я такого сделал?
   - Из-за тебя я потеряла кучу денег!
   - Каких ещё денег?
   - Да тех, которые я собирала для Ассоциации благородных дам!
   Макри продолжала сыпать оскорблениями в мой адрес, а я по-прежнему не мог
ничего понять. Истина начала открываться мне лишь после того, как  где-то  в
середине её тирады я уловил слова "истребитель" и "тролль".
   - "Истребитель троллей"? - переспросил я. - Ты визжишь по поводу скачек в
Джувале?
   - О чем я говорю?! Естественно, о скачках! Ты  сказал,  что  "Истребитель
троллей" не может проиграть. Еще одна твоя глупая подсказка!
   - А разве он не победил?
   - Нет, он не победил! - завопила Макри. - На первом же вираже у колесницы
отлетело колесо! А я сегодня  утром  поставила  на  "Истребителя"  все  свои
деньги!
   Это ужасная весть меня надломила, и я тяжело опустился на кушетку.
   - Ты уверена? - с робкой надеждой спросил я.
   Она была абсолютно уверена, поскольку побывала в конторе Мокса и  видела,
как получают выигрыши те, кто ставил на фаворитов. Это зрелище ей крайне  не
понравилось. Я был потрясен столь неожиданным ударом судьбы, но тем не менее
попытался защититься от обвинений.
   - Разве я заставлял тебя делать ставку на "Истребителя"?! Мне и без твоих
завываний плохо. Не напрягай меня! "Истребитель троллей"  проиграл…  Кто  бы
мог подумать?! От этой колесницы зависела моя судьба! Там наверняка замешано
какое-то грязное колдовство.
   - Там  замешаны  лишь  твоя  тупость  и  неспособность  верно  определить
победителя! Какая я дура, что послушалась тебя! Что  мне  теперь  делать?  Я
разорена, а мне уже сегодня нужны пятьдесят гуранов!
   Поведение Макри  начинало  обретать  смысл.  Под  кушеткой  у  меня  была
припрятана монета достоинством в пятьдесят гуранов  -  специальный  фонд  на
случай чрезвычайных обстоятельств, и  я  считал,  что  о  его  существовании
никому не известно.
   - Так, значит, под моей кушеткой ты искала эти полсотни?!
   - Да.
   - И ты рассчитывала их украсть, пока я сплю?
   - Да.
   - Но почему?
   - Да потому, что я проиграла деньги  по  твоей  вине,  а  они  мне  нужны
немедленно. Я обещала А. Б. принести их сегодня.
   Услышав это возмутительное объяснение, я утратил дар речи. Немного  придя
в себя, я набрал полную грудь воздуха и грозно спросил:
   - Ты обещала принести их в А.Б.? В Ассоциацию  благородных  дам?!  Хотела
отдать этой шайке ведьм пятьдесят моих честно заработанных гуранов?
   - Не обязательно твоих, - ответила Макри. - Меня вполне устроили бы любые
полсотни. Но деньги мне нужны сегодня. И эти женщины - вовсе не шайка ведьм.
Ведь ты не против того, чтобы дать мне взаймы? Уж это ты мог бы сделать!
   - Эти пятьдесят гуранов - мой последний резерв.  На  случай  чрезвычайных
обстоятельств!  -  заорал  я,  оттаскивая  Макри  от  кушетки.  -  Если   ты
попытаешься к ним прикоснуться, я разорву тебя в клочья, как боевой пес.  Ты
уже и так задолжала мне  сорок  гуранов!  Кто  платил  за  твои  экзамены  в
Колледже?
   Макри была зла, как обезумевший дракон. Но и я изрядно рассердился.
   - Как ты смеешь обворовывать мою контору?! Неужели ты и  вправду  веришь,
что я готов пожертвовать свои последние гураны этой банде безумных баб?!
   - Я всего лишь хотела взять их взаймы, - ответила Макри, стряхивая пыль с
колен.
   - И вообще с какой стати ты  должна  таскать  деньги  в  эту  проклятущую
А.Б.?
   - Эти полсотни я собрала специально для Ассоциации. На это  у  меня  ушло
два месяца. Ведь ты прекрасно знаешь, как трудно собирать  деньги  в  округе
Двенадцати морей. Здесь все бедны, и никто не хочет расставаться  со  своими
медяками. Чтобы сколотить пятьдесят гуранов, пришлось сотрясать небо,  землю
и все три луны. Это было потруднее, чем сражаться с драконами.
   - Не трепли языком о битвах с драконами! - не унимался я. - Фракс  убивал
драконов, когда ты ещё и на свет не появилась!
   Почувствовав, что я несколько отвлекся от главной темы, я вновь приступил
к  поношению  Ассоциации  благородных  дам.  Хотя  Ассоциация  была   вполне
легальным учреждением, большинство населения Турая - в  первую  очередь  его
мужская часть - относились к этой бабской команде с неодобрением.
   Король Ассоциацию не любил, Истинная Церковь обличала её  со  всех  своих
кафедр, а сенат называл подрывной организацией.  Ассоциация  был  создана  с
целью борьбы за права женщин  в  нашем  городе.  Поначалу  дела  у  дам  шли
скверно, но по мере развития поддержка  стала  приходить  из  разных,  порою
самых неожиданных мест. Имена членов организации  держатся  в  тайне,  но  я
совершенно случайно узнал, что ей помогает принцесса Ду-Акаи  и  что  в  ней
состоят несколько весьма могущественных волшебниц.
   Гильдия магов допускает в свою среду женщин,  однако  большинство  других
гильдий отказывает им в членстве, и Ассоциация воюет за то,  чтобы  улучшить
положение. Или ухудшить, если взглянуть на дело с  противоположной  стороны.
Ассоциация благородных дам официально зарегистрирована,  её  основной  целью
является вступление в Почтенную федерацию гильдий, но  вступление  обойдется
дамам недешево. Приходится платить массу официальных сборов и кругом  давать
взятки. Макри говорила, что вся процедура обойдется в пятьдесят тысяч,  и  я
ей верю.
   - Значит, я могу взять их взаймы?
   - Конечно, не можешь. А если ты обещала отдать эти бабки  Ассоциации,  ты
не имела права ставить их на бегах.
   - Не читай мне лекций по этике, ты, ворюга! - завопила Макри.
   Я начал хохотать. Удержаться от смеха у меня не было сил.
   - Подведем итоги, - выдавил я. - Итак, ты  проигралась  на  бегах.  Мадам
Воздержание собственной персоной проперла все свои  бабки!  От  смеха  можно
помереть. Сама Королева Разумного  Поведения  поставила  всю  наличность  на
лошадок!
   Макри мои справедливые слова почему-то не понравились.
   - Это ты во всем виноват, выродок!  Орк  вонючий!  Я  бы  ни  за  что  не
поставила на колесницу, если бы ты не заявил, что это - "верняк"!
   Макри злило, что я дал ей неверную подсказку, но ещё больше  она  злилась
на себя за  то,  что  проигралась.  Она  трудилась  вовсю,  чтобы  заслужить
уважение дам, поддерживающих Ассоциацию, и потеря собранных денег  на  бегах
могла сильно подорвать её репутацию.
   - Я к полудню должна была сдать весь сбор булочнице Минарикс!  Ты  обязан
мне помочь!
   - Прощаю тебе попытку обокрасть меня, - великодушно заявил я,  сопроводив
слова небрежным взмахом руки. - Считаю, что на  преступление  тебя  толкнула
лишь импульсивность молодости. Но пусть это послужит тебе хорошим уроком  на
будущее. Никогда не бросай на кон последние ресурсы.
   Макри испепелила меня взглядом, я же ответил ей ледяным взором.
   - Я надорвалась, собирая эти деньги. Я выступила в твою пользу на суде. Я
верну тебе все долги.
   Я печально покачал головой.
   - Брось, Фракс! Вот уж не думала, что ты станешь скареден, как понтифекс,
когда речь зайдет о деньгах.
   - Мне самому нужны эти полсотни, - сказал я.
   - Зачем?
   - Чтобы отыграться  у  Мокса.  А  теперь  я  прошу  тебя  удалиться.  Мне
необходимо побыть  одному,  дабы  пережить  трагическую  весть  о  проигрыше
"Истребителя троллей".
   Кто-то постучал в дверь с улицы, и Макри удалилась с несчастным видом.  Я
печально покачал головой.  Отдать  последние  пятьдесят  гуранов  Ассоциации
благородных дам? Более дурацкой шутки и придумать невозможно.
   Стук повторился. На этот раз он звучал настойчиво и сердито.  Мои  двери,
как правило,  защищены  заговором  Замыкания.  Заговор  Замыкания  -  весьма
простенькое заклинание, и я могу им пользоваться, не освежая каждый раз свою
память. Заговор доступен каждому, кто хотя бы в  малейшей  степени  не  чужд
магическому искусству. Он хорош против мелких воришек,  но  серьезных  людей
остановить  не  способен.  Несколько  месяцев  назад  ко  мне  без   всякого
приглашения явилась Ханама Убийца, и заговор Замыкания хранил мое жилище  не
больше секунды. На сей раз, решив не  ждать  взлома,  я  пробормотал  нужные
слова, и дверь распахнулась.
   На пороге стояла Карил, не слишком дружелюбная дама, которую мы встретили
вчера в доме Марсия, где она присматривала за супругой сенатора.  Ее  модные
сапоги снизу доверху были заляпаны грязью,  а  с  элегантного  синего  плаща
струями стекала вода.
   Переступив через порог,  она  осмотрела  мой  кабинет  и  произнесла,  не
скрывая отвращения:
   - Ну и грязища!
   - Если бы я знал, что вы осчастливите меня своим появлением, то  произвел
бы генеральную уборку.
   - Не представляю, как вы можете жить в такой мерзости! Это отвратительно.
   Я тоже начинал  испытывать  отвращение  и  поэтому,  глядя  ей  в  глаза,
спросил:
   - Неужели вы явились лишь для того, чтобы прочитать нотацию  о  том,  как
мне следует содержать свою контору?
   - Полагаю, это делают все, кто к вам приходит.
   - Большинство людей, как ни странно, не  лишены  зачатков  вежливости.  А
остальным посетителям на состояние моего кабинета плевать, поскольку  у  них
хватает своих проблем.
   - Я нахожу ваш дом омерзительным. Вам надо с ним что-то делать.
   - Я немедленно приступлю к уборке и начну с того,  что  вышвырну  вас  на
улицу. Если вы, конечно, не перейдете к делу. Что вам от меня надо?
   Она посмотрела на меня так, словно я являл собой какое-то гнусное, только
что выползшее из-под камня существо, но остаток критики проглотила и перешла
к делу.
   - Речь идет о собственности Марсия.
   - О какой именно?
   - О той, для поисков которой он вас нанял. Разве не так?
   - Не исключено.
   Карил склонилась над столом и положила передо мной клочок бумаги.
   - Вы найдете все, если поторопитесь, - сказала она, быстро  поднялась  со
стула и, не удостоив меня прощальным взглядом, удалилась.
   Я  развернул  бумажку,  на  ней  был  написан  адрес  старого   пакгауза,
расположенного рядом с доками. Дело может оказаться даже более  легким,  чем
предполагалось, подумал я и схватил плащ магической сухости.
   Дождь прекратился, однако с моря дул горячий бриз,  и  улицы  наполнились
паром. Сталы - небольшие черные птички,  заполонившие  город,  защебетали  и
отважились даже покинуть свои гнезда высоко под  крышами.  Во  время  сезона
горячих дождей они, как и все  остальные  обитатели  Турая,  чувствуют  себя
несчастными и предпочитают сидеть дома.
   Лишь  прошагав  половину  улицы  Совершенства,  я  понял,  что  не  успел
позавтракать. Есть хотелось страшно. Сообразив,  что  скоро  наступит  время
молитвы, я поспешил через грязь в какое-нибудь  укрытие.  Надо  было  успеть
оказаться в помещении до того, как прозвучит неумолимый, словно сама судьба,
призыв к утренней молитве, именуемой Сабам. Услышав  призыв,  каждый  житель
города обязан встать на колени и вознести молитвы вне зависимости  от  того,
где он в этот момент оказался. Тот, кто не повинуется закону,  обвиняется  в
богохульстве, и для него нет спасения. Поэтому перед призывом к молитве  все
граждане Турая стремятся укрыться в каком-нибудь более или менее  подходящем
для коленопреклонения месте. А те, кто остался на улице,  там  же  и  должны
плюхаться на колени. И  так  -  три  раза  в  день.  Этот  дурацкий  порядок
действовал мне на нервы. Утешало лишь  то,  что  в  Ниоже,  где  религиозные
законы ещё более строгие, молиться приходилось шесть раз на дню. После  того
как призыв к молитве прошлый раз застал меня врасплох, мои колени ныли целый
месяц.
   Я успел добежать до гавани и был уже почти рядом с пакгаузом, как  вдруг,
к моему несчастью, с ближайшего минарета послышался вой,  и  мне  ничего  не
оставалось, кроме как опуститься на колени и вознести молитву. От бессильной
злости меня трясло.  Эти  бессмысленные  упражнения  страшно  мешают  любому
расследованию. Если виновный сейчас на складе, у него  будет  масса  времени
для того, чтобы скрыться ещё до моего появления.
   Вокруг меня стояли на коленях докеры, и я не имел  возможности  пойти  на
риск и плюнуть  на  молитвы.  На  меня  бы  обязательно  донесли,  и  я  без
промедления предстал бы перед особым церковным  трибуналом  по  обвинению  в
злостном  богохульстве.  Епископ  Гжекий,  заправляющий  всеми  религиозными
делами в нашей округе, не упустит возможности отправить  меня  на  каторжную
галеру. Он не простил меня за то, что  я  несколько  месяцев  назад  положил
конец его жульническим операциям.
   Как только я опустился на колени, снова полил  дождь,  и  на  сей  раз  с
удвоенной силой. Я поплотнее завернулся в плащ, недоумевая, кто  в  подобных
обстоятельствах может проникнуться религиозными чувствами.
   Но вот время молитвы закончилось, и я снова поспешил к  пакгаузу.  Внутри
здания я увидел множество загонов  с  отверстиями  в  ограде  для  кормления
скота. Однако ни людей, ни животных в пакгаузе не было. Повинуясь  интуиции,
я поднялся по железной лестнице на  второй  этаж,  где,  по  моим  расчетам,
должна была находиться контора  кладовщика.  Контору  я  нашел,  но  никаких
следов кладовщика не обнаружил. Так же как и следов  других  людей.  Контора
была на запоре, но я выкрикнул стандартное заклинание  Размыкания,  и  дверь
распахнулась. В помещении было темно, только узкие полосы света  пробивались
сквозь щели оконных ставень. Когда я распахнул ставни, в конторе сразу стало
светлее,  и  мне   удалось   осмотреться.   Комната   была   просто   забита
произведениями искусства. Я увидел девять или  десять  скульптур,  несколько
картин и древний, очень дорогой на  первый  взгляд  ларец,  инкрустированный
золотом и слоновой костью. Я удовлетворенно кивнул. У меня было полное право
собою гордиться. Когда доходит до расследования, Фракс, бесспорно  -  первая
спица в  колеснице.  Призовите  Фракса  на  поиски  похищенных  произведений
искусства, и он доставит их вам в целости и  сохранности  уже  на  следующий
день.
   Коллекция Марсия, как мне казалось, представляла огромную  ценность.  Там
была небольшая статуя Эльфочки, судя по всему - работы самого Ксикса.  Ксикс
творил в прошлом веке, и его работы с тех пор сильно  поднялись  в  цене.  Я
осмотрел картины и нашел их первоклассными. Одна из них  особенно  привлекла
мое внимание. Именно этот шедевр в первую очередь хотел вернуть  Марсий.  На
картине была изображена группа молодых людей, в одном  из  которых  я  узнал
Марсия. На нем был парадный мундир капитана. Все другие персонажи тоже  были
облачены в парадные мундиры, на поясе у них висели боевые мечи, а на  плечах
бравые парни держали длинные копья. В нижней части картины имелась  надпись:
"Офицеры Четвертого королевского  полка  после  успешной  обороны  Турая  от
оркских агрессоров".
   Я тоже защищал Турай, но моих портретов после победы никто не писал.
   Если бы я знал, что найду похищенное,  я,  чтобы  забрать  груз,  мог  бы
заранее вложить в память одно из Такелажных заклинаний. Но я, увы, этого  не
сделал, и теперь  надо  было  искать  подходящий  транспорт.  Я  выбежал  из
пакгауза и огляделся по сторонам. Докеры таскали ящики с  вином,  прибывшим,
судя по виду небольшого корабля, с Южных островов. Узнав в десятнике  артели
парня, с которым я не раз выпивал в "Секире мщения", я попросил уступить мне
на время фургон. Но он лишь покачал головой.
   Я извлек на свет десять гуранов.
   Он снова ответил отказом.
   Я достал ещё десять, и парень сказал докерам, что неплохо было бы сделать
перерыв.
   - Верни фургон через полчаса, - сказал он, пряча деньги в карман.
   Двадцать монет за полчаса сумма немыслимая, но я был уверен, что  сенатор
Марсий за ценой не постоит. Однако в тот момент, когда я  повел  запряженный
лошадьми фургон к пакгаузу, меня охватило странное чувство. По-иному  я  его
охарактеризовать не мог. Странное и все… Мне  пришлось  остановиться,  чтобы
попытаться определить, что происходит. Неужели колдовство? Если  и  так,  то
следы чрезвычайно слабые и точному определению не  поддавались.  Удар  грома
над головой прервал мои размышления, но чувство странного беспокойства снова
охватило меня, когда я вошел в пакгауз. На  сей  раз  тревога  была  гораздо
сильнее. Все выглядело  так  же,  как  и  прежде,  но  я  знал,  что  что-то
произошло. Склад просто пропах колдовством. Обнажив меч,  я  начал  медленно
подниматься по металлическим ступенькам.
   У дверей конторы я задержался. Мне казалось, что все  шесть  моих  чувств
сошли с ума. Набрав полную грудь воздуха, я поднял меч и  всей  своей  тушей
навалился на дверь. В конторе никого не  оказалось.  Более  того,  помещение
было совершенно пусто. Никаких следов скульптур или картин. Проклятие!
   За те несколько минут,  что  я  отсутствовал,  какой-то  маг  успел  меня
надуть. Чтобы хоть чуть-чуть облегчить душу, я  что  есть  силы  пнул  ногой
дверцу шкафа, и та вдруг стала медленно открываться под  действием  какой-то
скрытой внутри шкафа силы. Но эта сила не имела никакого отношения к  магии.
Я с ужасом следил за тем, как из шкафа вываливалось тело, чтобы тихо улечься
у моих ног. Это был сенатор Марсий, из  раны  на  его  спине  лилась  кровь.
Сенатор был мертв.
   Я стоял, тупо пялясь на покойника и пытаясь  сообразить,  что  произошло.
Вдруг  в  пакгаузе  раздался  стук  тяжелых  сапог,  а  затем  кто-то   стал
подниматься по лестнице. Я не мог ни спрятаться, ни убежать. Мгновение - и в
контору ворвался целый взвод солдат Службы общественной охраны. Увидев  меня
рядом с окровавленным телом, охранники обнажили  мечи.  Их  капитан  подошел
поближе и, взглянув на мертвеца, воскликнул:
   - Да это же сенатор Марсий!
   Короче, меня тут же арестовали и уже через минуту везли в крытом  фургоне
в местное управление Службы общественной охраны.
   - На сей раз ты крепко влип, - фыркнул один из солдат.
   Сенатор Марсий был героем Турая, и не  требовалось  большого  ума,  чтобы
понять: я являюсь главным подозреваемым. Да, похоже, на сей раз  я  попал  в
серьезную передрягу. Когда меня  вели  в  темницу,  над  головой  непрерывно
сверкали молнии.
   Я был прав. Все мои расследования оборачиваются скверно. Это  же  обещало
быть просто отвратительным.

ГЛАВА 6

   По прибытии в участок  меня  швырнули  в  подземную  камеру,  где  стояла
жарища, как в оркской преисподней, а воняло словно  в  сточной  канаве.  Все
охранники меня прекрасно знали, но ни один из них мне  никогда  не  помогал,
если не считать молодого солдата по имения Джевокс - но Джевокс в поле моего
зрения так и не объявился. Работники Службы общественной  охраны  обычно  не
любят частных сыщиков, а вашего покорного слугу просто на дух не  переносят.
Последний префект округа Двенадцати морей Гальвиний настолько  проворовался,
что мне надо было выдать медаль за то, что я вынудил его бежать  из  города.
Но охранники не любят, когда частные детективы ограничивают  их  возможности
брать взятки. На место Гальвиния пришел Дриний, я его ещё не встречал, но не
надеялся, что он окажется лучше своего предшественника.
   Некоторое время меня допрашивал  какой-то  сержант.  Я  сказал  ему,  что
никакого отношения к убийству не имею, и поклялся сообщить  все  подробности
после того, как в  участок  прибудет  мой  адвокат.  Сержант  заметил,  что,
по-видимому, это произойдет не скоро, и начал все по новой.
   - Почему ты убил сенатора? - спросил он.
   В ответ я лишь утомленно покачал головой. Если  они  не  поверили  десяти
моим заявлением о невиновности, то утверждать то же самое в одиннадцатый раз
означало зря расходовать силы. Я пришел к убеждению, что переубедить  тупицу
мне не  удастся,  и  стал  нем,  как  устрица.  Я  решил  дождаться  прихода
какого-нибудь адвоката.
   Дело в том, что каждый, кто оказался в кутузке,  имеет  право  на  помощь
Общественного защитника, хотя и не  все  успевают  её  дождаться.  В  округе
Двенадцати морей права и свобода личности не в  очень  большом  почете.  Мне
давно следовало бы обзавестись собственным адвокатом, но на это у меня, увы,
нет средств.
   Б