вращается в большой бизнес - такой же масштабный, каким является, к примеру, банковское дело, автомобилестроение, торговля недвижимостью, - рассказывала Тори. - Одной семье, владеющей виноградником, становится все труднее конкурировать с гигантами и при этом добиваться успеха.
     - Однако в любой области обязательно найдутся умельцы, которые смогут переплюнуть даже промышленных монстров, - заметил Броуди.
     - Это верно, - согласилась Тори. - Взять, к примеру, Энн Колгин. Она одна из последних "звезд", взошедших на небосклоне нашей "виноградной страны". Она заткнула за пояс всех. Точно так же, как и Алекс Абруццо с его "Виноградниками Фэрэллон". Кстати, его отец служит в "Хоукс лэндинг".
     Разумеется, Тори не стала упоминать о том, как дьявольски хорош собой Алекс, и о его трениях с семьей Хоук.
     - Еще одна любопытная вещь - это периодическая смена вкусов потребителей в отношении вин. Тут как в одежде: мода постоянно меняется. Например, в сороковых годах безраздельно царил зинфандель, затем знатоки вин отдали предпочтение шардонне и каберне совиньон, а теперь в моду входят мерло и совиньон бланк.
     - Человек переменчив, - философски заметил Броуди. - Он всегда следует за модой.
     - Да, - согласилась Тори, - и как раз в этом заключается сложность моей работы. Все время появляется что-то новое, и выделить его из общего ряда, привлечь к нему внимание покупателя очень непросто. Правда, мне помогает то, что я в основном работаю на фирмы с солидной, устоявшейся репутацией.
     Она не упомянула о Кевине Пате, хотя очень хотелось похвастаться: это имя наверняка известно Броуди. Но Тори сомневалась, что у Пата хватит терпения сделать " вино, которое сумело бы завоевать признание в долине.
     Ее размышления прервала телефонная трель. Тори подошла к аппарату и сняла трубку:
     - Алло?
     - Если я расскажу тебе, что произошло, ты просто не поверишь! - без предисловий начал Эллиот. Его голос звучал возбужденно, но никак не горестно.
     - Так расскажи. Что стряслось?
     В трубке послышался энергичный выдох, а затем:
     - Похоже, я обзавелся братом-близнецом, о котором никогда в жизни не слышал.
     - Неужели? - только и смогла выдавить из себя Тори.
     - Да. Оказывается, отец мне всю жизнь лгал. Моя мать не погибла в автомобильной катастрофе после моего рождения. Она бросила Джана и забрала моего брата. А теперь он возвращается.
     - Возвращается?
     - Да. Броуди Хоук еще не приехал, но скоро будет здесь. Незадолго до смерти отец вызвал его сюда.
     - Зачем? - прошептала Тори в трубку.
     Она чувствовала себя предательницей, поскольку сразу не сказала Эллиоту, что уже познакомилась с его братом-близнецом и совсем недавно даже сидела с ним за одним столом.
     - Представь себе, отец завещал часть "Хоукс лэндинг" этому... потайному брату. Так что Броуди в любой момент может появиться и заявить свои права на то, что я создавал годами.
     - Но почему Джан так поступил? Ты вложил в это столько сил...
     Ее слова повисли в воздухе. Тори вспомнила о непрекращавшихся трениях между Эллиотом и старым Хоу-ком. Эллиот изо всех сил старался быть идеальным сыном, но его отцу невозможно было угодить.
     - Откуда мне знать!
     Тори понимала: она должна сказать Эллиоту, что Броуди уже здесь, но момент был упущен. Эллиот со все возрастающей враждебностью продолжал говорить о своем "потайном брате", и Тори внезапно почувствовала обиду за Броуди. Ей даже захотелось его защитить. "Странное чувство, - подумала она. - Ведь если кто-то сейчас и нуждается в защите, то уж никак не Броуди".
     Что и говорить, в данный момент наиболее беззащитным и уязвимым был Эллиот. Он потерял отца, а теперь, как выясняется, и часть наследства. Еще один удар! Слава богу, что она не сообщила ему о своем намерении разорвать помолвку. Менее подходящее время трудно было бы выбрать. Подумав, Тори решила, что сообщит Эллиоту о приезде Броуди завтра, после похорон. Но какой же момент выбрать для того, чтобы рассказать ему о своих чувствах и вернуть кольцо?

5

     Лу Эдвардс стоял у окна своей спальни, глядел на расстилавшуюся перед ним долину и думал о том, что если вообще может быть хороший день для похорон, то этот именно таков. Воздух был прохладен и чист. Улегся даже обычный для этого времени года ветерок, который постоянно шевелил виноградные листья, а на небе без единого облачка ярко сияло октябрьское солнце. Одна-единственная ночь выкрасила почти все листья в разные оттенки золота, янтаря и ржавчины, и теперь они ярко выделялись на фоне зеленых холмов.
     Лу с трудом заставил себя надеть пиджак. Он ненавидел похороны. Какой бы чудесной ни была погода, она не могла облегчить невыносимую боль от прощания с человеком, которого ты любил всем сердцем. В тот день, когда он прощался со своей Элли, было холодно, шел дождь, и земля превратилась в жидкую грязь, которую они месили, переминаясь у гроба. Ветер швырял в лица колючие струи, а он стоял, держа в ладони маленькую ручку Тори. С того дня прошло больше двадцати лет, но он отпечатался в памяти Лу до малейших деталей и продолжал причинять боль.
     После смерти жены он всячески избегал любых траурных церемоний, но сегодня был особый случай - он мог понадобиться Тори. Прошлой ночью она постучала в его дверь, чтобы рассказать о своем телефонном разговоре с Эллиотом. В частности, о том, что старый Хоук завещал часть своей недвижимости Броуди. Лу до сих пор не мог понять, почему Тори не сообщила Эллиоту о приезде его брата и о том, что тот остановился в "Серебряной луне". Может быть, между дочерью и Броуди что-то есть?
     В течение всего ужина Лу подмечал взгляды, которые Броуди украдкой бросал на Тори. Его лицо походило на непроницаемую маску, но Лу чувствовал, как постепенно воздух заряжается какой-то энергией, и между молодыми людьми возникает что-то, чему нет названия. Он видел, что Тори нравится Броуди, нравится очень сильно. Правда, Броуди никак не отреагировал, когда Тори сообщила ему, что помолвлена с Эллиотом Хоуком, но шестое чувство репортера подсказало Лу, что Броуди это известие пришлось очень не по душе.
     Лу испытывал необъяснимую симпатию к этому сильному парню, хотя и понимал, что он совсем не так прост, как кажется. И закрытостью этой он обязан не только своей профессиональной подготовке, но чему-то еще. Они с дочерью расспрашивали Броуди о его юности, но гость в подробности не вдавался, сказав, что она прошла в маленьких провинциальных городках. Практически ничего не рассказал Броуди и о своей матери - сообщил только, что она работала официанткой, а об отце говорила, что тот давно умер.
     - Любопытно, - пробормотал себе под нос Лу. И отец и мать рассказывали своим сыновьям одну и ту же историю. Что же случилось на самом деле?
     Когда ему позвонил Мокси с просьбой провести журналистское расследование гибели Джанкарло, Лу подумал, что статья выйдет незатейливой. Однако теперь вся эта история казалась ему гораздо более запутанной и интересной. В своем воображении он уже видел целую серию статей о большой и богатой семье, хранящей некую тайну.
     Спускаясь по лестнице, Лу услышал голос Тори:
     - Нет, я думаю, это не правильно. Своим появлением вы расстроите всю семью.
     - Они расстроятся в любом случае - когда бы я ни появился, - ответил Броуди.
     Было ясно, что они спорят давно. Лу уловил в голосе дочери тревогу и понял: она до сих пор переживает из-за того, что не сказала Эллиоту о приезде Броуди.
     - Что тут у вас происходит? - спросил он, подойдя поближе.
     - Я собираюсь на похороны, - ответил Броуди.
     - А мне кажется, что ему не стоит ехать. - Тори взглянула на отца, словно ища поддержки. - Это только всех расстроит.
     Лу понимал, что дочь оказалась в неловком положении, и сочувствовал ей, но Броуди имел неоспоримое право присутствовать на погребении собственного отца.
     - Им известно, что Броуди существует, а это - самое главное. Думаю, его появление на похоронах не станет таким уж большим сюрпризом. Знаете что? Поехали все вместе, - предложил он, решив, что Броуди будет легче, если в пасть ко льву он отправится не один, а в компании.

***

     Согнув длинные ноги в коленях, Броуди расположился на заднем сиденье принадлежащего Лу "Бимера" и смотрел в спину Тори. Она уложила свои белокурые волосы в пучок на затылке, и только две длинные пряди выбивались из прически, обрамляя лицо. Вместо вчерашней мешковины сегодня на ней был черный костюм, юбка которого позволяла любоваться длинными стройными ногами и очертаниями аккуратных упругих ягодиц. Тори была не только чертовски сексуальна, но еще и умна - это со всей очевидностью стало ясно Броуди вчера за ужином. И еще она была помолвлена с его братом.
     Эта мысль не давала Броуди покоя, но что он мог поделать! И вообще, какое ему до всего этого дело? Он приехал сюда для того, чтобы узнать о своем прошлом, и ему совсем ни к чему заводить серьезный роман - а ни на что иное женщина такого класса, как Виктория Андерсон, не согласится. Он не может предложить ничего серьезного. А его брат - может. И хватит об этом.
     И почему сейчас в его голову лезут мысли о сексе? Ему положено оплакивать отца! Однако Броуди не находил в своей душе подходящих к случаю чувств - ничего, кроме подозрительности. Он был убежден: отец вызвал его только потому, что его жизни угрожала опасность.
     - Вам в самом деле нравится быть "тюленем"? - спросил Лу, нарушив молчание. Он был первым, кто заговорил с тех пор, как они сели в машину.
     - А почему бы нет? Мне нравится чувство опасности, которое испытываешь во время выполнения заданий, - без колебаний ответил Броуди. - Правда, последнее оказалось на удивление скучным.
     Броуди заметил, как Лу и его дочь обменялись взглядами. Но поскольку он сидел позади Тори, то не мог видеть выражения их лиц. "Наверное, удивляются, как кому-то может нравиться подвергать себя опасности, - подумал он. - Ну что ж, по крайней мере, я сказал правду".
     - Вам это кажется странным, Тори? - обратился он к сидевшей впереди женщине.
     Лу снова взглянул на дочь, и Броуди почувствовал возникшее в воздухе напряжение, хотя и не мог понять причину этого.
     - Нет, - спокойно ответила она. - Это не кажется мне странным, но такой образ жизни - прямая дорога в могилу.
     - Именно это и делает мою жизнь интересной. Играть в прятки со смертью - разве это не захватывающе? Неужели у вас самой не появляется время от времени желание рискнуть, бросить вызов судьбе?
     - Нет, я предпочитаю жить спокойной жизнью.
     И снова Лу посмотрел на Тори, а затем резко затормозил, и машина повернула налево. "Он очень заботливый отец, - подумал Броуди. - Молодец!" Этот дядька понравился ему после первого же их рукопожатия, а теперь он стал уважать Лу еще больше.
     - Думаю, нам лучше оставить машину здесь, - проговорил Лу, останавливая "Бимер" у обочины. - Стоянка у кладбища наверняка будет забита до отказа.
     Броуди выпрыгнул из машины и открыл дверцу для Тори. Чуть замешкавшись, женщина посмотрела на него своими удивительными зелеными глазами, невольно заставив его подумать о том, кто она и кто он. И еще - о том, чего у него никогда не будет. По этому взгляду Броуди понял, что разочаровал ее, признав, что он - сорвиголова. Но что поделать, если он действительно таков!
     - Отпевание будет происходить прямо у могилы, - сообщил Лу, вылезая из машины. - Собралось слишком много народа. В церкви все просто не поместятся.
     Броуди вынул из внутреннего кармана пиджака зеркальные солнцезащитные очки. Этот черный костюм был у него единственным, и купил его Броуди на распродаже. Подумав об этом, он вспомнил фотографию с изображением брата. Костюм Эллиота был явно сшит на заказ. Ну и черт с ним!
     Они пошли по неширокой улице по направлению к церкви, выстроенной в миссионерском стиле. Возле нее уже собралась изрядная толпа. Каждый прибывший расписывался в книге соболезнований, а затем проходил в увитые плющом ворота.
     - Похоже, у моего папочки было много друзей, - заметил Броуди.
     - В наших краях люди живут дружно, - ответил Лу. - Здесь все знают друг друга и в трудных ситуациях помогают по мере возможностей.
     Накануне вечером ни отец, ни дочь явно не хотели говорить о Джанкарло. Вот и сейчас, стоило Броуди упомянуть об отце, как Л у искусно перевел разговор в другое русло. Броуди заметил это, но не собирался отступать.
     - Скажите мне честно, каким он был, мой отец?
     Лу посмотрел на Тори. На них обоих были черные очки, поэтому Броуди не видел выражения их глаз, но почувствовал, что отец передал дочери какое-то безмолвное послание. Они с матерью тоже были близки, но между ними никогда не существовало такого рода внутреннего общения. Броуди никогда не знал, о чем думает мать и что творится в ее душе.
     - Джан был непростым человеком, - неохотно ответил Лу. - Думаю, что врагов у него было не меньше, чем друзей.
     - Мог ли кто-нибудь из них убить его?
     - Не исключено, - признал Лу. - Однако прежде, чем делать предположения, давайте дождемся отчета о результатах вскрытия.
     Броуди нахмурился. При чем тут какие-то отчеты?! Отцу было наплевать на него, иначе он не позволил бы ему всю жизнь прозябать в нищете, в то время как его брат-близнец рос в окружении роскоши. И если после всех этих лет отец обратился к нему за помощью, значит, он был перепуган до смерти. Вот именно, до смерти...
     В этот момент они подошли к собравшимся возле церкви, и поэтому разговор сам собой прекратился. Многие принимали Броуди за Эллиота и обращались к нему со словами соболезнования: "Мы разделяем ваше горе, Эллиот, и будем молиться за вас и вашу семью". Броуди не стал их разочаровывать и молча пожимал протянутые руки.
     Пройдя через ворота, они увидели, что там, в розовом саду, собралось еще больше людей, чем снаружи. И снова звучали обращенные к Броуди слова сочувствия. Ему захотелось ослабить узел галстука, который он тщательно и с большим трудом завязывал сегодня утром.
     Розовый сад переходил в кладбище, которое стекало с холма плавным потоком печальных крестов, солнце отражалось от гранитных надгробий. У дальней ограды, возле свежевырытой могилы собралась еще одна группа людей. Над разверстой ямой раскинул свои покореженные временем ветви огромный древний дуб, словно желая защитить могилу от незваных гостей.
     Семья. Его семья.
     Броуди внезапно почувствовал, как его предубеждение против семейных уз начало колебаться, словно предрассветная дымка, которая вот-вот должна исчезнуть. Он смотрел на собравшихся и размышлял: что они за люди? Так или иначе, все как на подбор были рослыми и черноволосыми.
     - Богатенькая публика, - пробормотал Броуди себе под нос. Даже с этого расстояния можно было увидеть, как блестят на солнце бриллиантовые серьги, золотые часы "Ролекс" и матовые жемчужные ожерелья в вырезах дорогих платьев.
     "А чего еще ты ожидал? - спросил Броуди самого себя, и в мозгу его зазвучал тревожный сигнал:
     - Будь осторожен!" Он явно не принадлежал к этому кругу людей. Ну и ладно! У него - своя жизнь, полная опасностей и приключений. Жизнь, которую он любит и не променяет ни на что.
     Лу остановился на вершине холма, словно не зная, как поступить дальше. Броуди снова окинул взглядом группу людей, пытаясь отыскать среди них своего брата, и тут же увидел его. Эллиот склонился к сидевшей на стуле даме под черной вуалью и что-то говорил ей. Хотя лицо женщины было закрыто, даже отсюда было видно, что она то и дело всхлипывает, не в силах совладать с собой. Сквозь вуаль можно было различить, что волосы у нее серебряные, как снег. Броуди пытался прикинуть, кто это может быть, но его сведения о семействе Хоук были слишком скудными.
     Будто почувствовав, что на него смотрят, Эллиот поднял голову, оглянулся и... застыл как изваяние. Броуди тоже окаменел, даже позабыв дышать. Ему казалось, что он смотрит на собственное отражение в зеркале. Прошло несколько мгновений, прежде чем Броуди приказал себе очнуться и проанализировать ситуацию. Теперь он рассматривал своего брата с профессиональным вниманием - точно так же, оценивающе, он смотрел бы на противника. У Эллиота Хоука была впечатляющая внешность: высокий, темноволосый, с аккуратной прической, квадратной нижней челюстью и массивным подбородком. Если бы Броуди был на задании и высматривал террористов, на этого парня он взглянул бы только один раз и больше не обращал на него внимания. Эллиот слишком выделялся на фоне окружающих, а террористы всегда стараются быть неприметными, чтобы в нужный момент бесследно затеряться в толпе.
     Его брат... При мысли об этом в груди Броуди возникло какое-то странное чувство, которое он не смог бы ни описать, ни даже понять. Мать всегда убеждала его в том, что он - ее единственный ребенок, и на протяжении жизни Броуди настолько свыкся с этой мыслью, что теперь ему казалось, будто все происходит не наяву. Однако это было явью - открытием истины, которая была скрыта от него в течение многих лет. Перед ним стоял человек, который являлся копией его самого, причем копией абсолютно точной. "Впрочем, - подумал Броуди, - на этом сходство между нами и заканчивается. Эллиот - богач, а я - бывший дворовый мальчишка".

***

     Прищурившись от солнца, Эллиот смотрел на троих вновь пришедших, которые стояли на взгорке, неподалеку от могилы, предназначенной для его отца. Он не верил своим глазам, и все же это было так: там, на возвышении, стоял его брат.
     Вот ведь сукин сын! Эллиот не мог понять, чем прогневил бога, за какие грехи заслужил такое наказание. И почему его братец выбрал именно сегодняшний день, чтобы заявиться сюда? День, когда его меньше всего хотели бы здесь видеть. И, кстати, что делает рядом с ним Тори? Последняя мысль породила в душе Эллиота острое чувство, которое он редко испытывал, - ревность. Обычно женщины буквально липли к нему, поэтому у него никогда не возникало надобности уламывать их, и только Тори стала исключением из этого правила. Она до сих пор отказывалась назначить дату их свадьбы. А теперь явилась на похороны его отца с этим типом, его братцем - нежданным и нежеланным. Господи, что же дальше-то будет?
     - Ах, Джан... Нет! Нет! Нет! - всхлипывала его тетя Джина.
     Эллиот знал, что его тетка действительно души не чаяла в брате и их связывали какие-то особые узы. Но сейчас он невольно думал, насколько ее горе искренне и насколько рассчитано на окружающих. Словно ища поддержки, Эллиот взглянул на своего дядю Тито, но тот лишь тяжело вздохнул. Было непонятно, то ли он тоже скорбит об умершем, то ли просто сочувствует горю жены. Что и говорить, иметь в качестве шурина Джанкарло Хоука было нелегким делом. Джина Хоук боготворила брата и постоянно ставила его в пример мужу. Однако нужно было хотя бы поздороваться со своим вновь обретенным братом. Эллиот стал подниматься на пригорок, где стоял Броуди в компании Тори и ее отца. Он мысленно приказал себе собраться и не давать воли эмоциям. Необходимо выждать и посмотреть, как захочет Броуди распорядиться своей частью наследства.
     Эллиот надеялся, что, если все будет складываться удачно, ему удастся выкупить у брата его долю. Он размышлял над этим чуть ли не всю последнюю ночь и даже наметил нескольких инвесторов, к помощи которых мог бы обратиться. Виноградная долина непреодолимо манила к себе нуворишей из Силиконовой долины, которые в одночасье сколотили миллионные состояния. Эллиот презирал их жалкие потуги делать вино. Они в этом ни черта не понимали, полагая, что искусство виноделия - ничуть не сложнее, чем бездумная штамповка компьютерных микрочипов. Однако теперь для того, чтобы собрать необходимую сумму, у Эллиота не оставалось иного выхода, кроме как обратиться к этой публике. Лучше просить о помощи выходцев из Силиконовой долины, чем попасть в кабалу к братьям Корелли. Они воспользуются тем, что "Хоукс лэндинг" оказалась в затруднительном положении, и выжмут из нее все соки.
     Так или иначе, необходимо было избавиться от незваного братца. Эллиот горбатился всю жизнь, чтобы к