стенах   колонисты,
стараясь скоротать время.
     - Нет, это я должен извиниться, -  сказал  он  с  неловкой  прямотой,
свойственной его народу. - Конечно же, вы все - ребята что надо, и...  Все
дело во мне. Ну кто я такой? Самый младший среди  вас,  полуцивилизованный
пастух, от которого хотят, чтобы он следил за нормальным  течением  дел...
на одном из  самых  преуспевающих  аванпостов  этого  сектора...  и  после
каких-то пятнадцати месяцев...
     "Если у меня ничего не получится, -  думал  он,  -  что  ж,  я  смогу
вернуться домой, вне всякого сомнения,  и  тем  самым  перечеркну  жертву,
которую принесли мои родители, чтобы послать меня в школу  управленческого
персонала на другой планете; пренебрегу счастливой случайностью, благодаря
которой "Пряности и Напитки" заняли вакантное место, а опытного служащего,
который мог бы возглавить это, в тот момент не нашлось; наконец, я  должен
буду оставить всякую надежду попасть когда-нибудь в новые, неисследованные
миры, где от человека требуется абсолютно все, на что он способен.  О  да,
неудача - это еще не конец. Так считал бы каждый, но только не я,  хотя  у
меня нет слов, чтобы  объяснить,  почему  такой  исход  был  бы  для  меня
фатальным".
     - Зря ты так волнуешься. - Ивонна потрепала его  по  щеке.  -  Скорей
всего, это просто очередная буря в стакане воды. Дашь кому-нибудь  взятку,
кому-нибудь оружие, кому-нибудь еще что-то, и этим все кончится.
     - Будем надеяться. Но действия Талассократа... Ну, если отступить  от
свойственной ученым-ксенологам точности, то я бы сказал, что он тоже очень
нервничал. - Долмади обнял девушку. - Спасибо, Ивонна.
     Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, затем вернулась к
своей  работе.  Официально  Ивонна   была   секретарем-казначеем   данного
торгового поста, но эти обязанности ей приходилось исполнять редко -  лишь
когда прибывал грузовой корабль. Остальное время  она  отдавала  работе  с
компьютерами, пытаясь привести  в  систему  клочки  сведений,  которые  ее
коллегам удавалось добывать в этом бесконечно разнообразном  мире,  и  при
этом надеялась, что какой-нибудь  крупный  ученый  случайно  наткнется  на
доклад о Сулеймане (одной из тысяч планет) и заинтересуется им.


     Облачившись в скафандр, Долмади вышел с базы через главный  шлюз  для
личного состава. Чтобы дать себе время успокоиться и собраться с  мыслями,
он пошел во дворец пешком через весь город, если их и в самом  деле  можно
было назвать "дворцом" и "городом".
     Утверждать или отрицать это он бы не стал. Книги,  магнитные  записи,
лекции и нейроиндукторы напичкали его информацией о данной планете, но это
были  лишь  обычные  сведения,   которые   помогали   выработать   навыки,
необходимые для торговых операций. Долгие беседы с  подчиненными  на  базе
помогли Эмилю кое-что понять, но  и  этого  оказалось  явно  недостаточно.
Случавшиеся время от времени контакты с коренными жителями давали  Долмади
гораздо  больше,  но  при  этом  всегда  приводили  его   в   смущение   и
замешательство.  И  неудивительно,  что  его   предшественники,   заключив
приемлемые соглашения с племенами Побережья и Нагорья, даже не  попытались
расширить сферы влияния компании или улучшить договорные условия. Если  не
разбираешься в механизме, но он вроде бы работает, лучше его и не трогать.
     За пределами силового  поля  базы  на  Долмади  мгновенно  навалилась
местная сила тяжести, на сорок процентов превышавшая земную. Хотя скафандр
был  почти  невесомым,  а  мускулы  Долмади  сделали   бы   честь   любому
борцу-профессионалу,  регенератор   кислорода,   как   всегда,   подключил
дополнительные мощности для взаимодействия с водородом, проникавшим сквозь
любой материал. Вскоре Долмади вспотел, и тем не менее ему  казалось,  что
холод, несмотря на тепловые спирали, пронизывает его до мозга костей.
     Высоко над головой висел Осман - ослепительная  белая  звезда,  вдвое
ярче солнца, но из-за своей удаленности посылавшая этой  планете  едва  ли
одну шестнадцатую часть того тепла, что получала  Земля.  Облака,  имевшие
красноватый оттенок, плыли, гонимые ленивыми ветрами, по  темным  небесам,
где едва виднелась одна из трех лун. Давление здешней атмосферы было в три
раза больше земного. Она состояла  в  основном  из  водорода  и  гелия,  с
примесью метана и аммония и со следами других газов.
     Планетарное ядро было покрыто панцирем льда, смешанного  с  камнем  и
пронизанного пластами, почти не содержавшими металлов. Поверхность планеты
была серой и местами блестела.  Постепенно  понижаясь,  она  переходила  в
темное неспокойное море  жидкого  аммония,  горизонт  которого  терялся  в
необозримой дали. Радиус кривизны  его  поверхности  составлял  семнадцать
тысяч километров, так что Долмади не мог рассмотреть абсолютно ничего.
     Сооружения, громоздившиеся вокруг, тоже были  изо  льда.  Их  гладкие
стены блестели, будто стеклянные, и этот холодный  блеск  нарушали  только
дверные проемы или непонятные резные символы. Улиц, в обычном смысле этого
слова, не было, но наблюдатели с  воздуха  обнаружили  бы  в  расположении
построек очень сложный рисунок, о котором жители домов  не  могли  или  не
хотели ничего сказать. Между сооружениями гулял порывистый ветер, и каждый
издаваемый им звук в этой атмосфере был похож на визг.
     Движение, весьма оживленное, походило на морские  волны.  В  основном
это были пешеходы-аборигены, спешившие по своим делам  со  странного  вида
инструментами и сосудами, которые наводили на  мысль  о  культуре  раннего
неолита  внеземной  цивилизации.  Тяжело  громыхали  повозки,  нагруженные
товарами из  внутренних  областей.  Впряженные  в  них  тягловые  животные
напоминали миниатюрных динозавров, сконструированных кем-то, кто краем уха
однажды слышал о таких существах. Ближайшие их родственники, правда  более
изящные, использовались для верховой езды.
     На морских волнах подпрыгивали рыбачьи лодки, сплетенные  из  чего-то
вроде ивняка и обтянутые кожей. Конечно, рыбачьими их можно было назвать с
большой  натяжкой,  поскольку  настоящая  рыба  прожила   бы   здесь   без
специальной защиты не дольше, чем человек.
     Через наушники шлема Долмади слышал лишь  пронзительные  взвизгивания
ветра, отдаленный рокот волн, звук  собственных  шагов  и  скрип  повозок.
Сулейманиты никогда не заговаривали на улице, даже случайно; тем не  менее
они общались друг с другом, и причем непрерывно:  жестами,  волнообразными
движениями жесткого меха, с помощью разных оттенков запахов. Человека  они
обходили стороной, но лишь потому, что его  костюм  был  для  них  слишком
горячим  на  ощупь.  Эмиль  подал  и  получил  в  ответ   много   сигналов
приветствия.
     По истечении двух лет четверть жителей Побережья и Нагорья  попали  в
зависимость  от  таких  коммерческих  товаров,  как  металл,   пластик   и
энергоэлементы. Местная рабочая сила была  дешевой  и  использовалась  как
вспомогательная  для  постройки  космопорта  на  горе,  возвышавшейся  над
городом,  да  и  теперь  аборигены  выполняли  большую  часть  работ.  Это
избавляло от  необходимости  устанавливать  автоматику  и  было  одним  из
источников чистой прибыли здешней базы.
     Наклонившись вперед, Долмади начал взбираться на гору.  Через  десять
минут он достиг дворца.
     Полдюжины аборигенов, выставленных на посты перед большим  зданием  с
башенками наверху, не были охранниками.  Хотя  на  Сулеймане  случались  и
войны, и грабежи, убийство вождя казалось его жителям  просто  немыслимым.
(Возможно, это было результатом воздействия ферментов? Ксенологи заметили,
что во  всех  исследованных  ими  общинах  вожди  ели  определенную  пищу,
которая, как утверждали "придворные", отравила бы любого  другого.  Вполне
вероятно, они были правы.) Барабаны, палки с привязанными к ним перьями  и
другие, совсем уже непонятные  вещи,  которыми  были  увешаны  "дежурные",
предназначались для церемоний.
     Долмади  подавил  нетерпение  и  не  без  удовольствия  проследил  за
ритуалом открывания дверей и  сопровождения  гостя  в  апартаменты  вождя.
Сулейманиты были приятными и симпатичными существами. Подобно  людям,  они
относились к разряду двуногих  прямоходящих,  но  были  более  плотными  и
невысокими - примерно по плечо Долмади, не отличавшемуся большим ростом, а
кроме того, имели цепкий хвост. На их руках росли по  четыре  пальца:  два
больших и между ними два средних. Круглые головы  были  снабжены  клювами,
как у попугая, органами слуха им служили внутренние уши, а глаз было  три:
один большой, золотистого цвета  -  в  середине  и  два  маленьких,  менее
развитых - для бикулярного и периферийного зрения.  Одежда,  как  правило,
сводилась к чему-то вроде кожаной сумки с мехом,  затейливо  разукрашенной
символами. Сигналы они подавали в  основном  с  помощью  желез  внутренней
секреции и меха цвета красного дерева. То, что язык сулейманитов включал в
себя  такой  действенный  неголосовой  компонент,  значительно  затрудняло
попытки людей освоить его, впрочем, не более, чем многое другое.
     Когда Долмади вошел в отсвечивающую голубым ледяную пещеру -  комнату
для  приемов,  Талассократ  обратился  к  нему  только  голосом.  Наушники
понизили высокие частоты, сделав их доступными  для  человеческого  слуха.
Тем не менее писк и треск заметно портили обычно впечатляющее  воздействие
многоцветной короны и резного жезла. Карлики, горбуны и уроды, сидевшие на
меховых шкурах и обтянутых  кожей  скамьях,  тоже  произнесли  приветствие
вслух. Для людей до сих пор оставалось неясным, почему дворцовую  прислугу
всегда набирали из  калек.  Сулейманиты,  когда  их  спрашивали  об  этом,
пытались объяснить, но смысл их объяснений никак не удавалось уловить.
     - Да сопутствуют тебе удача, власть и мудрость, Посредник.
     В  этом  мире  никогда  не  пользовались  именами  собственными,   и,
казалось, аборигены просто не понимали, зачем вообще нужны имена, ибо сами
общались лишь посредством запахов и жестов.
     - Пусть они всегда сопровождают и тебя, Талассократ. - Транслятор  за
спиной трансформировал этот вариант местной речи Долмади в звуки,  которые
не могли воспроизвести его голосовые связки.
     - Среди нас присутствует Вождь Кочевников, - сказал Талассократ.
     Долмади исполнил ритуал вежливости с  жителем  Нагорья,  который  для
сулейманита был довольно высок и строен. Его оружие составляли томагавк  с
каменным наконечником и покупная  винтовка,  специально  сконструированная
для  этой  планеты.  Обилие  разноцветных   драгоценностей   и   браслетов
свидетельствовало о том, что он - обычный варвар. Тем не  менее  они  были
неплохими ребятами, эти горцы-кочевники. Если уж они заключили сделку,  то
выполняли ее условия с такой педантичностью, какая вряд ли  была  доступна
людям.
     - Так что за беда, из-за которой меня сюда  призвали,  Вождь?  Может,
твой караван встретился с бандитами на пути к Побережью? Я буду рад помочь
тебе оружием.
     Вождь, не  привыкший  говорить  с  людьми,  вскоре  перешел  на  язык
сулейманитов, к тому же на свой собственный диалект, и  понять  его  стало
совершенно невозможно. Тогда вперед  вышел,  ковыляя,  один  из  карликов.
Долмади узнал его. Незаурядный ум этого тщедушного  существа,  как  губка,
впитывал все доступные ему знания о Вселенной, и поэтому карлик порой  был
просто незаменимым советчиком или консультантом.
     - Позвольте мне спросить его, Посредник и  Талассократ,  -  предложил
он.
     - Будь любезен, Советник, - согласился его повелитель.
     - Я был бы тебе весьма обязан, Переводчик, -  произнес  Долмади,  как
можно старательнее имитируя напыщенный жест благодарности.
     Соблюдая правила этикета, Долмади  пытался  скрыть  свою  тревогу  и,
затаив дыхание, ждал разъяснений.  Неужели  случилась  какая-то  настоящая
катастрофа?
     Он мысленно повторил все, что ему было известно, словно надеясь найти
в этих данных какой-то до сих пор не замеченный выход.
     Из-за малого осевого наклона Сулеймана времен года на  нем  не  было.
"Голубой Джек" предпочитал холодный  сухой  климат  Нагорья  и  давал  там
урожаи круглый год. Примитивные аборигены, охотники  и  собиратели,  рвали
его по пути, во время своих странствий. Каждые  несколько  земных  месяцев
такие  племена  посылали  своих  представителей  к  одному   из   наиболее
высокопоставленных вождей кочевых  общин,  чтобы  тот  обменял  высушенные
листья и плоды на  нужные  им  товары.  Для  этого  формировался  караван,
совершавший долгое путешествие, чтобы доставить тюки "голубого  Джека"  на
базу, где люди принимали их. В среднем каждый  месяц  прибывало  не  менее
двух караванов. Четыре  раза  в  течение  земного  года  грузовые  суда  с
Артемиды увозили содержимое пакгаузов базы и оставляли куда  более  ценный
груз: письма, магнитные записи, журналы, книги и новости со звезд, которые
так редко можно было увидеть на этих мрачных небесах.
     Такая система была, может быть,  не  самой  эффективной,  зато  самой
дешевой, особенно если  подсчитать,  во  сколько  обошлась  бы  разработка
плантации   растений,   учитывая   капиталовложения   и    оплату    труда
цивилизованных рабочих.
     При этом закупочные цены должны были оставаться весьма низкими, иначе
предприятие из не слишком доходного превратилось бы в убыточное  и  вскоре
его пришлось бы ликвидировать. По сути дела,  Сулейман  представлял  собой
типичный аванпост известного рода:  для  ученых  -  увлекательный  предмет
изучения  и  возможность  заработать  репутацию  в  своей   отрасли;   для
посредников - сравнительно легкая работа, первая ступенька  той  лестницы,
на вершине которой ждали престижные,  заманчивые,  по-царски  оплачиваемые
руководящие должности.
     Во всяком случае, так было до сих пор.
     Переводчик повернулся к Долмади.
     - Вождь говорит следующее, - пропищал он.  -  За  последнее  время  в
Нагорье появились, как он их называет... Нет, думаю, одним словом этого не
объяснить... В общем, как я понял, это какие-то машины, которые  движутся,
собирая "голубой Джек".
     - Что?!
     Долмади не сразу понял, что произнес это слово по-английски.  В  ушах
внезапно сильно зашумело, и сквозь этот шум он расслышал,  как  Переводчик
продолжил:
     - Дикие племена в испуге покинули эти места. Машины пришли и  забрали
запасы, приготовленные для следующего обмена.  Это  рассердило  кочевников
вот этого Вождя, которые собирали  караван,  и  они  решили  протестовать.
Издалека они увидели корабль, похожий на большие летающие корабли, которые
садятся здесь, и что-то вроде здания. Те, кто наблюдал за  работой  машин,
были невысокими, со множеством ног и когтистых лап вместо рук, с  длинными
носами... Робот-сборщик приблизился к кочевникам,  послал  молнию,  и  она
ударила возле них. Они поняли, что нужно убегать, пока  следующий  выстрел
не убил кого-нибудь. Сам Вождь взял несколько запасных скакунов и помчался
сюда так быстро, как только мог. Это все, что я могу передать словами.
     Долмади с трудом перевел дыхание. Во рту  у  него  пересохло,  колени
ослабли, желудок подскочил куда-то к горлу.
     - Бабуриты, - пробормотал он. - Должно быть, это они. Но  почему  они
так поступают по отношению к нам?


     Кустарник, травы, листья на редких деревьях отбрасывали густые  тени.
То тут, то там эту черноту оживляли  пятна  красных,  коричневых,  голубых
цветов или аммониевая  река,  струившаяся  с  холмов.  Вдали  ослепительно
сверкала цепь ледяных гор. Двадцатичетырехчасовой день Сулеймана угасал, и
лучи Османа едва пробивались сквозь клубящуюся красноватую влажную пелену.
Отовсюду поднималась мгла, словно темная стена, по которой были  размазаны
ветвистые молнии. Раскаты грома в этом густом воздухе  отдавались  в  ушах
Долмади, словно резкая барабанная дробь, но он не обращал на это внимания:
порывы  ветра,  толкавшие  его  машину,  воздушные  ямы,  в  которые   она
проваливалась,  требовали  от  пилота  полной  сосредоточенности.  Флайер,
снабженный кибером, - слишком  дорогой  аппарат  для  этой  малоприбыльной
планетки.
     - Это там! -  крикнул  Вождь.  Он  сидел  вместе  с  Переводчиком  за
перегородкой, отделявшей кабину от их снабженного обзорным куполом отсека,
в  котором  сохранялись  естественные   условия.   Из   уважения   к   его
предрассудкам (или как еще  это  можно  назвать?)  экраны  интеркома  были
отключены, работал только радиофон.
     - В самом деле, -  более  спокойно  произнес  Переводчик.  -  Я  тоже
начинаю что-то различать. Чуть правее от нас, Посредник,  в  долине  возле
озера, видишь?
     - Минуту.
     Долмади  зафиксировал  руль  высоты.  Машину  бросало  из  стороны  в
сторону, зубы выбивали дробь, но гравиполе не давало флайеру рухнуть вниз.
Наклонившись вперед, Долмади повис  на  ремнях  и,  стараясь  не  обращать
внимания на навалившуюся страшную тяжесть, отрегулировал панорамный экран.
     Трансформируя световые частоты,  укрупняя  и  фокусируя  изображение,
экран постепенно начал показывать четкую картину. Среди кустов и аммиачных
гейзеров возвышался космический корабль. Долмади опознал  в  нем  грузовик
класса "Холберт-Х", относившийся к типу кораблей, обычно производимых  для
продажи водорододышащим существам.  Он,  без  сомнения,  имел  и  какие-то
модификации в соответствии с потребностями своих  владельцев,  но  Долмади
таковых не  заметил,  за  исключением  орудийной  башни  и  пары  пусковых
ракетных установок.
     Рядом с кораблем шла сборка какого-то сооружения из готовых  стальных
и железобетонных  элементов.  Роботы-строители,  должно  быть,  спешили  и
работали без передышки: куб был уже более чем  наполовину  готов.  Долмади
успел заметить вспышки энергосварки,  похожие  на  крошечные  вспыхивающие
звезды. Живых существ не было видно, а рисковать, приближаясь  к  кораблю,
он не хотел.
     - Видишь? - обратился он к  изображению  Питера  Торсона,  переключая
картинку на другой экран.
     Там, на базе,  его  инженер  утвердительно  кивнул,  поняв  ситуацию.
Позади него стояли четверо остальных обитателей базы. Казалось,  они  были
не менее напряжены и встревожены, а Ивонна, пожалуй, даже более,  чем  сам
Долмади.
     - М-да. Тут вряд ли можно что-нибудь сделать,  -  объявил  Торсон.  -
Вооружены они лучше нас. Видишь в углах ангара ниши? Могу поклясться,  это
для бласт-пушек. Прибавь еще мощный генератор силового поля для защиты - и
убедишься, этот орешек нам не по зубам.
     - А если сообщить в наше управление...
     - Ну, конечно, они могут принять  решение,  что  следует  возмутиться
вторжением и направить сюда военный корабль или три. Но  я  лично  в  этом
сомневаюсь. Экономически это не окупится.  И,  к  тому  же,  не  исключена
возможность скандала, поскольку, вспомни-ка, Солнечная компания  "Пряности
и Напитки" не имеет здесь официальной монополии. - Торсон пожал плечами. -
Насколько я  понимаю,  старина  Ник  просто  решил  свернуть  торговлю  на
Сулеймане и, вероятно, заключил какую-нибудь хитрую сделку  с  бабуритами,
чтобы,  во-первых,   сократить   свои   потери,   во-вторых,   постараться
впоследствии их надуть.
     Торсон был ветераном профессиональной коммерции, привык к случающимся
время от времени осложнениям, и его не волновали  возникающие  в  связи  с
ними переживания ученых.
     Ивонна, про которую нельзя  было  сказать  ни  то,  ни  другое,  тихо
воскликнула:
     - О нет! Это невозможно! Мы накануне открытия...
     А Долмади, не желавший смириться с поражением в  самом  начале  своей
карьеры, сжал кулак и прорычал:
     - Но мы можем хотя бы  поговорить  с  этими  ублюдками,  не  так  ли?
Попробую разбудить их. Будьте наготове.
     Он переключил внешнюю связь на универсальную волну  и  настроился  на
прием. Последнее, что он видел  на  экране  связи  с  базой,  были  широко
раскрытые глаза Ивонны.
     С кормы раздался голос Перев