одашь  его  в
постель.
   На  столе  ожил  коммутатор,  и  он  отвернулся  от  нее,  совершенно
уверенный в ее согласии.
   Вот оно что! Пока она шагала прочь  из  кабинета,  у  нее  постепенно
прояснилось в голове. Секс! Именно к этому  сводилось  отношение  Митча.
Она задохнулась от негодования. Попытки  взять  себя  в  руки  оказались
бесплодными. На сей раз она не запрыгнет к Митчу в постель.

***

   Возня у двери отвлекла Митча от телефонного совещания  с  несколькими
абонентами. Ройс рвалась обратно, секретарша преграждала ей путь.  Снова
что-то не так? Он думал, что все утряслось, но бешенство  на  лице  Ройс
напомнило ему, как она набросилась на него на похоронах своего отца.
   Он  жестом  приказал  секретарше  впустить  Ройс,  надеясь,  что  она
остынет, пока он будет совещаться. Она  обежала  стол,  не  удосужившись
поправить растрепанные волосы, и решительным  нажатием  кнопки  прервала
связь.
   - Ты разъединила меня с четырьмя ведущими юристами штата. -  Его  тон
был шутливым. Он еще не понял, что происходит.
   - Скажи, что понимаешь, зачем мне понадобилось встречаться с Брентом.
   Господи, вот  это-то  ему  и  не  хотелось  обсуждать!  Фотография  с
целующимися Ройс и Брентом сильно его удивила. Что уж там, взбесила!  Но
он вопреки всякой логике простил ее.
   - Понимаю, понимаю, - отозвался он тоном,  не  оставлявшим  сомнений,
что он как был, так и остался в горьком недоумении.
   - Оставь свои шутки, Митч. Объясни, почему ты так взбесился.
   Он почувствовал, что ей действительно требуется ответ по существу.
   - Мы договорились, что я отвечаю за  твое  дело.  Ты  же  пользуешься
первой возможностью, чтобы броситься ему на шею. Тебе еще  повезло,  что
все окончилось испугом. Фотография Ингеблатта могла бы перечеркнуть  все
наши усилия по лепке твоего положительного образа.
   - Я была вынуждена  рисковать.  Мне  было  необходимо  нейтрализовать
Брента как свидетеля. Ты же сам втолковывал мне, как косо будут смотреть
на меня присяжные после его показаний.
   Он рассматривал ее и вспоминал, что тоже в  свое  время  находился  в
ловушке, чувствовал себя беспомощной жертвой. С тех  пор  прошло  немало
лет, но ощущение не утратило живости.
   - Я тебя не осуждаю, - сказал он. Он не простил ее до  конца,  просто
сейчас у него не было выбора. Она требовала  понимания,  сочувствия.  Он
был принужден к сдаче, хотя при одной мысли о  том,  как  Брент  целовал
Ройс, готов был придушить ее.
   - Ты говоришь, что я поступила правильно?
   - Да, - прохрипел он. Она облегченно улыбнулась.
   - Ты поймешь и то, что Брент станет звонить мне  каждый  вечер,  а  я
буду подолгу с ним разговаривать. Фаренхолты отказываются обсуждать  мое
дело, но от Брента я попробую чего-то добиться.
   Теперь она зарывается. Зачем ей болтовня  с  Брентом?  Кому,  как  не
Митчу, было знать, что у этого придурка талант настоящего обольстителя?
   - Брент уверен, что между тобой и мной ничего нет. Я не хочу, чтобы у
него зародились подозрения, а ты?
   - Тоже не хочу, - нехотя признал он. - Он спрашивал обо мне?
   Она немного помедлила с ответом, и Митчу, съевшему собаку на допросах
свидетелей,  хватило  этого,  чтобы  догадаться,  что  ответ  будет   не
полностью правдивым.
   - Брент думает, что меня мог подставить ты.
   Опять он за свое!
   - А что думаешь ты?
   Теперь Ройс не колебалась. Бесстрашно глядя на него  своими  сияющими
изумрудными глазами, она ответила:
   - Я думаю, что ты единственный, на кого я могу рассчитывать.
   Ему захотелось поцеловать ее,  но  он  удержался.  Он  и  так  сделал
слишком большую ставку на секс. Между ними должна  была  существовать  и
духовная связь. Установить такую связь было для Митча чертовски  трудным
делом, поскольку в этой области у него было совсем мало  опыта.  Он  так
истосковался по ней, что был рад любому предлогу, чтобы просто заключить
ее в объятия.
   - Так почему ты его целовала? - Боже, зачем он задал этот вопрос?
   Вопрос прозвучал как бы между прочим, но она почувствовала, что от ее
ответа зависят их дальнейшие отношения.
   - Если бы я не поцеловала Брента, он бы заподозрил, что между тобой и
мной  что-то  есть.  -  Последовала  пауза  -  очередное   свидетельство
утаивания сведений. - А еще мне хотелось узнать, почувствую ли я  то  же
самое, что чувствую, когда целуюсь с тобой.
   Он сжал зубы, умело скрывая свои подлинные чувства. В этом  разговоре
победа осталась за ней. Теперь он будет разгадывать  истинный  смысл  ее
слов.
   - Что же ты узнала?
   Она с озорным выражением  на  лице  поправила  узел  его  галстука  и
чмокнула его в щеку.
   - Узнаешь, когда вернешься домой. И, кстати,  приготовься  рассказать
мне всю правду о себе и Бренте Фаренхолте.

21

   Ройс пила "Шардоннэ", с которым явился к ужину Митч, и ждала от  него
объяснений насчет Брента. Неужели ей придется  самой  заводить  об  этом
разговор? Не исключено.  Пока  что  он  довольствовался  ни  к  чему  не
обязывающей беседой, дожидаясь,  когда  поспеет  ужин.  Ройс  напряженно
принюхивалась;  ей  очень  не  хотелось,  чтобы  ее  итальянское   блюдо
подгорело.
   - Брент звонил перед самым твоим приходом домой. -  "Домой"?  Неужели
она прямо так и сказала? Она подчинилась требованию Митча и перенесла  в
его дом свои вещи. Однако проживание в  его  доме  и  приготовление  ему
ужина требовали иного уровня интимности в отношениях, чем простой секс.
   Эта мысль смущала ее. Что бы сказал на это ее отец? Как отнесся бы  к
этому Уолли, если бы узнал? Она попробовала пойти на сделку с  совестью:
велика ли разница, живет она в квартире при доме Митча или в самом доме?
Раз между ними возникла связь, пути назад уже не  было;  это  ее  вполне
устраивало. Неделя, на протяжении которой Митч дулся на нее,  показалась
ей самой длинной и одинокой за всю жизнь. Суд нависал над ней,  как  нож
гильотины; в такой обстановке ей требовалась сила Митча, его  поддержка.
Митч посерьезнел.
   - Ты совершенно уверена, что Брент ничего не знает о нас с тобой?
   -  Совершенно.  Не  удивляйся,  если  он  станет  звонить   в   самые
неподходящие моменты. Он часто звонит  поздно  вечером,  считая,  что  я
одна.
   - Смотри, чтобы он ничего не заподозрил. Если  Ингеблатт  снова  тебя
запачкает, пиши пропало.
   - Твоей карьере это тоже не пойдет на пользу. - Она знала, как  важна
Митчу  незапятнанная  репутация.  Во  многих  отношениях  он  был  белой
вороной, в адвокатской практике прибегал к нестандартным ходам,  но  лез
из кожи вон, чтобы сохранить  свой  имидж  в  девственной  чистоте.  Она
по-прежнему задавалась вопросом, не метит ли он в большую политику.
   - Я не доверяю Бренту. - Митч с размаху опустил рюмку  на  столик  из
черного оникса. - И никогда не доверял.
   - Думаешь, все это - его рук дело?
   - Нет. Зачем? Кроме того, я наблюдал за ним, когда тебя арестовывали.
Он не знал, куда деваться от стыда, и не мог поднять глаза на  Уорда.  -
Он пристально посмотрел на Ройс. - Мы договорились, что не прикасаемся к
моему прошлому.
   - Я спрашиваю тебя не о детстве, а  только  о  коллизиях  с  Брентом,
которые могут оказать влияние на мое положение.
   - Ты вправе это знать, - согласился  он  без  особого  энтузиазма.  -
Брент возненавидел меня, когда узнал, что я обгоняю его по успеваемости.
Он  не  упускал  ни  единой  возможности  дать  мне  понять,  что  я   -
деревенщина, которой нет хода  в  круг  его  друзей.  Мне  было  на  это
наплевать. Я слишком много пережил, чтобы обращать внимание на отношение
ко мне какого-то богатого балбеса. Я хотел  одного  -  получить  хорошее
образование. Потом я встретил девушку, во многом похожую на меня -  тоже
бедную, вынужденную работать, чтобы учиться. Я не собирался влюбляться в
Марию, потому что момент  был  самый  неудачный:  я  даже  не  мог  себе
позволить угостить ее кока-колой. Но это произошло помимо моей воли.
   Значит,  у  него  была  любовь.  У  Ройс  сжалось  сердце.  Она  пока
остерегалась называть это ревностью, но его слова больно ее ранили. Даже
по прошествии стольких лет  в  его  голосе  прозвучала  нежность,  черты
приобрели мечтательное выражение. Видимо,  Мария  много  значила  в  его
жизни.
   Возможно, она была первой, кто  подарил  Митчу  любовь.  Теперь  Ройс
радовалась, что Уолли копается в прошлом Митча: ей хотелось узнать о нем
побольше. Не зная его прошлого, она не могла его толком понять.
   - Мы собирались пожениться и поселиться в Салинасе, поблизости от  ее
родителей. Родители Марии были  батраками-чиканос,  и  она  намеревалась
работать в Сельской ассоциации калифорнийских  юристов,  чтобы  помогать
своим соплеменникам. Я любил ее и полностью  ей  доверял.  Когда  они  с
Брентом оказались в одной группе, я не придал этому значения.
   Ройс без дальнейших объяснений догадывалась, чем все кончилось. Мария
увлеклась  Брентом.  Он  покорил  бедную  девушку   своим   очарованием,
богатством, утонченностью. Митч мог предложить ей только свою любовь.
   - Я ни о чем не догадывался, пока Мария не сказала мне, что ездила на
уик-энд домой, а я узнал, что она была с Брентом.  Я  потребовал  у  нее
объяснений, и она призналась, что влюблена в Брента.
   Ройс попыталась представить себе обиду Митча. Он был одиночкой;  даже
сейчас у него почти не было близких людей. Мария  была  его  подругой  и
возлюбленной. После ареста Ройс чувствовала такое  одиночество,  что  ее
душили  слезы.  Жизнь  подразумевает  соучастие.  В   изоляции   человек
чувствует себя, как в смирительной рубашке.
   - Дальше стало еще хуже. Мария забеременела. Я знал, что  ребенок  не
от меня - я всегда проявляю максимальную осторожность. Своего ребенка  я
бы никогда не бросил, иначе его жизнь  превратилась  бы  в  ад.  Ребенку
необходим отец. На мать не всегда можно рассчитывать.
   Его убежденный тон и решительное выражение  лица  произвели  на  Ройс
сильное впечатление. Теперь она не сомневалась,  что  Митча  бросил  его
собственный отец, а с матерью произошло что-то  плохое.  Ей  еще  больше
захотелось узнать, что удалось выведать Уолли.
   - Брент утверждал, что ребенок не его, а мой.
   - Разве нельзя было доказать отцовство с помощью анализа крови?
   - Тогда это было слишком дорогим удовольствием. У меня не было на это
денег, а Брент, разумеется, не горел желанием добровольно  сдать  кровь.
Нас вызвал декан. У него сидел  Уорд  Фаренхолт.  Он  стал  перечислять,
сколько раз Фаренхолты жертвовали  на  университет.  Он  утверждал,  что
Мария охотится за деньгами и готова на что угодно,  лишь  бы  женить  на
себе его сыночка.
   Ройс было нетрудно представить, как Уорд запугал всех  присутствующих
и в какое положение попала бедняжка Мария.  Действительно  ли  она  была
небезразлична Бренту или он притворялся, чтобы  досадить  Митчу?  Раньше
Ройс  с  готовностью  поручилась  бы  за  Брента,  неспособного,  по  ее
убеждению, на такую подлость. Но разве она ожидала,  что  он  бросит  ее
именно тогда, когда он был ей так необходим?
   Она решила, что Брент - слабак, нуждающийся в любви, желающий угодить
папаше, что было  попросту  невозможно.  Но  разве  у  него  хватило  бы
злокозненности, чтобы сознательно  угробить  Марию?  Скорее  всего  нет.
Видимо, он увлекся ею, но спасовал, когда  родители  заклеймили  его  за
связь с женщиной, не подходившей ему ни  с  точки  зрения  общественного
положения, ни своей расовой принадлежностью.
   - Мне повезло, - продолжал Митч, наливая себе еще  вина.  -  Один  из
преподавателей согласился дать мне денег  для  анализа  по  установлению
отцовства. Когда Уорд увидел, что меня не удается силой женить на Марии,
он решил заплатить ей, лишь бы не были обнародованы результаты анализа.
   - Какая доблесть! - сказала Ройс. Мысленно она оставалась  с  Марией:
сожалела ли она,  что  лишилась  Митча,  или  ей  пришлось  страдать  от
предательства любимого человека - Брента? - Ты простил Марию?
   Он посмотрел на нее так, будто она заподозрила в святости Гитлера.
   - И не подумал. Я предоставляю человеку один  шанс.  Если  заниматься
всепрощением, люди сядут тебе на  шею.  Мария  получила  свой  шанс,  но
предпочла Брента.
   В ответе Митча Ройс услышала недвусмысленное предупреждение. Она тоже
подвела его - с Брентом. Второго шанса у нее уже не будет. Она не питала
иллюзий  насчет  того,  что  произойдет,  если  он  узнает,  что   Уолли
занимается его прошлым.
   - Что стало с Марией?
   - Она бросила учебу. Потом она вышла замуж. У них дневной пансион для
мексиканских мигрантов. Ее сын - вылитый Брент.
   Ройс захлестнуло волнение. Как печально! Мария нашла  человека  своей
мечты, но не сумела вовремя оценить  свое  везение,  а  потом  было  уже
поздно. Митч тоже испытал сильное разочарование. После тревожной  юности
он нашел  человека,  достойного  любви,  но  его  любовь  была  украдена
соперником, которого любили все вокруг, но который никогда  не  понимал,
насколько это ценно.
   Любил ли Брент какую-нибудь женщину по-настоящему?  Задав  себе  этот
вопрос, она удивилась, почему это должно ее волновать. Для нее был важен
один Митч. Вот кто умел любить глубоко и страстно!
   - Но Уорд сумел отомстить, - сказал Митч. - Я  вкалывал,  как  зверь,
чтобы окончить первым на курсе и  попасть  в  лучшую  юридическую  фирму
Сан-Франциско. Я проходил собеседования в самых крупных компаниях,  меня
всюду встречали  с  энтузиазмом,  но  я  так  и  не  получил  ни  одного
предложения. Потом выяснилось, что Уорд оказал на них давление.
   - Ничего удивительного: Уорд - самый  язвительный,  самый  заносчивый
субъект, с какими мне доводилось встречаться. Удивительно другое: как он
смирился с тем, что ему подойдет такая невестка, как Кэролайн.
   - Меня не покидает подозрение, что за всеми твоими бедами стоит Уорд.
Ты нарушила блестящую схему, которую он разработал для своего сына.
   - Да, я его не устраивала, но стал бы он прибегать  к  таким  крайним
средствам? Если бы мы нашли любовницу Уорда, то получили  бы  ответы  на
массу вопросов. - Ройс обратила  внимание  на  ловкость,  с  какой  Митч
перешел с обсуждения своей личной жизни на ее дело. Все это было для нее
не ново. Сколько ночей она провела,  не  смыкая  глаз,  обдумывая  самые
различные  возможности!  За  неимением  доказательств   версии   так   и
оставались версиями.
   - На аукционе ты сказал, что  собираешься  расквитаться  со  мной  на
следующем интервью, - молвила Ройс. - В чем состоял твой план?
   Он отставил рюмку и запустил  пальцы  в  ее  волосы,  наслаждаясь  их
густотой и мягкостью. Встретившись с ней взглядом, он опустил  голову  и
поцеловал ее. Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы вызвать у
нее столь желанную и одновременно пугающую реакцию:  напрягшиеся  соски,
жар между ног. Она не удержалась и обвила его руками,  прижалась  к  его
мощной груди.
   - Я знал, что ты не можешь быть влюблена в этого подонка, иначе ты не
позволила бы мне целовать тебя и лазить тебе под платье. После  интервью
я собирался снова тебя поцеловать и сделать так,  чтобы  об  этом  узнал
Брент.
   - Месть! - У нее появилось отвратительное чувство,  что  ей  отведена
роль  пешки.  -  Возмездие  за  поруганную  любовь  и  неосуществившуюся
карьеру.
   - Ничего подобного! Я отомстил ему раньше: я доказал, что  превосхожу
его как адвокат, создав собственную фирму. С Марией покончено.  -  Голос
Митча звучал с присущей ему непреклонностью. - Я был готов на все,  лишь
бы вырвать тебя у Брента.
   Вплоть до того, чтобы подставить ее,  как  предположил  Брент?  Чтобы
прогнать эту догадку, она вспомнила ту ночь, когда полицейские искали  в
ее доме наркотики. Митч не притворялся, а был не на шутку напуган, как и
она. Даже если бы ей не удалось тогда разглядеть выражение его лица, она
доверяла своему инстинкту, который подсказывал,  что  Митч  на  подобное
неспособен.
   - Согласись, между нами есть что-то такое, что не  пропало  за  целых
пять лет. - Его пальцы скользнули по ее  горлу,  задержались  на  плече,
потом легли на грудь. - Спроси саму себя, почему тебе нравится, когда  я
обхожусь с тобой грубо, беру тебя силой. Ответ прост: это помогает  тебе
отдаваться мне без всяких угрызений совести.
   Она молчала.  Разумеется,  она  сотни  раз  спрашивала  себя,  почему
испытывает столь сильное физическое влечение к  прежде  ненавистному  ей
человеку. После их первого поцелуя в темноте ее обуревало чувство вины и
стыда. Однако она и в следующий раз приняла его ласки. Даже  сейчас  она
изнывала от томления, стоило его руке снова заскользить по ее спине.
   Когда они наконец  занялись  любовью,  она  получила  все,  чего  так
боялась и так ждала, и даже больше. Видимо, ее телу было известно  нечто
такое,  что  отказывался  признать  рассудок:  Митч   был   именно   тем
воплощенным совершенством, которого она ждала всю жизнь.

22

   Митч следил за тенями, путешествующими по потолку его спальни. Ему не
удавалось заснуть. Так продолжалось  то  ли  пять,  то  ли  шесть  ночей
подряд. Завтра он будет бледно выглядеть в суде,  но  ему  было  на  это
искренне наплевать. Он прекрасно знал, в  чем  причина  его  бессонницы:
причина звалась Ройс.
   Он пошевелился, и она прильнула к нему во сне; ее грудь касалась  его
груди, сердце билось в унисон с его сердцем. Ее лицо  озарял  серебряный
свет луны. Она безмятежно спала, она была счастлива. Ему тоже полагалось
быть счастливым.
   После памятного разговора три недели тому  назад  у  них  установился
удобный распорядок. Днем оба работали в  конторе:  он  занимался  своими
делами, она готовилась к надвигающемуся процессу. Они редко виделись  до
наступления вечера, когда он,  возвратившись  домой,  заставал  Ройс  за
кухонными хлопотами  и  приглядыванием  за  Оливером,  вечно  норовившим
что-нибудь стянуть. Дженни ходила за Ройс по пятам.
   Многие мужчины испугались бы столь быстрого одомашнивания отношений -
ведь оба за много лет привыкли жить сами по себе; однако  Митча  это  не
тревожило. Да, порой Ройс действовала  ему  на  нервы.  Она  настаивала,
чтобы он позволил ей навести порядок в его ящиках, так как она ничего не
может в них найти; она засыпала клавиатуру его  компьютера  крошками  от
печенья, работая с файлами по программе помощи бездомным.  То  и  другое
само по себе было трагедией, но еще худшей бедой было  то,  что  она  не
позволяла ему есть по вечерам пиццу.  Однако  все  это  компенсировалось
тем, что жить с ней значило заниматься с ней любовью, а это занятие  все
больше его поглощало.
   Она поменяла позу; ее тело по-прежнему  соприкасалось  с  его  телом,
ладонь задела его член и  легла  ему  на  живот.  Он  не  стал  обращать
внимание на снова проклюнувшееся желание.
   Ройс никогда не выступала  инициаторшей  секса.  Но  она  любила  это
занятие больше всего на свете  и,  видимо,  полагала,  что  ему  следует
предаваться именно так, как это делали они, - дважды за ночь. Он начинал
игру, и она откликалась на его действия тем более страстно,  чем  грубее
они были.
   Он не мог винить ее за это: ведь их отношениям мешала память об отце,
давно умершем, но не покидавшем ее памяти.  Если  Митч  принуждал  ее  к
соитию, она могла оправдываться тем, что  зачинательницей  выступила  не
она.  Самообман  позволял  ей  сохранять  видимость  верности  отцовской
памяти. Бренту, звонившему ей ежевечерне, она пространно  жаловалась  на
свое одиночество.
   Точно  так  же  она  обманывала  подруг,   звонивших   с   такой   же
регулярностью, как Брент, и дядю
   Уолли, застрявшего на Юге. Во время этих  разговоров  Митч  находился
неподалеку. Это было уморительно - знать, что  Брент,  беседуя  с  Ройс,
считает, что она тоскует в одиночестве, тогда  как  на  самом  деле  она
лежит в постели с ним, Митчем.
   Он  провел  рукой  по  ее  золотистым   волосам,   рассыпавшимся   по
обнаженному плечу. Что он предпримет, черт побери? Неудивительно, что он
утратил сон. До про