его  подозрения
оправдаются, значит  Энглси,  сам  того  не  ведая,  оказался  втянутым  в
нечеловеческую игру. Проследить за ним в этом случае - значит спасти.
     Корнелиус   осторожно   включил   приборы,   и    установка    начала
разогреваться. Осциллоскоп, встроенный в передатчик  Энглси,  сообщал  ему
точные данные об  альфа-ритме  мозга  пси-оператора,  служа  своеобразными
биологическими часами. Сначала надо было настроиться на их  ход,  а  когда
оба передатчика начнут работать точно  в  одной  фазе,  можно  попробовать
незаметно...
     Разберись, в чем дело!  Прочитай  истерзанное  подсознание  Энглси  и
пойми, что там, на Юпитере, так притягивает и отпугивает его!
     ...пять кораблей разбились...
     Ничего, уже скоро посадка. Может быть, в конечном  счете  только  эти
пять и погибнут, а остальные пробьются. Десять товарищей для... Джо?
     Корнелиус тяжело вздохнул. Он посмотрел на калеку, слепого и  глухого
к внешнему миру, искалечившему его, и почувствовал жалость  и  злость.  Во
всем этом была какая-то несправедливость. Даже по отношению к самому  Джо.
Ведь он не был каким-то чудовищем, поедающим человеческие души. Он сам еще
не понял,  что  он  действительно  Джо,  а  Энглси  превратился  в  жалкий
придаток. Он не просил, чтобы его создавали, и лишить его  теперь  второго
человеческого "я" - значило бы погубить. Так или иначе, когда человеческий
разум переходит рамки "приличий", за это приходится расплачиваться всем, и
дорогой ценой.
     Корнелиус беззвучно выругался. Надо работать. Он сел и  пристроил  на
голову  шлем.  Волна-носитель  тихо  пульсировала,  вызывая  еле   слышное
дрожание нейтронов в глубине его мозга. Это было непередаваемое ощущение.
     Он потянулся к приборам и начал  настраиваться  на  альфа-ритм  мозга
Энглси: импульсы  его  собственного  мозга  имели  более  низкую  частоту.
Сначала сигналы должны пройти через гетеродин... Так... Но почему  же  нет
приема? Ах да, надо еще подобрать точную форму волны. Ведь тембр  -  такая
же неотъемлемая часть мысли, как и  музыка.  Медленно,  страшно  осторожно
Корнелиус поправил настройку.
     Что-то промелькнуло в его сознании - видение облаков в лилово-красном
небе, ощущение свежего ветра, мчавшегося  в  безграничном  просторе,  -  и
снова исчезло. Дрожащими руками он снова тронул рукоятку настройки...
     Пси-луч  между  Энглси  и  Джо  ширился,  включая  в  себя   сознание
Корнелиуса. Он почувствовал, что видит Юпитер глазами Джо. Вот он стоит на
холме и смотрит в небо над  ледяными  горами,  ища  жадным  взором  первую
ракету. Но одновременно он оставался Корнелиусом, следящим  за  приборами,
ищущим каких-то сигналов, символов  -  ключа  к  запертым  в  душе  Энглси
страхам.
     И тут он почувствовал, что его самого охватывает нечеловеческий ужас.


     Пси-лучевое слежение - это не  просто  пассивное  подслушивание.  Как
любой радиоприемник  является  одновременно  слабым  передатчиком,  так  и
воспринимающая  нервная  система  сама  посылает  сигналы,  откликаясь  на
источник пси-излучения. Конечно, при обычных условиях это излучение  почти
незаметно,  но  если  ваши  импульсы,  в  каком  бы  направлении  они   ни
посылались,  проходят  через  цепь  мощных  гетеродиновых  и  усилительных
устройств с отрицательной обратной связью...
     На заре псионики пси-лучевая  терапия  было  зачахла.  При  тогдашней
технике мысль одного человека, пройдя через усилитель и  поступая  в  мозг
другого, складывалась с собственным нервным циклом последнего  по  простым
векторным законам. В результате оба чувствовали возникавшие новые  частоты
как какое-то кошмарное трепыхание своих собственных мыслей.  Пси-оператор,
владевший приемами самоконтроля, еще мог их игнорировать,  но  пациент  не
мог, и вместо излечения человек получал травму.
     Однако позже основные тембры человеческого  мозга  были  измерены,  и
опыты   в   области   пси-лучевой   терапии   возобновились.   Современный
пси-передатчик анализирует входящий сигнал и переводит его данные на  язык
"слушателя".  Абсолютно  чуждые  импульсы   передающего   мозга,   которые
невозможно  перекодировать   в   соответствии   с   нейронной   структурой
принимающего мозга, задерживаются фильтрами.
     Компенсированная таким образом чужая мысль может быть воспринята  так
же просто, как своя собственная. Когда пациент включен в пси-лучевую сеть,
опытный пси-оператор способен подстроиться к ней без его ведома. При  этом
он  может  либо  исследовать  мысли  пациента,  либо  внушать   ему   свои
собственные.
     План Корнелиуса, понятный  любому  специалисту-псионику,  основывался
именно на этом. Он хотел получить  сигналы  от  ничего  не  подозревающего
Энглси-Джо.  Если  его  гипотеза  правильна   и   личность   пси-оператора
действительно  исковеркана  до   неузнаваемости   под   стать   чудовищной
индивидуальности Джо, его мышление окажется слишком чуждым  человеческому,
чтобы пройти через фильтры.  В  этом  случае  до  Корнелиуса  дойдут  одни
обрывочные импульсы или вовсе ничего. Если же гипотеза неверна,  и  Энглси
остается Энглси, то он  воспримет  только  нормальный  человеческий  поток
сознания и сможет перейти к исследованию других возможных причин нарушений
в К-трубке.
     ...Страшный звон наполнил его мозг!
     Что со мной?
     На мгновение чуждое вмешательство,  превратившее  мысли  в  невнятное
бормотание,  потрясло   его   ужасно.   Он   судорожно   глотнул   свежего
юпитерианского ветра. Чудовищные черные псы почуяли чужого и завыли.
     Затем как-то сразу Джо понял все, и неудержимая волна гнева вытеснила
из мозга страх и все остальные ощущения. Он наполнил легкие  и  заорал  во
все горло, так что громовое эхо прокатилось по горам:
     - Вон из моего мозга!
     Он почувствовал, как Корнелиус сжался и юркнул куда-то в подсознание.
Мощь удара его собственной воли и разума оказалась  слишком  сильной.  Джо
засмеялся - это было больше похоже на рычание - и  внутренне  расслабился.
Над ним сквозь громовые тучи мелькнул свет первой снижающейся ракеты.
     Корнелиусу захотелось назад, к уютному свету пульта  управления.  Его
руки бессознательно потянулись к приборам, чтобы  отключить  передатчик  и
убежать.
     - Не спеши ты так! - мрачно скомандовал  Джо,  и  мускулы  Корнелиуса
застыли от ужаса. - Я  хочу  понять,  что  происходит.  Замри  и  дай  мне
разобраться!
     Джо испустил импульс, который должен был означать раскаленный  добела
вопросительный знак. В  ответ  на  этот  безмолвный  вопрос,  помимо  воли
Корнелиуса, воспоминания ярко вспыхнули в его мозгу.
     - Так! Вот в чем дело! Вы думали, я боюсь быть  на  Юпитере,  в  теле
Джо, и хотели узнать, почему? Но я же вам говорил, что не боюсь!
     - Я должен был вам поверить, - прошептал Корнелиус.
     - Ну тогда выключайтесь вон из цепи! - заорал во всю глотку Джо. -  И
никогда больше не появляйтесь в пункте управления!  Поняли?  К-трубки  или
что бы там ни было - я не хочу вас видеть! Пусть я калека,  но  я  разнесу
вас в клочки! А теперь отваливайте! Оставьте меня в покое. Первый  корабль
вот-вот сядет.
     - Вы... калека? Вы... Джо Энглси?
     - Что?!
     Огромное серое существо на холме подняло свою варварскую голову,  как
по зову трубы.
     - Что вы имеете в виду?
     Неужели вы не понимаете? - слабо шевелились мысли в мозгу Корнелиуса.
- Ведь вам известно, как работает пси-лучевой передатчик... Вы же  знаете,
что я мог исследовать разум Энглси в его мозгу, оставаясь незамеченным.  А
полностью нечеловеческий мозг я вообще не смог бы исследовать, зато  и  он
бы не уловил моего присутствия. Фильтры не пропустили бы такой сигнал.  Но
вы почувствовали меня в первую  же  долю  секунды...  Это  может  означать
только одно - человеческий разум в нечеловеческом мозгу...  Вы  больше  не
обрубок человека на Ю-5. Вы Джо, Джо Энглси!
     - Дьявол вас возьми, - сказал Джо, - вы правы!
     Он отключил  Энглси,  одним  жестоким,  похожим  на  пинок  импульсом
выпихнул Корнелиуса из своего сознания и бросился вниз по холму  встречать
звездолет.
     Корнелиус очнулся через несколько минут. Его череп  раскалывался.  Он
нащупал основной рубильник, потянул его вниз, сорвал шлем с  головы  и  со
звоном бросил на пол. Но прошло немало времени, пока он собрался с силами,
чтобы проделать то же с Энглси. Сам Эд уже ничем не мог себе помочь.


     Они сидели в приемной станционного госпиталя и ждали. В резком  свете
помещение из металла и пластика казалось голым и холодным. В воздухе висел
легкий  запах  антисептиков.  Они  находились  в  самом  сердце  спутника,
отделенные от поверхности многокилометровой толщей скалы.
     В маленькой  жутковатой  комнате  не  было  никого,  кроме  Викена  и
Корнелиуса.  Остальной  экипаж  станции   механически   занимался   своими
повседневными делами, чтобы убить время,  пока  не  станет  известно,  что
произошло. За закрытыми дверями три  биотехника,  выполнявших  также  роль
медперсонала, боролись с ангелом смерти за бесчувственный обрубок,  бывший
когда-то Эдвардом Энглси.
     - Девять кораблей благополучно сели, - сказал  Викен  мрачно.  -  Два
самца и семь самок. Достаточно, чтобы основать колонию.
     - С генетической точки зрения неплохо бы иметь побольше, -  отозвался
Корнелиус.
     Он говорил приглушенным голосом, хотя весь был  переполнен  радостью.
Во всей истории было что-то внушавшее благоговение.
     - Я все еще ничего не понимаю, - сказал Викен.
     - О!.. Теперь все ясно. Я должен был  догадаться  раньше.  Все  факты
были налицо, просто мы не сумели сделать из них простые, очевидные выводы.
Прежде всего надо было  перестать  носиться  с  этой  мыслью  о  чудовище,
пожирающем людей.
     - Да... - голос Викена был похож на скрип. - А роль чудовища  сыграли
мы сами, не правда ли? И вот Эд умирает...
     - Смотря что называть смертью.
     Корнелиус  глубоко  затянулся  сигарой,  пытаясь  обрести  внутреннюю
устойчивость. Его голос был намеренно бесстрастным.
     - Подумайте. Проанализируйте факты. Кем был Джо? Существом с  мозгом,
подобным человеческому, но без собственного разума. Этакая tabula  rasa  -
девственно чистая страница, - на которой пси-луч Энглси  мог  писать,  что
хотел. Мы пришли к совершенно правильному заключению - правда,  с  большим
опозданием, - что, когда на этой странице будет записано достаточно много,
возникнет личность. Весь вопрос - чья? Вполне понятный человеческий  страх
перед неизвестным  внушил  нам  мысль,  что  в  таком  чуждом  теле  может
возникнуть только личность чудовища, а не человека. Поэтому мы  и  решили,
что она неизбежно должна оказаться  враждебной  Энглси,  должна  подавлять
его...
     Дверь открылась. Оба ученых вскочили, вопросительно глядя на хирурга.
Тот только покачал головой.
     - Все без толку. Типичный травматический шок, очень  глубокий.  Скоро
все кончится. Если бы  у  нас  было  получше  оборудование,  тогда,  может
быть...
     - Нет, - сказал Корнелиус. -  Нельзя  спасти  человека,  который  сам
решил умереть.
     - Тут вы правы.
     Доктор снял маску.
     - Дайте мне кто-нибудь сигарету.
     Когда он брал сигарету у Викена, его руки слегка дрожали.
     - Но разве он мог что-то решать? - задохнулся физик. -  Он  же  лежит
без сознания с тех пор, как Ян вытащил его из этой... этой штуки.
     - Это было решено куда раньше, - сказал Корнелиус. -  Фактически  эта
развалина на операционном столе уже лишена разума. Я знаю, я сам  был  при
этом.
     Воспоминания были страшным мучением для  Корнелиуса.  Он  чувствовал,
что ему придется пройти курс внушения, чтобы освободиться от этих мыслей.
     Доктор глубоко затянулся, подержал дым в легких и с силой выдохнул.
     - По-моему, теперь всему проекту конец, - сказал он. - Нам в жизни не
заманить сюда другого пси-оператора.
     - Уж это точно, - с  горечью  сказал  Викен.  -  Я  сам  разобью  эту
дьявольскую машину.
     - Постойте! - вскрикнул Корнелиус.  -  Как  же  вы  не  поймете?  Это
никакой не конец. Это начало!
     - Я лучше пойду, - сказал врач. Он  затушил  сигарету  и  скрылся  за
дверью операционной, беззвучно закрывшейся за ним. На Корнелиуса и  Викена
пахнуло дыханием смерти.
     - Что вы имеете в виду? - холодно спросил  Викен,  как  бы  воздвигая
этим вопросом незримый барьер между собою и Корнелиусом.
     - Неужели вам не ясно? - почти закричал псионик. - Ведь Джо перенял у
Энглси все - мысли, память, привычки,  страхи,  интересы.  Конечно,  чужое
тело и иная обстановка вызывают некоторые изменения, но  не  большие,  чем
могли бы произойти с человеком и на Земле. Бели бы вы, скажем,  избавились
от  изнурительной  болезни,  разве  бы   это   не   придало   вам   больше
решительности, может быть,  даже  грубости?  В  этом  не  было  бы  ничего
ненормального, так же как в том, что человеку хочется быть здоровым,  ведь
так? Понимаете меня?
     Викен  сел.  Некоторое  время  он  молчал.  Потом  страшно  медленно,
неуверенно спросил:
     - Вы имеете в виду, что Джо - это Эд?
     - Или Эд - Джо. Как вам больше нравится. Сам  себя  он  теперь  зовет
Джо. Для него  это  имя  что-то  вроде  символа  свободы,  обновления,  но
остается он самим собой.  Что  вообще  есть  "я",  если  не  непрерывность
существования? Он сам этого не понимал до конца. Он  знал  только  -  и  я
должен был ему поверить, - что на Юпитере он силен и  счастлив.  Ведь  что
вызывало  возмущения  в  этих  К-трубках?  Простой  истерический  симптом!
Подсознательно  Энглси  не  боялся  оставаться  на  Юпитере  -  он  боялся
возвращаться!  И  вот  сегодня  я  подслушал  его  мысли,  -  взволнованно
продолжал Корнелиус. - К этому моменту все его существо было сосредоточено
на Джо, на здоровом юпитерианском теле, а не на больном  обрубке  человека
на Ю-5. Это определило иную систему импульсов - не настолько чуждую, чтобы
они не проходили через фильтры, но достаточно своеобразную, чтобы  тут  же
обнаружить вмешательство. Потому он сразу и заметил мое присутствие. И тут
ему открылась истина, так же как и мне... Знаете, что я почувствовал в тот
последний момент, когда Джо вышвыривал меня из своего  сознания?  Нет,  не
ярость, она уже прошла. Он  был  груб,  но  его  переполняло  только  одно
чувство - радость. Я ведь знал, какой сильной личностью был Энглси! Как же
я мог подумать, что мозг ребенка-переростка  вроде  Джо  может  пересилить
его? А врачи-то! Стараются спасти безжизненный  придаток,  отброшенный  за
ненадобностью!
     Корнелиус замолчал. Его горло  совсем  охрипло  от  этой  тирады.  Он
прошелся по  комнате,  наполняя  рот  дымом,  но  не  затягиваясь.  Прошло
несколько минут, и Викен задумчиво спросил:
     - Ну хорошо. Вам лучше знать - как вы сказали, вы сами там  были.  Но
что делать дальше? Как нам связаться с Эдом? Захочет ли он вступить с нами
в контакт?
     - Конечно, - сказал Корнелиус. - Не забывайте, что он  остался  самим
собой. Теперь, когда на него  не  давит  увечье,  он  должен  стать  более
общительным. Подождите, вот пройдет новизна встречи с новыми  друзьями,  и
ему обязательно захочется поговорить с кем-нибудь, как с равным.
     - Ну, а кто же будет управлять новыми Ю-сфинксами? - спросил Викен  с
сарказмом. - Например, я вполне счастлив в  этом  своем  теле  из  мяса  и
костей. Так что спасибо!
     - А разве Энглси был единственным безнадежным  калекой  на  земле?  -
спокойно спросил Корнелиус.
     Викен разинул рот.
     - К тому  же  найдется  немало  и  стариков...  -  продолжал  псионик
задумчиво, словно рассуждая сам с собой. - В  один  прекрасный  день,  мой
друг, мы оба почувствуем, что наши годы подходят к концу. А ведь так много
еще захочется увидеть... И тогда - кто знает? - может быть, и  мы  с  вами
захотим прожить еще одну жизнь в юпитерианском  теле  -  трудную,  бурную,
полную страстей  жизнь...  Конечно,  она  окажется  опасной,  неспокойной,
суровой. Но зато это будет жизнь, какой ни  один  человек  не  жил,  может
быть, со времен Елизаветы Первой.  Нет,  новых  юпитерианцев  найти  будет
совсем нетрудно!
     Он повернулся к доктору, снова появившемуся на пороге операционной.
     - Ну? - выдавил из себя Викен.
     Врач подошел к ним и устало опустился к кресло.
     - Кончено, - сказал он.
     Все смущенно молчали.
     - Странно, - снова заговорил доктор.  Он  рассеянно  хлопал  себя  по
карманам в поисках сигареты, которой у него не было.  Викен  протянул  ему
пачку.
     - Очень странно, - продолжал врач задумчиво. - Я не раз сталкивался с
подобными случаями. Когда люди  просто  не  хотели  больше  жить...  Но  я
никогда не видел, чтобы такой человек умирал с улыбкой. До самого конца  -
с улыбкой.



                              Пол АНДЕРСОН

                                 МАРОДЕР




     Мы охраняем Великий Договор, но юное  поколение,  покоряющее  далекие
звезды, так часто этого не понимает.
     Обычно они пользуются нашими  услугами.  (Где  звездолет  "Харпсонг",
которого давно ждут  в  порту  прибытия?..  Выдержит  ли  вновь  созданное
кибернетическое производство на планете Оазис конкуренцию  с  фирмами  уже
обжитых миров?.. Появились бандиты... Что делать со странными  существами,
на которых мы наткнулись?..) Но стоит  нам  заступить  дорогу  и  сказать:
"Нельзя!" - как в мгновение ока мы становимся корди, то есть врагами.
     Типичный в этом  смысле  случай  с  мертвой  планетой  Добрая  Удача.
Теперь, по  прошествии  жизни  целого  поколения.  Служба  готова  предать
гласности правду, и я могу рассказать о Майке Тревельяне,  Хуане  Мердоке,
Дымокуре, рыжеволосой Фаустине и всех остальных, а уж вы сами решите,  кто
прав, а кто - нет.
     В  те  годы  Тревельян  всегда   проводил   отпуск   на   Земле.   Ее
патриархальность успокаивала натянутые как струны нервы, а приключений ему
хватало на других мирах. Благодаря этому Тревельян, естественно, был своим
человеком в мозговом центре Службы, если таковой мог быть  у  организации,
действующей по всей Галактике. Вот почему он имел более широкое,  чем  его
многие коллеги, представление  о  том,  как  обстоят  дела  с  соблюдением
Договора. Тревельяна посвящали в весьма важные секреты.
     Подозреваю, что Тревельян старался использовать  каждую  возможность,
чтобы припасть к истокам человечества, так как  большую  часть  жизни  ему
приходилось проводить под  светом  чужих  солнц.  И  желание  быть  верным
блюстителем Договора крепло в нем с каждым годом.
     Никто  не   мог   назвать   Тревельяна   педантом.   Широкоплечий   и
черноволосый, с орлиным  носом  и  глазами  цвета  морской  волны,  всегда
готовый  улыбнуться,  одетый  по  последней  моде,  он  наслаждался  всеми
радостями жизни, от Баха до кружки пива.
     Когда компьютер вызвал Тревельяна для ведения дела Доброй Удачи,  тот
жил  в  прекрасной  зеленой  долине  Дордони.  Каменный  дом  его  подруги
построили в эпоху Средневековья  у  подножия  огромной  скалы.  Внутренние
изменения не коснулись внешнего вида жилища, за долгие годы  сросшегося  с
окружающим  пейзажем.  Вдоль  фасада   росли   кусты,   которые   скрывали
археологические раскопки охотничьего поселения тех  времен,  когда  ледник
покрывал север Европы. Но теперь над головами проносились  не  дротики,  а
ракетоплан, следующий из Алжира в Гренландию. А ночью, меж звезд,  которых
уже достигли люди, проплывали искорки звездолетов, выскальзывающих из тени
Земли. На всей планете осталось немного  мест,  где  так  остро  ощущалась
неразрывность времени.
     - Разве тебе уже пора? - в голосе Брейганзы Дайен  слышалась  грусть:
она любила Тревельяна, а расставаться им приходилось очень и очень часто.
     - К сожалению, я должен идти, - ответил он. - Компьютер  не  стал  бы
беспокоить меня ради  забавы.  Всем  известно,  какая  это  здравомыслящая
машина.
     Увидев, что она не реагирует на его улыбку, Тревельян пояснил: