что ее тело уже льнет
к нему, не подчиняясь сигналам рассудка.
   Шестое чувство настойчиво советовало ему не предоставлять ей  выбора.
Убедись уже этой ночью, что она мечтает о тебе, а не о том  болване.  Он
накрыл губами ее рот, упиваясь ею. Ее губы пылко  ответили  на  поцелуй.
Тело не отстало от губ.
   Все его естество подсказывало, что победа будет вот-вот одержана. Она
была  его  со  всеми  потрохами.  От  одной  этой   мысли   он   испытал
удовлетворение,  сравнимое   с   тем,   которое   давал   ему   поцелуй.
Сопротивляться ему было не в ее силах, ибо она не хотела сопротивляться,
как бы ни отрицала это на словах.
   Ее язык  дразнил  его  язык,  поощряя  к  глубокому  погружению.  Она
подставляла ему бедра, намеренно упираясь в его каменный  член;  соблазн
развить успех был непобедим.
   Но должен ли он поддаваться соблазну? Нет, сперва надо закрепиться на
завоеванном плацдарме.  Он  тянул  время,  продлевая  поцелуй.  Это  был
жаркий, пьянящий поцелуй, призванный  приучить  ее  к  его  объятиям,  к
сноровке его языка, к грозящему продырявить ей низ живота  признаку  его
мужественности.
   Потом он прикоснулся к ее груди. Даже через плотную ткань он  ощутил,
как отозвался ее сосок. Минуло пять лет, но он до сих пор помнил, какова
ее грудь на ощупь: упругая и вместе с тем мягкая,  с  легко  возбудимыми
сосками. Ему ничего так не хотелось, как ухватить губами сначала один ее
сосок, потом  другой,  провести  языком  сначала  по  одному,  потом  по
другому... Не отвлекаться!
   Собрав в кулак всю волю, он отстранился.
   - Кажется, ты меня ненавидишь, Ройс?
   Она вспыхнула и потупила взор.
   - Зачем ты так?
   - Ненавидишь и одновременно хочешь. В отношениях между людьми  бывают
необъяснимые нюансы. Ты согласна? Так и у Кэролайн с  Брентом.  Он  были
близки много лет. Вот он и беседовал с ней, хотя знал, что любит тебя  и
скоро на тебе женится. Все просто.
   - Хотелось бы мне в это верить.
   Митч тоже не  слишком  верил  собственному  объяснению,  но  не  стал
признаваться в своих сомнениях, а просто зашагал прочь. Кто знает, что у
этого паршивца в самом деле на уме? В любом случае он, Митч, не позволит
ему лишить Ройс уверенности в себе. На ходу он оглянулся.  Ройс  стояла,
как громом пораженная.
   - Подумай о нас с  тобой,  Ройс.  Можешь  ты  объяснить,  что  у  нас
происходит?

14

   К своему  удивлению,  Пол  без  труда  добился  встречи  с  Элеонорой
Фаренхолт. Он выдал себя за  корреспондента  известного  великосветского
издания, и обман сработал. Он сидел в гостиной  и  любовался  прекрасным
видом на  залив,  открывающимся  из  окон  особняка.  Вокруг  золотилась
роскошная мебель в стиле Людовика XIV.
   Пока что ему  удавалось  удерживать  хрупкую  чашечку  на  еще  более
хрупком блюдце и не терять нить пустого  разговора.  Боже,  до  чего  он
ненавидел  такие  чопорные  гостиные!  Выспренние   музейные   декорации
действовали ему не на воображение, а на нервы. Ему было  нелегко  громко
восторгаться обстановкой и обещать, что он подаст ее в своем журнале как
образец для подражания, но таким способом он завоевал доверие  Элеоноры,
после чего счел возможным упомянуть Ройс Уинстон.
   -  Какая  неприятная  история  произошла  на  аукционе,  где  пропали
драгоценности... - Произнося эту  тираду,  он  заботился  о  том,  чтобы
походить  говором  на  уроженца  Восточного  побережья  и  не  проявлять
излишнего интереса к теме.
   - Ужасно! - согласилась Элеонора. - И стыдно.
   - Кажется, ваш сын, - он сделал паузу, словно не мог  позволить  себе
оскорбить  леди  предположением,  что   ее   отпрыск   был   обручен   с
преступницей, - был знаком с подозреваемой?
   -  Ройс  Уинстон  преследовала  моего  сына.  Она  охотилась  за  его
деньгами.
   Пол притворился, будто наслаждается остывшим чаем. Элеонора Фаренхолт
была красивой дамой в классическом стиле: безупречные черты лица,  скулы
манекенщицы, ярко-голубые глаза. Он ожидал  встретить  холодную  статую,
она же оказалась весьма мила. Впрочем, она пыталась произвести  на  него
благоприятное впечатление.
   - Я  надеялась,  что  сын  женится  на  Кэролайн  Рэмбо,  -  сообщила
Элеонора. - Вы наверняка ее помните: в прошлом году в вашем журнале были
ее фотографий.
   - Разумеется! - Для убедительности  Пол  подкрепил  свое  восклицание
улыбкой. - Я как раз собирался побывать в ее доме, имея в виду  репортаж
в том же номере, только сомневался, годится ли он.
   - Домик Кэролайн - это то, что вам нужно, - заверила его Элеонора.
   - Я не стал звонить ей из Нью-Йорка... - обмолвился он,  предоставляя
Элеоноре шанс оказать ему услугу.
   - Я сама ей позвоню. Кэролайн мне все равно  что  дочь.  Мы  с  мужем
любим ее, как собственного ребенка. - Элеонора усмехнулась, что не очень
соответствовало ее зрелому облику. - Уорд и вовсе любит ее сильнее,  чем
Брента. Он предъявляет к сыну очень высокие требования.
   - Мужчиной быть труднее, - посочувствовал  Пол.  -  От  него  многого
ждут.
   Спустя час он уже направлялся к Кэролайн Рэмбо. Из беседы с Элеонорой
он не вынес почти ничего полезного и  заранее  скептически  относился  к
встрече  с  Кэролайн,  но  всегда  стремился  проникнуться  духом,  всей
обстановкой, в которой произошло расследуемое им преступление. Это часто
становилось стимулом для его интуиции, подсказывавшей разгадку.
   Кэролайн Рэмбо жила совсем недалеко от Фаренхолтов,  вследствие  чего
Пол  не  мог  не  задуматься  о   степени   их   близости,   не   только
пространственной, но и духовной. Верхним эшелонам общества была  присуща
некая   врожденная    обособленность    от    обделенных    судьбой    и
покровительственное отношение к "своим", на что Пол обратил внимание еще
на заре своей службы в полиции. Однако отношение Фаренхолтов к  Кэролайн
все равно показалось ему необычным.
   Кэролайн сама открыла ему  дверь.  На  ней  был  шелковый  спортивный
комбинезон. Живьем она оказалась еще миловиднее, чем  на  пленке.  Между
ней и Элеонорой Фаренхолт существовало бесспорное внешнее сходство.  Она
улыбнулась и пригласила его в дом. Пол сразу понял, что ее располагающая
улыбка и жизнерадостность - не дань приличиям. Красота, деньги, чудесный
характер - не это ли взрывчатая смесь убойной силы?
   - Элеонора предупреждала меня, что вы готовите материал об  особняках
Сан-Франциско с красивыми видами.
   Пол сморщил нос, изо всех сия изображая нью-йоркскую брезгливость.
   - Не просто с красивыми, а с выдающимися. - Он  одобрительно  оглядел
помещение. - С соответствующей мебелью.
   Он находился в гостиной, обставленной в классическом стиле. Здесь  не
было милой взору Элеоноры  вульгарной  позолоты.  Жилище  Кэролайн  было
оформлено  в  полутонах,  доминировал  белый  цвет,  удачно  дополняемый
теплыми оттенками дерева.
   - Понимаю, - ответила Кэролайн, ню без  того  энтузиазма,  с  которым
встретила "журналиста" Элеонора. Пол все больше убеждался, что  ей  чужд
снобизм ее покровительницы.
   - Вы пользуетесь услугами дизайнера? - спросил Пол,  чтобы  заполнить
неловкую паузу.
   - Моя мать приглашала Гастона Норвиля. Это было много лет тому назад.
   - Что ж, - улыбнулся Пол, - хороший вкус всегда выдерживает испытание
временем.
   - Что вам нужно от меня? - спросила Кэролайн напрямик.
   - Я нащупываю почву. Наш юридический отдел пришлет вам  документы  на
подпись, и только после этого мы начнем фотографировать ваши  хоромы.  -
Пол помялся, словно сомневаясь, стоит  ли  продолжать.  -  Возможно,  мы
немного повременим с этой статьей. Кража  драгоценностей  стала  сильной
антирекламой. Ведь вы тогда оказались правы?
   - Да, - согласилась Карояайн, - но я не понимаю, при чем тут...
   - Мы хотим, чтобы наши читатели сосредоточились на нашем материале, а
не гадали, каким образом этой  ужасной  Уинстон  чуть  было  не  удалось
затесаться в одно из лучших семейств...
   - Она никуда не затесывалась. Брент привел ее сам, чтобы  познакомить
с родителями. - Кэролайн была рассержена, словно обвинение было  брошено
не сопернице, а лучшей подруге. - Мне нравится Ройс. Я считала, что  она
хорошая пара для Брента. Напрасно он мирится с тиранством Уорда.
   - Вас не удивило, когда она украла драгоценности?
   Взгляд Кэролайн был прям.
   - Ройс ничего не крала. Она не воровка.
   - В таком случае,  -  протянул  Пол,  ошеломленный  отпором,  -  кто,
по-вашему, вор?
   - Не имею ни малейшего представления.

***

   - Внимание на монитор, - сказал Брайен Джексон Ройс,  сидящей  с  ним
рядом перед видеокамерой  в  специальном  помещении  для  репетиций  при
конторе  Митча.  -  Видите,  как  вы  размахиваете  руками?   Получается
взбудораженный, нервный вид.
   - Я наполовину итальянка. Я не могу разговаривать, не жестикулируя.
   - Отлично можете. - Брайен исполнял при  Митче  функции  эксперта  по
присяжным. - В следующий раз у вас получится лучше.
   В следующий раз Ройс скрежетала зубами,  но  сдерживала  эмоции.  Эта
пытка  длилась  уже  несколько  часов,  но  она  знала,  что  подготовка
продлится не один день.
   - Старайтесь, чтобы ваши слова звучали естественно,  чтобы  никто  не
распознал  отрепетированность,  -  наставлял  ее  Брайен.  -   Присяжным
нравится думать, что они - первые слушатели.
   - Хотя все на процессе, от полицейского, надевшего на вас  наручники,
до главного свидетеля обвинения потратили на подготовку много  часов,  -
вставила молоденькая помощница,  проводившая  допрос  как  бы  от  имени
Абигайль Карнивали.
   Оба засмеялись, но Ройс даже не улыбнулась. Для них это было игрой, в
которую они уже неоднократно играли и еще много раз сыграют. Для нее  же
все происходило всерьез. Если ее  признают  виновной,  то  она  проведет
следующие десять лет жизни за решеткой без возможности  освобождения  на
поруки, согласно условиям обязательного отбывания наказания за  торговлю
наркотиками.
   - Завтра установим дополнительные камеры, чтобы  вы  увидели  себя  с
разных углов, - сказал Брайен.
   - Зачем? Я и так отлично вижу все свои недостатки.
   Брайен отвел взгляд; помощница сделала вид, что ковыряется в бумагах.
Ройс почуяла неладное.
   - Пусть кто-то из вас двоих ответит мне, в чем  дело!  -  Почему  она
сорвалась  на  крик?  Да  просто  потому,  что  утратила   контроль   за
собственной жизнью и превратилась в теннисный  мячик,  который  отбивают
все, кому не лень. Вся ситуация вызывала  у  нее  отвращение.  Она  была
готова... на что? Она  была  бессильна  что-либо  изменить  и  от  этого
вдвойне страдала.
   - Местный телеканал  обратился  в  суд  за  разрешением  снимать  ваш
процесс, - объяснил Брайен. - Митч попытается этому воспрепятствовать.
   Рейс усомнилась, действительно ли Митч возражает против трансляции из
суда.  Отказавшись  от  гонорара,  он  мог  бы   компенсировать   убыток
бесплатной рекламой. Она провела в его обществе два выходных дня, а он и
словом не обмолвился о перспективе телесъемки. Точно так же он утаил  от
нее намерение Абигайль Карнивали потребовать более высокого залога,  чем
она была в состоянии выплатить. Зачем  эти  увертки?  Она  имеет  полное
право быть в курсе всего происходящего.
   К тому моменту, когда вечернюю тишину нарушил  телефонный  звонок,  у
нее  вырос  на  Митча  здоровенный  зуб.  Она  бросилась   к   аппарату,
преследуемая верной Дженни, и схватила трубку, как гранату.
   - Ну и мерзавец ты, Митч! Ты скрыл от меня возможность телетрансляции
с суда. Я не хочу красоваться  на  экране,  понятно?  Это  не  цирк  для
прессы, а вопрос моей жизни.
   На другом конце  провода  установилась  мертвая  тишина.  Это  ее  не
остановило.
   - Ты меня понял, Митч? Никакого телевидения.
   - Это не тебе решать. Все  зависит  от  судьи,  -  Его  голос  звучал
утомленно,  почти  обреченно,  и  это  заставило  ее  опомниться.  -   Я
категорически против камер в зале суда, но решаю не я, а судья.
   - Почему ты не говорил мне о запросе телеканала? - спросила  она  уже
без прежнего негодования. Он так устал!
   - Я сам только этим утром узнал о нем по факсу,  а  потом  весь  день
провел в суде.
   - О! - только и смогла она ответить, упрекая себя за  несдержанность.
Ей хотелось кричать, рвать на себе волосы от отчаяния.
   - Судья Рамирес метит в  члены  апелляционного  суда.  Как  бы  я  ни
настаивал, она впустит телевизионщиков.
   Ройс  помнила  судью   высшего   суда   штата   Глорию   Рамирес   по
предварительным слушаниям, когда хватило всего трех минут, чтобы решитьу
что  штат  считает  представленные  доказательства  достаточными,  чтобы
передать ее дело  в  суд.  Дядя  Уолли,  присутствовавший  на  несчетных
процессах, уверял Ройс, что судья Рамирес - одна из лучших законниц,  но
ее недостаток - честолюбие.
   - Снимать суд надо мной несправедливо!
   - Юриспруденция стремится к справедливости, но  не  всегда  достигает
цели. Камеры заставляют  всех  участников  нервничать,  речи  становятся
высокопарными. Но ничего не поделаешь - будь готова к худшему. Благодари
Бога, что штаг без пяти минут банкрот. Обвинение в  отличие  от  нас  не
имеет средств, чтобы дрессировать своих свидетелей.
   Ее совершенно  покинуло  бойцовское  настроение.  У  нее  было  такое
ощущение, будто ее послали в нокдаун.  Возразить  было  нечего.  Решение
действительно остается за судьей. Она пожалела, что говорит с Митчем  по
телефону, а не лично - ей захотелось заглянуть ему в глаза. Ладно, Ройс,
не останавливайся на полпути, будь честна сама с  собой:  тебе  хочется,
чтобы он тебя обнял.
   От поцелуев Митча она была способна забыть обо всем на свете, даже  о
том, что Брент ежедневно названивал Кэролайн, хотя клялся Ройс в  любви.
Митч умел заставить ее подвергнуть анализу самые потайные чувства. После
того как он после  страстных  поцелуев  оставил  ее  одну,  она  провела
бессонную ночь, посвященную тягостным раздумьям.
   Лишь на один вопрос ей не удавалось найти ответа:  чем  объяснить  ее
реакцию на Митча? Пришлось довольствоваться объяснением, что  ее  гложет
чувство вины при мысли об отце. Где  было  тогда  сострадание  Митча?  С
другой стороны, она была вынуждена  признать,  что  Митч  изо  всех  сил
старается ей помочь, когда все остальные беспомощно опустили  руки.  Она
находилась в растерянности, разрывалась между прошлым и настоящим, между
памятью об отце и плотским желанием.
   Она догадалась, что Митч целовал ее неспроста, а чтобы доказать,  что
способен  вовремя  остановиться,  памятуя   об   обещании   вести   себя
профессионально. Ройс хватало ежевечерних бесед  с  ним,  чтобы  обрести
уверенность в себе и оптимизм, которых ей так отчаянно  не  хватало.  Ей
хотелось удержать их отношения на этом уровне  -  дружеском,  но  прежде
всего профессиональном.
   - Как продвигается твой процесс? - спросила она его.
   - Сегодня утром  в  дело  вступило  жюри  присяжных.  Наступил  самый
ответственный момент: ожидание и потуги отгадать вердикт.
   Она глубоко вздохнула, чувствуя, что Митч  готовит  ее  к  неприятной
новости.
   - Я собираюсь просить об отсрочке рассмотрения твоего дела.
   - Почему? - Ее охватила паника. - В чем дело?
   - Дела идут хуже, чем я ожидал. Пол не  нашел  никаких  улик,  пускай
самых призрачных, которые помогли бы выйти на того, кто тебя  подставил.
Я не могу заморочить присяжным головы, не имея ни малейшей зацепки. - Он
умолк, чтобы промочить горло. - Но ты не беспокойся. У  защитников  есть
три священных правила: отсрочка, битва, апелляция. Наступило  время  для
первой стадии игры - отсрочки. Тебе она будет только  на  руку.  Публика
уже  забыла  подробности  преступления.  Согласно   последнему   опросу,
виновной тебя считают уже только шестьдесят процентов. В дальнейшем этот
процент будет неумолимо снижаться. У тебя  будут  более  снисходительные
присяжные.
   - По твоим словам, справедливость принесена  на  алтарь  стратегии  и
тактики. По-моему, такова сущность всей системы, и мне  придется  с  ней
мириться, нравится мне это или нет.
   На это Митч ничего не ответил. Помолчав, он произнес.
   - Ройс... - В такие моменты его низкий,  вкрадчивый  голос  неизменно
действовал на нее, как  молния,  пронзающая  потайные  уголки  тела.  Но
продолжение  вышло  отнюдь  не  сексуальным:  ее  снова  ждали  неважные
новости:
   - Пол занялся твоими подругами и Уолли.
   Совсем недавно она стала бы  с  пеной  у  рта  отстаивать  их  полную
непричастность, но сейчас, после бессонной ночи, полной трезвых  мыслей,
она удержалась от негодующего возгласа. Похоже,  она  никому  не  вправе
доверять. Ведь под угрозой все  ее  будущее,  ее  надежды,  мечты...  Ей
необходима правда о человеке, который питает  к  ней  настолько  сильную
ненависть, что готов ее уничтожить.
   - Митч!.. - умоляюще произнесла она. Рейс опасалась, что  он  вот-вот
вернется, и она снова потеряет контроль над  собой.  Единственный  выход
заключался в том, чтобы находиться на почтительном расстоянии от него, -
Я хочу домой.
   Прежде чем ответить, Митч выдержал долгую паузу.
   - Ладно. Но дождись пятницы, когда тебе доставят новый матрас.

***

   - Давай не оглашать наши  отношения,  пока  не  кончится  процесс,  -
предложил Пол Вал. Они  сидели  на  диване  у  него  дома.  Он  не  стал
упоминать о том, что Митч неоднократно  предостерегал  его  не  нанимать
подозреваемых. Он знал,  что  Митч  прав,  но  ничего  не  мог  с  собой
поделать.
   - Условились. - Вал стала ластиться к нему, соблазнительно улыбаясь.
   Опять? В этот вечер они уже дважды занимались  любовью.  Теперь  Полу
больше хотелось посидеть у камина,  выпить  вина,  поболтать.  Ему  было
любопытно, чем вызван неутолимый сексуальный  аппетит  Вал.  Несомненно,
причина крылась в ее неудавшейся семейной  жизни.  Он  уже  давно  ждал,
чтобы Вал сама затронула эту тему, и пришел к  выводу,  что  потребуются
наводящие вопросы.
   - Я был женат десять лет, - начал он, полагая,  что  его  откровенный
рассказ о собственном прошлом побудит Вал выложить побольше о себе.
   - Что случилось потом? - спросила  она,  смущая  его  взглядом  своих
темных глаз.
   - Наш брак уже несколько лет трещал по всем швам.  Даже  если  бы  не
случилось той гадости у меня на работе,  мы  бы  не  стали  дальше  жить
вместе. Виноват я: я был  слишком  поглощен  работой  и  слишком  поздно
понял, как легко разом всего лишиться.
   Он подробно рассказал ей о памятной облаве, с  которой  начались  его
неприятности.
   - Кто на самом деле прихватил деньги? - спросила она.
   - Один из коллег. У его сына была лейкемия, и ему были отчаянно нужны
деньги. Ты не  можешь  себе  представить,  какой  это  соблазн  -  пачки
несчитанных купюр. Ты с полным  правом  думаешь:  одной  пачкой  больше,
одной меньше...
   - Ты никому ничего не сказал?
   - Нет. Я ему сочувствовал. Если бы мой ребенок был при  смерти,  а  у
меня кончилась  страховка,  я  бы  тоже  взял  деньги.  В  любом  случае
доказательств у меня не было, так чего ради тащить беднягу на  разборку,
когда у него и так хватает бед? - Он видел, что она всерьез  сочувствует
ему. Ее отношение к нему не исчерпывалось сексом.
   - Милый, мне так жаль! - воскликнула она с неподдельным чувством.
   - А теперь ты расскажи мне о себе, Вал, - попросил он. Она не спешила
с рассказом. Он видел, что боль в ее душе еще не стихла. - Ты же знаешь,
что я люблю тебя. Я не смогу дать тебе счастье, пока не буду знать,  что
тебе  нужно.  -  В   его   намерения   не   входила   подобная   степень
откровенности", но сработала именно она - Вал нарушила молчание.
   - Мой отец был холодным  и  деспотичным  человеком,  мать  не  хотела
детей. Я была  близка,  по-настоящему  близка  только  с  Дэвидом,  моим
братом. Я была раздавлена, когда узнала, что не только  родители,  но  и
Дэвид много лет скрывали от меня, что у Тревора есть связь на стороне.
   - Ты не подозревала, что у мужа есть любовница?
   - Нет. Я вышла замуж наивной девчонкой. Свой