и есть бывшая тюрьма. Слишком маленькие окна для обычного дома.
     Они оставили машину на потрескавшейся бетонированной площадке и вошли в здание. Келли огляделась. Зловеще-серые стены и темные коридоры без единой лампочки.
     - Сосредоточься на плюсах, - предложил Логан. - Здесь чисто и прохладно.
     Келли не нашла в себе сил для ответа.
     Логан остановился и обнял ее.
     - Послушай, я собираюсь сказать им, что мы хотим усыновить именно Рафаэля Замору, так кfк он - сын твоего кузена, иначе нам покажут всех детей приюта. И это объяснит, почему мы все знаем о Рафи.
     Их провели в кабинет сестры Марии Консуэло, занимающейся в приюте усыновлениями. На вид девушке было не больше двадцати лет, и появление Логана явно произвело на нее впечатление.
     - Добрый день, - сказал Логан, и монахиня покраснела. Вот вам и священные клятвы! Сестре Марии Консуэло придется долго вымаливать прощение у Девы Марии за свои мысли в этот момент.
     Логан представил Келли, и она бодро поздоровалась.
     Затем она молча слушала, как Логан, не переставая обворожительно улыбаться, объясняет ситуацию, и, конечно, разобрала всего несколько слов. Логан передал монахине папку с документами, и та погрузилась в их детальное изучение.
     Юная монахиня обсуждала с Логаном каждую строчку каждого документа. Просто наслаждается разговором с красивым посетителем, решила Келли. Девушка наверняка из бедной семьи, и ее просто вынудили уйти в монастырь. Одним ртом в семье меньше.
     Прошли минуты, показавшиеся Келли вечностью, и наконец монахиня закрыла папку, встала, ослепительно улыбнулась Логану и что-то сказала. Келли разобрала только "Рафаэль Замора".
     Логан повернулся к Келли.
     - Она отведет нас к Рафаэлю, но по дороге покажет приют.
     Во время экскурсии Келли держалась позади Логана и монахини. Сестра Мария Консуэло показала чистую кухню с печами и сложенными в углу дровами. На игровой площадке с деревьев свисали трубы, служившие старшим детям качелями. В углу была маленькая песочница для младших детей.
     Келли вспомнила свой двор, который дедушка превратил в мини-парк с аттракционами, и еще больше расстроилась. Как печально: у одних детей есть слишком многое, когда у других нет ничего.
     Сестра Мария Консуэло уже подошла вплотную к границе открытого флирта, недопустимого для женщины, давшей монашеский обет, но в конце концов все, что можно было показать гостям, было показано, и ей пришлось провести их к спальне, где после обеда спали младшие дети.
     Они заглянули в большую сумрачную комнату и увидели ряды детских кроваток, похожих на сигары в коробке. В изножье каждой кроватки стоял деревянный ящик, видимо, для одежды и тех немногих вещей, которые были у этих детей.
     - Все идет отлично, - прошептал Логан, пока сестра Мария Консуэло разговаривала с пожилой монахиней, ответственной за спальню. - Пойдем. Они хотят, чтобы мы встретились с Рафи в вестибюле. Так мы не разбудим остальных детей.
     Они ждали, ждали и ждали. Келли не выдержала, заметалась по вестибюлю... И наконец в дверях появился маленький мальчик. Одной ручкой он держался за руку сестры Марии Консуэло, другой тер слипающиеся глаза.
     Келли чуть не задохнулась. Как же он похож на Дэниела! Синие глаза, черные, как смоль, волосы. Ямочка на подбородке. О, если бы это был ее ребенок, он жил бы счастливо и никогда не попал бы в это жалкое место.
     Келли не ожидала, что Рафи так мал и так худ, просто маленький скелеnик. Она смотрела на прелестное личико и словно слышала вопрос: "Почему меня привели сюда?" Слишком хорошо она помнила, как сама осталась сиротой, какой одинокой и несчастной чувствовала себя в детстве.
     Дедушка спас ее, вернул в ней ощущение безопасности, так неожиданно потерянное. Но Рафи некому было поддерживать и некому было его любить.
     Келли вдруг поняла, что за Логаном мальчик не видит ее. Она выступила вперед и позвала:
     - Рафи.
     Синие глаза ребенка распахнулись, мгновение он зачарованно смотрел на Келли и вдруг бросился к ней со всех ног, размахивая ручонками. Его личико просияло улыбкой, обнажившей явный недостаток зубов.
     За всю ее жизнь никто никогда так не смотрел на нее. Рафи был не просто счастлив, прелестного малыша переполнял восторг.
     Он спрятал лицо в ее юбке, обхватил ее ноги худыми ручками.
     - Мама! Мама! Мама!
     Мама? Наверное, монахини сказали ему, что его ждет новая мама.
     Рафи залопотал по-испански, но, кроме "мамы", Келли не могла разобрать ни слова.
     Она опустилась на колени, и Рафи бросился в ее объятия, чмокнул в щеку, изо всех сил обхватил шею, его пальчики запутались в ее волосах.
     - Мама, мама.
     Казалось, ничто и никто на свете не смогли бы оторвать его от нее.
     Она всегда мечтала о собственных детях. Она говорила Логану, что любит Рафи, и верила в это, но только сейчас, обнимая это драгоценное дитя, поняла, что значит любить ребенка всем сердцем.
     Рафи все говорил ей что-то, чуть наклонив головку, словно ожидая ответа.
     - Что Рафи пытается сказать мне?
     - Он думает, что ты - его мать. Он спрашивает, почему ты ушла и оставила его здесь. Почему не пришла, когда бог призвал его бабушку на небо. - Логан ласково гладил головку Рафи, но смотрел на Келли, и ей показалось, что в его глазах блестят слезы. Она никогда не видела Логана таким. - Он очень боялся, что ты никогда не вернешься за ним.

28

     Логан следил за реакцией Келли на его слова. Ее янтарные глаза изумленно распахнулись, на лице отразилось замешательство.
     - Почему Рафи думает, что я его мать?
     - Понятия не имею.
     Логан действительно не понимал, что происходит. Рафи все время повторял mami, уменьшительно-ласковое от испанского слова madre. "Мами" звучит почти так же, как "мама", но почему "мами"?
     - Сеньор Маккорд, - окликнула сестра Мария Ко-нсуэло. - Наверное, малыш захочет забрать свои вещи?
     Логан сомневался в том, что ребенку понадобятся его пожитки. Келли пока еще не купила ему одежду только потому, что не была уверена, какой понадобится размер. По возвращении в Элорсу она собиралась заняться покупками для мальчика.
     - Рафи, esta eien, - послушно следуя за монахиней, Логан услышал голос Келли. "Все хорошо", - говорила она ребенку. Жаль, что она так плохо говорит по-испански. Малышу необходимо общение.
     Логан вошел в большую спальню, стараясь двигаться как можно тише. Рюкзак, как всегда, висел за его спиной. Несколько малышей зашевелились и уставились на него. Он с трудом сдержал дрожь. Они еще маленькие, но через год-два эти невинные дети узнают правду: свое детство они проведут в этом замкнутом пространстве, в этих мрачных стенах.
     И беда их в том, что они родились в бедных семьях, от матерей, которые или умерли, или просто не могли содержать своих детей, или отказались от них, как от ненужного хлама.
     И детей этих гораздо больше, чем может прокормить и вырастить эта страна. Большинство сирот никогда не будут жить в семьях, у них не будет приемных родителей. Они будут жить здесь, пока не смогут сами зарабатывать себе на жизнь. Монахини добры к детям, но у них слишком много работы, чтобы уделить внимание каждому, а уж о любви не может быть и речи.
     Логан вспомнил лагерь, в котором вырос. Нет уж, лучше провести детство здесь, с монахинями, чем неделю под надзором Зоуи...
     - Сеньор, - прошептала пожилая монахиня, протягивая ему потертый коричневый пакет.
     Логан взял его, поблагодарил и последовал за сестрой Марией Консуэло. Подойдя к дверям вестибюля, где освещение было получше, он заглянул в мешок и тут же понял, почему Рафи принял Келли за свою мать. Сестра Мария Консуэло резко остановилась. Логан чуть не наткнулся на нее, но успел избежать столкновения. И вместе с монахиней уставился на Келли и Рафи.
     Келли сидела на полу, обнимая сияющего Рафи. Она что-то сказала, и малыш захихикал так счастливо, как умеют только дети. Келли улыбнулась в ответ, но Логан заметил в ее глазах слезы.
     Слезы радости.
     Ее глаза, ее лицо сияли любовью, и в этом невозможно было ошибиться. На мгновение Логан захотел стать этим маленьким мальчиком, захотел вспомнить, смотрел ли кто-нибудь на него с такой безоглядной любовью.
     Но он давно не маленький ребенок во власти взрослых. Он ни от кого не зависит... И не нужно ему, чтобы кто-то вот так смотрел на него, даже если этого хочет какая-то крохотная часть его существа.
     Еще час ушел на заполнение бумаг, подтверждающих передачу Рафи под их опеку. Процедура официального усыновления пройдет в Аризоне.
     Когда все закончилось, Рафи крепко спал на руках Келли, держа палец во рту.
     Как только они открыли дверцу автомобиля и попробовали посадить ребенка в детское сиденье сзади, мальчик проснулся и заорал так громко, что его наверняка было слышно по ту сторону границы, в Колумбии.
     - Нет, mami, нет, - вопил он, обхватив шею Келли с такой силой, что Логан встревожился. - Нет, mami, нет!
     Логан попытался взять Рафи, но только еще больше возбудил ребенка. Малыш лягал Логана тощими ножками и визжал так, что его личико стало малиновым.
     - Келли, сядь в машину и посади Рафи к себе на колени. Вряд ли мы встретим по дороге полицейских, так что можем нарушить правила - доедем до Элорсы без детского кресла. Малыш явно боится, что, если отпустит тебя, ты снова исчезнешь.
     Когда они уселись в машину, устроив Рафи на коленях Келли, малыш перестал плакать и заикал. Интересно, подумал Логан, заводя двигатель, плакал ли он сам так истошно, когда его оторвали от матери и отдали Стэнфилдам. Вряд ли, учитывая холодность и враждебность Аманды. И потом, ему был всего год.
     Другое дело Луз Толчиф. Он не мог ее вспомнить, но она заботилась о нем, читала ему сказки, защищала от опасности, о которой он даже не подозревал. Плакал ли он, когда расставался с ней?
     Логан расстроился. Ему так хотелось помнить Луз, помнить, как она обнимала его... как Келли сейчас обнимает Рафи. Он никогда бы и не подумал, что способен на такую сентиментальность.
     Рафи перестал икать, зашмыгал носом, затем перестал издавать какие бы то ни было звуки и заснул, сунув палец в рот и положив головку на грудь Келли.
     - Ума предупреждала меня об этом, - прошептала Келли. - Малыши тратят все силы на плач и мгновенно засыпают.
     Краем глаза Логан видел, как Келли гладит головку малыша - интуитивный материнский жест. Интересно, поймет ли когда-нибудь Рафи, как ему повезло.
     - Я потрясена. Рафи считает меня своей матерью.
     - Это вполне объяснимо.
     Логан замедлил ход и дотянулся до рюкзака на заднем сиденье. Верхнее отделение было открыто. Он достал фотографию и передал ее Келли.
     - О боже! - воскликнула она изумленно. - Это же я. Как...
     - Видишь дырочки по углам? Следы от кнопок. Я видел фотографии на стене над некоторыми кроватками. Держу пари, эта фотография все время висела над кроваткой Рафи.
     - Это я и Дэниел в доме нашего друга в Хэмпто-нсе. Я прекрасно помню тот момент, когда была сделана эта фотография. Как же она оказалась в сиротском приюте в Южной Америке?
     - Совершенно ясно, что случилось. Когда Дэниел и мать Рафи погибли, о нем стала заботиться бабушка. Разбирая их вещи, она наткнулась на эту фотографию и сохранила ее, как единственную связь между Дэниелом и его друзьями в Нью-Йорке.
     - Мэтью Дженсен, - сказала Келли. - Дэниел рассказал Мэтту все о своей связи.
     Логан похолодел. "Тылы не прикрыты", как говорили агенты в таких случаях. Он попытался успокоить себя. Мэтью знает многое, и если он невольно поделится своей информацией... Вероятность утечки ничтожна, но - на его памяти - и ничтожные шансы убивали отличных агентов... и немало.
     - Вот и объяснение: бабуля оказалась хитрой и предусмотрительной. Она сказала Рафи, что его родители - ты и Дэниел. Рафи был слишком мал, чтобы помнить свою мать. Она заменила ее фотографию твоей.
     - Но зачем?
     - Я уверен, она сама постаралась, чтобы Дженсену стало известно о ее смерти. Она рассчитывала, что ты не бросишь мальчика. Видно, ей не на кого было надеяться.
     - Но мне придется рассказать ему правду.
     - Не думаю. По крайней мере, не сразу.
     - Какое счастье, что ты сказал монахиням, будто я родственница Рафи. Иначе они были бы в шоке, увидев, как я похожа на женщину с фотографии.
     - Да, в этом нам повезло, - согласился Логан, останавливая машину, чтобы пропустить фермера с осликом, груженным дровами.
     Келли смотрела на Рафи, восхищаясь его длинными черными ресницами. Он все еще спал, истощенный плачем, но крепко цеплялся за нее, словно и во сне боялся, что она его покинет. Рафи пошевелился, его теплое дыхание легким ветерком скользнуло по ее шее.
     Что она скажет ему? Рафи думает, что она его бросила, а ей не хватит испанских слов, чтобы объяснить его ужасную ошибку. Дай бог, месяцы, проведенные в приюте, не нанесли мальчику непоправимую душевную травму, но все равно, как только они вернутся домой, надо будет отвезти его в Финикс к детскому психотерапевту.
     И обязательно надо пройти экспресс-курс испанского языка, чтобы общаться с Рафи, пока он не выучит английский. Конечно, у трехлетнего малыша не такой уж большой словарный запас, но лучше разговаривать с ним на родном языке. Так он будет чувствовать себя в большей безопасности.
     Логан припарковал машину недалеко от гостиницы на боковой улочке рядом со слепым мужчиной с телефоном. Когда машина остановилась, Рафи поднял головку, в замешательстве огляделся, затем повернулся к Келли. От его улыбки ее сердце сжалось.
     - Мами, мами. - Малыш чмокнул ее в щеку, затем осыпал все лицо восторженными поцелуями.
     Келли обняла его и прошептала:
     - Мальчик мой!
     Логан помог ей выйти из машины.
     - Похоже, в том магазинчике ты найдешь что-нибудь подходящее для мальчика. Загляни туда...
     Он осекся на полуслове, и Келли проследила за его взглядом. Логан смотрел на площадь, где в деревянных ларьках, защищающих торговцев от палящего солнца, продавались плетенные из тростника птичьи клетки и корзины из бамбука.
     Над одним из ларьков вился серый дымок, наполняя влажный жаркий воздух ароматом кукурузного хлеба и жареной рыбы. Старая женщина сгорбилась над большой каменной ступой, размельчая муравьев для горячего амазонского соуса, который, как считали многие, увеличивает мужскую силу.
     Келли не заметила ничего необычного. На ее взгляд, площадь была такой же, как накануне днем, когда они искали место для ночлега, но она чувствовала, как напрягся Логан.
     - Логан, что случилось?
     Рафи заерзал на ее руках, Келли опустила его на землю, и малыш вцепился в ее ноги.
     - Видишь полицейских у входа в нашу гостиницу? И еще двоих напротив, под деревом?
     - Ну и что?
     - Слишком много полицейских для такого маленького местечка. Что-то происходит. Я поговорю со слепым. Может, кто-то из его друзей или родственников работает в гостинице. Прежде чем я войду туда, надо выяснить, в чем дело.
     Келли заволновалась, но тут же успокоила себя: Логан просто проявляет осторожность, это его привычка.
     - Но я могу зайти в магазин?
     - Да. И оставайся внутри, пока я не приду за вами.
     Его отрывистый приказ вернул все ее тревоги. Логан действительно полагает, что случилось нечто непредвиденное.
     - Мами, мами. - Рафи дернул ее за юбку и сказал что-то по-испански. Келли не поняла.
     - Он хочет в туалет, - сказал Логан. - Спроси в магазине.
     Как выяснилось, в "Ла Тьенда дель Соль" торговали одеждой для всей семьи. Детский отдел был бедно-ват, но резиновые сандалеты Рафи необходимо заменить немедленно. И на первое время ему нужна хотя бы пара костюмчиков.
     Единственная кабинка, и для мужчин, и для женщин, стояла в проулке за магазином. Она оказалась не очень чистой, а мыла вообще не было, но вряд ли Рафи дотерпит до того момента, когда они вернутся в гостиницу.
     Келли вдруг поняла: она понятия не имеет, что делать с маленьким мальчиком в подобной ситуации, но, очевидно, Рафи привык справляться сам. Как только Келли закрыла дверь и дернула цепочку, включающую лампочку под потолком, малыш стянул штанишки. Целился он не очень метко, но в основном попадал в унитаз.
     Рафи закончил свои дела, и Келли подняла его помыть руки. Она вытирала его ручки своей юбкой, когда Логан постучал в дверь и окликнул ее по имени.
     Келли впустила его. Логан не произнес ни слова, но она поняла, что у них неприятности.
     - Полиция нашла в нашем номере кокаин и собирается арестовать нас.
     - Боже! - Келли сжала ручку Рафи. - Нас подставили.
     Логан провел по ее щеке кончиками пальцев, явно желая успокоить, но холодный блеск его глаз только перепугал ее еще больше.
     - Келли, если нас арестуют, мы не выберемся живыми из полицейского участка.
     - Мами! - Свободной ручонкой Рафи обхватил ее ноги. Мальчик испугался, хотя вряд ли понимал их разговор.
     - Esta eien, - сказала ему Келли. Все хорошо. Но все далеко не хорошо. Если ее арестуют, что будет с Рафи? Выдержит ли малыш новое предательство?
     - Слушай внимательно, - заговорил Логан. - Вернись в магазин. Купи себе крепкие шорты, рубашку и туристские ботинки, если у них есть. Если нет, купи самые лучшие кроссовки, какие сможешь найти. И побыстрее. Я подожду здесь с Рафи.
     - Что мы...
     - Скорее. У нас нет ни одной лишней секунды.
     Как только Келли попыталась уйти, Рафи заревел. Логан еле расцепил маленькие пальчики, впившиеся в ее юбку. Когда Келли закрывала дверь, мальчик вопил во все горло.
     Войдя в магазин, Келли приказала себе успокоиться. Она быстро выбрала шорты и хлопчатобумажную блузу, даже не примерив их. Туристских ботинок не было, и она купила кроссовки и плотные носки.
     Келли заплатила за покупки и выскользнула из магазина через черный ход, воспользовавшись тем, что женщина с выводком шумных ребятишек отвлекла продавца.
     Она бегом бросилась к туалету, ожидая услышать плач Рафи, но услышала хриплый голос Логана, напевающего:
     - Он, mi chiquito вonito, mi chiquito вonito. Como esta, mi chiquito вonito? - О, мой красивый малыш, мой красивый малыш. Как дела, мой красивый малыш?
     Келли распахнула дверь. Мальчик сидел на руках Логана и играл фонарем.
     - Мама esta aqui. Мама здесь.
     По крайней мере, Келли надеялась, что сказала именно это. Она поцеловала Рафи в щечку, но он даже не заметил, поглощенный ярко горящим фонарем.
     Логан передал ей ребенка.
     - Забери у него фонарь. Батареи нам еще понадобятся. И подожди снаружи, я переоденусь. Потом наденешь то, что купила. У нас есть шанс... если выберемся из Элорсы.
     - Куда мы поедем?
     - Через границу. В Колумбию.
     - Нет! Тебе нельзя! В Колумбии за твою голову назначена награда. Тебя убьют.
     Логан отмахнулся от опасности пожатием плеч и вялой улыбкой.
     - Мы всего в нескольких милях от колумбийской границы. Это наш единственный шанс.

29

     Он взглянул на свой "Ролекс" и улыбнулся.
     - Полагаю, Логан и Келли уже арестованы. Наркотики - дело серьезное.
     Она подняла бокал шампанского.
     - Ты уверен?
     - Мой агент подложил в их гостиничный номер наркотики, известил полицию и дал хорошую взятку. Логана пристрелят при попытке к бегству.
     - А Келли? - вкрадчиво спросила она.
     Они стояли на веранде. Вуди давал прием в честь Ассоциации заводчиков арабских чистокровных, что интересовало их не больше, чем мраморные плиты под ногами.
     - Для Келли заготовлено особое угощение. Охранники по очереди попользуются ею, а потом убьют. Все будет выглядеть как самоубийство.
     - Мне нравится представлять, как ее насилуют эти животные, но не вызовет ли ее смерть подозрений?
     Он видел, как забилась голубая жилка на ее шее, услышал придыхание в ее тихом голосе. Мысль о мучениях Келли заметно возбудила ее. Если удастся ускользнуть от этих зануд, можно будет весело поразвлечься.
     - Кажется, ты не читаешь информационные бюллетени "Международной амнистии". - Ничего ему не к