ными  электрическими  двигателями.  Хотя
четыреста  прошедших  лет  не  позволяли  судить  однозначно,  создавалось
впечатление, что, несмотря на бурное развитие техники, обитателям  планеты
удавалось свести  к  минимуму  загрязнение  окружающей  среды.  Они  будто
предвидели экологические  проблемы  и  заранее  предпринимали  необходимые
меры.   Тревельяну   очень   хотелось   бы   знать,   соответствовали   ли
действительности его представления.
     Но  жители  планеты  не  были  святыми.  Ему  встречались  статуи   и
потускневшие фрески, запечатлевшие сражение. Дважды над подписями, которые
он  не  мог  прочитать,  Тревельян  видел  статую  существа  в  лохмотьях,
срывающего с себя цепи. Это означало, что кто-то заковал  его  в  них.  Но
чаще он проходил мимо изображений,  которые  можно  было  истолковать  как
любовь, нежность, работу, учение, радость открытия, наслаждение жизнью.
     Во дворах он видел высохшие бассейны и  фонтаны,  в  некоторых  домах
были лифты. Тревельян отметил,  что  в  цилиндрические  шахты  с  широкими
спиральными лестницами легко впишутся  гравитационные  подъемники.  Внутри
зданий фрески почти не  изменились,  и  от  яркости  красок  у  него  даже
полегчало на душе. Тем не менее, не будучи суеверным, он постучал,  прежде
чем открыть первую дверь.
     Двери сдвигались или складывались, не было  ни  замков,  ни  защелок.
Жилища опустели четыреста  лет  назад.  Ткани  сгнили,  металл  проржавел,
штукатурка осыпалась, на всем лежал толстый, многосантиметровый слой пыли.
Но люди могли бы воспользоваться здешней мебелью, так как физически  почти
не отличались от жителей  планеты.  Стоило  почистить  и  подремонтировать
дома, подвести воду, принести, если надо,  керосиновую  лампу  и  походный
примус - владельцы квартир, похоже, не  готовили  пищу  дома,  -  обтянуть
кресла, диваны, кровати, положить ковры на  искусно  выложенные  мозаичные
полы  -  и  вопрос  с  жильем  был  бы  решен.  А   затем   смонтированные
энергетические установки позволили бы превратить планету в истинный рай.
     Но первым делом, несомненно, пришлось бы избавиться от  этих  картин,
газет, загадочных инструментов, уставленных книгами полок. Такое соседство
навевало бы слишком грустные мысли.
     Обходя квартиру за квартирой, Тревельян изредка натыкался на  скелет.
Или эти индивидуумы умерли мгновенно,  как  увиденные  им  на  улице,  или
хотели уединиться в свой последний час. Один из них  лежал  на  кушетке  с
книгой. В двух квартирах  Тревельян  нашел  маленькие  скелеты,  прикрытые
большим. Понимала ли мать, что смерть идет с неба? Да,  она  видела  ее  в
вышине, неистовую в раскаленной белизне. Вероятно, она знала,  что  смерть
грозит отовсюду, но ею руководил инстинкт Ниобы.
     Когда Тревельян обнаружил склеп, он понял, что еще не раз  увидит  ту
же картину. Ему стало ясно, как ушли из жизни местные жители. Самые слабые
умерли сразу, у остальных началась лучевая болезнь. У людей  она  вызывала
тошноту,  рвоту,  выпадение  волос,  внутренние  кровоизлияния,  слабость,
лихорадку и беспамятство. Без сомнения, те же  симптомы  проявлялись  и  у
обитателей планеты.
     Снаружи виднелись остатки наскоро сложенных угольных печей. Их  трубы
подавали окись азота в  герметично  закрытое  помещение.  Кости  и  ржавое
оружие, лежащие рядом, говорили о том, что кочегары выполнили свой долг  и
покончили с собой. Дверь была деревянной, и  Тревельяну  удалось  вышибить
ее. За ней громоздились скелеты взрослых и детей, игрушки, чаши,  знамена,
музыкальные инструменты. "Не знаю, что они делали  на  этом  празднике,  -
думал Тревельян, - но если бы нам, людям, хватило мужества, мы бы  сказали
детям, что в этом году карнавал начался раньше".
     Он вышел на яркий солнечный свет. Мимо пролетела бабочка,  прекраснее
тех, что порхали на Земле.
     "Бог дал и бог взял, - вспомнилось Тревельяну  изречение  из  древней
книги. - Я не стану благословлять  имя  божье.  Но  я  запомню.  О  да,  я
запомню".
     Он не успел дойти до центра города, как  послышался  все  нарастающий
рев. Подняв голову, Тревельян  увидел  над  крышами  сверкающую  громадину
"Кампесино", планирующего над  городом.  Пролетев  между  ним  и  солнцем,
звездолет на мгновение прикрыл Тревельяна своей тенью.


     Он укрылся  в  подъезде.  Рука  упала  на  рукоять  бластера.  Мрачно
улыбаясь,  Тревельян  включил  миниатюрный  радиопередатчик,  лежавший   в
нагрудном кармане.
     - Эй, корди! - раздался голос Мердока. - Отвечайте!
     "Джинджи" не  откликнулся.  Содрогая  воздух,  "Кампесино"  завис  на
гравитационных двигателях над поверхностью планеты.
     - Эй, вы! - ревел Мердок. - Мы засекли ваши тахионы  на  полпути.  Мы
нашли место вашей посадки по потоку нейтрино.  И  не  прикидывайтесь,  что
где-то неподалеку вас ждет подмога. Вы одни, и  мы  отлично  видим  вас  в
прицеле лазера. Но сначала я хочу поговорить с вами.
     Ему ответило молчание. Тревельян чувствовал, что покрылся  потом.  Он
не мог предсказать, что предпримет Мердок.
     - Думаю, внутри  никого  нет,  -  донесся  из  радиоприемника  чей-то
приглушенный голос. - Наверно, осматривают город.
     - Возможно, - согласился Мердок. - Странно, что они бросили корабль.
     - Ловушка?
     - Ну... Как знать. На корди  это  не  похоже,  но  надо  держать  ухо
востро.
     Тревельян предпочитал, чтобы "Кампесино" сел  где-нибудь  подальше  и
его орудия не угрожали "Джинджи". Поэтому  он  решил  ускорить  события  -
вышел  из  подъезда,  достал  бластер  и  нажал  на  курок.  Над   городом
прокатилось эхо выстрела. Запахло озоном.
     - Смотрите! Внизу! Эй, ты нас слышишь?
     Да, он слышал, но  не  собирался  сообщать  об  этом  Мердоку  и  его
компании. Тем самым он  получал  небольшое  преимущество,  а  в  борьбе  с
металлическим монстром,  зависшим  над  городом,  могла  сгодиться  каждая
мелочь. Тревельян направился к  центру,  к  просторной  площадке,  которую
заметил еще при посадке.
     А  экипаж  звездолета,  посовещавшись,  приступил  к  действиям.   Из
открывшегося люка выскользнул двухместный бот. Ракет на нем явно не  было.
От него,  видно,  требовалось  лишь  кружить  возле  "Джинджи"  и  поднять
тревогу, заметив  что-либо  подозрительное.  На  месте  Мердока  Тревельян
поступил бы точно так же. А  "Кампесино",  взревев,  скрылся  за  высокими
домами. И  тут  же  дрогнула  мостовая,  донесся  тягучий  гул:  звездолет
опустился на поверхность планеты.
     Тревельян ускорил шаг. Случайно его нога задела череп. С сухим стуком
тот откатился к бордюру. "Извините, - подумал  Тревельян.  -  Вы  когда-то
ходили по  этой  улице,  любовались  залитыми  солнцем  фасадами,  дышали,
думали.  А  вокруг   бурлил   город,   полный   друзей,   любви,   музыки,
развлечений... Смеялись ли вы? Возможно, скоро я присоединюсь  к  вам",  -
вздохнул Тревельян.
     Он вышел на вымощенную плитами прямоугольную  площадь.  Пробивающаяся
трава пыталась растащить плиты, но дожди четырех столетий не смогли  смыть
желобки, протоптанные многими поколениями.  Площадь  окружали  приземистые
здания. В трех из них сохранились  остатки  многоцветных  витражей.  Перед
одним  распростерлось  несколько  скелетов.  Посреди  площади   возвышался
"Кампесино".
     Полдюжины людей и выходцев с других планет  ждали  его  с  оружием  в
руках. Похоже, они не собирались шутить. Мердок и Фаустина  стояли  рядом.
Их черные комбинезоны были расшиты серебром.
     - Майк! - прогремел Мердок и захохотал, откинув голову. - На другое я
и не рассчитывал.
     - Кто еще с тобой? - спросила Фаустина.
     Тревельян пожал плечами.
     - А кто с вами? - ответил он вопросом на вопрос.
     - Мы видели твою посудину, - продолжал Мердок. - Мы  решили,  что  ты
откажешься подняться к нам, опасаясь угодить под замок,  поэтому  я  вышел
тебе навстречу.
     Он указал на сверкающий звездолет.
     - Все орудия наготове.
     Тревельяну удалось улыбнуться.
     - Разве вам кто-то угрожает, Хуан? - мягко спросил он.
     Мердок мигнул.
     - Но... ты же преследовал меня с самой Земли...
     -  Отнюдь,  -  возразил  Тревельян.  -  Космос   открыт   для   всех.
Координационная Служба проводит расследования там, где это возможно, но ее
агентам запрещено применять силу, за исключением  самых  крайних  случаев.
Вам известно об этом не хуже меня.
     Люди Мердока переминались с ноги на ногу,  тихонько  переговариваясь,
стреляли глазами по сторонам. Тревельян чувствовал, что им тревожно.
     - К примеру, - добавил  он,  -  вы  нарушили  закон,  не  сообщив  об
открытии планеты...
     - Мы только что открыли ее! - выкрикнула Фаустина.  На  ее  белокожем
лице выступили пятна румянца. Кулаки сжались. Какое-то мгновение Тревельян
не сводил с нее взгляда, с состраданием думая: "Она боится, что  я  отниму
ее триумф, ее шанс  загрести  кучу  денег  и  навсегда  вырваться  из  пут
нищеты".  И  тут  же  в  его  голове  звякнул  колокольчик:  "Берегись!  У
агрессивной человеческой личности страх порождает жестокость".
     - Пожалуйста, дайте мне договорить. Ни меня, ни Службу не  интересуют
столь мелкие правонарушения. Они случаются по сотне раз на  год  и  обычно
ничего не значат. Необходимость заставила Службу  придерживаться  древнего
принципа, гласящего, что закон не должен размениваться по пустякам.
     Фаустина отступила назад, ноздри ее гневно раздувались, но  она  явно
была сбита с толку. Лицо Мердока даже не дрогнуло.
     - Продолжай, - сказал он.
     - Вы совершили более  серьезное  преступление,  уничтожив  материалы,
представляющие  научную  ценность,   -   говорил   Тревельян   дружелюбно,
сопровождая свои слова легкой улыбкой. -  Я  имею  в  виду  тот  город  на
острове. Но  планета  хранит  несметные  биологические  и  археологические
сокровища,  так  что  мы  готовы   закрыть   глаза   на   ваш   проступок,
классифицировав его как простительный  энтузиазм  дилетантов.  Вы  оказали
неоценимую услугу цивилизации,  открыв  для  нее  эту  планету.  К  вашему
сведению, агент Службы  моего  ранга  имеет  право  даровать  амнистию  за
несущественные  правонарушения.  Если  хотите,  я   сегодня   же   оформлю
необходимые документы и выпишу представление  о  награждении  вас  медалью
Полярной Звезды.
     Он протянул руку.
     - Не волнуйтесь. Давайте выпьем за встречу и вместе полетим обратно.
     Мердок не захотел пожать протянутую руку. Он стоял, не сводя  глаз  с
Тревельяна, тишина становилась все более гнетущей.
     - Ты это серьезно? - наконец пробормотал он.
     Игра  в  кошки-мышки  закончилась.  В  голосе  Тревельяна   зазвучали
стальные нотки.
     - Это честное предложение. У вас еще есть Добрая Удача,  так  что  на
жизнь вам хватит. Довольствуйтесь малым.
     - Добрая Удача? - воскликнула Фаустина. - Какой же ты  идиот!  Это  и
есть Добрая Удача! - Ее рука описала полный круг.
     - Я надеялся на обратное, - тихо ответил Тревельян.
     - И что, по-твоему, я замыслил? - спросил Мердок.
     - Ответ очевиден, - Тревельян пожал плечами. - Вы открыли эту планету
и, естественно, задумались, как снять сливки. Вы не могли получить  патент
первооткрывателя, потому что Союз не разрешил бы  колонизации  планеты  до
завершения научных исследований. Учитывая отдаленность от  обжитых  миров,
недостаток персонала и огромный объем работ, эти  исследования  затянулись
бы лет на сто. Я даже думаю, что одно-два десятилетия мы будем  держать  в
секрете координаты планеты, чтобы не допустить сюда любителей  старины.  А
за это время ученые смогут наладить охрану.
     - Ученые! - взвизгнула Фаустина.
     Мердок сжал ей руку, призывая к спокойствию, но по-прежнему не сводил
взгляда с лица Тревельяна.
     -  Какая,  однако,  возможность  сколотить  состояние!  -   продолжал
координатор. - Предложить прекрасные, полностью обставленные жилища сотням
миллионов людей, причем за цену, доступную обычному колонисту. Вы могли бы
стать одним из богатейших людей за всю историю человечества. Ну,  а  затем
вы отправились бы на поиски планеты, колонизация которой не вызвала  бы  у
нас  возражений.  Вам  не  подвернулось  ничего  необычного.  Планета  как
планета, не хуже других, уже заселенных, но необитаемая. И люди  стали  бы
вам платить, потому что вы гарантировали жилье,  дороги,  готовые  к  севу
поля по приемлемой для них цене. Некоторых вы действительно  доставили  бы
на тот, забытый богом  мир.  Особенно  если  рядом  случайно  оказался  бы
кто-нибудь из моих коллег. Вы потеряли бы на них деньги. Но это  не  имело
значения, потому что большинство переселенцев вы  привезли  бы  сюда,  где
целые города достались вам  практически  даром.  Они  написали  бы  домой.
Возможно, вам пришлось бы  слегка  откорректировать  восторженные  письма,
чтобы мы, корди, не пронюхали о  вашей  авантюре  раньше,  чем  следовало.
Скорее всего, мы бы долго оставались в неведении, потому что у  нас  полно
неотложных дел и во всей Галактике найдется не так уж много людей, готовых
оказать нам реальную помощь. Я уверен, что несколько лет все у вас шло  бы
спокойно, а уж затем несоответствия стали  бы  столь  вопиющими,  что  нам
пришлось бы вмешаться.
     - И что бы вы предприняли? - спросил Мердок.
     - Ничего, - ответил  Тревельян.  -  Разве  мы  смогли  бы  переселить
тысячи, а то и миллионы мужчин, женщин и детей, приехавших по доброй воле,
обрадованных светлой жизнью, пустивших корни,  растящих  новое  поколение?
Это было  бы  невозможно  политически,  морально  и  даже  физически.  Они
защищали бы свои дома, а мы не могли бы сравнять их с землей, не так ли?
     Вы должны были бы поплатиться за содеянное, разумеется  теоретически,
конфискацией имущества и тюремным заключением. На практике же вы заставили
бы нас платить слишком высокую цену за то, чтобы добраться до вас и  ваших
коллег. Вы создали бы колониальное государство  и  утвердили  конституцию,
провозглашающую вас отцом-основателем  и  пожизненным  президентом  Доброй
Удачи. И колонисты сражались бы за вас, как за  себя.  Поэтому,  чтобы  не
нарушать собственного запрета на агрессивные войны, Союзу не оставалось бы
ничего другого, как смириться  со  случившимся  ради  того,  чтобы  спасти
оставшиеся научные и культурные ценности.
     Тревельян замолчал. В горле у него  пересохло,  на  плечи  навалилась
усталость, хотелось курить, но под дулами бластеров он не решался лезть  в
карман за трубкой.
     Мердок кивнул.
     - Да, ты прав, - он хохотнул. - Благодарю за  титул  отца-основателя.
Сам как-то не додумался до этого. Теперь все стало на свои места.
     - Но знаете ли, я не могу этого допустить, - добавил Тревельян.
     - Почему же? - с искренним удивлением спросил Мердок. - Что тебя  тут
поразило? Обычная планета,  заваленная  костями.  Я  сожалею  о  том,  что
произошло, но мертвые от этого не оживут. Да какая разница: одним  народом
меньше, одним больше. В Галактике их миллионы. Чему мы можем  научиться  у
них? Ты что, надеешься найти технические достижения или  формы  искусства,
которые  позволят  цивилизации  совершить  гигантский  скачок?  Но  ты  же
прекрасно понимаешь, сколь  ничтожен  этот  шанс.  А  на  других  планетах
полным-полно бедняков, жаждущих лучшей жизни.
     - В должное время планета будет открыта для заселения.
     - Когда оно придет, это время? И сколько людей умрет в нищете, вместо
того чтобы строить новую жизнь?
     - Новорожденные приходят на смену иммигрантам.  Так  что  в  конечном
результате срок переселения не имеет большого значения.
     - Забудем о конечном результате и подумаем о плоти и крови живущих.
     Тревельян не смог сдержать гнева.
     - Хватит демагогии, Мердок. Вы  такой  же  альтруист,  как  и  боевой
лазер.
     - А ты, - фыркнула Фаустина, - ты - машина. Мне не терпится разобрать
тебя на части.
     - Подожди-подожди, - одернул  ее  Мердок.  -  Успокойся,  мы  еще  не
договорили.
     На мгновение его  взгляд  уперся  в  землю,  затем  вернулся  к  лицу
Тревельяна.
     - Я обрисую тебе ситуацию. Когда мы заметили слежку, то решили  вести
тебя за собой, потому что после обнаружения сверхновой  сюда  повалили  бы
ученые и кто-то еще мог найти Добрую Удачу. Ты мог бы повернуть назад  без
посадки. Сделай ты это, мы полетели  бы  на  ближайшие  заселенные  людьми
планеты,  набрали  бы  добровольцев  и  перевезли  их  сюда  бесплатно.  И
обосновались бы на Доброй Удаче до того, как ты успел бы растормошить свою
Службу. И тогда она ничего бы с нами не поделала.
     - Я догадывался о вашем плане, - ответил Тревельян, - и по пути назад
собирался облететь все  населенные  миры  Скорпиона,  чтобы  объявить,  не
уточняя  местоположения  Доброй  Удачи,  что   ее   заселение   запрещено.
Сознательное   нарушение   запрета   послужило   бы   оправданием   нашему
вмешательству  и  насильственному   вывозу   колонистов.   Служба   должна
поддерживать свой авторитет.
     - С чего ты взял, что вернешься назад? -  ухмылка  Фаустины  источала
ненависть.
     - Успокойся, - повторил Мердок и, обращаясь к Тревельяну добавил: - Я
надеялся, что ты приземлишься,  и  не  ошибся.  Мы  помахали  перед  тобой
красной тряпкой - и ты тут как тут. Видишь ли, я знал,  что  твой  корабль
вооружен хуже моего. Теперь ты у меня в руках.
     - Что вы собираетесь делать со мной? - спросил координатор.
     - Ну, честно говоря, кое-кто из моих парней... гм... жаждет крови, но
я не вижу смысла в твоем убийстве. Я бы  этого  не  хотел.  Для  корди  ты
славный малый, Майк. На Земле не знают,  куда  мы  полетели.  Возвращаться
туда я не собираюсь, все мои дела  там  улажены.  Если  меня  когда-нибудь
спросят, я отвечу, что даже не подозревал о преследовании. Возможно, я еще
воспользуюсь твоим кораблем, чтобы пустить корди по ложному следу.
     Мердок сиял.
     - Вот что я тебе скажу, Майк. Давай-ка найдем  тебе  красивый  остров
посреди океана. Мы оставим тебе инструменты и припасы, покажем, что  можно
есть из местных растений. Всем известно, что вы, корди, в  душе  философы.
Ты, должно быть, обрадуешься, получив несколько лет на  размышления.  Если
захочешь, я постараюсь прислать тебе женщину. А потом сам  отвезу  тебя  в
космопорт,  который  мы  намерены   построить.   По-моему,   это   честное
предложение.
     Тревельян вздохнул полной грудью.
     - Правильно ли я вас понял? Вы хотите задержать меня, чтобы я не  мог
доложить Службе об этом деле?
     - Тебе еще повезло, - бросила Фаустина. - Но раз у Хуана такая нежная
душа, ты все понял правильно.
     - Вы осознаете, что ваши  действия  являются  серьезными  нарушениями
прав личности?  -  спросил  Тревельян.  -  Неужели  вы  решитесь  помешать
должностному лицу Союза в выполнении его обязанностей?
     Мердок побагровел:
     - Чтоб они провалились, твои обязанности!
     - Я требую позволить мне вернуться к  звездолету  и  беспрепятственно
взлететь с планеты.
     Фаустина фыркнула.
     - Вы не согласны? - удивился Тревельян. Он  ждал,  но  в  ответ  лишь
легкий ветерок прошелестел листвой. - Хорошо. Теперь я могу  показать  при
зондировании мозга, что вы виновны в попытке  совершения  преступления,  а
имеющихся  улик  достаточно  для  вашего  ареста.  Вы  пойдете   со   мной
добровольно?
     - Ты в своем уме? - воскликнул Мердок.
     - Ваше сопротивление аресту, - продолжал Тревельян, - вынуждает  меня
применить силу.
     Охрана Мердока потянулась  к  бластерам.  Фаустина  зашипела.  Достал
оружие и сам капитан.
     А Тревельян скрестил руки на груди.
     - Если бы моя Служба не уважала ваших прав, грош цена была  бы  такой
цивилизации. Но цивилизация должна защищать себя. Я признаю, что  отвлекал
вас от моего напарника, - он услышал приглушенные проклятия, - но едва  ли
вы сможете сказать, что я завлек вас  в  западню.  Он  здесь,  под  крышей
одного из зданий, на гравитационной платформе с аккумуляторными батареями,