- Я хочу, чтобы вы вернули мне девушку, - сказал Фрэйзер.
     - Увы, не могу. Я сильно нуждаюсь в Снайдере. Но когда-нибудь я окажу
вам услугу. - Кеннеди вздохнул. - Боже, если б вы  только  знали,  сколько
еще я мог бы порассказать обо всем этом!  -  Внезапно  насторожившись,  он
добавил: - Не хочу повторять, но грех лежит на мне.  Не  пытайтесь  никому
рассказать ничего из того, что я тут наговорил. Вам  никогда  не  поверят.
Однажды я уже влип в подобную историю, и если я увижу, что вы хотите  дать
толчок большим неприятностям, будьте уверены, я смогу остановить вас.
     - Убийство?
     - Или психиатрическая больница. Можно использовать оба варианта.
     Фрэйзер  вздохнул,  чувствуя  себя,  с   одной   стороны,   полностью
опустошенным, а с другой - испытывая странный интерес. Он  повертел  вновь
потухшую трубку в руках и убрал ее в карман.
     - Вам требуется мое расположение, - настаивал Кеннеди. - Так и  быть,
я снизойду к вам, если это не помешает моей программе.  Скажу  вам  прямо:
если вам что-нибудь понадобится, можете на меня рассчитывать.
     - Хорошо...
     - Подумайте об этом. Вы поняли?
     - Всего хорошего, - Фрэйзер  встал  и  вышел  за  дверь,  не  пожелав
спокойной ночи.



                                    4

     Фрэйзер сидел перед столом, откинувшись на  стуле,  заложив  руки  за
голову, с трубкой в зубах -  его  излюбленная  поза  для  решения  сложных
проблем. В комнате плавали клубы синего дыма.
     Он устало пытался сосредоточиться. Проблема  теперь  стала  для  него
жизненно важной. Человек против сложнейшей машины, да еще  предназначенной
для очень специальных целей. Что вы сделаете, мистер Фрэйзер? Он  встал  и
прошелся по комнате, снова сел, обкатывая проблему и так и  этак.  Как  же
все-таки добиться нужного решения?
     Можно попробовать прибегнуть к помощи  математики,  попытаться  найти
формализованное решение, используя заложенную в машину  идею.  Большинство
практикующих инженеров знают математику в достаточном для этого объеме.
     Так в чем же, собственно заключается проблема? Вернуть  назад  Джуди.
Заставить Кеннеди восстановить ее нормальные чувства - нет,  он  не  хочет
нажимом заставить ее полюбить себя, он только хочет вернуть ее.
     Что тут можно  сделать?  Работа  Кеннеди,  бесспорно,  считается  вне
закона, но тот  предусмотрительно  заблокировал  все  официальные  каналы,
используя даже разведку других стран.
     Х-м-м-м-м...  Привлечь  ФБР?  Кеннеди  не  может  контролировать  их,
конечно! Однако если попытаться обратиться в ФБР, они проявят осторожность
и  начнут  сами  расследовать   дело.   Кеннеди   сразу   почувствует   их
вмешательство.
     Мартинез не мог помочь ему в будущем. Суорски не воспользуется  своим
контактом с Вашингтоном. Они, конечно, поверили бы всему,  что  бы  он  ни
сказал,  потому  что  его  репутация  была  безукоризненной,  но   Суорски
сомневался  в   этой   истории,   так   как   множество   людей   пытались
безответственно использовать Конгресс, и знал,  что,  прежде  чем  кого-то
обвинить, надо  иметь  доказательства.  Более  того,  Кеннеди,  зная,  что
Суорски друг Фрэйзера, сейчас, вероятно, держал свой психокабинет закрытым
и в случае чего мог сразу же принять контрмеры.  С  другой  стороны,  если
бороться непосредственно против таких, как Снайдер, Фрэйзер мог бы  нанять
детективов. В  любом  случае  необходимо  действовать  осторожно.  Кеннеди
угрожал избавиться от Фрэйзера, если тот начнет работать  против  него,  и
вполне мог сделать это, безумный изобретатель,  так  как  в  сущности  был
фанатиком. Кеннеди, похожим на демона из легенды, владело одно грандиозное
желание: порабощение совести людей.
     Так что же делать? Другая женщина? Или просто смириться, искусственно
перебороть себя, переубедить? Как иначе выдержать такую  нестерпимую  боль
утраты?
     Джуди, Джуди, Джуди!
     Фрэйзер клял сам себя. Прокляни его ад - было бы легче.
     Закрыв глаза, он пытался увидеть  офис.  Он  уже  думал  о  краже  со
взломом, об уничтожении улик - глупая мысль.  Надо  попробовать  вспомнить
еще раз. Все было спланировано. Четыре конторы на  том  же  этаже,  что  и
"Чувства Инкорпорейтид", три из них...
     - О боже!
     Фрэйзер долгое время сидел неподвижно, затем вскочил и бросился вниз,
на улицу, к ближайшему телефону-автомату.
     - Хелло, хелло, Джон!.. Да, я знаю, я поднял тебя с постели,  извини,
сожалею. Это жизненно важно... О'кей, о'кей... Посмотри, я хочу  связаться
с "Рекламным обслуживающим агентством"... Когда? Немедленно, прямо сейчас.
Я все понимаю... Хорошо... О'кей, хорошо. Куплю тебе что-нибудь выпить.
     - Хэлло, Джим! Суорски? Ты спал?... Сожалею. Но  слушай,  ты  сможешь
достать списки людей,  которые  с  тобой  работают  и  которых  ты  знаешь
достаточно хорошо?... Мне очень надо... Нет,  тебе  не  следует  приходить
сюда, я увижусь с тобой через некоторое время... Все в порядке,  я  просто
сейчас похож на шизофреника.


     Джером К.Феррис, большой человек  с  огромным  чувством  собственного
достоинства, сейчас сидел, сгорбившись, на стуле,  а  его  голову  венчало
алюминиевое сооружение. Дыхание было замедленным. Вокруг плясали и мерцали
сотни огоньков  -  какие-то  счетчики,  шкалы,  световые  индикаторы...  В
комнате, изолированной от окружающего мира и освещенной  лампами  дневного
света, стояло тихое жужжание.
     Фрэйзер  сидел,  наблюдая  за   игрой   зеленых   линий   на   экране
осциллографа.  Сама  машина,   установленная   на   изогнутой   подставке,
напоминала тарелку со спагетти. Сотни линий, тысячи импульсов вспыхивали и
исчезали в глубине алюминиевого шлема, воздействуя на человеческий мозг.
     -  Фрэйзер,  -  мягко  сказал  Кеннеди  в  ухо   загипнотизированного
человека. И повторил: - Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер. -  Он
нажал кнопку "Бесконечная любовь". - Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер.
     Осциллограф  вспыхнул  сотнями  новых  искривлений,  Кеннеди  перевел
шкалу.
     - Роберт Кеннеди. "Чувства Инкорпорейтид". Роберт  Кеннеди.  "Чувства
Инкорпорейтид".
     Отвернувшись от машины, сияние которой постепенно затухало,  Кеннеди,
скупо улыбнувшись, сказал:
     - Все в порядке. Работа для вас сделана. Все хорошо.
     - Я тоже так полагаю, - кивнул Фрэйзер.
     - Давайте договоримся: я хорошо сделал  эту  работу,  а  вы,  в  свою
очередь, ничего не видели.
     - Идет, хотя на самом деле мне было  очень  интересно,  -  согласился
Фрэйзер.
     - Искренне вам верю, я заметил, что вы, как собака, не сводили глаз с
Ферриса, хотя лично в мои планы не входило обрабатывать его.
     - Вы уже объясняли это. - Фрэйзер был терпелив. - Феррис  -  один  из
самых крупных держателей акций среди членов корпорации. Его влияние  может
поддержать мой бизнес.
     - Да, понимаю. Меня, как и вас, не упрекнешь в безрассудности,  здесь
вы правы. Феррис уже раньше  входил  в  число  моих  пациентов,  и  он  не
способен причинить мне вред. - Кеннеди вновь перевел взгляд на Фрэйзера. -
Так что, если надумаете писать на меня донос, не забудьте об этой  детали,
а также упомяните и о вашем поступке.
     - Я буду помнить об этом, - холодно кивнул Фрэйзер. - Скоро я уеду из
города, так как, по-видимому, запишусь в ряды ВВС.
     Кеннеди соединил пальцы.
     - Замечательно... Внимание, Феррис пробуждается.
     Феррис мигнул.
     - Что случилось? - спросил он.
     - Ничего, - ответил Кеннеди, снимая электроды. - Я объяснял показания
приборов, а вы вздремнули. Благодарю вас, я  предъявлю  счет,  как  только
начну публиковать свои научные исследования.
     - Ах да, да. - Феррис запыхтел, поднимаясь,  затем  положил  руку  на
плечо Фрэйзера. - Если вы не заняты, - сказал он, - приглашаю вас на ленч,
пойдемте.
     - Благодарю, - ответил Фрэйзер, - мне только надо сказать доктору кое
о чем.
     Феррис вышел из комнаты.
     - Пока я с вами прощаюсь, - сказал Фрэйзер.
     - Хорошо бы нам распроститься надолго, а то я слышу эти слова слишком
часто. - Кеннеди пожал руку Фрэйзера. - Сильных чувств нет?  Я  подошел  к
порогу своих возможностей,  представив  вам  Ферриса,  когда  вы  захотели
познакомиться с ним, а еще больших трудов стоило мне  убедить  его  прийти
сюда. Право же, я достаточно занят.
     - Уверен,  -  сказал  Фрэйзер,  -  что  все  будет  хорошо.  Не  хочу
притворяться, будто полюбил вас за то, что вы  для  меня  сделали,  но  вы
человек не самого плохого сорта.
     - Не хуже, чем вы, - хмыкнул Кеннеди. - Вы испробовали машину в целях
собственного счастья.
     - Конечно, - согласился Фрэйзер. - И похоже, я не прогадал.


     Суорски спросил:
     - Почему ты вызвал именно меня? И почему тебя  заинтересовала  именно
моя контора?
     - Я не  уверен,  что  мой  телефон  не  прослушивается,  поэтому  мне
пришлось спуститься вниз и позвонить из аптеки.  Думаю,  он  уже  перестал
бояться меня, но наверняка все еще держит в поле зрения. А знаешь, что  ты
есть в его списке?
     - Похоже, ты хочешь устроить на него облаву. Честно говоря, Колин,  я
беспокоюсь за тебя.
     - Хорошо, но тогда ты  все  время  должен  быть  со  мной.  А  сейчас
вспомни, какие слова сказал тебе в последний раз Кеннеди?
     - Хм. Не помню... Но вообще я делал все, как ты велел, и, кроме того,
выяснил, что Томсон - человек Кеннеди.
     - Так-так. Значит,  Томсон  -  один  из  людей  Кеннеди,  -  протянул
Фрэйзер. - Значит, именно ему он отдаст  записи.  Хотелось  бы  мне  знать
точное время их встречи, после того как ты передашь липовые документы.
     - Хм-м-м-м... Ты уверен, что Кеннеди поступит в точности так, как  ты
предполагаешь?
     - Джим, это необходимый риск, и я единственный, кто  чем-то  рискует.
Но  все  будет  о'кей,  обещаю  тебе.  Трагической  ситуации  попросту  не
возникнет.
     Суорски посмотрел на Кеннеди скептически, но вслух сказал:
     - Надеюсь, что на этот раз ты, Колин, прав.
     Зубы Фрэйзера блеснули в улыбке.
     - Ты хорошо прошел через это?
     - Да, благодаря тебе.  Я  позволил  ему  загипнотизировать  меня,  но
дальше, похоже, у него ничего не вышло. Он провел со мной беседу  и  долго
нес какую-то чепуху о воинских секретах и о Советском Союзе,  о  том,  что
это государство стоит на страже мира и справедливости. Мне показалось, что
он пытался насильно завербовать меня. Однако, хотя актер из меня,  как  ты
знаешь, плохой, он, по-моему, ничего не заметил.
     - Да, артист из тебя не выйдет, и тебе надо было просто  повиноваться
Кеннеди без  всяких  возражений  и  рассуждений.  А  обо  мне  он  пытался
что-нибудь узнать? Впрочем, для дела это не играет никакой роли.
     - Да, пытался, - Суорски положил руку на плечо Фрэйзера. -  Ты  нанес
мне поражение, Колин. В своих рассуждениях ты оказался прав, только теперь
я в этом убедился.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Пожалуй, ничего... - Суорски рассмеялся. - А теперь осталось только
дать ему то, что он больше всего хочет получить.


     Кеннеди хмуро смотрел на поверхность стола, за которым сидел.
     - Вот что, Фрэйзер, - сказал он.  -  Будь  проклят  этот  хорошенький
пациент, больше я для вас ничего не буду делать.
     - В последнее время я стараюсь как можно реже встречаться с  вами.  -
Фрэйзер не садился и, казалось, нависал над Кеннеди. - Почему вы прямо  не
сказали, что больше никогда не желаете меня видеть?
     - Что вы имеете в виду? - Кеннеди потянулся к звонку.
     - Выслушайте меня, прежде чем что-либо предпримете,  -  грубо  сказал
Фрэйзер. - Я знаю, вы пытались повлиять на Джима  Суорски.  Вы  спрашивали
его о совершенно секретных бумагах, и он принес их вам недавно, после чего
вы передали их в одну тайную шпионскую  организацию.  Это  высшая  измена,
Кеннеди.
     Психиатр резко откинулся назад.
     - Не пытайтесь с вашими задиристыми мальчиками избавиться от меня,  -
предостерег Фрэйзер. - Суорски сидит на телефоне, вызывая  ФБР.  Только  я
могу остановить его.
     - Но... - начал Кеннеди, облизнув губы. - Но он обвинит  в  измене  в
первую очередь себя. Ведь это он передал мне бумаги!
     Фрэйзер усмехнулся.
     - Не думаете же вы, что они были настоящими?!  Сомневаюсь,  что  ваши
действия завоюют вам популярность в Советском Союзе, когда они  попытаются
построить машины по подложным чертежам.
     Кеннеди посмотрел на дверь.
     - Что вы хотите? - прошептал он.
     - Помните  Ферриса?  Парня,  которого  вы  обработали  для  меня?  Он
владелец соседней с вами конторы. Я специально подсунул вам именно его,  а
потом установил у него в конторе - только на одну ночь - простой маленький
осциллограф.  Осциллограммы  очень  тонкая  и  чувствительная   вещь,   ею
занимаются несколько миллионов людей. Ваш прибор плохо вел себя,  если  вы
заметили. Конечно, и лаборатория, и машина хорошо защищены,  но,  несмотря
на это, какие-то помехи все равно существуют. И мой  маленький  прибор  не
вызвал у вас никаких подозрений, тем более, что я включил его только в тот
момент, когда вы вводили команды в мозг  Суорски.  Я  не  включал  прибор,
когда вы проводили обследование, потому что иначе вы заметили  бы  слишком
сильное расхождение и прекратили бы работу, что не привело  бы  к  нужному
эффекту. Вы сами  рассказали  мне  технологию  процесса.  Суорски  отлично
сыграл свою роль. Раньше, пока вы вмешивались только в человеческие жизни,
вас не за что было ухватить, но теперь вы шпион.
     Кеннеди сидел неподвижно, только губы его беззвучно шевелились, потом
он сказал:
     - Я уже начал изменять мир к  лучшему.  Я  надеялся  на  человеческую
доброту. А вы, ради одной женщины...
     - Я никогда не доверял ни одному человеку с комплексом превосходства.
Мир действительно меняется под властью чьей-нибудь сильной  руки.  Уже  не
один раз пытались перестроить его. В прошлом диктаторы обычно  поднимались
из реформаторов и кончали массовыми казнями. Вы  пошли  тем  же  путем.  -
Фрэйзер облокотился о стол. - Я победил в этой драке. -  Он  направился  к
выходу. - Скрипите зубами сколько угодно - это не  поможет  вам.  Суорски,
Мартинез и я проследили за вами. Если вы не вернете прежнее сознание  всем
своим пациентам, мы пойдем на крайние меры. А пока давайте прочитаем  вашу
регистрационную книгу и позаботимся, чтобы вы сделали то, о чем я говорю.
     Кеннеди прикусил губу.
     - А машина?..
     - Пока не знаю, решим это потом... О'кей, где тут телефон?  Мне  надо
позвонить Джуди Сандерс.  Попросите,  чтобы  она  пришла  для  специальной
обработки прямо сейчас.


     Месяц спустя бумаги с записью этой истории  были  отобраны  у  одного
маньяка,  который   пытался   прорваться   в   лабораторию   Колумбийского
университета, где, поставив в тупик  ученых,  стояла  машина  Гавотти.  Он
учинил драку, но был задержан. Говорят, в тюрьме он совершил самоубийство.
Его звали Кеннеди.
     Фрэйзер почувствовал укол жалости, узнав об этом, но тут же отвлекся:
он был поглощен хлопотами, связанными с его венчанием.





                               РУКА ПОМОЩИ


     Раздался мелодичный звук гонга  и  следом  за  ним  бесцветный  голос
робота - шефа дипломатического протокола:
     - Его превосходительство Валка  Вахино,  Чрезвычайный  и  Полномочный
Посол Лиги Пален Кундалоа в Объединенных Солнечных Республиках.
     Представители Земли вежливо встали при появлении посла.  Несмотря  на
непривычные земные условия - сильную гравитацию и холодный сухой воздух  -
он двигался с изумительной грацией, вызывая восхищение красотой своей расы
- физически жители Кундалоа почти не отличались от людей. Мелкие  различия
только усиливали обаяние, создавая привкус романтики и экзотики.
     Ральф Дальтон внимательно присмотрелся к послу. Валка  Вахино:  очень
мужественное лицо,  тщательно  прорисованные  черты,  высоко  поставленные
виски и темные глаза. Хрупкий, ростом ниже любого землянина,  он  двигался
плавно, быстро и  бесшумно.  Длинные,  блестящие,  с  голубоватым  отливом
волосы спадали на смуглые плечи, оттеняя высокий лоб и  создавая  приятный
для глаз контраст с золотистой кожей. На нем было старинное церемониальное
одеяние Луайев из Кундалоа - блестящая серебристая туника, пурпурный плащ,
усыпанный, словно  роем  звезд,  искрящейся  металлической  пылью,  мягкие
золотистые кожаные туфли. В изящной шестипалой  ладони  он  сжимал  богато
украшенный  символ   своего   высокого   звания,   служащий   одновременно
верительными  грамотами.  Он  поклонился  -   с   достоинством,   но   без
подобострастия,  и  заговорил  на  беглом  земном,  с  легким,  певучим  и
протяжным акцентом.
     - Мир домам вашим! Великий Дом  Кундалоа  шлет  поздравления  свои  и
желает наилучшей  жизни  братьям  Республик  Солнца.  Уверение  в  приязни
выражает недостойный того,  верный  слуга  Великого  Дома,  Валка  Вахино.
Дальтон ответил с подобающей случаю торжественной серьезностью:
     -  Приветствую  и  поздравляю.  Объединенные   Солнечные   Республики
выражают самую глубокую приязнь Лиге Планет Кундалоа. Премьер Объединенных
Республик Ральф Дальтон говорит от имени всех людей Солнечной Системы.
     Затем он представил собравшихся:  министров,  научных  консультантов,
представителей штабов. Перечень вызывал уважение -  собрались  все  сливки
администрации Системы.
     - Приступим к предварительной конференции,  -  продолжал  Дальтон,  -
касающейся дружеских предложений, сделанных недавно вашему пра... Великому
Дому Кундалоа. Сегодня - неофициальная  встреча.  Но  мы  передаем  ее  по
телевидению, чтобы население Республик Солнца само вынесло решение.
     - Я понимаю. Это очень хорошая идея, - ответил Вахино.
     Он дождался, пока все не расселись, и тогда только занял свое место.
     Наступило молчание. Взгляды всех устремились на часы.  Вахино  прибыл
точно  в  назначенный  час,  а  вот  Скорроган  из  Сконтара   запаздывал.
"Бестактность", - подумал Дальтон. Впрочем,  сконтариане  славятся  своими
дурными манерами. В отличие от кундалоанцев, деликатность которых вошла  в
поговорку, не при этом признаком слабости.
     Начался обычный в подобных случаях разговор ни о чем. Как  оказалось,
Вахино уже неоднократно бывал в Солнечной Системе,  особенно  в  последнее
время. Здесь не  было  ничего  удивительного,  отношения  двух  государств
становились все более близкими. Множество кундалоанских студентов  учились
в земных учебных заведениях,  а  среди  землян  еще  перед  войной  царила
стойкая мода на туристические поездки на Аваики.
     - О, да, - улыбнулся Вахино. - Любой аламаи,  вся  молодежь  Кундалоа
мечтает о поездке на Землю, хотя бы  ненадолго.  Без  преувеличений  можно
сказать, что мы испытываем прямо-таки безграничное  уважение  к  вам  и  к
вашим достижениям.
     - Это восхищение взаимно, - сказал Дальтон.  -  Ваша  культура,  ваша
литература, искусство, музыка пользуются величайшей популярностью во  всей
Солнечной Системе. Множество людей -  и  не  только  специалистов  -  учат
луайский, чтобы читать  Дванагоа-Эпаи  в  оригинале.  Кундалоанские  певцы
пользуются грандиозным успехом. Ваши молодые люди, - добавил он со смехом,
- просто не могут совладать с вниманием землянок. А кундалоанские  девушки
не знают, что делать с многочисленными предложениями руки и сердца. И если
число браков пока мало, то лишь из-за неизбежного бесплодия.
     - Если говорить серьезно, -  настаивал  на  своем  Вахино,  -  то  мы
прекрасно понимаем, что ваша цивилизация задает тон во всей  Галактике.  И
дело не  только  в  том,  что  технологически  цивилизация  соляриан  выше
остальных, хотя это, разумеется, один из самых важных факторов. Вы первыми
прилетели к нам на своих космических кораблях,  вы  подарили  нам  ядерную
энергию, медицинские знания и прочие блага. До  этого  мы  могли  дойти  и
сами... Но  если  говорить  о  таких  ваших  поступках,  как...  настоящее
предложение помощи,  о  готовности  помочь