лефону и нажала на кнопку. Оказалось, что звонила Ванесса.
     "Гарт встречается завтра с Кольтранами и их адвокатом в четыре часа, - радостно сообщила она. Дана удивилась резкой перемене, происшедшей с ее сестрой. Все последние дни она ходила сама не своя. - Гарт хочет уладить дело без лишнего шума. Ты не могла бы приехать в его офис, скажем, в половине четвертого? Я хочу тебе кое-что рассказать до того, как мы с Гартом начнем драку с Кольтранами. Договорились?"
     Удивление Даны возросло, когда она услышала "Мы с Гартом". Это прозвучало так естественно, словно Ванесса и Гарт были давними знакомыми. "Ну что же, - печально подумала она, - по крайней мере, Ванесса не сдалась". Дана напрасно боялась, что после того, как исчезли видеозаписи, ее сестра не отважится на развод. Борьба со всемогущими Кольтранами - не шутка!
     И все же жаль, что ее мечтам и надеждам на сближение с сестрой не суждено было сбыться. Она так хотела, чтобы у них с Ванессой все было как прежде Они уже давно отдалились друг от друга, и Дана надеялась, что в один прекрасный день Ванесса, разведясь с Эриком, вновь станет ее самой близкой подругой. Но сейчас ей казалось, что это произойдет не скоро, а то и вообще не произойдет. Но что мешало этому?
     "Твоя карьера, - без сил упав на кровать, ответила сама себе Дана, - которой ты отдаешь все свое время и все свои силы".
     Она горестно вздохнула, вспомнив о Лиллиан. Порой Дана была настолько загружена работой, что забывала навестить свою соседку, а бедной Лиллиан надо было от нее не так уж и много - всего лишь немного внимания и сочувствия.
     Дана беззвучно заплакала, и вскоре подушка стала мокрой от слез. Выплакавшись, она погрузилась в беспокойный сон. Всю ночь ее мучили кошмары. Естественно, она опять не выспалась.
     Постепенно проникающий в ее сознание неясный звук вывел Дану из дремотного забытья. Она приподняла голову и прислушалась. Теперь она совершенно ясно услышала какое-то тихое шуршание. Ночные воины идут по дороге. Ее сердце сжалось от страха. Но этого просто не может быть! В этот темный предрассветный час ей вспомнились слова Лиллиан о том, что ночные воины могут прийти и за Даной.
     - По-моему, дорогая моя, ты сходишь с ума, - прошептала она, - осталось только увидеть призрак, а потом можно смело звонить в психушку.
     Она встала с кровати и босиком бесшумно прокралась в гостиную, откуда доносился звук. Там она осторожно подошла к окну и осмотрела внутренний Дворик, по которому медленно двигались неясные тени, образованные лунным светом и колышущимися на ветру листьями пальм. Она принялась вглядываться в самые дальние углы садика, где царила непроницаемая тьма. Внезапно маленькая тень быстро промелькнула через двор, и кто-то заскребся в дверь кухни.
     Кошка! Она бы посмеялась над своими глупыми ночными страхами, если бы это не была палевая пушистая кошка Лиллиан. Молли! Дана быстро распахнула дверь и позвала:
     - Кис-кис-кис!
     Молли бросилась к ней и начала тереться о ноги. Затем она пронзительно и жалобно мяукнула, словно жалуясь на то, что заботливая хозяйка покинула ее. У Даны невольно навернулись слезы на глазах. Она взяла кошку на руки и уткнулась в нее лицом. Впервые за все время Молли попросилась к ней в дом.
     Проведя рукой по пушистому меху, Дана обнаружила, что у Молли нет ошейника с колокольчиком, который предупреждал птиц о ее приближении. Лиллиан никогда не выпускала без него кошку на улицу. Наверное, Фрэн сняла ошейник из-за бирки с адресом владельца. Дана почувствовала, как ее душит гнев. Дочь Лиллиан даже не потрудилась отдать кошку в общество защиты животных, а просто вышвырнула ее за дверь.
     - Не можешь попасть домой? - ласково спросила она кошку. - Сейчас мы посмотрим, в чем там дело.
     Прижимая Молли к себе, Дана вышла во дворик, через газон, залитый лунным светом, подошла к дому Лиллиан. Окна были темными, только в маленькой спальне мерцал голубой экран телевизора. Подойдя к задней двери, она присела и слегка нажала на дверцу, сделанную специально для Молли в нижнем углу, но она не открылась. Дана склонилась ниже и, нажав посильнее, поняла, что дверца наглухо заколочена гвоздями.
     - Ничего, бог с ней, - прошептала она, утешая Молли. - Все равно Лиллиан хотела, чтобы ты жила у меня.
     Дана вернулась домой. Сколько раз она проделывала этот путь, чтобы навестить Лиллиан, было известно одному только богу. Сейчас ей было горько от мысли что вот она прошла этой дорогой последний раз. Лиллиан больше нет, она умерла...
     Ветер, прошелестевший в кронах пальм, казалось, принес с собой слова: "Вместе с ангелами я буду оберегать тебя".
     - Тебе будет у меня хорошо, вот увидишь. - Дана запустила пальцы в густой мех Молли, пахнувший свежестью травы и жасмином. Кошка благодарно заурчала сначала тихо, а затем с каждым прикосновением пальцев все громче и громче. Дана не отличалась чрезмерной сентиментальностью, но сейчас она абсолютно не стыдилась своих слез, тихо катившихся по ее щекам, и даже не пыталась унять их.
     Смерть Лиллиан потрясла ее, наполнив душу глубокой скорбью и горечью невосполнимой утраты. Она не могла смириться с мыслью, что больше никогда не увидит Лиллиан. Смерть хотя и естественный, но ужасно трагичный финал жизненного пути. Бедная Лиллиан никогда больше не увидит ярких звезд черной тропической ночью, не заглядится на лазурный океан, сверкающий радужными брызгами прибоя, не выйдет солнечным утром в свой сад, не приласкает Молли. Теперь для нее все эти маленькие радости жизни стали недоступными.

***

     На следующее утро Дана отправилась на работу. Придя в офис, она предупредила секретаршу:
     - Я жду звонка от Роба Тагетта. Как только он позвонит, сразу же соедини. Если я буду в зале суда, то позвони секретарю и скажи, что меня срочно просят к телефону.
     - Сделаю, - лениво кивнула Анита, прикрывая рукой широкий зевок.
     Дана задумчиво посмотрела на Аниту. Совершенно очевидно, что эта девица была бы рада избавиться от нее. Может, она и есть автор анонимных угроз?
     Анита бесцельно перекладывала с места на место документы. Когда ей это надоело, она наконец-то начала подбирать их по темам. Делала она это со скоростью улитки. "Вот уж у кого стальные нервы", - с неприязнью подумала Дана.
     Как и все гавайские женщины, Анита безумно любила золотые украшения, особенно браслеты. Они украшали ее руки от запястья до локтя и при малейшем движении мелодично позвякивали. Этот переливчатый звон напоминал звон рождественских колокольчиков. Других ярких цветов, кроме золотого, Анита не признавала и носила только черные платья, которые прекрасно гармонировали с ее шикарными черными волосами и черными, как уголь, глазами. Сейчас эти красивые глаза подозрительно изучали Дану.
     - Ой, я совершенно забыла, совсем из головы выскочило - вам звонил мистер Бинкли. Просил зайти.
     Дана развернулась и, стиснув зубы, чтобы не выругаться, прошла в свой кабинет, где с яростью грохнула о стол "дипломатом". Ей ужасно хотелось устроить нагоняй Аните, поскольку она больше уже не могла слышать это ежедневное "ой, забыла" из ее уст. Откровенный саботаж Аниты ей смертельно надоел. Ну что ж, к только появится свободная минута, Дана накатает нее очередную, уже третью по счету, жалобу. Может, хоть в этот раз повезет и ей дадут другую секретаршу?
     Дана уселась в кресло за столом и взглянула на свой любимый батик, висевший на стене напротив. Она погрузилась в созерцание подводного мира. "Поверхность воды скрывает опасность, таящуюся в глубинах океана, - подумала Дана, - хотя внешне все выглядит красиво и мирно". Затем ее мысли вновь вернулись к Аните. Секретарша, конечно, ни во что ее не ставит, однако вряд ли осмелится пойти на шантаж. Кроме того, она ровным счетом ничего не знает о ее прошлом.
     Все еще размышляя над тем, кто может стоять за угрозами, Дана вышла из офиса и пошла по коридору, намереваясь зайти к Бинкли.
     - Дана! - окликнула ее из своего кабинета Гвен.
     На Гвен был великолепно сидящий костюм - жакет и юбка светло-бежевого цвета. Черные как смоль волосы рассыпаны по плечам. Гвен, как всегда, встретила подругу приветливой улыбкой, и Дана улыбнулась в ответ.
     - Тебе уже сказали? - спросила Гвен.
     Дана удивилась. "Наверное, у нее есть какие-то новости о моем грядущем назначении", - подумала она.
     - Я в полном неведении иду на растерзание в берлогу к Бинкли. Говорят, он хочет видеть меня.
     - Он собирается взвалить на тебя составление общего графика слушаний дел в суде на ближайший месяц.
     - Чтоб ему провалиться! Вот дерьмо-то!
     Гвен рассмеялась, услышав, как Дана ругается. Составление такого графика считалось работой тяжелой и неблагодарной, потому что среди коллег обязательно найдется один, а то и больше недовольных.
     - В этом году я делала этот чертов график уже раза. Пусть этим займется кто-нибудь еще. Я ему так и скажу!
     - Бинкли знает, что ты скоро ускользнешь от него. Ему хочется досадить тебе напоследок. - Гвен внимательно посмотрела на Дану. Ее темные глаза сузились. - Поосторожнее с ним. Слушай, а зачем ты связалась с Тагеттом? Мой совет - держись от него подальше.
     Дана не знала, как объяснить Гвен, что отношения зашли слишком далеко и просто приятельскими их уже не назовешь. Однажды у Гвен было свидание с Робом, после чего они немедленно расстались. Гвен вообще была уверена, что может раскусить человека с первого взгляда, а о Робе у нее сложилось самое дурное мнение. "Но она же абсолютно не знает его, - подумала Дана, - его вообще никто не знает... кроме меня". От этой мысли ей вдруг стало хорошо на душе.
     Гвен, видимо, немного смутившись от собственной прямолинейности, сменила тему разговора:
     - Слушай, мой брат просит тебя зайти к нему. Он беспокоится, хорошо ли заживает десна после удаления зуба. Он может принять тебя сегодня после полудня.
     - Нет-нет, сегодня никак не могу. Сестра попросила приехать. Мы вместе пойдем на встречу с Кольтранами и их адвокатами. Это очень важно. - Не желая обидеть Гвен, Дана умолчала о том, что у нее нет абсолютно никакого желания вновь подвергаться безжалостной экзекуции в зубоврачебном кабинете ее брата. - Быть может, я забегу к нему в другой день. Ну, мне пора. - Дана махнула на прощание рукой. - Меня ждет кровожадный Бинкли.
     Всякий раз, когда она приближалась к кабинету Бинкли, ее охватывало неодолимое желание завопить что есть мочи. Этот визит тоже не стал исключением.
     Она вошла в приемную и попросила секретаршу Доложить о своем приходе. На стенах висели в ряд фотографии наиболее влиятельных и уважаемых лиц на Гавайях. По мнению Даны, портреты этих людей гораздо лучше смотрелись бы в полицейском архиве, где Им, собственно, и было место. Дану тошнило от подобострастности, с какой Бинкли заискивал перед сильными мира сего, добиваясь их расположения. Однако шли годы, а он по-прежнему занимал кресло председателя муниципального суда.
     Дэвису Бинкли, под началом которого она работала, было около шестидесяти лет. Редкие седые волосы покрывали его блестящую, загорелую лысину, как скудная трава, растущая в опаленной солнцем пустыне. Известный мастер плести интриги, Бинкли окружил себя в суде своими протеже. Он с неприязнью относился к Дане и Гвен, считая, что женщина не может быть судьей только потому, что она женщина.
     Дана вошла в его кабинет. Бинкли поднял на нее тяжелый взгляд и, даже не улыбнувшись и не предложив сесть, начал разговор:
     - Я хочу, чтобы вы составили общий график слушаний.
     - Как, опять я? - возмутилась Дана, хотя уже давно поняла, что спорить с ее начальником себе дороже.
     - Вы сделали неудачный график, поставив подряд несколько разбирательств. Это может привести к переносу слушаний. График надо переделать, поскольку адвокаты выражают свое неудовольствие. Проблемы нам ни к чему. Вы поняли меня?
     Дана едва сдерживала свой гнев. Даже секретарше ясно, что составить график, который устраивал бы всех, задача невыполнимая. Если случаются накладки, то слушание переносится на другой день. Это нормально. Она отводила больше времени под более серьезные дела. К этому тоже не придерешься. Однако любое слушание может затянуться, мало ли что случается.
     Бинкли посмотрел ей в глаза и злорадно ухмыльнулся. У Даны сжалось сердце. Опять какая-нибудь гадость!
     - Вы знаете, я не люблю сплетни, однако иногда и в них может оказаться зерно правды. Я тут кое-что узнал. - Он выдержал эффектную паузу, чтобы сполна насладиться испугом, промелькнувшим в глазах Даны. Она с ужасом подумала, что Бинкли стало известно о ее романе с Робом. - Я не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь, хочу просто предупредить, что у вас могут возникнуть большие неприятности.
     - Я вас не понимаю.
     - Мне звонил адвокат Фрэн Мартин. Она собирается обжаловать завещание своей матери.
     - Завещание Лиллиан? - изумленно воскликнула Дана. - Ее бедная мать умерла всего несколько часов назад... Она что, среди ночи звонила адвокату?
     - Может быть. Меня это не касается. Ее адвокат сказал, что она подаст на вас в суд за то, что вы втерлись в доверие к ее покойной матери и злоупотребили своим влиянием на нее.
     - Что за чушь! Мы жили по соседству и были близкими подругами. Вот и все. - Голос Даны звенел от гнева. Фрэн - просто чудовище!
     - Фрэн Мартин обвиняет вас в том, что под вашим влиянием ее мать оставила родную дочь без наследства.
     - Лиллиан никогда и ничего не говорила мне о завещании.
     - Ну что ж. - Губы Бинкли расползлись в гаденькой ухмылке. - Если Фрэн Мартин подаст иск, то я буду обязан провести расследование. Надеюсь, это вы понимаете?
     О, да! Дана прекрасно понимала, что ей не везет, просто катастрофически не везет. Ее шансы получить заветную должность таяли ежесекундно. Помимо шантажиста, ей теперь угрожала еще и Фрэн Мартин. Казалось, будто окружающие затеяли между собой соревнование с целью выяснить, кто из них первым положит конец ее карьере.
     - Согласитесь, что выглядит весьма подозрительно, когда мать отказывает в наследстве дочери, а все свое состояние завещает соседке, - вернул ее к действительности голос Бинкли.
     - Соседке? Вы хотите сказать, мне? - У Даны пропал голос. - Но почему?
     - А вот это мы скоро выясним.

24

     Новость, которую сообщил Бинкли, шокировала Дану, оставив в душе неприятный осадок. Хотя с того момента, как она вышла из его кабинета, прошло почти полдня, она все еще находилась не в лучшем состоянии.
     Сейчас Дана ехала на своей старенькой "Тойоте" в офис Гарта. Вспомнив о Фрэн, она поморщилась. До чего же мерзкая личность! Мало того, что свела свою мать в могилу, так теперь еще и издевается над ее памятью. Дана тяжело вздохнула - как все неудачно складывается! Даже Роба сейчас не было рядом. Он бы, наверное, все разложил по полочкам, не оставив от заявления Фрэн камня на камне.
     Но Робу сейчас не до ее проблем, у него своих хватает. Во время задержки рейса он встретился в аэропорту Лос-Анджелеса со своим сыном. Заку сейчас было чуть больше пятнадцати лет. Психологи называют такой возраст трудным. Роб надеялся, что его бывшая жена позволит ему забрать сына к себе в конце, лета. Он бы смог повлиять на сына и уберечь его от многих опасностей, подстерегающих подростков в таком возрасте.
     Ванесса встретила Дану у главного входа в здание, где располагался офис Гарта. Сегодня, как и всегда, она выглядела эффектно. На ней было красивое голубое платье, ее белокурые волосы волнами струились по обнаженным плечам, голубые глаза отливали темной синевой неба.
     Ванесса бросилась к Дане и обняла ее.
     - Спасибо, что приехала. - Она ослепительно улыбнулась. Дане показалось, что она впервые видит сестру столь счастливой. - У тебя усталый вид. Неприятности на работе?
     Дана удрученно кивнула. Ей не хотелось портить настроение Ванессе. Они расположились на скамейке в тени гигантского баньяна - подальше от людей, которые, как муравьи, сновали у главного входа взметнувшегося в небо высоченного здания из стекла и бетона.
     - Я уже давно хотела поговорить с тобой, - начала Ванесса, - но никак не могла собраться с духом. Это очень деликатный вопрос, и я не знала, как ты к этому отнесешься.
     - С каких это пор мы перестали доверять друг другу секреты? - Дана взяла в ладони руку Ванессы. - Родная, я люблю тебя. Как жаль, что мы так мало виделись последнее время!
     В уголках глаз Ванессы заблестели слезы. Смахнув их, она в знак признательности нежно сжала Дане руку.
     - Я всегда мечтала иметь семью, свой дом. Меня никогда не интересовала карьера. Ты ведь знаешь, мне не хватало честолюбия и устремленности. Познакомившись однажды с Эриком, я подумала, что он идеально подходит для осуществления моей мечты.
     Волнение Ванессы нарастало по мере того, как она приближалась к главному моменту своего повествования.
     - Я считала, что у нас все складывается просто прекрасно. Мы любили друг друга, проводили вместе много времени. Так продолжалось до тех пор, пока мы не решили завести ребенка. Тут выяснилось, что я не могу забеременеть. Мы обратились за помощью к врачу. Он вскоре выяснил, что у Эрика не все в порядке, а я совершенно здорова. Возможно искусственное оплодотворение. Для этого Эрик должен сдавать свою сперму.
     - Я даже не представляла, что у вас были такие проблемы! - изумленно воскликнула Дана.
     - Об этом до сих пор никто не знает, кроме меня, Эрика и его отца, - с горечью произнесла Ванесса. - Я хотела рассказать тебе, но Эрик так переживал. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, что он без медицинского вмешательства не способен стать отцом. Я не решилась. Ты же знаешь, как честолюбивы Кольтраны!
     Дана кивнула.
     - Через какое-то время после искусственного оплодотворения я забеременела, чему была несказанно рада. А после рождения Джейсона я вообще была на седьмом небе от счастья. Однако вскоре Эрик перестал ночевать дома. Сначала это случалось редко, а потом все чаще и чаще. Я устроила ему сцену, а он, нисколько не смутившись, заявил мне в лицо, что женился только для того, чтобы от него отвязался отец который мечтал о внуке. Теперь он подарил отцу наследника и считает себя вправе вернуться к своей бывшей любовнице.
     У Даны сжалось сердце. Бедная Ванесса оказалась нужна Кольтранам только за тем, чтобы родить ребенка.
     - Ты, наверное, ужасно страдала. Почему же ты не рассказала мне?
     - Мне было стыдно. Я помню, как ты предупреждала меня насчет Кольтранов и как я смеялась над тобой. - Ванесса опустила глаза. - Меня утешало то, что у меня был Джейсон. Господи, как слепа я была! Я слишком поздно поняла, что Большой Папа своим воспитанием испортит моего сына. Этот выродок мечтает сделать из Джейсона самовлюбленного и бессердечного циника, то есть настоящего Кольтрана, как он сам говорит.
     Мимо них прошли двое мужчин. Ванесса замолчала, не желая, чтобы ее даже случайно слышали чужие, уши.
     - Когда Джейсону исполнилось три года, я решила родить второго ребенка. Эрик уже давно меня бросил, поэтому я сама отправилась в клинику, где был банк спермы, в надежде на то, что у них еще осталось его семя. - Голос Ванессы задрожал и превратился в свистящий шепот.
     - И что же? - спросила Дана, нарушив затянувшееся молчание.
     - В клинике работал новый врач. Ты ведь знаешь, какой убийственный эффект я могу произвести на любого мужчину. - Ванесса сделала слабую попытку улыбнуться. - Так вот, мы поговорили пару минут, и этот парень уже был готов расшибиться в лепешку ради того, чтобы мне угодить. Он кинулся поднимать архивные данные и вскоре радостно сообщил мне, что в клинике все еще хранится нужная сперма. Только это сперма не Эрика, а Большого Папы.
     Кровь застучала у Даны в висках, а в горле пересохло. Судорожно вздохнув, она произнесла:
     - Боже, ты хочешь сказать, что он - отец Джейсона? - На лице Даны появилась гримаса отвращения. - Это же чудовищно... гадко... просто омерзительно!
     Ванесса молчала, не сводя с сестры тревожного взгляда. Затем она покачала голо