алось, это был один из тех, что обыскивали мой офис.
   - С какой стати вы решили, что статуя у меня?
   Не говоря  ни  слова,  он  без  труда  освободил  рукав  и  устремился  к
сотоварищам.
   - Здесь, Фракс, ты больше ничего не  узнаешь,  -  сказала  Макри.  -  Они
пребывают в таком горе, что способны лишь кудахтать над Иксиалом.  Меня  это
начинает раздражать, и, кроме того, они задолжали мне одну хорошую драку.
   И тут словно по команде тишина в спокойном  саду  взорвалась.  Со  стены,
через которую перелезли  мы  с  Макри,  вдруг  посыпались  монахи  в  желтом
одеянии. Я сразу понял, что они явились сюда  не  за  тем,  чтобы  обсуждать
проблему единосущности. Вновь прибывшие, размахивая  кинжалами  и  короткими
дубинками, кинулись с боевым кличем на монахов из Звездного храма.  "Красные
балахоны" мигом отреагировали на нападение и образовали вокруг Иксиала живой
щит. На крик и шум из дома выбежали ещё несколько их собратьев, доведя число
сражающихся чуть ли не до восьми десятков человек. Монахи отчаянно  работали
кулаками и ногами, выделывая при этом уже знакомые мне акробатические номера
в виде передних и задних сальто. Это было то ещё зрелище! Мы с Макри, немало
изумленные  таким  поворотом  событий,  отступили   в   кусты.   Я   начинал
подозревать, что за всем этим стоит  нечто  большее,  чем  простая  взаимная
неприязнь служителей двух конкурирующих храмов. Впрочем, нельзя исключать  и
того, что монахи дерутся между собой все время, а статуя  -  лишь  очередной
предлог как следует измолотить друг друга.
   - Какой любопытный теологический диспут, - сказал я Макри после того, как
один из монахов, ударившись о ствол дерева рядом с нами, опустился на землю.
- Было бы неплохо, если бы их опыт переняла Истинная Церковь. Это  несколько
оживит её обряды.
   Было  довольно  темно,  но  тем  не  менее  я  смог,  хотя  и  с  трудом,
рассмотреть, что Трезий Преподобный находится в самой гуще событий. Если это
действительно был Трезий, то старец сохранился  даже  лучше,  чем  я  думал.
Готов поклясться, он прыгал с переворотом в воздухе на высоту восемь  футов,
на лету сражая  ударом  ноги  своего  противника.  Приземлившись  за  спиной
другого, он сражал и того приемом, известным в кругах бойцов как подсечка. В
какой-то момент его окружила группа монахов в  красном,  но  он  при  помощи
сальто через их головы вышел из окружения, повергнув,  находясь  в  воздухе,
ещё пару нападающих.
   Со всех сторон доносились крики гнева и боли. Кое-где сверкали клинки, но
все же большинство монахов дрались голыми руками. Казалось, каждый из них  в
первую очередь стремится подтвердить свою репутацию мастера рукопашного боя.
Я едва не зажмурился, увидев удар кулака, которым вполне можно было забивать
сваи. В результате этого,  с  позволения  сказать,  удара  один  из  бойцов,
перелетев через высокие кусты, рухнул без сознания у наших ног.
   - Ему следовало больше думать о защите, -  откомментировала  Макри,  явно
наслаждаясь зрелищем. - Может, и нам стоит вступить в бой?
   - Конечно, нет! С какой стати?
   - Не знаю. Просто подумала, что это было бы неплохо.
   - Если кто-то дерется, Макри, это вовсе не значит, что мы должны  драться
тоже.
   - Думаю, что ты прав. Но это противоречит моей натуре.
   Желтые монахи из Облачного храма  постепенно  начинали  брать  верх.  Это
происходило  главным  образом  потому,  что  в  битву  их  вел  сам   Трезий
Преподобный. Ни один из бойцов в красном не мог ничего противопоставить  его
технике ведения боя. Тела возникавших на его пути  юных  монашков  буквально
взлетали в воздух  под  ударами.  Он  сумел  приблизиться  к  телохранителям
Иксиала  и  продолжал  двигаться  дальше.  Его  сторонники,  перестроившись,
принялись атаковать противника со всех сторон.
   Целитель, аптекарша и травница благоразумно бежали с поля боя, но  Калия,
как  мне  казалось,  осталась  рядом  с  Иксиалом,  чтобы  защищать  его  до
последнего вздоха. Такова сила любви, подумал я,  невольно  восхищаясь  этой
женщиной.
   Братья из Звездного храма защищались  отчаянно.  Они  бились  храбро,  но
Трезий оказался им не по зубам. Он сметал их со своего пути, как разъяренный
дракон сметает взвод плохо оплачиваемых  наемников.  Неужели  он  собирается
убить Иксиала? Как частный детектив, давший клятву не только  блюсти  закон,
но и содействовать оному, я обязан был положить конец этому безобразию и  не
допустить, чтобы перед моим носом  совершилось  серьезное  преступление.  Но
каждый раз, когда я вижу непорядок, я делаю вид, что это меня не касается.
   И тут я почувствовал, что в кустах неподалеку от меня  есть  ещё  кто-то.
Макри, видимо, тоже это почувствовала, так как обернулись мы одновременно. В
тени кустарника бесшумно передвигался какой-то человек. Он, несомненно,  нас
видел, но никаких действий не предпринимал. Вместо  того  чтобы  напасть  на
нас, человек поднял на уровень груди какой-то предмет, назначение которого я
в  темноте  определить  не  смог.  Послышался  резкий  щелчок,  за   которым
последовало короткое жужжание. В  тот  же  миг  один  из  монахов  в  желтом
вскрикнул и рухнул на землю. Это жужжание было мне хорошо знакомо.  Арбалет.
Темная фигура в кустах теперь не нуждалась в представлении.
   - Сарина Беспощадная, - прошептал я на ухо Макри.
   Арбалет  -  оружие  очень  мощное,  но  в  то  же  время   громоздкое   и
неповоротливое.  Он  хорош  при  обороне  города  или  при  нападении  из-за
прикрытия, но для открытого боя не годится,  так  как  для  его  перезарядки
требуется слишком много времени. Но Сарина очень быстро (такой скорости  мне
видеть ещё не доводилось) заложила в прорезь очередную смертоносную  стрелу.
Раздалось знакомое жужжание, и ещё один монах из  Облачного  храма  замертво
рухнул на землю. После потери двух человек  до  желтых  наконец  дошло,  что
здесь что-то не так, и они ослабили напор. Раздался звон тетивы, из арбалета
вылетела ещё одна стрела, и очередной монах в желтом упал на траву.
   - В кустах! - взревел Трезий Преподобный, махнув рукой в нашу сторону.
   Короткая передышка позволила монахам Звездного храма перегруппироваться и
создать   прочное   кольцо    обороны    вокруг    своего    вождя.    Часть
монахов-облачников, отделившись от группы, помчалась в  направлении  кустов.
Впереди  всех  бежал  Трезий.  Я  следил  за  тем,  как  Сарина  Беспощадная
хладнокровно перезарядила арбалет.  Теперь  она  целилась  более  тщательно,
поскольку её очередной жертвой должен  был  стать  сам  Трезий  Преподобный.
Стрела вылетела из арбалета.
   И здесь случилось невероятное - то, на  что  обычный  человек  просто  не
способен: Трезий поймал стрелу,  прежде  чем  та  успела  его  поразить.  От
изумления  у  меня  отвисла  челюсть.  Выпущенная  с   близкого   расстояния
арбалетная стрела пробивает стену, и схватить её рукой в полете невозможно -
ведь она летит с такой скоростью, что её практически  не  видно.  И  тем  не
менее Трезий это сделал.
   Его сторонники вбежали в кусты, и мне пришлось отступить глубже  в  тень.
Сарина спокойно выпустила стрелу в ближайшего к ней монаха, а затем вступила
в рукопашную схватку с остальными. Ее боевое искусство  ничуть  не  уступало
боевому искусству противника. Видимо, она не соврала, сказав  мне  когда-то,
что четыре года провела в монастыре рядом с монахами-воинами.  Сейчас  перед
моим изумленным взором она сражалась одновременно с тремя  монахами.  Свалив
одного резким тычком кулака, Сарина  развернулась  и  сдвоенным  ударом  ног
отразила атаку двух других противников.
   Вдалеке   послышались   свистки.   Наверное,   кто-то   известил   Службу
общественной охраны. В Тамлине невозможно как следует  подраться  без  того,
чтобы кто-то из соседей не вызвал охранников.  А  если  Службу  общественной
охраны вызывают обитатели  Тамлина,  патруль  на  месте  событий  появляется
незамедлительно. На улице у фасада дома раздались громкие команды и свистки.
Оттуда же донесся стук колес фургонов. Не прошло и десяти секунд, как в  сад
ввалилась толпа облаченных в черные туники охранников.
   - Пора уходить, - сказал я, и мы вместе с  монахами  побежали  к  дальней
стене сада.
   Мне показалось, что в кустах промелькнул  силуэт  ещё  одного  невысокого
человека. Это был точно не монах. Темная фигура мне явно кого-то напоминала,
но я не мог сообразить, кого именно. Перевалив через стену, мы  оказались  в
парке. Монахов рядом с нами уже не было.
   - Ну и вечерок, - заметил я.
   - Классная драка! - восхищенно откликнулась на мое замечание Макри.
   От места побоища нам хотелось удалиться как  можно  скорее.  Поскольку  я
когда-то здесь жил, найти дорогу  даже  в  темноте  для  меня  не  составило
никакого труда. Я провел Макри по узкому проходу между двумя  виллами.  Шум,
доносившийся до нас с виллы  Иксиала,  вскоре  стих.  Теперь  нам  предстоял
долгий путь домой. Ночью любое  движение  конных  экипажей,  так  же  как  и
всадников, в Турае запрещено. Мне казалось, что для прогулки все ещё слишком
жарко, и кроме того, я вспомнил, что уже давно ничего не пил.
   - Ну и как? Удалось тебе выяснить что-нибудь  полезное,  для  того  чтобы
освободить Гросекса? - спросила Макри.
   - Пока не знаю. Мне  надо  как  следует  подумать,  чтобы  рассортировать
факты. Но прежде всего я нуждаюсь в пиве. Умираю от жары и жажды. Интересно,
почему здесь так мало таверн? Ты как хочешь, а я зайду в ту, которая  первой
окажется на нашем пути.
   Уже перевалило за полночь. Поскольку ночная  жизнь  в  этих  краях,  надо
сказать, течет довольно вяло, мы не встретили  ни  одной  открытой  таверны,
пока не вышли из Тамлина и не оказались в районе Храма Нефритовых Полей, где
жизнь все ещё теплилась. Храм три сотни лет назад  построили  эльфы  в  знак
признательности за нашу помощь в очередной Оркской войне. Свое  название  он
получил потому, что его фасад украшали колонны из нефрита. В той  войне  нам
удалось   собрать   большое   число   боевых   кораблей,   и    флот    Лиги
городов-государств разгромил армаду  орков  в  знаменитом  морском  сражении
рядом с островом Дохлого дракона. Эта битва на долгое время  положила  конец
господству орков на море. В то время военно-морской флот Турая, несмотря  на
сравнительно небольшое число кораблей, являл собой весьма внушительную силу.
Теперь  все  не  так.  Турай  когда-то  был  очень  уважаемым  членом   Лиги
городов-государств. Теоретически он остался таковым и по сей день, хотя  все
знают, что его армия и флот с тех пор сильно захирели.
   Да и Лига уже не та. Четыре столетия Лига охраняла своих членов от  более
крупных стран наподобие Ниожа, но  последние  двадцать  лет  она  постепенно
разваливается. Теперь мы пребываем в постоянном  волнении  из-за  серебряных
рудников, расположенных на границе с  нашим,  с  позволения  сказать,  южным
союзником городом-государством Маттеш.  Если  дело  дойдет  до  войны,  Лига
распадется окончательно и Ниож съест нас на завтрак.
   В  районе  Храма  Нефритовых  Полей  в  основном  живут   государственные
служащие, чиновники средней руки и другие достойные граждане Турая.
   Итак, нам в конце концов удалось найти таверну, в окнах которой  все  ещё
горел свет. Мое предложение зайти Макри восприняла довольно скептически.
   - Все будет в лучшем виде, - заверил я её, и мы открыли дверь.
   На пороге нас встретил здоровенный тип в зеленой тунике сотрудника Службы
частной охраны. Его здесь держали  для  того,  чтобы  разные  подозрительные
элементы вроде Макри и меня не проникали в  среду  более  достойных  граждан
города. В "Секире мщения" все обстояло не так. Гурд впускал всех желающих.
   Вход в таверну освещался факелом, и в его  трепещущем  свете  кожа  Макри
казалась более красной, чем  обычно.  Похожий  на  небольшую  гору  охранник
растопырил ручищи, преграждая нам вход.
   - Вход с оружием запрещен, - объявил он. - И тем более оркам.
   Макри, не  колеблясь  ни  секунды,  выдала  серию  мощных  ударов.  Удары
достигли цели, и наглец со стоном опустился на пол.
   - Неужели нельзя было вначале хотя бы обсудить проблему? - спросил я.
   - А что здесь обсуждать? Он меня оскорбил.
   Охранник, не приходя в себя, лежал на пороге. У меня  возникло  искушение
отодвинуть тело, вбежать в таверну и по-быстрому освежиться фляжкой эля,  но
на сей раз здравый смысл возобладал. Охранник мог прийти в  себя  и,  увидев
меня за стойкой бара, поднять шум. Хлопот не оберешься.
   Нам ничего не оставалось, кроме как, изнывая от жары, двигаться дальше по
ночным улицам.
   - Думаю, Макри, что тебе следует сдерживать свой нрав, - сказал я.
   - Вот завтра и начну. А хорошие удары, правда?
   Макри повеселела. А ведь после того, как монах свалил её ударом  ноги,  у
неё все время был вид, как у ниожской шлюхи.  Думаю,  что  и  охранника  она
приложила только потому, что решила попрактиковаться  в  рукопашном  бое  на
случай новой встречи с монахами.

ГЛАВА 11

   На следующий день я проснулся поздно с  сильнейшей  болью  в  ногах  и  в
жестоком похмелье. Выкарабкавшись из постели, я  сразу  заковылял  к  своему
небольшому запасу листьев лесады. Это растение поступает  к  нам  из  Страны
эльфов и хорошо снимает похмелье. Я свою зелень получил  от  эльфа,  который
пользовался моими услугами пару месяцев назад. Эльф оказался преступником, и
его убили. Но перед смертью  он  успел  сделать  доброе  дело,  оставив  мне
чудесные листья.
   Эльфа и его сообщника прикончила Ханама Убийца, и в последние  часы  меня
почему-то не оставляли тревожные мысли о Ханаме.  Маленькая  темная  фигура,
которую я мельком заметил прошлой ночью в саду, очень смахивала  на  Ханаму.
Не хватает только того, чтобы в дело вмешалась Гильдия убийц, думал я.
   Лист лесады очень быстро произвел желаемое действие.  Только  избавившись
от похмелья, я почувствовал, как ноет все тело.  Ночью  мы  прошагали  через
весь город, заскочив по пути (довольно надолго) в  какую-то  таверну  округа
Кушни. У Макри там не возникло никаких  проблем.  Заведение  было  настолько
мерзким, что там радостно встретили бы самого оркского короля, если  бы  тот
был готов выложить за выпивку несколько гуранов.
   Округ Кушни расположен в центре города.  Там  полным-полно  преступников,
наркоманов, низкопробных таверн, борделей и игорных домов, за  контроль  над
которыми  сражаются  между  собой  Братство,  Сообщество  друзей  и  местные
уголовники. По долгу службы мне частенько  приходилось  бывать  в  Кушни.  У
Макри для вращения в светском обществе времени почти не остается, поэтому её
знания  об  этом  округе  не  столь  глубоки,  как  мои.  У  меня  создалось
впечатление, что её застала  врасплох  мощь  алкогольных  напитков,  которые
подаются в здешних тавернах. По пути домой она твердила, что вовсе не  пила,
но я готов поклясться, что по  наружной  лестнице  Макри  карабкалась  минут
пятнадцать. Она так и не добралась бы до дома, если бы ваш покорный слуга не
тащил её на себе весь последний пролет.
   Поэтому я получил некоторое удовлетворение, когда ближе к  полудню  Макри
вползла в мою комнату и стала  умолять  меня  выдать  ей  хотя  бы  листочек
лесады. Она была завернута в  одеяло  и  выглядела  так,  будто  только  что
переболела чумой. Я согласен, что, когда дело  доходит  до  драки,  Макри  и
вправду первая спица в колеснице.  Согласен  я  и  с  тем,  что  в  изучении
философии и риторики  она  остра,  как  ухо  эльфа.  Однако  голову  даю  на
отсечение, что по части  выпивки  я  дам  ей  сто  очков  вперед.  Если  она
когда-нибудь сумеет меня перепить, я восприму это как личное оскорбление.
   Лишь с большим трудом  ей  удалось  поднести  к  губам  стакан  с  водой,
настолько сильно дрожали у неё руки.
   - Ты такая же зеленая, как этот  лист,  -  радостно  объявил  я.  -  Ведь
говорил же я тебе, что горный кли для тебя чересчур крепок. Чтобы его  пить,
брюхо должно быть луженым, как у меня.
   - Из какого дерьма они его там варят? - с отвращением выдавила она.
   - Из винограда, батата, маиса… Кто знает? Люди  в  горах  живут  бедно  и
пускают в перегонку все, что попадется под руку.
   - А как ты себя чувствуешь? - содрогнувшись всем телом, спросила  она.  -
Так же плохо, как и я?
   - Конечно, нет. Чтобы ощутить хоть что-то, я должен вылакать  по  меньшей
мере пару бутылок горного кли. Я бодро и  весело  пробудился,  дабы  принять
участие в утренней молитве.
   - Чушь! - просипела Макри. Судя по выражению её лица, самые простые слова
давались ей с трудом. - Ты просто первым сжевал лист лесады.
   Макри, ценой нечеловеческих  усилий  проглотив  выданный  мною  листочек,
улеглась на кушетку, прикрыла ладонями глаза и горько прошептала:
   - Боюсь, что утренние занятия по теологии мне  сегодня  все  же  придется
пропустить.
   Я приступил к уборке и смахнул со стола  какой-то  мусор.  Макри  открыла
глаза, посмотрела на меня с укором и прошептала:
   - Перестань мельтешить. Я же понимаю: ты желаешь продемонстрировать,  что
алкоголь тебе нипочем. А Дандильон я  непременно  убью,  -  выдержав  паузу,
неожиданно закончила она.
   - Что?!
   - Я собираюсь убить Дандильон. Как только мне немного полегчает, я  сражу
её своим верным оркским клинком.
   Похоже, Дандильон сегодня с утра  снова  верещала  про  дельфинов.  Макри
всегда относилась к Одуванчику  сочувственно,  однако  в  том  состоянии,  в
котором она сейчас пребывала,  сил  на  то,  чтобы  выслушивать  болтовню  о
говорящих дельфинах, у неё явно не осталось.
   - Хотя, с другой стороны, - продолжала она, - я  ничего  не  имею  против
того, чтобы воспользоваться целебным камнем. Как бы то ни было, но в Кушни я
никогда пить больше не буду.
   Произнеся эти слова, Макри умолкла и  с  несчастным  видом  стала  ждать,
когда подействует лесада. Несмотря  на  жару,  она  дрожала  под  одеялом  и
по-прежнему оставалась зеленой. Бедная Макри. Я решил пощадить её и не  стал
напоминать о том, как она, усевшись на  колени  какому-то  юному  наркоману,
лезла к нему с поцелуями до тех пор, пока нас не вышвырнули из таверны.  Эту
занимательную историю я приберегу до той поры, когда Макри немного окрепнет.
   Внизу в таверне Гурд  и  Танроз  уже  трудились  вовсю.  Изучив  меню,  я
остановился на нескольких позициях, способных обеспечить мне сытный завтрак.
Во-первых, я выбрал рыбу. Танроз, надо сказать, прекрасно её готовит.  Когда
я делал заказ, Гурд слегка напрягся. Упоминание о  рыбе  всегда  портит  ему
настроение. Дело в том, что местный торговец рыбой  -  весьма  преуспевающий
тип по нашим стандартам - некоторое время назад положил  глаз  на  Танроз  и
теперь всегда отпускает ей свой  товар  со  скидкой.  Это  заставляет  Гурда
ревновать. Бедный старый варвар! Большую часть своей жизни он маршировал  по
всему миру и сражался за тех, кто был готов ему платить, но до сих пор и  не
понял, что такое любовь. Он без ума от Танроз, и  от  этого  ему  не  легче.
Танроз благосклонно принимает его ухаживания, но сам Гурд ни на что не может
решиться. Он слишком привык к жизни холостяка. Тем не менее он сходит с  ума
от ревности каждый раз, когда рыбник предлагает Танроз очередную скидку.
   Когда я заканчивал завтракать, в таверне появилась Макри -  ясноглазая  и
вполне здоровая.
   - Листья лесады обладают замечательной силой, - объявила она.  -  Сколько
их у тебя ещё осталось?
   - Совсем немного. В Турае их достать практически невозможно. Когда у меня
в следующий раз клиентом будет эльф, я опять  потребую,  чтобы  он  выплатил
гонорар листьями лесады.
   Макри не преминула напомнить, что в прошлый раз я получил  листья  лесады
вовсе не в качестве платы за услуги.
   - Ты взял их, когда мы обнаружили эльфов мертвыми, - сказала она.
   - Какая разница?
   - Весь прошлый вечер у меня как бы в тумане. Мы  действительно  встретили
Сарину, или мне показалось?
   - Мы действительно её встретили. Она застрелила  из  арбалета  нескольки