ми
обвинениями в адрес достойной волшебницы.
   - Чтоб она сдохла, эта ваша Мелия,  -  бормотал  я,  -  кто-то  наверняка
подкупил её.
   - Чепуха, - радостно заявила Макри.  -  Разве  не  ты  говорил,  что  она
получила этот пост благодаря своей удивительной честности?
   - Ты меня ни за что не сумеешь убедить  в  том,  что  колеса  у  колесниц
отваливаются случайно. Даже маги в королевской ложе - и те удивлены!
   - Ты не умеешь проигрывать, Фракс.
   - Будь я проклят, если умею!
   Макри купалась в деньгах, выиграв на одной "Безмятежной любви"  четыреста
восемьдесят гуранов.
   - Всего у меня шестьсот девять гуранов, - похвасталась она.
   - Не помню, что просил тебя отчитываться в своих доходах.
   У меня осталось всего двадцать два гурана, и могло случиться так,  что  у
меня не останется средств для главной гонки. Я вспомнил,  что  Макри  должна
мне полсотни - сорок за экзамен и десятку, которую я одолжил ей для игры  на
бегах.
   - Гони долг! - потребовал я.
   Макри с веселой  улыбкой  отсчитала  пятьдесят  гуранов,  что  ещё  более
ухудшило мое настроение. До главной гонки Мемориала  Тураса  оставалась  ещё
пара заездов, и рев труб возвестил о перерыве. Макри захотела  перекусить  и
спросила, не желаю ли я составить ей компанию, но я был сильно не в  духе  и
сопровождать её отказался.
   - Сегодня я предпочитаю питаться в одиночестве, - сказал я.
   События этого дня привели меня в ярость. Происходило нечто странное, и  я
был готов сотрясти небо, землю и все три  луны,  чтобы  добраться  до  сути.
Оставив Макри наслаждаться обретенным богатством, я отправился к  ближайшему
месту, где можно было подзаправиться.
   Я сражался с  огромным  куском  пирога  с  мясной  начинкой  -  одним  из
фирменных блюд стадиона Супербия, - когда за стол неподалеку от меня уселась
какая-то женщина.
   - Такого безобразия я не видела  с  момента  отмены  гонок  после  начала
Оркских войн. Да ты, наверное, это помнишь.
   Теперь я её узнал. В то далекое время  дама  была  хозяйкой  "Русалки"  и
много раз подавала мне, тогда ещё юному и вечно страдающему жаждой  солдату,
пиво. Она  сказала,  что  вскоре  после  войны  вышла  замуж  за  одного  из
предводителей Гильдии бочаров и перебралась жить в Пашиш.
   - Как процветает бочарный бизнес? - поинтересовался я.
   - Прекрасно. По-иному и быть  не  может,  после  того  как  сегодня  сюда
завезли такое количество бочонков.
   Я вышел из харчевни и двинулся куда глаза глядят. После  того  как  Макри
вернула  мне  долг,  у  меня  образовалось  семьдесят  два  гурана,  но  моя
уверенность в себе понесла существенный ущерб. Неподалеку от сенаторских лож
я повстречал Кемлата Истребителя Орков. Он отправлялся к месту,  отведенному
для владельцев квадриг, чтобы пожелать  удачи  Сарии.  Ее  колеснице  вскоре
предстояло выйти на старт.
   - Не думаю, что у неё  есть  шансы  выиграть  у  орков  и  эльфов,  -  со
свойственной ему прямотой сказал маг. - Но её отвага не может не  восхищать.
Сария - прекрасная женщина.
   - Я заметил, что она тебе  нравится,  -  сказал  я  и,  пожаловавшись  на
преследующие меня неудачи, спросил:
   - Ты не заметил присутствия магии на стадионе?
   - Магии? - удивился Кемлат. - Конечно, нет. Ты же знаешь,  что  Мелия  не
допустит никакого магического влияния на гонки.
   - Надеюсь, что так.
   - Да, кстати,  -  сказал  Кемлат.  -  Я  видел  твоего  приятеля  Гликсия
Драконоборца. Вон там. - Он взмахнул рукой, указывая на группу людей, и  его
красивый перстень ярко сверкнул в лучах солнца.
   - Гликсия Драконоборца? Ты не обознался?
   Его слова заставили меня вспомнить о  Сообществе  друзей  и  о  намерении
бандитов повлиять на исход состязаний.  Неужели  все  эти  странные  события
являются результатом их заговора? Может  быть,  Сообщество  друзей  каким-то
образом манипулирует в свою пользу результатами  забегов?  Словом,  я  решил
побродить немного и хорошенько все разнюхать.
   Кемлат напомнил мне  о  колдовских  способностях  Гликсия  и  посоветовал
держаться настороже.
   - Плевать я хотел на его  колдовские  способности!  Я  ещё  заставлю  его
сокрушаться, что он не занялся плетением корзин.
   Я увидел нескольких магов в радужных мантиях, один из  которых  отличался
гигантским ростом. Поняв, что это Гликсий,  я  начал  протискиваться  сквозь
толпу  к  сияющей  всеми  цветами  радуги  группе.  Когда  я  приблизился  к
Драконоборцу, тот, стоя ко мне спиной, беседовал с каким-то сенатором.
   - Ничего не понимаю, - говорил маг, - "Боевой вождь" должен был выиграть.
Эта колесница, несомненно, была лучшей в заезде. Я сегодня  успел  проиграть
уже двести гуранов.
   Сенатор, слушая мага, сочувственно  кивал  -  он  и  сам,  видимо,  понес
серьезный финансовый урон.
   - Кончай молоть чушь! - прорычал я, хватая Гликсия за плечи.  -  Я  знаю,
что за всем этим жульничеством стоишь ты и твои дружки из Сообщества друзей.
   Гликсий резко обернулся  и,  презрительно  глядя  на  меня  сверху  вниз,
произнес:
   - Опять ты, Фракс? Ты что, подрядился таскаться за мной,  куда  бы  я  ни
направлялся? Если бы мы сейчас были не на стадионе, где магия  запрещена,  я
бы вырвал у тебя сердце и с наслаждением растоптал его.
   Я повторил обвинения. Сенатор навострил уши. Заметив это, Гликсий перешел
в наступление.
   - Как смеешь ты обвинять меня во влиянии на  исход  гонок?  Я  сам  понес
невосполнимые потери!
   - Только для того, чтобы отвести от себя подозрения!
   Честно говоря, я не был до конца убежден в своей правоте. Мне  сотни  раз
приходилось встречать проигравшихся на бегах людей, и  я  хорошо  изучил  их
реакцию на финансовые потери. Как ни печально, но я был  вынужден  признать,
что Гликсий очень походил на человека, искренне  переживающего  проигрыш,  и
ничем не напоминал махинатора, устроившего этот обман.
   - У вас имеются факты, подтверждающие обвинения? - спросил сенатор.
   Я промолчал. Никаких фактов у меня не было. Гликсий и  Сообщество  друзей
намеревались отравить лошадей, но доказать этого я не мог. Вполне  возможно,
что после убийства Марсия операция  вообще  была  отменена.  Уликами  против
Гликсия я не располагал, но открывать раньше времени карты не следовало. Я и
так слишком поторопился. В который раз эмоции Фракса одержали верх  над  его
разумом!
   - Лицо, бросающее подобные обвинения без  достаточных  на  то  оснований,
может  предстать  перед  судом  и  подвергнуться   суровому   наказанию,   -
назидательно произнес сенатор.
   Я повернулся на каблуках и зашагал прочь. Все, за что  бы  я  сегодня  ни
брался, шло не так как надо.
   Оставив в покое Гликсия, я оказался совсем рядом с  местами,  отведенными
для городских властей. В глубине одной из лож за невысокой балюстрадой Мелия
Неподкупная беседовала с Цицерием. Я попросил разрешения войти,  заместитель
консула кивнул, и охранник распахнул передо мной дверцу.
   Я  подошел  к  волшебнице  и  Цицерию,  который  явно  обрадовался  моему
появлению.
   - Я весьма удовлетворен вашим отношением к делу, - сказал он.
   - Какому делу? - удивился я.
   - Вашим стремлением предотвратить  возможную  диверсию  против  колесницы
орков, - ответил он.
   - Какая, к дьяволу, диверсия против орков?! Если здесь и  есть  диверсия,
то только против меня! Что  происходит?  -  спросил  я,  обращаясь  к  Мелии
Неподкупной. - Неужели ты  берешься  утверждать,  что  "Безмятежная  любовь"
способна выиграть заезд без магической помощи?
   Преторы и сенаторы из соседних  лож,  услышав  мои  слова,  утвердительно
закивали. Я был не единственным, кто пострадал от разразившейся на  стадионе
катастрофы.
   - Поверь, Фракс, это была  всего  лишь  цепь  неожиданных  совпадений,  -
ласково улыбнулась Мелия. - Я очень внимательно следила  за  ходом  гонок  и
уверяю тебя, что на стадионе не было никаких следов  магии.  Так  же  как  и
попыток накормить лошадей ядовитыми листьями.
   Сенаторы и преторы, осознав, что  им  придется  смириться  с  финансовыми
потерями,  печально  вздохнули.  Я  же  не  знал,  что  думать.  Если  Мелия
утверждает, что магического вмешательства не было, то так оно и есть.  Кроме
того,  среди  зрителей  находилось  много  других   магов.   Они,   конечно,
специализировались в разных областях магического искусства,  но  присутствие
волшебства  на  стадионе  могли  определить  без  труда.  В  надежде  узнать
что-нибудь новое я решил спуститься вниз, поближе к колесницам. Нельзя  было
исключить и того, что кто-то просто подпиливает им оси.
   Но прежде чем я удалился, Цицерий отвел меня в сторону и прошипел на ухо:
   - Пока вы находитесь на службе у города, я запрещаю вам тратить время  на
игру и требую, чтобы вы сосредоточили все свое внимание на охране орков.
   - Да чтоб они сдохли, ваши орки! - прошипел в ответ я. -  Сейчас  у  меня
есть дела и поважнее.
   Я резко развернулся и зашагал прочь, понимая, что  мое  реноме  в  глазах
городских властей в очередной раз рухнуло. Да пропади они  все  пропадом!  Я
взял пива и, пустив в ход брюхо, принялся  прокладывать  путь  через  толпу,
страдая от жары и сожалея, что не догадался прихватить на стадион  бутылочку
кли. На моем пути возник какой-то слепой нищий, я его  оттолкнул,  и  слепец
упал. Не обращая на попрошайку внимания,  я  зашагал  дальше,  а  вслед  мне
летели его проклятия. Думаю, он всего лишь прикидывался слепым. В наше время
вообще никому нельзя верить.
   Внизу вдоль  трибун  шел  ещё  один  ряд  стоек,  за  которыми  букмекеры
принимали ставки. У стоек стояли очереди, и в одной из них я  вдруг  заметил
Ханаму Убийцу. Сказать, что я был потрясен, означало ничего не сказать! Даже
в страшном сне я не мог представить, что эта дама может играть на бегах.  Но
жизнь, как всегда, оказалась  богаче  любого  сна.  На  Ханаме  был  дешевый
голубой халатик из тех, что носят небогатые горожанки, выходя на улицу, и  в
толпе зрителей убийца ничем не выделялась.  Более  того,  с  её  миниатюрной
фигуркой  и  бледненьким  личиком  она  походила  на  школьницу,  накопившую
несколько гуранов и прогулявшую занятия, чтобы сыграть на бегах.
   Я  отказывался  что-либо  понимать.  Убийцы  живут  не  для  того,  чтобы
развлекаться. У меня даже мелькнула мысль, не явилась ли Ханама на стадион с
целью кого-нибудь прикончить. А вдруг мне повезет, и Ханама убьет одного  из
владельцев колесниц! Пусть  это  будет  тот  мерзавец,  который  заявил  для
участия в состязаниях "Боевого вождя". Я  с  удовольствием  представил,  как
негодяя уносят на носилках, а из его спины торчит рукоятка кинжала.

ГЛАВА 19

   - Ну как, удалось что-нибудь узнать? – спросила Макри, когда  я  вернулся
на свое место.
   Никогда раньше такой веселой я её не видел. Подобное легкомыслие выводило
меня из себя.
   - Нет, - буркнул я.
   - Я так и думала, что там нечего узнавать, -  сказала  Макри.  -  Сегодня
просто фаворитам не везет. Такой уж для них скверный день выдался. Разве  не
ты мне говорил, что подобное  иногда  случается?  Статистически  это  вполне
вероятно.
   Я бросил  двадцатку  на  "Истребителя  демонов",  а  Макри  поставила  на
"Волшебный восход". "Восход" обошел "Истребителя" на корпус, и  моя  подруга
огребла ещё шестьдесят  гуранов.  В  следующем  забеге  я  выбрал  "Носителя
смерти", а Макри - "Сказочную радугу". "Сказочная радуга" первый раз за  всю
свою историю пришла первой. Похоже, что больше всех изумился её  колесничий.
Зрители, поднявшись на ноги, ревели от негодования.  Охранники  в  очередной
раз сделали все, чтобы не допустить  самых  рьяных  на  беговую  дорожку.  В
солдат летели пустые бутылки и ножки скамеек.  Я  же  потерял  ещё  двадцать
гуранов.
   Макри на свою двадцатку получила пять сотен, и её общий выигрыш  составил
одну тысячу сто девятнадцать гуранов. Фантастика!!!
   - Не труднее, чем подкупить сенатора, - небрежно бросила она.
   Я ничего не понимал. В истории бегов не было такого, чтобы раз  за  разом
срывал куш невежда,  делавший  ставки  только  на  колесницы  с  тошнотворно
красивыми именами.
   Сын Честного Мокса с печальным видом  отсчитывал  её  выигрыш,  хотя,  по
правде  говоря,  дела  у  букмекеров   шли   превосходно.   Когда   фавориты
проигрывают, большая часть денег остается у них руках. Что касается публики,
то та просто кипела от негодования. Лишь появление колесниц орков  и  эльфов
несколько  успокоило  зрителей  и  позволило  предотвратить  массовый  бунт.
Устроители бегов приняли мудрое решение и вывели квадриги раньше намеченного
времени. Их план  сработал,  и  публика  стихла.  Когда  из  укрытия  вывели
колесницу  лорда  Лисита,   над   стадионом   прокатился   громовой   раскат
приветствий. Квадригу орков встретили свистом и неодобрительными  выкриками.
Длинные черные волосы оркского колесничего были  заплетены  в  косу  и  туго
перевязаны черной лентой. Несмотря на  враждебность  публики,  возничий  был
олицетворением уверенности. По-иному и быть не могло,  ибо  под  его  ногами
находился найденный мною молитвенный коврик.
   После квадриги орков перед публикой появился "Штурм цитадели". Следом  за
колесницей шагали Сария  и  Кемлат.  Толпа  снова  взорвалась  приветствием.
Ставки на "Штурм  цитадели",  как  и  на  колесницу  эльфов  "Лунная  река",
принимались два  к  одному.  Квадрига  орков  "Разрушитель"  котировалась  в
соотношении  один  к  четырем.  Наиболее  беспринципные  из  граждан   Турая
поставили на орков, здраво рассудив, что хороший выигрыш полезнее бездумного
патриотизма. Остальные колесницы главного заезда ни в грош не  ставились,  и
деньги на них принимались в соотношении от одного к шестнадцати до одного  к
восьмидесяти.
   Я все никак не мог решить, на кого ставить. У эльфов, несомненно, имелись
очень хорошие шансы на победу, но и орков нельзя было сбрасывать со  счетов.
Если поставить на наших исторических врагов, то в случае их победы на каждый
свой гуран я смогу получить четыре. У меня  осталось  тридцать  монет,  и  в
случае проигрыша мне грозило  полное  разорение.  Я  откладывал  решение  до
последнего.  Ставки  на  квадригу  орков  стали  приниматься  один  к  пяти.
Искушение рискнуть нарастало. Мной овладело весьма странное  чувство,  очень
похожее на то, которое охватило меня  в  пакгаузе  перед  появлением  орков.
Удивляться,  впрочем,  не  приходилось,  ведь   орков   на   стадионе   было
полным-полно.
   Однако мои обостренные чувства говорили, что здесь что-то  не  так.  Мимо
меня прошел совершенно заурядный тип в простой тунике и сандалиями на ногах.
На его лбу я заметил нечто похожее  на  небольшой  шрам.  Этого  человека  я
раньше никогда не видел. Сам не зная почему, я двинулся следом за ним.
   Мужчина шагал вверх по трибунам.  Он  торопился,  и  мне  снова  пришлось
пустить в дело весь свой вес, чтобы не отстать. Незнакомец шел,  не  обращая
внимания ни на букмекеров, ни на зрителей. Миновав верхний  ряд  трибун,  он
свернул налево в направлении сенаторских лож. Я держался рядом, все  ещё  не
понимая, с какой стати мои чувства волшебника кричат об опасности.
   Когда он остановился рядом с  ложами,  я  сумел  заглянуть  ему  в  лицо.
Неужели шрам на его лбу начал  светиться,  или  у  меня  просто  разыгралось
воображение? Цицерий стоял у балюстрады ложи. Рядом с  ним  возвышался  лорд
Резаз Газег. Вдруг я понял, что здесь происходит, и, не раздумывая,  прыгнул
на незнакомца. Я обрушился на него всей своей тушей, а когда мы очутились на
земле, воздух распорола ярчайшая молния необыкновенной  силы.  Через  миг  я
осознал, что борюсь с самим Макезой Громовержцем. Оркский колдун, фигурально
выражаясь, выступал в другой, более  тяжелой,  весовой  категории,  хотя  по
объему талии я его явно превосходил. Я предотвратил убийство Резаза Мясника,
но все шло к тому, что рассказывать о своем подвиге мне не придется.
   Я вцепился обеими руками в его шею, всячески  стараясь  не  оказаться  на
одной линии с драгоценным  камнем,  вделанным  в  лоб  колдуна.  Он  все  же
ухитрился повернуть голову и послать разряд мне в плечо. Я завопил от  боли.
Амулет  спас  меня  от  гибели,  но  его  силы  не  хватило  на  то,   чтобы
противостоять удару молнии практически в упор.
   Я позвал на помощь, но охранники ложи сенаторов едва шевелились. Вспомнив
о Снотворном заклинании,  я  что  было  сил  обрушил  его  на  колдуна.  Это
заклинание могло усыпить роту солдат, но на  могущественного  оркского  мага
оно почти не оказало воздействия. Впрочем, захват Макеза  все-таки  ослабил.
Вырвавшись из объятий колдуна, я двинул его ногой под  ребра  и  перепрыгнул
через балюстраду в сенаторскую ложу.
   - Вы полагаете, что я вам прислуга  за  все?  -  задыхаясь,  произнес  я,
прячась за  спину  Мелии  Неподкупной,  чтобы  не  мешать  ей  схватиться  с
Громовержцем.
   Макеза вскочил на ноги и, судя по виду, снова обрел боевую форму.  Колдун
надвигался  на  нас,  а  его  глаза  полыхали  огнем.  Трое  солдат   Службы
общественной охраны повисли у него на плечах, но он отшвырнул их,  произнеся
лишь одно слово. Подойдя к балюстраде, Макеза не стал тратить  силы  на  то,
чтобы перелезть  через  нее,  вместо  этого  он  снова  что-то  произнес,  и
невысокая  загородка  превратилась  в  песок.  Мелия  Неподкупная  двинулась
навстречу колдуну, а несколько наших магов, заметив происходящее,  заспешили
ей на помощь. Я облегченно вздохнул, хотя знал, что одолеть Громовержца даже
объединенными силами будет нелегко.
   Тем временем Резаз Мясник и его телохранители обнажили мечи, что повергло
сенаторов в ужас, поскольку они внезапно оказались перед  лицом  вооруженных
орков. Что происходило на самом деле, сенаторы понять были не  в  состоянии.
Солдаты Службы общественной охраны растерялись и не  знали,  кого  защищать.
Резаз выступил вперед, чтобы дать Громовержцу бой, но Макеза произнес мощное
заклинание, и лорд, отлетев в глубь ложи, тяжело опустился на каменный пол.
   Мелия раскинула руки в сторону, обратив против Макезы все свои магические
силы. В тот же миг волшебница оказалась в  самом  центре  желтого  огненного
шара, и ей пришлось затратить несколько секунд, чтобы вырваться из  пламени.
Выйдя на свободу целой  и  невредимой,  она  обрушила  на  Громовержца  свое
заклинание, однако для колдуна её заклятие оказалось, видимо, слабоватым,  и
тот продолжал неотвратимо приближаться к  лежащему  без  чувств  лорду.  Два
телохранителя Мясника встали на пути Макезы,  но  проклятый  чародей  легким
движением руки отмел их так, как мы отметаем мух. На помощь подруге  прибыла
ещё одна могущественная волшебницы Турая - Лисутарида Властительница  Небес,
но колдун продолжал наступление.
   Мне приходилось видеть оркских колдунов в деле, и я знал,  насколько  они
могущественны. Даже после того, как Хормон Полуэльф объединил  свои  силы  с
Мелией и Лисутаридой (из  кармана  мага,  между  прочим,  торчали  несколько
билетов, на которых он успел проиграть), исход сражения оставался неясен.  В
металлические  ограждения,  высекая  снопы  искр,  били  молнии,  а  стадион
сотрясали раскаты грома.
   Плечо у меня страшно болело. Я проиграл во всех заездах  и  потерял  кучу
гуранов, а Макри  выиграла  больше  тысячи.  Словом,  я  пребывал  в  весьма
скверном расположении духа. Если Макеза Громовержец прикончит лорда  Резаза,
последний заезд Мемориала Тураса отменят, и я не смогу возместить  проигрыш.
Терпеть постоянные перерывы в гонках я больше не мог, поэтому, взяв  из  рук
супруги какого-то сенатора бокал кли  и  выплеснув  его  содержимое  себе  в
глотку, я поднял тяжелый стул и начал подкрадываться к участникам магической
битвы.
   Большая часть сенаторской галереи была затоплена  многоцветным  пламенем,
но я, вознеся молитвы и надеясь на амулет, смело шагнул в  огонь.  В  центре
огненного водоворота я задержал дыхание и, скрипя  зубами,  двинулся  сквозь
пламя.  На  месте   сражения,   видимо,   произошло   какое-то   искривление
пространства. Я вид