е подводил меня.
     - А я? - Дана нерешительно улыбнулась. - Пусть у тебя будет трое друзей, хорошо? - Из ее груди вырвался легкий вздох, и она опустила глаза, подавив в себе желание обнять Тагетта.
     Роб бросил на Дану странный взгляд.
     - Нет, так не пойдет. Я рассчитываю на большее и мечтаю о совсем другом союзе. Думаю, ты со мной согласишься, а?
     Дана растерянно посмотрела на него. Роб не сводил с нее глаз и терпеливо ждал ответа. Будучи человеком рассудительным, Дана редко принимала решения, следуя зову сердца. Обычно она тщательно все обдумывала, взвешивала, прежде чем отважиться на что-либо серьезное. Сейчас же ей хотелось махнуть на все рукой и кинуться в объятия Роба. Но что-то останавливало ее. Она вновь не могла найти нужных слов. Как сказать Робу, не обидев его, что он ей нравится, но есть в нем что-то такое, что настораживает ее. Не вполне ясно понимая, что, собственно, ее смущает, Дана уже решила мягко намекнуть ему, что он просто не совсем в ее вкусе, как вдруг услышала:
     - Я понял - ты боишься, что из-за меня не сложится твоя карьера.
     - Нет-нет, что ты? - воскликнула Дана, пораженная горечью, прозвучавшей в его голосе. - Просто я думаю, что ничего хорошего из этого не выйдет, потому что мы абсолютно разные.
     - А почему бы нам не попробовать? Может, ты ошибаешься?
     Огромная волна с силой ударилась о берег, подняв фонтан брызг, а налетевший порыв ветра осыпал ими парочку на пляже, прервав нелепый разговор. Дана засмотрелась на сверкающую большую каплю воды, медленно скатывающуюся вниз по груди Роба. Однако вскоре она предпочла отвести взгляд, поскольку путь капли лежал вниз, и та, соскользнув Робу на живот, неуклонно начала приближаться к его плавкам. Странно, но Дана просто, как неопытная девчонка, не могла спокойно смотреть на Роба, тем более на пляже. С другой стороны, ее глаза то и дело норовили найти "опасную зону" его тела.
     - Как только я разыщу мерзавца-шантажиста, я потребую награды. Догадываешься, о какой награде я говорю?
     Ее сердце учащенно забилось, а в голове промелькнули неясные, тревожные мысли. "Как бы потом не пришлось раскаиваться, - испуганно подумала она. - Надо быстро менять тему, иначе долго ли до греха".
     - Ты еще не рассказал, чем закончилась вся эта ужасная история. Тебя оправдали?

14

     Вопрос произвел желаемый эффект. Дане не приходилось видеть, чтобы у человека так быстро менялось выражение лица. Роб моментально помрачнел и ответил:
     - Нет. Анализ спермы ничего не прояснил. В течение дня у той девицы были сексуальные контакты с несколькими мужчинами.
     - Ты оказался в безвыходной ситуации, - прошептала Дана. - Без отрицательного результата анализа...
     - Правильно, меня не могли оправдать, и я продолжал находиться под подозрением, - тяжело вздохнув, закончил Роб ее фразу. - Так начало сбываться пророчество этой гадины Анжелы. Следствие не доказало моей вины, но и снять обвинение тоже было нельзя. Постепенно дело получило широкую огласку. Телевидение посвящало ему лучшее эфирное время, газеты неистовствовали; можно подумать, что в стране ничего больше не происходило. Начальство в полиции тряслось от страха - все боялись за свои кресла. Время шло, а расследование не продвинулось вперед ни на шаг. Никто не хотел рисковать своей шкурой. Через неделю вся эта возня мне надоела. Я понял, что если я сам не помогу себе, то никто не поможет. Я позвонил в центр подготовки ФБР в Квантико. Там работает один полковник, который тренирует ребят для спецподразделений. В свое время я тоже учился у него. Он с радостью согласился помочь мне. Я попросил его проверить по компьютерной сети ФБР, есть ли что-нибудь на Анжелу Мортон.
     - Отличная идея, - сказала Дана.
     - Представь, мои подозрения подтвердились. Оказывается, Анжела действовала по отработанной схеме. Так, в Лос-Анджелесе, где ее задержали за проституцию, она подала в суд на местный полицейский участок, обвинив задержавшего ее полицейского в изнасиловании. Точно такая же история годом раньше произошла и в Сиэтле. В Лос-Анджелесе откупились, заплатив ей пятьсот долларов. Я доложил об этом своему шефу, он - своему, и они страшно запаниковали, сообразив, что дело может дойти до суда.
     "И решили замять дело, принеся тебя в жертву", - подумала Дана.
     - А сколько Анжела запросила на этот раз? спросила она вслух. - Видимо, ей срочно требовалась большая сумма, раз она пошла на кражу наркотиков у самого Чанга?
     Роб пожал могучими плечами, покрытыми бронзовыми загаром.
     - На этот раз она не стала требовать деньги и отрицала все, что касалось наркотиков.
     - И как поступила полиция?
     - А ты не догадываешься?
     Дана в то время училась в юридическом колледже в Стэнфорде, поэтому подробностей этого дела не знала.
     - Окружной прокурор посоветовал шефу полиции без шума замять это дело? - предположила она.
     - Верно, именно это они и сделали. - Роб не скрывал своего раздражения. - Решили избавиться от Анжелы и освободили ее из-под стражи. Она не стала дожидаться, пока до нее доберется Чанг, а взяла билеты на ближайший рейс на материк, и больше ее никто не видел.
     - С тебя сняли обвинение?
     - Да, полиция прекратила внутреннее расследование. - По безрадостному голосу Роба Дана догадалась, что на этом его злоключения не закончились. - Мне вернули жетон, я снова начал работать, надеясь, что со временем все забудется, но ошибся. После этого случая вся моя жизнь пошла кувырком. Сплетни не прекращались. Элен ужасно переживала. Зак жаловался, что дети тычут в него пальцем...
     Дана хотела, чтобы он рассказал побольше о жене и сыне, но, пока она собиралась с духом и решала, насколько тактично прозвучит столь личный вопрос, Роб стал рассказывать дальше:
     - Официально следствия никто не проводил. Естественно, не было и никакого судебного разбирательства. Анжелу освободили тихо, не привлекая внимания общественности, - просто взяли и отпустили на все четыре стороны. Можешь представить, в каком ужасном положении я оказался.
     - А газеты?! - недоуменно воскликнула Дана. - Их что, не заинтересовали похождения этой девицы в Лос-Анджелесе и в Сиэтле?
     - Заинтересовали, - невесело усмехнулся Роб, - только не очень. Лишь одна газета опубликовала подлинную историю Анжелы Мортон, да и то поместила ее практически в самом конце, куда обыватель никогда и не заглядывает. Посуди сама: кому интересно писать правду о какой-то проститутке? Народ ждет сенсаций. Вот история о плохом полицейском и его несчастной жертве - это сенсация.
     - А что твоя жена? - все-таки не удержалась Дана.
     - Элен сильно изменилась, наши отношения стали натянутыми. Ее пригласили прочитать курс лекций на технических факультетах в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, и она согласилась. Мы решили, что ей надо поехать, а тем временем все утрясется. Элен не вернулась, - безо всяких интонаций произнес Роб, отрешенно глядя на разбивающиеся у берега волны. - Сказала, что очень сожалеет, но приехать на Гавайи не может, поскольку боится за свою карьеру. Вскоре она сообщила, что подает на развод.
     "Как она могла так поступить? Карьера, видите ли, Для нее важнее, чем семья! О ребенке она даже и не подумала! - возмущалась в душе Дана. - Так вот почему Роб так уверен, что я тоже боюсь за свою карьеру".
     - А твой сын? - тихо спросила она, нарушив тягостное молчание.
     Роб нахмурился и стал внимательно изучать узоры на полотенце. Наконец он произнес:
     - Я не хотел терять сына и обратился в суд, чтобы отстоять свои отцовские права. Я надеялся, что суд вынесет решение о совместном опекунстве ребенка обоими родителями. Однако рассудили иначе: Элен было разрешено остаться вместе с Заком в Калифорнии. А ведь у нее была прекрасная работа в университете Гонолулу.
     Дана задумалась. Она заранее была уверена, что судья вынесет именно такое решение. Вопрос об опекунстве при разводе родителей почти всегда решался в пользу матери. Но в данном случае Дана была на стороне Роба. Она поверила ему, и его трагедия тронула ее до глубины души. Она видела, как Роб любит сына и искренне переживает разлуку с ним. Мальчику было бы лучше жить с отцом, чем с матерью.
     - Ты часто видишь сына?
     - Нет, к сожалению, мы встречаемся очень редко и мало знаем друг о друге. Я бы уже давно переехал в Лос-Анджелес, чтобы быть к нему поближе, но Элен все это время дурачила меня: говорила, что подумывает о возвращении на Гавайи. Поначалу я - святая простота! - верил ей. Прошла пара лет, прежде чем я прозрел и понял, что она водит меня за нос. Но к этому моменту я уже как-то свыкся с одиночеством, нашел новую работу, интересную и денежную.
     - А где ты встречаешься с сыном? Время от времени берешь его к себе?
     - Нет, я вижусь с ним только в Лос-Анджелесе. Но даже в мои редкие приезды Элен делает все, чтобы мы не особенно-то сближались. Она не оставляет нас ни на минуту одних, не дает спокойно поговорить... - Роб не пытался скрыть своего раздражения. - Можно подумать, Зак только ее сын!
     Было совершенно очевидно, что Роб так и не простил Элен ее ухода. Воспоминания болью отзывались в его сердце, и Дана в очередной раз пожалела, что не может найти слов утешения. "Пора бы тебе обуздать свое любопытство, - сказала она себе. - Это жестоко: вынуждаешь его выкладывать все начистоту, но абсолютно не знаешь, как поддержать его в эту минуту".
     - Наконец работа в полиции стала мне в тягость. Никакой радости, словно на каторге. Это были самые черные дни в моей жизни, - продолжил Роб. - Я спрашивал себя, зачем тебе надрываться, из кожи вон лезть, раз все избегают тебя, считают зазорным пожать тебе руку - короче, шарахаются в сторону как от прокаженного.
     - Ты хочешь сказать, что все поверили Анжеле?
     - Да, - протянул Роб. - Многие, во всяком случае. Классический пример того, сколь непредсказуемы капризы судьбы: только что я был одним из лучших полицейских в участке, но вот колесо фортуны повернулось, и я уже - коврик у двери, о который каждый может вытереть ноги. Да плевать, это все уже в прошлом! - Роб с равнодушным видом махнул рукой, но Дана поняла, что обида на своих коллег по работе до сих пор живет у него в сердце.
     Ей стало стыдно за себя. "Ты же судья, так соблюдай заповедь - не виновен, раз не доказано обратное". Роба оклеветали, но яд сплетен, распускаемых о нем, все же проник в ее сердце, наполнив его глупыми страхами. "Чем невероятнее слухи, тем больше верится в то, что доля правды в них есть, и этим-то слухи страшны, - подумала Дана. - Но как она могла поверить во все эти небылицы?"
     Дана чувствовала: последнее время с ней происходит что-то непонятное. Винить в этом Роба или благодарить его за это? С его появлением она стала чаще задумываться о себе, смотреть на себя как бы со стороны, словно он подводил ее к зеркалу и показывал ей, какая она есть на самом деле. И чем больше она смотрела на себя, тем меньше ей нравилась та женщина, которую она видела.
     - Я вижу, ты меня жалеешь. Не стоит, - Роб нарушил молчание, бросив взгляд на Дану, погруженную в раздумья. - Все не так уж трагично, как ты думаешь. Я неплохо устроился. С моим-то опытом клиентов у меня хоть пруд пруди, а вместе с ними и денег. Золотая жила, да и только! У меня прекрасный дом на побережье. В полиции я бы еще лет сто вкалывал, но все равно такой бы не смог купить.
     Внезапно его голос дрогнул.
     - О чем я действительно жалею, так это о том, что меня разлучили с сыном. На своем личном, весьма грустном опыте я лишний раз убедился, что отцовство предполагает духовную связь и ежедневное общение с ребенком. Я скучаю по сыну и чувствую, что с каждым прожитым днем мне не хватает его все больше и больше.
     Дана внимательно слушала Роба, не сводя с него сочувствующего взгляда. Ее необычайно взволновал его рассказ. Когда он говорил о сыне, ей хотелось броситься ему на грудь, обнимать его, говорить ласковые утешительные слова. Роб предстал перед ней в совершенно ином свете. Словно пелена спала с глаз. Она увидела его таким, каким он был на самом деле: нежным и ранимым, глубоко несчастным и одиноким.
     - Ты только не подумай, что я устал говорить о себе, любимом, - произнес Роб посмеиваясь, - и пытаюсь перевести разговор на более интересную тему, но заметь, вновь объявились наши друзья на голубой "Тойоте".
     Дана поборола в себе желание немедленно посмотреть на край обрыва. Она придвинулась к Робу и произнесла слова, которые подсказывало ей сердце:
     - Роб, выслушай меня. Мне очень жаль, что все так вышло. О твоей жене у меня сложилось нелестное мнение. Она не должна была оставлять тебя в такую трудную минуту.
     - Элен любила свою работу и надеялась вскоре получить повышение. Она просто испугалась. Вот и сбежала в Лос-Анджелес, - он усмехнулся, - подальше от неблагополучного мужа.
     Дана, не отдавая себе отчета в том, что делает, взволнованно произнесла:
     - Я бы никогда так не поступила, - и испуганно посмотрела на Роба. Не слишком ли вызывающе это прозвучало?
     Он улыбнулся:
     - Я верю тебе.
     У Даны немного отлегло от сердца. Она неуверенно попыталась изобразить на лице ответную улыбку, но вышла какая-то нелепая гримаса. Дана окончательно растерялась и нахмурилась, чтобы скрыть это.
     - Сию же минуту улыбнись! - потребовал Роб. Его смеющиеся глаза завораживали Дану. Она смотрела на него словно зачарованная, чувствуя, как на губах сама собой появляется улыбка.
     - Ведь я тебе нравлюсь?
     По правде говоря, у нее даже в мыслях не было признаваться в этом, но противостоять его гипнотизирующему взгляду, который, казалось, парализовал ее волю, она не могла. Ее губы дрогнули, и Роб потянулся к ней.
     - Ведь нравлюсь, да? - повторил он внезапно севшим голосом.
     - Да, - беззвучно прошептала Дана, сама удивившись сказанному. - Ты мне нравишься, очень. Твой рассказ... он многое изменил. Все теперь по-другому.
     Роб немного отстранился и, проведя ладонью по ее щеке, кончиками пальцев прикоснулся к губам, заставив их трепетать. Эти легкие и невесомые, словно дуновение ветерка, нежные прикосновения наполняли тело сладкой, чувственной истомой, а мерный и приглушенный шум прибоя и далекие крики птиц убаюкивали сознание.
     Дана была не в силах пошевелиться. Она словно запуталась в мягкой, обволакивающей паутине чувств. Где-то глубоко-глубоко в сознании промелькнула мысль, что следовало бы очнуться и напомнить Робу о голубой "Тойоте", пристроившейся на обочине. Но в конце концов, разве большой зонт не закрывает их надежно от любопытных глаз? Ах, черт, ведь пляж считается общественным местом, как бы их не обвинили в оскорблении нравственности?
     Роб скользнул рукой вверх и стал перебирать мягкие, шелковистые локоны, зарываясь в них пальцами. Теперь его нежные прикосновения казались Дане расслабляющим массажем, приятным и успокаивающим, и вместе с этим невероятно эротическим.
     Роб использовал хорошо отработанную тактику обольщения. Опытный искуситель, он умело вовлекал Дану в любовную игру, одурманивая ее сознание. С ее приоткрытых губ сорвался тихий стон.
     - Я - тот, кто тебе нужен, - прошептал Роб, - и ты это знаешь.
     Сломленная мощной атакой чувств, Дана не проронила ни слова. В эти мгновения ей нестерпимо хотелось, чтобы он, продолжая свои ласки, поцеловал ее. И пусть этот поцелуй непременно будет нежным и страстным - таким, чтобы в нем растворились последние капли сознания. Ах, оно только досаждало ей и мешало забыться в теплой волне наслаждения.
     Роб безошибочно почувствовал, что нужный момент наступил и сопротивление сломлено. Слегка подтолкнув ее, чтобы она упала прямо на полотенце, Роб навис над ней и поцеловал Дану в шею.
     - Тебе нужен я, только я, - шепотом внушал он Дане, обдавая горячим, щекочущим дыханием ее кожу.
     "Что я? Ему ничего не стоит соблазнить монахиню из обители с самым строгим уставом". Дана закрыла глаза, чувствуя, как внизу живота разрастается теплый ком желания. Охваченная сладостным трепетом, она в нетерпении ждала его ласк.
     Роб мягко сжал губами мочку ее уха, дразня нежную кожу легкими и упругими прикосновениями кончика языка. Эта ласка была воздушнее прикосновения перышка, но возбуждала сильнее самого изящного эротического шоу. Разве могла она оттолкнуть от себя Роба, как бы ни протестовал в эту минуту ее разум?
     Роб обхватил ее талию и еще ближе притянул Дану к себе. Его губы скользнули по ее грациозно изогнутой шее, и он принялся осыпать ее легкими, тающими поцелуями, прокладывая дорожку к чувствительной ямочке у плеча.
     Из ее груди вырвался громкий стон. "Еще не поздно, останови его", - подсказывал ей разум, но вместо этого Дана обняла Роба.
     Даже тогда, когда он мягко раздвинул коленом ее ноги, она промолчала. Да и что она могла сказать, если в этот момент мысль о том, что его ласки могут внезапно прекратиться, казалась ей не только нелепой, но и пугающей. Ей хотелось, чтобы Роб не останавливался, чтобы его губы и руки продолжали дарить ее телу упоительный огонь блаженства. Сейчас она желала только одного, чтобы он взял ее прямо здесь, на пляже. Теперь уже эта мысль почему-то не казалась ей такой чудовищной, как прежде.
     Ладонь Роба заскользила по ее груди, обтянутой тонким купальником. Но Дана могла поклясться, что она каждой клеточкой кожи ощущает его прикосновения. Ей казалось, что его руки ласкают ее обнаженное Тело, по которому танцующими языками пламени распространяется боль наслаждения. Кровь застучала у нее в висках, и этот шум вместе с мерными ударами волн о берег и тихим шуршанием песка слились в эротичную мелодию, создающую в ее душе неповторимую гармонию.
     Роб сжал губами выступающий бугорок соска, заставив Дану изогнуться всем телом. Она запустила пальцы в его шевелюру, вздрагивая и предвкушая продолжение. Роб стал безжалостно дразнить и терзать затвердевший сосок, проклиная в душе натянутый на ее тело купальник.
     Дана забыла о времени. Они лежали на пляже в тени зонта, наслаждаясь ласками под шум разбивающихся о берег волн. Изредка однообразный гул прибоя нарушали крики морских чаек. Внезапно Роб поднял голову. Взгляд его был полон страсти и неудовлетворенного желания.
     - Только я, помни об этом, - сказал он и поцеловал ее.
     Дана раскрыла губы, ощущая упругие толчки его языка. От упоительного поцелуя у нее закружилась голова, а в груди разлилась приятная тяжесть томления. На этот раз Роб был необычайно чуток и мягок. Куда делись его обычная стремительность и неистовость, его ласки стали чувственными и нежными.
     Пронзительный крик чайки, пролетавшей над ними, прорезал тишину. Роб поднял голову и прислушался. Невдалеке явственно звучал радостный детский смех. По тропинке, ведущей к пляжу, спускались мальчик и девочка, за ними шла женщина, наверное, их мать, держа в руках игрушки и сумку-термос.
     - У нас появились соседи, - рассмеялся Роб и вновь переставил зонт. Теперь они были укрыты не столько от обжигающих солнечных лучей, сколько от глаз семейства, устроившегося неподалеку.
     Роб окинул жадным взглядом распростертую перед ним Дану. Его глаза медленно заскользили по ее стройным ногам, поднялись выше и остановились на часто вздымавшейся, возбужденной груди. Он придвинулся к ней и, накрыв ее своим разгоряченным телом, произнес:
     - Ну что, я оказался прав? Теперь ты сама видишь, что тебе нужен только я.
     Не дожидаясь ответа, он накрыл ее губы своими, и они слились в долгом поцелуе. Их сплетенные тела, охваченные страстью, все крепче прижимались друг к другу.
     Роб поднял на Дану глаза, полные ощущения победы.
     - Извини, но нам следует остановиться. Рядом дети... им ни к чему смотреть на то, чем мы тут занимаемся.
     Дана села и попыталась привести в порядок растрепанные волосы. В голове стоял какой-то туман. Некоторое время она не могла собраться с мыслями. Откуда взялись дети? Кажется, где-то околачивались шпионы Большого Папы? Постепенно все стало проясняться. "Представляю, как мерзко хихикали эти ищейки, глядя на нас", - с отвращением подум