никакой
нужды в них заглядывать. На слова Казакса я, как и положено, отреагировал не
слишком быстро, но и не слишком  медленно.  В  обычных  условиях  две  сотни
гуранов на одной сдаче для меня, может, и многовато, но месяц назад я сорвал
весьма солидный куш на гонках колесниц и мог позволить себе  играть  дальше.
Большую часть денег я ещё не успел растратить,  а  потому  имел  возможность
ответить на вызов Казакса. Я снял с подноса кружку пива и слегка отодвинулся
от стола, чтобы освободить пространство для своего брюха. Потом взял с колен
кошель, отсчитал две сотни гуранов и бросил монеты в центр стола.
   В таверне повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих
поленьев в очаге. Макри смотрела на меня  с  немым  изумлением.  Эта  девица
принадлежит к числу моих немногих друзей в городе-государстве Турай. Судя по
выражению её лица, Макри явно сочла меня идиотом,  готовым  просто  так,  за
здорово живешь, выкинуть собственные денежки.
   Для капитана Ралли ставки были уже слишком велики. Теперь он поймет,  что
значит быть честным. Чтобы сражаться на столь высоком уровне, ему  следовало
хотя бы время от времени брать взятки. Но поскольку капитан был  неподкупен,
ему пришлось бросить карты. Сделал он это с явным отвращением.
   Следующим был старый Гракс. Несмотря на жару, Гракс сидел  в  темно-синей
мантии с меховым воротником - символом его высокого положения  в  Ассоциации
достопочтенного купечества. Гракс слыл человеком очень богатым  (по-иному  и
быть не могло, учитывая количество поглощаемого в Турае вина), но  рисковать
двумя сотнями гуранов с такими картами на руках явно не хотел.
   Случилось так, как я и предполагал. Он швырнул карты,  не  выказывая  при
этом ни разочарования, ни гнева. Гракс  знаком  попросил  Макри  подать  ему
вина. Я же взмахом руки потребовал очередную кружку пива. Я не принадлежу  к
числу людей, которым за карточным столом обязательно оставаться трезвыми. По
крайней мере мне очень хочется в это верить.
   Гурд печально вздохнул. Он уже просадил довольно много, и потеря ещё двух
сотен гуранов могла проделать порядочную дыру в его бюджете. Я его  понимал.
После прошлогоднего мятежа ему пришлось потратиться на ремонт,  и  рисковать
он не мог. Здравый смысл, видимо, все же перевесил, и старый варвар неохотно
бросил карты. Я заметил, что Танроз улыбнулась. Ей не хотелось,  чтобы  Гурд
проиграл. Наша стряпуха всегда очень мила с этим бывшим наемником.  Впрочем,
удивляться нечему - благодаря Гурду она неплохо зарабатывает на жизнь.
   Макри вручила мне кружку и встала рядом. Здесь, в "Секире мщения", к  ней
все  более  или  менее  привыкли,  но  в  городе  её  внешность  по-прежнему
привлекает всеобщее внимание, и красивое лицо и сногсшибательная фигура  тут
ни при чем. Красноватая кожа и остроконечные уши выдают присутствие в  жилах
Макри оркской крови, а орков, как известно, в Турае ненавидят. В существе  с
примесью крови орков здесь видят проклятого небом изгоя, и пребывание  оного
существа в Турае считается нежелательным. Орков - хоть мы  и  живем  с  ними
ныне в мире - ненавидят все. Макри всего лишь на четверть орк,  но  и  этого
достаточно для того, чтобы она то и дело попадала во всякие передряги.
   Перед Казаксом стоял стакан воды - за те шесть часов, что  он  провел  за
карточным столом, он не выпил ни капли алкоголя. Глаза у него очень  темные,
почти черные, и в свете факелов они поблескивали  недобрым.  Казакс  щелкнул
пальцами, и Карлокс, его  боевик,  порывшись  под  плащом,  извлек  на  свет
внушительный мешок с деньгами.
   - Отсчитай-ка тысчонку, - бросил  Казакс  небрежно.  Можно  подумать,  он
ежедневно ставит на карту по тысяче гуранов.
   Зрители, не  в  силах  скрыть  возбуждение,  зашептались  и  ещё  сильнее
вытянули шеи, дабы не пропустить исторический момент.
   Пока Карлокс считал, Казакс смотрел мне прямо в глаза. Я, в свою очередь,
с каменным видом пялился на него. Я не думал, что бандитский босс блефует. У
него наверняка отличная карта. Что ж,  тем  лучше.  У  меня  на  руках  тоже
неплохие картишки. Четыре черных дракона.  При  игре  в  рэк  комбинацию  из
четырех черных драконов побить практически невозможно. Сильнее этой четверки
считается лишь полный королевский дом. Но если у Казакса окажется вдруг  эта
комбинация, у меня будут все основания полагать, что не вся игра ведется  на
столе, и я, пожалуй, начну подумывать о том, чтобы пустить в ход меч.
   Я спокойно потягивал пиво, намереваясь как  следует  пощипать  соперника.
Хотя по моему лицу невозможно было прочитать  обуревавшие  меня  чувства,  в
глубине души я трепетал от радости. Я сражался в разных концах мира. Я видел
орков, эльфов и драконов. Я трудился в  Императорском  дворце  и  валялся  в
сточных канавах. Я беседовал, пил  и  играл  в  азартные  игры  с  королями,
принцами, магами и нищими. И вот теперь я был готов сорвать куш,  невиданный
для нашего округа Двенадцати морей. Этого момента я ждал всю жизнь.
   - Ровно тысяча, - сказал Карлокс, протягивая деньги боссу.
   Казакс был готов сделать ставку.
   - Не возражаешь, если я присяду на краешек твоего стула? - спросила  меня
Макри, нарушив молчание. - Я немного устала - очень много крови  потеряла  в
этом месяце.
   - Что? - изумленно заморгал я.
   - У меня месячные. В критические дни, как  ты,  возможно,  догадываешься,
женщины сильнее устают.
   На мгновение в зале  повисла  мертвая  тишина,  почти  сразу  сменившаяся
невообразимым шумом. Люди в панике вскакивали на  ноги,  отбрасывая  стулья.
Насколько я помню, за всю историю  Турая  ни  одна  женщина  не  произносила
подобных слов. Упоминание о менструациях является в нашем  городе  одним  из
наиболее строгих табу, и слова Макри подействовали  на  игроков  и  зрителей
примерно так же, как огневой  удар  боевого  дракона  орков.  Казакс  просто
окаменел. Говорят, что когда-то он голыми руками задушил льва, но  подобного
рода высказываний, видимо, ещё никогда не слышал. Лицо сидевшего рядом с ним
Гурда исказила гримаса ужаса, подобная той, которую я увидел  у  него  много
лет назад, когда мы пробирались через Макианские холмы и  огромная  ядовитая
змея укусила его за ногу.
   Люди мчались к выходу, с грохотом роняя стулья. Юный понтифекс Дерлекс  -
наш местный священнослужитель - с воплем выскочил из таверны.
   - Я немедленно открываю храм для ритуала очищения! - выкрикнул  он  через
плечо, прежде чем выбежать на улицу.
   - Ты, грязная шлюха! - взревел Карлокс, помогая  своему  боссу  подняться
из-за стола.
   Казакс едва  держался  на  ногах,  и  его  уводили  под  руки.  Остальные
подручные сгребли со стола деньги босса - и не только последнюю тысячу, но и
те ставки, которые он сделал раньше.
   - Вы не имеете права! - взвыл я, лихорадочно нащупывая меч, но ребята  из
Братства  оказались  проворнее  и  обнажили  клинки  раньше  меня.  Судя  по
решительному виду, с каким капитан Ралли застегивал свой плащ, я понял,  что
на его помощь мне рассчитывать не приходится. Гурд, мой  верный  товарищ  во
всех передрягах, направился прочь,  бормоча  на  ходу,  что,  если  подобное
повторится ещё раз, он закроет таверну и вернется на север, к варварам.
   Ровно  через  полминуты  после  заявления  Макри  таверна  опустела.  Все
убежали. Одни к себе домой, другие - в храм, дабы пройти ритуал очищения  от
скверны. Я с негодованием взирал на Макри. Мне хотелось  высказать  ей  все,
чем полнилось мое сердце, но язык категорически отказывался повиноваться.  Я
был настолько потрясен, что не мог даже кричать. Что касается Макри, то  она
не испытывала никаких эмоций, кроме изумления.
   - Что случилось? - спросила она.
   У меня так тряслись руки, что я чуть  ли  не  минуту  подносил  кружку  к
губам. Глоток эля вернул меня к жизни, и я несвязно прохрипел:
   - Ты… ты… ты…
   - Перестань, Фракс. Ты что, заика? Что случилось?  Я  сделала  что-то  не
так?
   - Что-то не так?! - взревел я, потому  что  ко  мне  от  ярости  вернулся
голос. - Что-то не так?! "Ты не возражаешь, если я присяду на краешек твоего
стула? Очень много крови потеряла в этом месяце…" Ты что, совсем свихнулась?
Или у тебя вообще нет ни стыда, ни совести?
   - Не понимаю, из-за чего весь этот переполох.
   - В Турае является  строжайшем  табу  всякое  упоминание  о…  -  Выдавить
запретное слово я так и не смог.
   - О менструациях? - подсказала Макри.
   - Перестань! - завопил я. -  Посмотри,  что  ты  натворила.  Я  собирался
содрать с Казакса тысячу гуранов, а ты его прогнала из-за стола!
   Я был ужасно зол, и меня одолевали странные чувства. Мне сорок три  года,
и насколько я помню, я не плакал с восьми лет, с того момента, как мой отец,
обнаружив сыночка (то есть меня) в своем пивном погребе, принялся гонять его
по городской стене с мечом в руке. Но при мысли о том,  что  тысяча  гуранов
Казакса,  которая  должна  была  стать  моей,  исчезла  в  трущобах   округа
Двенадцати морей, на мои глаза навертывались слезы. Я был готов  напасть  на
Макри. Она, бесспорно, опасный противник, но  я  так  поднаторел  в  уличных
драках, что лучше меня  в  этом  деле  нет  человека  во  всем  городе.  Мне
казалось, что я смогу завалить неожиданным ударом ноги.
   - И не думай, - вдруг заявила Макри, отходя к стойке бара, за которой она
хранила свой меч.
   - Я убью тебя, уродина остроухая! - прорычал я, надвигаясь на нее.
   Макри схватилась за меч, я тоже выдернул клинок из ножен.
   Возникшая невесть откуда Танроз встала между нами.
   - Прекратите немедленно! - крикнула она. - Ты поражаешь меня, Фракс.  Как
ты можешь обнажать меч против своей подруги Макри?!
   - Эта остроухая уродина из породы орков мне вовсе не подруга! Она  только
что обошлась мне в тысячу гуранов!
   - Как ты смеешь называть меня остроухой уродиной  и  орком?!  -  завопила
Макри, двинувшись на меня с мечом в руке.
   - Замрите! - гаркнула Танроз. - Фракс, спрячь свой меч, или,  клянусь,  я
никогда не испеку твой любимый пирог с олениной. И  ты,  Макри,  тоже  брось
меч, иначе я попрошу Гурда заставить тебя чистить стойла и  подметать  двор!
Вы меня удивляете.
   Я не знал, как поступить. Как ни печально, но  приходится  признать,  что
мое существование во многом зависит от  пирогов  с  олениной,  которыми  так
славится Танроз. Без этих пирогов моя жизнь существенно обеднеет.
   - Макри ни в чем не виновата. Девочка просто  не  знала,  что  эти  слова
произносить нельзя. Неужели ты забыл, что она выросла в лагере гладиаторов?
   - Верно, - подхватила Макри. - Нам там было  не  до  запретов.  Все  свое
время мы тратили на смертельные сражения. Сменила прокладку - и в бой. Когда
сражаешься с четырьмя троллями, готовыми снести тебе черепушку,  тут  не  до
того, есть у тебя менструация или нет.
   У меня больше не было сил это все  выдерживать.  Готов  поклясться,  что,
когда Макри произносила запретные слова, Танроз ухмылялась, и мне  казалось,
что эти бабы плетут против меня заговор. Короче, я  был  зол,  как  безумный
дракон, а может быть, ещё злее.
   - Макри, - произнес я с достоинством, - первый раз в  жизни  я  полностью
согласен с эти мерзавцем Карлоксом. Ты - грязная шлюха,  а  твои  манеры  не
лучше, чем у оркской собаки. Нет, я не прав. Собаки орков воспитаны  гораздо
лучше, чем ты. Сейчас я уйду к себе в комнату, но сначала хочу обратиться  к
тебе с последней просьбой: никогда не утруждай себя  разговором  со  мной  и
держи отвратительную информацию  о  функционировании  своего  организма  при
себе. Мы, жители цивилизованного мира, предпочитаем оставаться в неведении о
том, что происходит между ног оркских полукровок,  наводнивших  наш  славный
город.
   Выслушав эту речь  до  половины,  Макри  пришла  в  ярость  и  попыталась
воткнуть меч в мое обширное брюхо, но, по счастью, в этот миг вернулся  Гурд
и схватил её  за  плечи.  Когда  я  с  величественным  видом  поднимался  по
ступеням, до меня доносились вопли Макри, из которых  я  понял,  что  она  с
нетерпением ждет того момента,  когда  вонзит  свой  клинок  в  мое  грязное
сердце.
   - Если, конечно, длины меча хватит для того, чтобы  проткнуть  весь  твой
жир! - добавила она, намекая без всякой на то необходимости на  мой  избыток
веса.
   Я наложил на дверь заговор Замыкания, схватил  бутылку  пива,  залпом  её
опустошил и рухнул на кушетку. Я всегда ненавидел  этот  насквозь  протухший
город, в котором нет места для порядочных людей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Утром меня разбудил визгливый вопль уличной торговки, желавшей во что  бы
то ни стало распродать свой товар в последнюю неделю осени, пока на город не
опустилась зима.
   Зима в Турае - явление безрадостное. Наступают холода, дуют пронизывающие
ветры, сопровождаемые ледяными дождями. Иногда выпадает столько  снега,  что
под сугробом уже не  видно  бездомных  бродяг,  ночующих  на  улицах  округа
Двенадцати морей. Когда я работал  Старшим  следователем  при  Императорском
дворце, приход зимы меня не тревожил. Я её просто не  замечал,  пребывая  за
дворцовыми стенами,  которые  в  результате  сочетания  магии  с  инженерным
искусством обеспечивали всем обитателям дворца полный комфорт и уют.  В  тех
случаях,  когда  требовалось  провести  расследование,  я  бросал   в   дело
подчиненных. Однако с тех пор, как меня вышиб  из  дворца  мой  бывший  босс
Риттий, жизнь изменилась к худшему. И довольно существенно. Теперь я живу  в
самой опасной части города и зарабатываю на жизнь частными  расследованиями.
Преступлений здесь навалом, но денег для оплаты моих услуг у обитателей явно
не хватает. В результате я вынужден ютиться в двух комнатах над  таверной  и
добывать хлеб насущный, постоянно  рискуя  жизнью.  Округ  Двенадцати  морей
кишит  преступниками,  готовыми  с  радостью  выпустить  человеку  кишки  за
несколько гуранов или крошечную дозу сильнейшего наркотика,  известного  под
названием "диво".
   Вывеска у моих дверей гласит: "Волшебник-детектив". Однако этот  титул  в
некотором роде вводит моих клиентов  в  заблуждение.  Вообще-то,  если  быть
честным, на вывеске следовало бы начертать:  "Детектив,  изучавший  когда-то
магическое искусство, но почти полностью утративший волшебную силу.  Зато  -
очень дешевый".
   Я вздохнул. Конечно, недавний выигрыш  на  гонках  колесниц  поможет  мне
продержаться зиму, но если бы я вчера сорвал банк, то мог  бы  выбраться  из
этой помойной ямы. Я уже по горло сыт жизнью в трущобах,  и  на  продолжение
подобного существования у меня просто нет больше сил.
   Мне очень хотелось на завтрак пива, но для этого пришлось  бы  спускаться
вниз с риском встретить  Макри.  Она  наверняка  горит  жаждой  мщения.  Эта
женщина - я использую слово "женщина" в широком  смысле  -  в  прошлом  даже
после менее оскорбительных обвинений  отказывалась  со  мной  разговаривать.
Одному богу известно, как она поступит, выслушав все то, что я наговорил  ей
вчера. Скорее всего нападет  на  меня  с  мечом  в  руках.  Ну  и  пусть!  Я
по-прежнему был на неё так зол, что вполне мог атаковать первым. Повязавшись
мечом, я уже готовился спуститься вниз, чтобы сразиться с Макри,  как  вдруг
кто-то постучал в ведущую на улицу дверь и знакомый  голос  позвал  меня  по
имени.
   Я снял с замка заговор Замыкания и распахнул дверь.
   - Ваз-ар-Мефет! Что ты делаешь в городе? Входи, входи!
   Ваз-ар-Мефет переступил порог, сбросил на пол зеленый плащ и обнял  меня.
Я ответил ему столь же дружеским объятием. Мы не виделись пятнадцать лет, но
я не мог забыть эльфа, спасшего мне жизнь во время последней Оркской войны.
   Я тоже спас ему жизнь. Потом мы оба спасли жизнь Гурду.  Великая  Оркская
война явилась для нас серьезным испытанием и предоставила массу возможностей
спасать друг другу жизнь.
   Как и  все  эльфы,  Ваз-ар-Мефет  был  высоким  блондином  с  золотистыми
глазами, но даже среди собратьев-эльфов  выделялся  статью.  Ваз-ар-Мефет  -
искусный целитель, и все соплеменники безмерно уважают его.
   - Не глотнешь ли кли?
   Кли - местный крепкий напиток, который гонят  в  краю  холмов.  Вообще-то
эльфы не любят крепких напитков, но, насколько я помню, во время  войны  Ваз
был не против время от времени слегка улучшить кровообращение.
   - А ты, как я вижу, нисколечко не изменился, - рассмеялся он.
   Ваз по жизни любит смеяться, и  у  него  гораздо  больше  эмоций,  чем  у
среднего эльфа. Он на несколько лет старше меня, но возраст на нем, как и на
всех эльфах, практически не сказывается. Думаю, ему уже за пятьдесят, но  по
виду не скажешь.
   Порывшись в складках зеленой туники, он извлек на свет небольшой пакет.
   - Полагаю, тебе это пригодится.
   - Листья лесады? Спасибо большое. Я только что прикончил последний.
   Я действительно был ему весьма премного благодарен.  Лесада  произрастает
лишь на Островах эльфов, и раздобыть её в Турае чрезвычайно  трудно.  Листья
лесады используют в качестве панацеи при многих болезнях,  но  я  употребляю
это средство только при похмелье. Готов поклясться, что ничего  лучшего  для
снятия похмельного синдрома в мире не существует.
   Однако,  вспомнив,  где  я  раздобыл  последнюю  порцию  этого  чудесного
лекарства, я сразу помрачнел.
   - Ты слышал о парочке эльфов, с которыми  мне  довелось  познакомиться  в
прошлом году? - спросил я.
   Ваз-ар-Мефет кивнул. Появившись у меня, эльфы  заявили,  что  они  друзья
Ваза, и под вымышленным предлогом прибегли к моим профессиональным  услугам.
Оказалось, что мои эльфы имели криминальные наклонности - среди эльфов такое
случается крайне редко. Они попытались использовать меня в своих  целях,  но
поплатились жизнью. Убил их не я, но меня все же беспокоило, не были ли  они
на самом деле друзьями Ваза.
   Когда я поделился с Вазом своими сомнениями, эльф меня сразу успокоил.
   - Не друзья, - сказал он. - И уж тем более не  родственники.  На  острова
дошли известия об их похождениях. Они использовали мое имя и имя моего лорда
только для того, чтобы произвести на тебя впечатление, Фракс. Это  я  должен
извиняться перед тобой.
   Мы улыбнулись друг другу, я радостно  шлепнул  его  по  спине,  откупорил
бутылку кли и спросил:
   - Как жизнь на Островах эльфов? Там по-прежнему земной рай?
   - Да примерно так же, как и  во  время  твоего  визита  к  нам.  Если  не
считать… - Он нахмурился и умолк.
   Во мне тут же проснулась интуиция детектива. Вглядываясь в лицо  Ваза,  я
понял, что дела у моего боевого друга обстоят скверно.
   - Твое посещение, Ваз, каким-то образом связано с моей  профессией?  Тебе
нужна помощь?
   - Боюсь, что да. И если ты сможешь простить мне невежливость,  я  поспешу
изложить тебе суть вопроса, хотя  мне  очень  хочется  потолковать  о  нашем
славном прошлом. Гурд ещё жив?
   - Ты спрашиваешь, жив  ли  Гурд?  Жив,  да  ещё  как!  Он  владелец  этой
харчевни, а я снимаю у него жилье.
   Ваз расхохотался, а когда Ваз-ар-Мефет хохочет,  то  это,  поверьте  мне,
зрелище, достойное богов. Для эльфа он весьма раскован. Не из тех,  что  всю
ночь сидят на дереве и вздыхают, глядя на звезды. Мне он всегда нравился.
   - Что за спешка?
   - Я прибыл сюда в свите лорда Калит-ар-Йила. Мы  пришвартовались  сегодня
утром, раньше, чем предполагали.  Лорд  Калит  стремится  побыстрее  отплыть
домой, чтобы на обратном пути не попасть в шторм.
   Я слышал, что лорд Калит-ар-Йил должен появиться в Турае. Калит - друг  и
союзник нашего города, он правит на острове  Авула,  одном  из  самых  южных
островов архипелага эльфов. Он приплыл, чтобы доставить  к  себе  на  остров
некоторых высоких чинов Турая. Дело в том, что  на  Авуле  раз  в  пять  лет
проводится грандиозный Фестиваль, и выдающиеся  граждане  Турая  традиционно
приглашаются туда в качестве почетных гостей. Приглашения привез уже заранее
лорд Лисит-ар-Мо, чья квадрига недавно участвовала в Мемориале Тураса.  Лорд
Лисит-ар-Мо - правитель острова Вен, расположенного поблизости от Авулы.
   - Я слышал, что т