удь в этом
роде?
     - Конечно, - ответил Джил. - Эй, а откуда тебе  известно,  что  такое
возможно?
     - Какая разница. Значит, так. Сейчас мы сматываемся в  мою  квартиру,
посылаем за обычной земной одеждой для вас, а потом...
     Джон Джозеф О'Рейли, архиепископ Нью-Йорка, имел  немало  друзей  как
среди  власть  имущих,  так  и  среди  бедноты.  Он   не   счел   зазорным
воспользоваться  своими  связями,  чтобы  устроить  встречу  с  капелланом
звездолета. То, что  могло  открыться  ему  в  этом  разговоре,  имело  бы
непреходящее значение для всего человечества. Священнослужитель  со  звезд
прибыл под защитой силового поля, и его немедленно провели в гостиную.
     Тиркна,  плотный  седовласый  мужчина   в   обычной   голубой   форме
космонавта, крепко пожал руку архиепископу.
     "Во всяком случае, - подумал архиепископ, - за  миллион  лет  галакты
сумели смирить гордыню", - и сказал:
     - Для меня большая честь принимать вас у себя.
     - Благодарю, - оглядываясь, кивнул Тиркна. - У вас тут очень мило.
     - Пожалуйста, садитесь. Хотите чего-нибудь выпить?
     - Не откажусь.
     О'Рейли поставил на столик два бокала и бутылку старого  французского
вина.
     - Добро пожаловать на Землю, - улыбнулся он, наполнив бокал гостю,  а
затем себе.
     - За встречу, - и капеллан одним махом осушил бокал. -  А-а-ах!  Идет
отлично.
     Архиепископ внутренне дрогнул, но вновь  наполнил  бокал.  Нельзя  же
требовать, чтобы вкусы и манеры разных  цивилизаций  полностью  совпадали.
Китайцы вот любят тухлые яйца, но терпеть не могут сыра...
     Архиепископ уселся поудобнее и положил ногу на ногу.
     - Не могли бы вы сказать, какой у вас сан? - робко спросил он.
     - Сан? Что это такое?
     - Я хочу узнать, как обращается к вам ваша паства?
     - Моя паства? А, вы имеете в виду команду. Просто - Тиркна. Мне этого
вполне достаточно, - гость допил второй бокал и  рыгнул.  Вероятно,  точно
так же поступил бы и цивилизованный эскимос.
     - Насколько мне известно, - продолжал  О'Рейли,  -  у  вас  не  сразу
поняли существо моей просьбы. Вероятно... вы не знали, что означает  слово
"капеллан".
     - Конечно, мы не знаем всех слов вашего языка, -  признал  Тиркна.  -
Обычно это  делается  так.  Подлетая  к  новой  планете,  мы  ведем  прием
радиопередач.
     - О, понимаю. Тех, что проходят сквозь ионосферу.
     Тиркна мигнул.
     - Ионо... Я не знаю таких под... -  он  икнул,  -  ...робностей.  Вам
лучше поговорить с нашими тех... техниками. Во всяком случае, у  нас  есть
машина, которая анализирует различные языки. На это ей требуется несколько
часов. Потом она погружает нас в сон и учит новым языкам. Проснувшись,  мы
можем говорить на любом из них.
     Архиепископ засмеялся.
     - Извините меня. Честно  говоря,  я  удивился,  почему  представители
столь высокоразвитой цивилизации пользуются самым  отвратительным  уличным
жаргоном. Теперь мне все  ясно.  К  сожалению,  содержание  наших  передач
оставляет желать лучшего. Они рассчитаны на  массовые  вкусы,  знаете  ли.
Общий уровень чрезвычайно низок...  пожалуйста,  простите  меня  за  такие
эпитеты. Естественно, что вы... но, уверяю вас, мы не так уж плохи.  Мы  с
надеждой смотрим в будущее. Например, этот ваш  электронный  учитель...  с
его помощью мы сможем резко поднять общий культурный уровень.
     Тиркна изумленно уставился на архиепископа.
     - Никогда не  слышал,  чтобы  кто-нибудь  говорил  так  же,  как  вы,
земляне. И как вам только хватает воздуха?
     О'Рейли  чувствовал  себя  жалкой  букашкой.  Для  великих   галактов
молчание могло быть так  же  красноречиво,  как  и  сотня  слов.  Подумать
только, их цивилизация развивалась уже миллион лет!
     - Извините, - пробормотал архиепископ.
     - О, пустяки. Вероятно, многое в нашем поведении кажется вам не менее
забавным, - Тиркна потянулся к бутылке и сам наполнил бокал.
     - Я просил вас приехать  сюда,  чтобы...  Вы  можете  рассказать  мне
столько удивительного, но я хотел бы задать несколько вопросов, касающихся
религии.
     - Конечно. Я слушаю, - добродушно отозвался Тиркна.
     - Мы,  слуги  Божьи,  давно  задумывались  о  возможности  встречи  с
инопланетной разумной жизнью. То обстоятельство, что  вы  такие  же  люди,
хотя,  несомненно,  гораздо  более  развитые,  чем  мы,  -  есть  чудесное
откровение воли Господней. Но я хотел бы знать основные  положения  вашего
вероучения.
     - Что вы имеете в виду? - в голосе Тиркны слышалось замешательство. -
Я всего лишь... э... интендант. Кроме  всего  прочего,  я  должен  убивать
кроликов, в звездолете нет места для  более  крупных  животных.  Я  кормлю
богов, вот и все.
     - Богов?! - архиепископ даже выронил бокал.
     - Между прочим, а кто ваши главные боги? - осведомился Тиркна. - Было
бы неплохо принести им в жертву  пару  коров,  пока  мы  находимся  на  их
планете. А то как бы они не накликали на нас беду.
     - Но... вы... язычники!!!
     Тиркна взглянул на часы.
     - Послушайте, где тут телевизор?  -  спросил  он.  -  Скоро  начнется
"Другая жизнь Джона". Фильмы у вас отменные.


     Утром Джо Хастинг с трудом продрал глаза. И тут же пожалел  об  этом.
Квартира была перевернута вверх дном. Как же это произошло?
     О  да...  эти  девушки,  которых  они  привели  сюда...  неужели  они
опустошили все бутылки, что валяются на полу?
     Хастинг застонал  и  схватился  за  голову,  ему  казалось,  что  она
разламывается на части. И зачем только он смешал виски и пиво!
     Что-то загрохотало.  Повернувшись  на  софе,  Хастинг  увидел  Джила,
выходящего из спальни. Галакт бил себя в грудь и пел песню, которую выучил
вчера вечером.
     - О Полли, Полли...
     - Замолчи, а? - простонал Хастинг.
     - Парень, да ты, похоже,  перепил?  -  Джил  сочувственно  прищелкнул
языком. - Одну минуту.
     Он вынул из карманчика на поясе маленький флакон.
     - Прими пару капель. Будешь как огурчик.
     Неимоверным усилием воли Хастинг заставил себя проглотить эти  капли.
На мгновение у него в  животе  вспыхнул  пожар,  затем...  он  снова  стал
человеком. Казалось, он спал не меньше десяти часов, а спиртное не брал  в
рот целую неделю.
     Джил вернулся в спальню и начал будить  остальных.  Хастинг,  глубоко
задумавшись, стоял у окна. Лекарство от похмелья могло принести  миллионы,
получи он исключительные права на его продажу. Но нет, пришельцы со  звезд
научат землян изготовлять это лекарство наряду с космическими кораблями  и
экранами-невидимками. Конечно, он мог добыть запасы этой семерки, а  потом
распродать их по сотне долларов за каплю.
     Из спальни появился Бронни, его физиономия сияла как медный таз.
     - Отличный ты парень, Джо! - воскликнул он. - Так хорошо  я  проводил
время только на Алфазе. Чем мы теперь займемся, приятель? -  крепкая  рука
галакта опустилась на плечо Хастинга.
     - Посмотрим, что я смогу для вас сделать, - осторожно ответил тот.  -
Вообще-то я очень занят, у меня масса дел.
     - Понимаю, - Бронни подмигнул Хастингу.  -  Такой  парень  не  теряет
даром ни минуты. Как ты обвел вокруг пальца того вышибалу. Я уж испугался,
что он вызовет полицию.
     - Чтобы успокоить его, хватило десятки. Это ерунда.
     Когда все собрались в гостиной, Джил заявил, что пора завтракать. Джо
повел их в соседнюю закусочную.
     - Вы, космонавты, должно быть, очень умны, - заметил  он,  когда  они
уселись за столик. - Умнее, чем большинство остальных, правда?
     - Это точно, - пробасил Джордо, подмигнув официантке.
     - Космонавт должен многое знать и уметь, - добавил Кол. - Звездолеты,
естественно, летят сами по себе, но все равно  в  экипаже  нет  места  для
дураков.
     - Понятно, - пробормотал Хастинг. - Я так и думал.
     Диплом психолога помогает дать правильную оценку  ситуации,  особенно
если человек свободен от предрассудков.
     Достаточно рассмотреть такой пример.  Сэр  Исаак  Ньютон  открыл  три
закона движения, закон всемирного тяготения, дифференциальное  исчисление,
основы спектроскопии,  акустики  и,  помимо  того,  находил  время,  чтобы
выполнять различные государственные обязанности. Один человек! И для гения
он не был исключением. Самые одаренные земляне оставляли след в нескольких
областях.
     И тем не менее такой выдающийся ум не является необходимостью.  Самые
важные шаги в развитии человечества сделали обезьяноподобные  тупицы.  Они
приручили огонь, вытесали первые инструменты, создали язык, сшили  одежду,
заложили социальную основу цивилизации. Только  им  потребовалась  на  это
бездна времени.
     А за миллион лет многое может случиться.  Ньютон  создал  современную
физику в течение жизни одного поколения.  Сотня  менее  талантливых  людей
добилась бы того же за тысячелетие.
     Для  человечества  коэффициент   умственного   развития   в   среднем
приближается к ста. У гениев он может достичь двухсот. У дебилов снижается
до шестидесяти. Необъяснимое стечение обстоятельств одарило человека таким
могучим разумом. Он мог бы обойтись и меньшими способностями.
     А если средний коэффициент у галактов составляет семьдесят  пять,  то
их самые блестящие представители поднимались, скажем, до ста пятидесяти.
     Визг отпрыгнувшей от стола официантки прервал  размышления  Хастинга.
Когда она повернулась к ущипнувшему ее Бронни, тот добродушно улыбался.
     Джо Хастинг успокоил официантку. А после  завтрака  показал  галактам
достопримечательности Нью-Йорка и продал им Бруклинский мост.



                              Пол АНДЕРСОН

                             ЗОВИТЕ МЕНЯ ДЖО




     Ревущий ураган принесся из тьмы, сгущавшейся на востоке. Впереди себя
он гнал колючее облако аммиачной пыли. Не  прошло  и  минуты,  как  Эдвард
Энглси был ослеплен.
     Всеми четырьмя лапами он вцепился в жесткий  щебень,  устилавший  все
вокруг, вжался в него, пытаясь прикрыть телом свою жалкую плавильню. Череп
раскалывался от адского завывания ветра. Что-то хлестнуло  его  по  спине,
так что брызнула кровь. Вырванное ураганом дерево взмыло корнями  вверх  и
унеслось за сотню миль.  Невероятно  высоко,  среди  бурлящих  ночных  туч
сверкнула молния.
     Словно в ответ, в ледяных горах грянул гром. Гигантский язык  пламени
устремился к небу. Целый склон обрушился  вниз,  лавиной  рассыпавшись  по
долине. Земля вздрогнула.
     "Натриевый взрыв", - подумал Энглси сквозь барабанный гул. В неверном
свете пожара и молний  он  отыскал  свой  аппарат.  Его  мускулистые  лапы
собрали инструменты.  Желоб  для  стока  расплавленной  воды  он  обхватил
хвостом и начал пробиваться по туннелю к своей "землянке".
     Стены и потолок убежища были сложены из воды. Невероятная удаленность
Солнца обратила ее в лед, спрессованный многотонным  давлением  атмосферы.
Воздух поступал через узкий дымоход. Коптилка с древесным маслом,  горящим
в водороде, тускло освещала единственную комнату.
     Тяжело дыша, Энглси расстелил на полу  свою  синюю  робу.  Проклинать
грозу было бессмысленно. Такие аммиачные бури часто налетали с  закатом  и
тогда ничего не оставалось, как только пережидать их. К тому же он устал.
     Часов через пять настанет утро, а он надеялся  выковать  свой  первый
топор еще этим вечером. Впрочем, может быть, даже лучше  сделать  его  при
дневном свете. Он взял с  полки  десятиногую  тушку  и  съел  мясо  сырым,
останавливаясь только для того, чтобы сделать  несколько  больших  глотков
метана  из  кружки.  Когда  у  него  будут  настоящие   инструменты,   все
переменится. До сих пор ему приходилось делать всю работу - рыть,  резать,
обтачивать предметы -  при  помощи  собственных  зубов  и  когтей.  Только
изредка удавалось  приспособить  кусок  льда  поострее  или  отвратительно
мягкие искореженные обломки звездолета.
     "Дайте мне только несколько лет, и я  буду  жить  по-человечески",  -
подумал Энглси. Он зевнул, потянулся и улегся спать.
     За сто двенадцать тысяч миль от него Эдвард Энглси снял свой шлем.


     Устало моргая, он огляделся. После Юпитера  всегда  казалось  немного
чудно снова очутиться  здесь,  среди  чистого  спокойного  порядка  пункта
управления.
     Мускулы ныли, хотя болеть им было не  от  чего.  Ведь  это  не  он  в
140-градусном холоде,  под  утроенным  атмосферным  давлением  сражался  с
бурей, несущейся со скоростью нескольких сотен миль в  час.  Он  оставался
здесь, на почти лишенном  притяжения  Юпитере-5,  дыша  азотно-кислородной
смесью. Это Джо жил там, наполняя  свои  легкие  водородом  и  гелием  под
давлением, которое можно было только примерно оценивать, так как  от  него
лопались анероиды и расстраивались пьезоэлектрические датчики.
     И все-таки он чувствовал себя изможденным и разбитым.  Наверное,  все
дело в психосоматическом напряжении. Ведь как-никак немало часов он сам, в
известном смысле, был Джо. А Джо работал как вол.
     Без шлема на голове Энглси почти  утратил  ощущение  своей  личности.
Пси-лучевой передатчик еще оставался подключенным к мозгу Джо, но  уже  не
был сфокусирован на его собственном. Где-то в глубине сознания  гнездилось
непередаваемое ощущение  сна.  Время  от  времени  сквозь  бархатный  мрак
проплывали какие-то смутные формы, цвета. Может быть, сны? Джо могло  ведь
примерещиться что-нибудь, когда им не руководило сознание Энглси.
     Вдруг на панели пси-передатчика вспыхнула красная лампочка, потерянно
завыла аварийная сирена. Энглси выругался. Тонкие пальцы нервно  запрыгали
по кнопкам электромеханического  кресла.  Он  развернулся  и  одним  махом
пересек комнату по направлению к  контрольному  щиту.  Ну  конечно,  опять
вибрация в К-трубке! Разрыв в цепи. Одной  рукой  он  повернул  рубильник,
одновременно шаря другой в ящике на щите.
     Он чувствовал, как связь с Джо затухает. Если бы  он  утратил  ее  до
конца хоть раз, неизвестно, удалось ли бы снова восстановить ее. А ведь  в
Джо  было  вложено  несколько  миллионов  долларов  и  бездна  человеколет
высококвалифицированного труда.
     Энглси выдернул негодную лампу из гнезда и швырнул на пол. Стеклянный
баллончик взорвался. Это его немного  успокоило.  Ровно  настолько,  чтобы
найти запасную лампу, вставить ее на место и вновь подключить ток. По мере
того как усилитель разогревался, связь с Джо в недрах его  сознания  снова
укреплялась.
     Потом человек в инвалидном кресле медленно  выкатился  из  комнаты  в
коридор. Пусть кто-нибудь другой подметет осколки. Черт  с  ними!  Всех  к
черту!


     Ян  Корнелиус  никогда  не   улетал   от   Земли   дальше,   чем   до
комфортабельного лунного курорта. Он был немало смущен тем, что  "Псионикс
корпорейшн" обрекла его на тринадцатимесячное изгнание. То обстоятельство,
что он знал больше любого другого смертного о пси-лучевых  передатчиках  и
их капризах, не казалось  ему  достаточным  основанием  для  этого.  Зачем
вообще кого-то посылать? Кому это надо?
     А  понадобилось  это,  видимо,  руководству  научной  федерации.  Эти
бородатые затворники могут позволить себе за счет налогоплательщиков любую
прихоть.
     Так  Корнелиус  брюзжал  себе   под   нос   весь   долгий   путь   по
гиперболической орбите до Юпитера. Затем  бесконечное  маневрирование  при
сближении с миниатюрным спутником Юпитера настолько изнурило его,  что  он
забыл все свои жалобы. И когда перед самой высадкой он, наконец,  поднялся
в оранжерею, чтобы взглянуть на Юпитер, то потерял дар речи. Впрочем,  так
со всеми бывает в первые раз.
     Эрн Викен терпеливо ждал, пока Корнелиус наглядится.
     "Это и на меня действует, - признался Эрн себе. - До  сих  пор.  Даже
дух захватывает. Иногда просто страшно взглянуть".
     Наконец Корнелиус оторвался от окна. Высокий рост и далеко выдающаяся
грудная клетка придавали его внешности что-то юпитерианское.
     - Я и не подозревал, - прошептал он. - Никогда бы не подумал. Я видел
снимки, но...
     Викен кивнул.
     - Совершенно верно, доктор. Разве это передашь на снимке?
     Со своего места они хорошо видели  темную  неровную  глыбу  спутника.
Казалось, это небесное тело даже  не  может  служить  достаточной  опорой.
Холодные созвездия  плыли  мимо,  окружая  его  со  всех  сторон.  Юпитер,
нежно-палевый,   опоясанный   цветными   лентами,   пятнистый   от   теней
планет-спутников, ощетинившийся столбами гигантских смерчей, занимал  чуть
ли не пятую часть здешнего неба. Наверное, если бы в этом мире действовали
нормальные законы земного тяготения, Корнелиусу  невольно  показалось  бы,
что великанская планета обрушивается на него. Но здесь царила почти полная
невесомость, и  Корнелиуса  не  оставляло  ощущение,  что  Юпитер  вот-вот
оторвет его от спутника и засосет. Он так вцепился  в  поручни,  что  руки
закостенели от боли.
     - И вы здесь живете... одни...  наедине  с  этим?  -  слабым  голосом
спросил он.
     - Ну, нас  здесь  все-таки  человек  пятьдесят.  Теплая  компания,  -
ответил Викен. - Все не так страшно. Нанимаешься всего на четыре цикла, то
есть пока не прибудет четвертый корабль. И хотите - верьте, хотите -  нет,
доктор, но я здесь уже в третий раз.
     Вновь прибывший воздержался от дальнейших расспросов. В этих людях  с
Юпитера-5 было что-то непонятное. Большинство из них носило бороды, хотя в
остальном они следили за своей внешностью.  Из-за  слабого  притяжения  их
движения казались сонными. Они были  скупы  на  разговоры,  словно  хотели
растянуть удовольствие на все тринадцать месяцев  между  двумя  посадками.
Монашеское существование изменило их. А может быть, они сами  наложили  на
себя обет сдержанности, целомудрия и покорности,  потому  что  никогда  не
чувствовали себя дома на зеленой Земле?
     Тринадцать  месяцев!  Корнелиуса  передернуло.  Впереди  было  долгое
холодное ожидание. Высокая плата и премиальные, которые накапливались  для
него на Земле, казались теперь, за 480 миллионов миль  от  Солнца,  весьма
слабым утешением.
     - Отличное место для исследовательской работы, - продолжал  Викен.  -
Любое оборудование, отличные коллеги, ничто не отвлекает. И  конечно,  вот
это...
     От  ткнул  пальцем  в  планету  и  повернулся  к   выходу.   Неуклюже
переваливаясь, Корнелиус последовал за ним.
     - Спору нет, все это очень интересно, - выдавил он из себя. -  Просто
поразительно. Но, право же, доктор, затаскивать меня сюда  больше  чем  на
целый год, пока не прилетит следующий корабль... И все ради работенки,  на
которую мне достаточно пары недель...
     - А вы уверены, что это так просто? - мягко спросил Викен.
     Он повернулся к Корнелиусу, и что-то было в  его  глазах  такое,  что
заставило того промолчать.
     - Я еще не сталкивался здесь с проблемой, какой  бы  сложной  она  ни
была, чтобы при ближайшем рассмотрении она не  оказалась  еще  сложнее,  -
сказал Викен.


     Они прошли  через  воздушный  шлюз  корабля  и  сквозь  герметический
переход, соединявший его со станцией. Почти вся она находилась под землей.
Комнаты, лаборатории, даже холлы в коридорах были обставлены с  претензией
на  роскошь.  Еще  бы,  в  общей  гостиной  был  даже  настоящий  камин  с
взаправдашним огнем! Один бог знает, сколько это стоило!
     Думая о грандиозной ледяной пустоте, в которой царил  его  величество
Юпитер, и о  своем  годичном  заточении,  Корнелиус  постепенно  пришел  к
выводу,  что  все  эти  роскошества  были,  строго  говоря,  биологической
необходимостью.
     Викен проводил его в приятно  обставленную  комнату,  в  которой  ему
предстояло жить.
     - Немного погодя принесем багаж и  начнем  разгружать  нашу  псионную
механику. Сейчас все наши заняты - болтают с экипажем или читают письма.
     Корнелиус отсутствующе кивнул  и  сел.  Кресло,  как  и  вся  мебель,
приспособленное  к  условиям  низкой  гравитации,   состояло   из   одного
паутинообразного каркаса, но сидеть в нем было удобно. Он  ощупал  карманы
своей ту