ь  мне  удалось  лишь  с
большим трудом. Я был заляпан грязью с  головы  до  ног  и  чувствовал  себя
несчастным, как ниожская шлюха. И неудивительно: дождь не прекращался,  бега
отменили, карета не желала вылезать из грязи. Больше всего меня угнетало то,
что я не видел ни малейших намеков на улучшение ситуации.
   - Дождь прекратился, - сказал один из адъютантов Цицерия.
   Мы все как по команде обратили взоры в небеса. Молодой человек не ошибся.
Более того, далеко на горизонте возникла голубая полоска.
   - Дождь прекратился!
   Когда в разрывах облаков появилось солнце, я от счастья едва не  пустился
в пляс. Весть об  изменении  погоды  разнеслась  по  городу,  и  люди  стали
высыпать на улицу.
   На пороге таверны возник Кемлат Истребитель Орков.
   - Застряли? - участливо спросил он, увидев наши мучения.
   Маг сделал почти неуловимое движение  ладонью,  карета  дрогнула,  лошади
весело заржали и без всякого труда выдернули экипаж из грязи.
   - Прекрасное заклинание, Кемлат, - заметил я. - Жаль, что ты не догадался
выглянуть до молитвы.
   Прежде чем заместитель консула успел погрузиться в карету, я спросил:
   - Как вы оцениваете состояние дренажной системы на стадионе? Надеюсь,  её
держали в полном порядке?
   - Вне всякого сомнения, - ответил заместитель консула. - Я лично  выделил
на  это  средства  из  городского  бюджета.  Кроме  того,  я  дам   указание
использовать дополнительную рабочую силу, чтобы привести стадион в порядок.
   - Значит, состязания начнутся вовремя?
   -  Обязательно,  -  ответил  Цицерий.  Он  прекрасно  понимал,  что   его
политическая репутация понесет непоправимый урон, если  Мемориал  Тураса  не
состоится и теперь.
   Мы помчались в таверну, чтобы поскорее обрадовать  Гурда  и  Танроз  этой
великолепной новостью.
   - Я молилась о том, чтобы дождь прекратился, - сказала Макри.
   В "Секире мщения" царило всеобщее возбуждение. Гурд на весь  день  закрыл
свое заведение, а постоянные обитатели таверны готовились отбыть на стадион.
Палакс и Каби собирались развлекать зрителей и, возможно, сделать  несколько
ставок, если им удастся насшибать достаточно бабок. Мы с Макри в отличие  от
музыкантов находились в хорошей форме, поскольку только что получили  деньги
от Цицерия. Вознаграждение составило шестьдесят  гуранов.  Десятку  я  сразу
отложил на ремонт своего жилища, пострадавшего от магических угроз,  визитов
незваных гостей и всего такого прочего. Двадцать  пять  гуранов  я  отсчитал
Макри, и у меня на ставки осталось  пятьдесят.  Эта  сумма  вызвала  у  моей
подруги неподдельное изумление.
   - Где ты раздобыл ещё двадцать пять? - подозрительно спросила она.
   - Заложил волшебный освещальник. Полсотни, конечно, не деньги, но  думаю,
что после пары первых ставок соберу капитал. Делай  как  я,  и  внакладе  не
останешься. Когда я вступлю в  игру,  букмекеры  пожалеют,  что  заранее  не
завербовались в армию.
   - А что, если кто-нибудь опять попытается навредить оркам? -  с  тревогой
спросила Макри.
   - Сомневаюсь. На это не осталось  времени.  Кроме  того,  консул  повсюду
расставил посты, а Хасий Великолепный  следит  за  тем,  чтобы  Громовержец,
если, конечно, он появится, не натворил новых гадостей.
   В первый раз за целый месяц я не нуждался  в  плаще  магической  сухости.
Сэкономив  магические  силы  на  плаще,   я   загрузил   память   Снотворным
заклинанием.  Никаких  осложнений  я  не  ждал,  но  кто  знает,  что  может
случиться? Жизнь  приучила  меня  быть  готовым  ко  всяким  неожиданностям.
Словом, я пребывал в великолепном расположении духа.
   - Удивительно, Фракс, как возможность сыграть  на  бегах  поднимает  твое
настроение. Только вчера ты клял жизнь на чем  свет  стоит,  жаловался,  что
получил кличку "Лучший друг орков", рыдал у меня на плече из-за того, что не
смог найти убийцу Марсия.
   - Все это сущие пустяки, Макри, - отмахнулся я.  -  Разве  я  не  отыскал
украденные шедевры? Очень скоро настанет очередь убийцы. Если  первоклассный
маг из Обители справедливости  сможет  установить  связь  между  похищенными
предметами искусства и Гликсием Драконоборцем, этого  вполне  хватит,  чтобы
негодяй предстал перед судом. Если же такой связи не обнаружат, мне придется
слегка поработать ногами. Я займусь этим сразу после бегов.
   Кемлат Истребитель Орков похвалил меня за упорство и уверенность.
   - Ты молодец, Фракс, - сказал мой друг. - У тебя железная  хватка,  ничто
не может сбить тебя со следа. Гликсию следовало хорошенько подумать,  прежде
чем с тобой связываться.
   Кемлат решил сопровождать нас  на  стадион,  где  он  намеревался  помочь
Сарии: колеснице Марсия предстояло участвовать в главном заезде.
   Предметы искусства из  коллекции  Марсия  по-прежнему  хранились  в  моей
комнате. Среди этих шедевров были прекрасные кубки, статуэтки и картины.  На
одной из картин был изображен будущий сенатор. Полотно, надо думать, создали
сразу после Оркской войны, когда Марсий был ещё очень молод.
   - Почему на картине нет тебя? - поинтересовалась Макри.
   - Я служил рядовым солдатом, а для истории запечатлевали лишь офицеров  и
магов.
   - Довольно вшивая живопись, - заявила Макри, которая, помимо естественной
истории, философии, риторики и прочей дребедени, изучала искусствоведение.
   По-моему, она  отнеслась  к  полотну  слишком  сурово.  По  крайней  мере
нарисованные на картине  персонажи  были  узнаваемы.  В  отличие  от  многих
знатоков живописи я считаю, что картина не может  быть  очень  плохой,  если
изображенных на ней людей или животных можно узнать.  Я  внимательно  изучил
картину и опознал Марсия, Кемлата и ещё нескольких офицеров. В памяти  снова
всплыли боевые эпизоды, но я их прогнал, ибо  мне  надо  было  готовиться  к
великому событию.
   Танроз суетилась,  упаковывая  разнообразные  яства,  которые  собиралась
прихватить с собой на стадион и, если удастся, продать.
   - А я-то думала, гонки не состоятся, - повторяла стряпуха.
   - Я помолилась, чтобы дождь перестал, и он сразу перестал, - похвасталась
Макри.
   Я сложил в сумку связку палочек фазиса, несколько фляжек пива и пятьдесят
гуранов. Пора было отправляться на бега.

ГЛАВА 18

   Стадион Супербия - гигантский каменный амфитеатр. Его соорудили  лет  сто
назад во времена короля  Варкия.  На  стадионе  выступают  заезжие  цирковые
труппы,  там  даются  театральные  представления,   проводятся   религиозные
церемонии и устраиваются бои гладиаторов. Но  наиболее  важным  событием  на
стадионе являются гонки колесниц. Во время сезона бегов амфитеатр  забит  до
отказа:  преторы,  префекты,  сенаторы,  маги,  дамы  из  высшего  общества,
священнослужители и высшие чины гильдий сливаются на время с самыми  низшими
слоями, чтобы получить удовольствие и в случае удачи зашибить немного бабок.
В  день  Мемориала  Тураса  на  стадион  набивается  столько  зрителей,  что
сооружение начинает трещать по швам.
   Тоска, так недавно владевшая  всем  городом,  исчезла  вместе  с  дождем.
Возможность ходить по улицам и оставаться при этом  сухим  вселяла  в  людей
радость, а уверенность в том, что бега состоятся, заставляла улыбаться  даже
тех, кто ещё вчера не уставал повторять, что на Турай пало проклятие  богов.
Все возрадовались настолько, что обращенный на орков народный гнев  сменился
нетерпеливым ожиданием их состязаний с эльфами. Эльфы считались  бесспорными
фаворитами гонки. Лишь немногие обитатели Турая  были  готовы  поставить  на
орков, хотя знатоки вроде меня понимали, что наши вечные враги имеют хорошие
шансы на победу. Сария для  участия  в  состязаниях  заявила  свою  квадригу
"Штурм цитадели". Это  была  лучшая  наша  упряжка,  но,  по  моему  мнению,
выиграть у эльфов и орков она не могла. Однако следовало ожидать, что немало
представителей рода человеческого, руководствуясь патриотическими чувствами,
будут ставить на колесницу, принадлежащую людям.
   Пробиться на стадион было непросто, и чтобы протолкаться через толпу, мне
пришлось пустить в ход весь свой немалый  вес.  Макри  тянулась  за  мной  в
кильватере.
   - Вынуждена признать, что и брюхо иногда  способно  приносить  пользу,  -
сказала она, когда  я,  словно  боевая  галера,  прокладывал  путь  в  толпе
школяров, с гвалтом направляющихся на стадион. Нам  удалось  занять  хорошие
места вблизи беговой дорожки и неподалеку от букмекеров. До навеса,  в  тени
которого шла торговля пивом, тоже было рукой подать. На  стадионе  Супербия,
похоже, собрался весь Турай. До начала заездов зрителей развлекали  жонглеры
и акробаты. Основная масса людей расселась на каменных скамьях амфитеатра, а
сенаторы и прочие большие шишки расположились в отведенной для них  галерее.
Среди избранных я заметил несколько зеленых  капюшонов  эльфов  и,  как  мне
показалось, один черный оркский. Орка разглядеть было очень трудно, так  как
он стоял в глубине галереи.
   Перед галереей на виду у всей  публики  восседала  в  своей  великолепной
радужной мантии сама Мелия Неподкупная. При виде  могущественной  волшебницы
все испытывали чувство  уверенности.  Зрители  знали:  Мелия  Неподкупная  -
благословенно имя ее! - не допустит постороннего вмешательства в ход заездов
и не позволит повлиять на результаты.
   В моем распоряжении имелось пятьдесят гуранов. У Макри - двадцать пять. Я
был очень удивлен тем, что обычно рассудительная Макри принесла  на  стадион
все свое состояние, не оставив ничего на черный день.
   - У меня нет сомнений в выигрыше, - ответила она на мое  замечание.  -  Я
отлично научилась разбираться во всех тонкостях состязаний.
   Макри  была  страшно  довольна.  Зрители  в  предвкушении  увлекательного
зрелища совершенно не обращали внимания на  такую  мелочь,  как  присутствие
среди них вооруженной парой мечей девицы  в  мужской  тунике  и  с  примесью
оркской крови. Во время великих событий подобная чепуха  не  имела  никакого
значения. Последствия дождя были ещё заметны, и с влажной  арены  поднимался
пар, однако беговая дорожка выглядела вполне  прилично.  На  нашем  стадионе
дорожка настолько широка, что в заезде могут принять  участие  сразу  восемь
колесниц, что являет собой великолепное  зрелище.  Заняв  места,  мы  выпили
немного пива.
   - Сегодня я ощущаю себя не менее острым, чем ухо  эльфа,  -  заявил  я  и
приступил к изучению программы состязаний.
   В первом заезде фаворитом была колесница "Северный ураган", и  ставки  на
неё принимались шесть к пяти.
   - Ставим на "Ураган", - сказал я Макри. - Это чистый верняк.
   - Не нравится мне твой "Северный ураган", - ответила Макри, страшно  меня
удивив. - Мне больше по душе "Восточная красавица". Она гораздо симпатичнее.
   "Восточная красавица" считалась вторым фаворитом заезда, и ставки на  неё
принимались один к одному. "Красавица" - вполне приличная квадрига,  хотя  я
всегда предпочитаю ставить на фаворита. Когда я спросил у Макри,  почему  та
ставит на "Восточную", девица ответила,  что  ей  очень  нравится  раскраска
колесницы и её имя.
   - Но какой же идиот ставит на колесницу только потому, что  ему  нравится
её название? - ядовито поинтересовался я.
   Но    Макри    осталась    непоколебимой.    Видимо,    девица     решила
продемонстрировать, что  способна  мыслить  самостоятельно,  тем  более  что
"Восточная красавица",  как  я  сказал,  имела  неплохие  шансы  на  победу.
Остальные колесницы в  этом  забеге  были  явно  слабее,  и  ставки  на  них
принимались шестнадцать к одному. Не испытывая никакой склонности к  опасным
авантюрам, я отправился  к  конторке  Честного  Мокса  и  сделал  ставку  на
"Северный ураган".  Макри  поставила,  как  и  намеревалась,  на  "Восточную
красавицу". Орудовавший за стойкой сынок Мокса принял  мои  пять  гуранов  и
взял у Макри её четыре. После этого в моей кассе осталось сорок пять  монет,
а у Макри - двадцать одна. Расставшись с бабками, мы вернулись на свои места
и стали ждать.
   Прогремели фанфары,  Цицерий  произнес  речь.  Затем  из  конюшен  вывели
квадриги,  участвующие  в  первом  заезде.  Я  обожаю  это  зрелище.  Восемь
колесниц, восемь колесничих и тридцать две зверюги-лошади, которым предстоит
пройти четыре круга. Потрясающе!
   Стартер взмахнул флагом, колесницы стартовали, толпа взревела.  "Северный
ураган" сразу вырвался вперед и к концу первого  круга  был  уже  бесспорным
лидером. Колесничие безжалостно нахлестывали лошадей, и те как птицы неслись
по дорожке. Вскоре после начала заезда три колесницы сцепились  колесами  и,
столкнувшись, развалились. Служители стадиона выскочили  на  дорожку,  чтобы
освободить её от обломков до того, как остальные участники пройдут очередной
круг.
   К концу третьего  круга  "Северный  ураган"  заметно  увеличил  отрыв  от
четырех колесниц, сражающихся за второе  место.  "Восточная  красавица",  на
которую ставила Макри, ничего особенного не показывала. Я вскочил на ноги  и
присоединил свой голос к всеобщему воплю в поддержку фаворита.
   Мне  в  голову  частенько  приходила  мысль  о  том,  что  боги  ко   мне
несправедливы. Возможно, потому, что я использую любую возможность, чтобы не
молиться. Вот и сейчас, когда "Северному урагану" осталось до  финиша  всего
полкруга, у колесницы отлетело колесо, и  завалившийся  набок  экипаж  начал
бороздить дорожку. Три из четырех оставшихся квадриг  врезались  в  то,  что
осталось от "Урагана", а их колесничие,  как  спелые  груши,  посыпались  на
землю. Возница шедшей последней "Восточной красавицы", притормозив,  объехал
завал, и его упряжка легкой рысью затрусила к победе. Над стадионом пронесся
стон. Что касается Макри, то та,  вскочив  на  ноги,  принялась  размахивать
руками и радостно вопить. Затем, чуть ли не топча окружающих,  она  кинулась
получать выигрыш. На свое место моя подруга вернулась с пригоршней монет.
   - Я выиграла четыре гурана!
   Мне с трудом удалось выдавить улыбку. Результат заезда меня не обрадовал,
но я никогда не стану осуждать боевого товарища  за  то,  что  тому  немного
повезло. Особенно если такое случается не очень часто.
   - На кого ставишь во втором заезде? - спросила Макри.
   - На "Дыхание дракона", - внимательно изучив программу, объявил я.
   - Не нравится мне слово "дракон", - сказала Макри, скорчив гримаску. -  Я
поставлю на "Райское благоухание".
   - На что, на что? "Райское благоухание"… Ну и названьице для колесницы!
   - А мне оно кажется просто прелестным, - стояла на своем Макри.
   Я с подозрением посмотрел на свою подругу. По стандартам Макри игра  была
весьма рискованной. "Благоухание" считалось заведомым аутсайдером, и  ставки
на него принимались в соотношении  двадцать  к  одному.  Колесницей  владела
Магадия - весьма богатая вдовица из аристократов. Она  обожала  бега  и  уже
много лет тренировала квадриги, но  её  упряжкам,  как  правило,  не  везло.
"Райское благоухание" было слабой колесницей даже по меркам старой Магадии.
   - А мне она нравится, - заупрямилась Макри.
   - Пять гуранов на "Райское благоухание" - сказала она, вручая монеты сыну
Мокса.
   "Дыхание  дракона"  считалось  вторым  фаворитом,  и   ставки   на   него
принимались три к одному. Я рискнул всего тремя гуранами и правильно сделал,
поскольку уже на первом повороте два лидера  столкнулись,  и  мое  "Дыхание"
выбыло из гонки. Последовало ещё  несколько  столкновений,  и,  к  изумлению
зрителей,  первым  на  финиш  с  разрывом   в   полкруга   пришло   "Райское
благоухание".
   Толпа начала недовольно ворчать, и  существенный  вклад  в  это  ворчание
вносил я.
   - Как, спрашивается, порядочный человек может играть на бегах,  если  уже
на первом круге у фаворита отлетает колесо?! - проорал я и, вскочив на ноги,
принялся выкрикивать оскорбления в адрес колесничего, которого  уже  уносили
на носилках.
   - Оркский прихлебатель!!! - кричал я. - Какой осел тебе  сказал,  что  ты
способен править колесницей?!
   Мои пятьдесят гуранов превратились  в  сорок  два.  Макри  же  за  победу
"Райского благоухания" огребла умопомрачительную  сумму  в  сотню  монет,  и
теперь её капитал составлял сто двадцать девять гуранов. Мне никогда  раньше
не доводилось видеть, чтобы букмекер с такой неохотой отсчитывал  победителю
сотню.
   На дорожку вышел владелец "Дыхания дракона", дабы лично  проследить,  как
идет уборка того, что осталось от его колесницы.
   - Подойди ко мне, и от тебя тоже останутся одни обломки! - вопил я.
   -  Обманщик!  Грязная  собака!  -  визжала,  размахивая  пивной  кружкой,
сидевшая за моей спиной дама. Она рвалась на арену, и соседям по  трибуне  с
большим трудом удавалось сдерживать неистовую воительницу.
   - Граждане Турая не любят проигрывать, - заметила Макри.
   - Ненавидим, будь я проклят! - согласился я.
   У меня не было настроения выслушивать философские замечания подруги, и я,
пробившись к тенту, взял себе пива. Для Макри я пива брать не стал. С  какой
стати? Она только что выиграла сотню и сама вполне способна расплатиться.
   - Мне здесь нравится, - заявила она, когда я вернулся. - Ну и на кого  же
ты ставишь в следующем заезде?
   Солнце палило нещадно,  и  на  стадионе  стояла  жарища,  как  в  оркской
преисподней. Недовольство  зрителей  продолжало  нарастать.  Для  успокоения
возбужденной толпы нужен был триумф признанного фаворита, а не  сомнительные
победы сгребающих все призы аутсайдеров. Громче остальных  верещала,  заводя
толпу, сидевшая за моей спиной женщина. Я кивал в такт её воплям, когда  она
поносила владельцев колесниц, обвиняя их в сговоре с целью ограбить  честных
граждан. Мне казалось, что я встречал  её  в  округе  Двенадцати  морей,  и,
ожидая следующего заезда, мы  отвели  души,  перемыв  косточки  непорядочным
типам, выставившим на бега свои колесницы.
   Я с облегчением отметил  про  себя,  что  в  очередном  заезде  участвует
колесница под названием  "Боевой  вождь".  Это  был  бесспорный  фаворит,  и
выиграть много в случае его победы я не мог. Но любой, даже самый  небольшой
выигрыш позволил бы мне снова обрести веру в себя. В победе "Боевого  вождя"
сомнения не было, и я поставил на него двадцать гуранов,  которые  в  случае
выигрыша принесли бы мне десятку.
   Макри рискнула сделать ставку на "Безмятежную любовь" - расползающуюся от
древности колесницу с четверкой жалких  кляч  и  возничим,  выигравшим  свою
последнюю гонку ещё до начала Оркских войн. Эта квадрига также  принадлежала
Магадии и  служила  всеобщим  посмешищем.  Букмекеры  давали  за  её  победу
шестнадцать к одному, но даже и при таком соотношении на  неё  никто,  кроме
Макри, не ставил. Она снова заявила, что  ей  нравится  название,  и  отдала
букмекеру тридцать гуранов.
   - Ты зря выбросила деньги, - сказал я. - "Безмятежная любовь" не выиграет
гонку, даже если всех её соперников сожрет дракон.
   После того, как "Боевой вождь" сошел с дистанции, а "Безмятежная  любовь"
спокойно приплелась первой, я был не единственным, кто, в ярости вскочив  на
сиденье, стал осыпать проклятиями организаторов бегов.
   - Обман!  Жульничество!!!  -  вопила  толпа,  разбавляя  этими  невинными
словами более яркие выражения. В воздухе замелькали  кулаки,  а  на  беговую
дорожку  полетели  подушки   и   скомканные   программки.   Солдаты   Службы
общественной охраны, опасаясь общего мятежа, обратились лицами  к  зрителям.
Напряжение нарастало. Среди публики  находилось  множество  профессиональных
игроков, капиталы которых  утекали  в  сточную  канаву  по  мере  того,  как
заведомые аутсайдеры выигрывали забег за  забегом.  Зрители  были  на  грани
взрыва. Нашим правителям повезло, что репутация Мелии Неподкупной была столь
высокой. В противном случае у многих зрителей  возникли  бы  подозрения,  но
даже при всем уважении к Мелии некоторые граждане Турая начали бросать в  её
сторону  недовольные  взгляды.  А  наиболее  ущербные  представители  низших
классов (такие, как я,  например)  уже  стали  выступать  с  клеветнически