по бросовым ценам, отличаются низким качеством, а люди оценивают по ним творчество художника.
     Но кто мог войти в контакт с жуликами? Перебрав в уме возможных виновников, Виола поневоле остановилась на Лорен. Кого еще винить? У Игоря не было причин ставить под угрозу собственную репутацию. Оставалась одна Лорен. Но зачем это ей, вложившей в организацию выставки столько сил? Именно она после появления статьи Финли обработала членов клуба ?Гручо?, в результате чего они приобрели большую часть картин. Нет, обвинять Лорен было бы безумием... Устав гадать, Виола сняла трубку и набрала номер Интерпола.

***

     - Неудивительно, что этот город называют ?Красным?, - сказал Райан, глядя из иллюминатора двухмоторного самолета на раскинувшийся внизу Марракеш.
     - Еще бы! Здесь все красное: окрестная равнина, стены, дома, - без особого энтузиазма отозвалась Лорен.
     Если бы она знала, что пунктом назначения будет Марракеш, то не поехала бы. Уезжая отсюда с Полом, она поклялась никогда не возвращаться. И тем не менее вернулась, не устояв перед зовом любви...
     Глядя на Райана, она размышляла, правильно ли поступила. Что, если он занимается чем-то незаконным? Три дня назад они покинули Лондон, спрятавшись в кузове трейлера, идущего в Испанию. Выбравшись из трейлера под покровом ночи, они доехали до Гибралтара, прошли паспортный контроль и продолжили путь на какой-то ржавой шаланде, доставившей их в Себту. Только в самолете, на последнем этапе путешествия, Райан назвал ей конечный пункт...
     При приземлении Лорен невольно зажмурилась. ?Спокойно! - приказала она себе. - Теперь Руперт Армстронг не в силах до тебя дотянуться?.
     Выйдя на трап, она вдохнула знакомую смесь ароматов. Горячий воздух был сух, безоблачное небо сияло сапфировой голубизной, вершины Атласских гор все еще покрывал снег.
     - Я и забыла, как тут красиво! - Лорен прислушалась к шороху сухих пальмовых листьев, колеблемых ветром с гор.
     Райан подвел ее к побитому ?Роверу? и бросил на заднее сиденье их багаж. Взмах ?дворников?, очистивших ветровое стекло от слоя красной пыли, - и вездеход сорвался с места, устремившись по ухабистой дороге в город.
     - Охра, - сказала Лорен, глядя в окно. - Вот цвет Марракеша! Не красный, не розовый, а именно охряный, красновато-желтый. Надо будет смешать этот оттенок красок.
     Остановившись под высокой стеной, Райан дважды подал звуковой сигнал. Куда запропастилась охрана? Она обязана караулить объект круглосуточно. Наконец из ворот появился заспанный парень, сопровождаемый здоровенными псами, и, улыбаясь Лорен, распахнул створки.
     - Надолго мы в Марракеш? - спросила Лорен. Райану послышалось напряжение в ее голосе. Неужели она принимает его за преступника?
     - На некоторое время. А что?
     Лорен ответила не сразу. Марокко навевало на нее молчаливость.
     - Мне хотелось бы увидеться с матерью. Но так, чтобы рядом не было Руперта Армстронга.
     - Ты уверена, что хочешь этого? - Райан предпочел бы, чтобы она держалась подальше от Каролины.
     - Уверена. - Он увидел в ее голубых глазах решимость. - Мне необходимо кое-что ей сказать.
     Райан не возражал бы узнать, что именно, но спрашивать не стал.
     - Можешь пригласить ее сегодня днем в ?Мамунию?, в кафе или...
     - Нет, лучше где-нибудь подальше от посторонних глаз. В присутствии других людей мать перестает быть собой. Всегда кого-то из себя изображает.
     - Тогда в Меллахе.
     - В еврейском квартале? Нет, мать туда ни за что не пойдет.
     - Пойдет как миленькая, если решит, что ее вызывает Ти Джи. Я знаю старый дом, в котором они встречались. - Райан загнал ?Ровер? в гараж позади виллы. - Отправлю к ней гонца с запиской, и она тут же прибежит.
     - Ты уверен? Ведь прошло столько времени!
     - Каролина не изменилась. Ти Джи получил от нее десятки писем и отослал обратно невскрытыми. - Райан взял с заднего сиденья сумки. - К сожалению, я не смогу тебя сопровождать, но меня заменит Хассан.
     - Мне не нужны сопровождающие! Это касается только меня...
     - Понимаю. Но Хассан все равно пойдет с тобой. Медина - небезопасное место для одинокой женщины.

27

     Медина осталась в точности такой же, какой была, когда Лорен бродила по лабиринтам здешних улочек вместе с Полом. Впрочем, что для города, не меняющегося веками, десятилетие-другое? Под плетеными циновками, растянутыми над узкими щелями, которые играли здесь роль улиц, было нежарко и сумрачно. На углах сидели на корточках праздные мужчины, мимо, словно тени, шмыгали женщины, закутанные в платки по самые глаза.
     Райан настоял, чтобы Лорен надела такой же платок. Ей казалось, еще немного - и она скончается от жары. Вернее, от волнения. Она заставляла себя сосредоточиться на знакомых с детства картинах, звуках и запахах, чтобы не думать о предстоящей встрече.
     На площади Джамма-эль-Фна представление было в самом разгаре. Время выступления чернокожих танцоров еще не наступило, зато заклинатели змей уже вовсю морочили голову наивным американским туристам. Те увлеченно снимали на видеокамеры заклинателя, положившего себе на физиономию якобы смертельно опасную ядовитую змею. Змея цапнула его за нос - и в банку тут же посыпались монеты.
     Рядом позировал водонос в алом одеянии и в широкополой шляпе, увешанной кисточками и бубенцами. Грудь его пересекали гирлянды сверкающих серебряных кружечек, за спиной булькал бурдюк с водой. Поить предполагалось туристов, но Лорен никогда не видела, чтобы кто-нибудь из них польстился на столь заманчивое предложение, и не без оснований подозревала, что первого же смельчака ждут неприятные последствия.
     В деловой части Медины, в отличие от площади, трудились не обманщики, а честные ремесленники. Внимание Лорен привлекла мастерская берберов-ткачей.
     По краям огромного ткацкого станка стояли двое мужчин, между ними бегали пятилетние малышки, распутывающие узлы. Пройдет год-другой, их пальчики станут толще, и их заменят новые девочки. Двигаясь с грацией балетных танцоров, ткачи давили на педали, заставляя челнок носиться взад-вперед, и то и дело сильно встряхивали пряжу.
     - Пора, - сказал Хассан и потянул Лорен за руку. Торопясь за своим провожатым, она мысленно сравнивала ткацкие изделия американских индейцев и африканских берберов, находя немало сходства. В последнее время берберские ковры вошли в моду, даже ее брат Пол мечтал о таком.
     - Сюда. - Хассан указал на дверь в конце темного прохода, настолько узкого, что в нем едва ли могли бы разминуться два человека.
     Хасан откинул древний засов, и дверь со скрипом приоткрылась. В дом Лорен вошла одна - ее провожатый сказал, что будет ждать неподалеку.
     Комната освещалась только коптящей керосиновой лампой: в Меллах в отличие от остальной Медины так и не провели электричество. Было очень жарко. Лорен сняла платок и огляделась. В углу угадывалась койка с тростниковой циновкой. Невозможно было себе представить, что на этом ложе ее мать и Ти Джи некогда занимались любовью... Впрочем, она никогда не понимала свою мать.
     Каролина, как всегда, явилась с опозданием. Лорен долго томилась в комнате одна, пока наконец не услышала лязг засова и душераздирающий скрип двери. Она поспешно отошла в тень.
     Войдя, мать расширила глаза, чтобы быстрее привыкнуть к полумраку. Лорен увидела саму себя, только старше на двадцать лет. На лице Каролины почти не было морщин, волосы поседели, но седина ей шла, придавая облику благородство.
     Мать театральным жестом сбросила бурнус и осталась в белом платье; в нем она казалась совсем молодой.
     - Ти Джи? - мелодично окликнула она, и Лорен вышла ей навстречу.
     - Нет, это всего лишь я.
     - Что ты здесь делаешь? - воскликнула изумленная Каролина. - И где Ти Джи?
     Лорен тщательно отрепетировала этот разговор, но при виде матери совершенно растерялась.
     - Отвечай, что здесь происходит! - нахмурилась Каролина.
     - Ты совсем не рада меня видеть, мама?
     Каролина рассеянным жестом поправила прическу. Лорен чувствовала, что она очень волнуется.
     - Я просто не ожидала тебя увидеть. Я думала...
     - Ти Джи Гриффит не хочет с тобой встречаться. Я воспользовалась запиской, чтобы заманить тебя сюда. Мне надо тебе кое-что рассказать.
     На лице Каролины появилось знакомое раздраженное выражение.
     - Что именно?
     - Тебе известна истинная причина моего бегства?
     Каролина нервно оглянулась, словно ей самой захотелось убежать.
     - Это было очень давно. Теперь это неважно.
     - Для меня важно. - Лорен вдруг стало трудно дышать, будто руки Руперта опять вцепились ей в горло. - Я уехала тогда, чтобы спастись от Руперта.
     - Не понимаю, что ты болтаешь. Если бы не деньги Руперта...
     - Отлично понимаешь! Он заставлял меня спать с ним. И ты знала, что он себе позволяет, но ничего не сделала, чтобы мне помочь. Ведь так?

***

     Пылающее марокканское солнце клонилось к западу, в воздухе повеяло прохладой. Муэдзин заливисто созывал правоверных мусульман на вечернюю молитву. Райан давно уже мерил шагами веранду. Куда подевалась Лорен?
     Охранники разложили во дворе молитвенные коврики и, повернувшись в сторону Мекки, старательно прижимались лбами к земле. Не хватало, чтобы Хассан пошел молиться в мечеть, оставив Лорен одну! В Медине случается всякое...
     Услышав телефонный звонок, Райан бросился к аппарату сам, зная, что во время молитвы этого не сделает больше никто.
     - Пригласите Райана Уэсткотта, - сказал Стирлинг в ответ на его арабское приветствие.
     - Я слушаю, - недоверчиво пробурчал Райан: он думал, что это звонит Лорен.
     - Наш подопечный летит в Лондон. Когда вы можете вернуться?
     Барзан?! Наконец-то он перешел к делу!
     - Я улетаю отсюда в полдень в пятницу.
     - Поторопитесь! Это крайний срок. - Стирлинг повесил трубку, не попрощавшись.
     Райана охватило нетерпение. Затянувшемуся ожиданию пришел конец. Если повезет, то уже через неделю он будет абсолютно свободен, а Карлос Барзан окажется там, где ему и надлежит находиться, - за тюремной решеткой.
     Впрочем, Барзан - коварный противник. Трудно подготовиться к отражению удара, когда не знаешь, где и как он будет нанесен. Оставалось надеяться, что Стирлинг знает больше, чем говорит, не доверяя телефонной связи.
     Райана удручало только то, что в Лондоне придется опять расстаться с Лорен. Кстати, где же она?
     В следующую секунду он услышал, как к воротам подъезжает машина, и облегченно перевел дух, увидав белокурую голову Лорен.
     - Прости за опоздание! После разговора с матерью я попросила Хассана отвести меня в лавку, где торгуют берберскими коврами. Пол...
     - Ты отправилась по магазинам?! Я чуть с ума не сошел от волнения, а ты, оказывается, занялась покупками!
     Лорен чмокнула его в щеку.
     - Я все равно не нашла того, что хотела.
     - Боже! Женщина и магазины!
     Лорен прижалась к нему.
     - Советую тебе привыкнуть. Я ведь терплю твое сквернословие, а ты бы мог смириться с типичными женскими пороками.
     Трудно было на нее сердиться, когда она смотрела на него невинными голубыми глазами. В кабинете Райан налил себе джину, а ей - марокканского белого вина. Ему не терпелось узнать, как прошла ее встреча с матерью, но он не задавал вопросов, считая, что она вправе ничего ему не говорить.
     - Прости, что я заставила тебя волноваться, - повторила Лорен, усевшись на диван. - Пол хочет постелить у себя в прихожей берберский ковер, а поскольку во время беседы с матерью я все думала о нем...
     - Тебе удалось узнать то, что ты хотела? - не выдержал Райан.
     Лорен тяжело вздохнула:
     - В общем, да. Правда, сперва она все отрицала, но потом призналась. Она действительно с самого начала знала, что Руперт ко мне пристает.
     Райан взял ее за руку. Сколько же мучений выпало на долю Лорен. Он вспоминал собственную мать, ее любящую улыбку. Все его детские воспоминания, как счастливые, так и не очень, были отмечены силой материнской любви...
     - Хорошо, что рядом с тобой был брат.
     - Да, это меня спасло... Знаешь, я ведь сначала была недовольна, что ты меня сюда привез, но теперь хочу тебя поблагодарить. После разговора с матерью мне стало гораздо легче. Много лет я не хотела вспоминать ужасное прошлое. Ты заставил меня заново взглянуть на саму себя и на то, что было. Только недавно я поняла, что психотерапевт, консультировавший меня в Париже, был прав. Он утверждал, что главный предатель - тот из родителей, который, зная о происходящем, ничего не предпринимает. В большинстве подобных случаев мать бывает в курсе дела - хотя бы интуитивно.
     Райан опять вспомнил свою мать. Он тоже лишь недавно понял, почему она позволяла Баку его колотить.
     - Бывает, женщины так боятся одиночества, что остаются с мужчинами, которых им давно следовало бы бросить. Во всяком случае, так было с моей матерью.
     Лорен не могла себе представить отца, который не гордился бы таким сыном, как Райан. Он рассказывал ей о своей юности, о достижениях в спорте и в учебе. Почему же отец его не любил?
     - Я думаю, Каролина не испытывала страха. Просто так ей было удобнее. К сожалению, моя мать - эгоистка до мозга костей. Она принесла меня в жертву, не моргнув глазом. Даже теперь, поняв, что я все знаю, она осталась невозмутимой. Ее гораздо больше задело, что к ней не приехал Ти Джи.
     - Надеюсь, ты предрекла ей муки в адском огне?
     - Нет. Перед уходом я сказала, что прощаю ее.
     - Ты серьезно?!
     - Абсолютно. Знаешь, на меня, наверное, повлиял Игорь. Он простил Россию, вместо того чтобы озлобиться на обстоятельства, которые был не в силах изгнить. Я не хочу ненавидеть мать, потому что знаю, что ненависть иссушает. Я просто закрыла дверь в прошлое.
     - Неужели ты простила даже Руперта?
     - Его мне жаль. У него это болезнь.
     - Ерунда! - Райан был возмущен до глубины души. - Вот теперь Армстронг действительно болен: его настигла справедливая кара. Мусульмане умеют сделать так, чтобы наказание соответствовало преступлению. Вору отрубают руку, любителю подслушивать - ухо. Ну а прелюбодеям они завязывают специальные удавки...
     - Ты шутишь? - Лорен не могла поверить в подобное варварство и даже не сразу поняла, на что намекает Райан.
     - Неужели ты считала, что я отпущу этого подонка безнаказанным? Я поручил его одному своему здешнему другу, поскольку сам не умею делать таких вещей. Но пока ты беседовала с матерью, я заглянул к Руперту. Хотелось, чтобы он знал, кто сыграл с ним эту шутку. Кстати, я передал ему наилучшие пожелания от тебя.

***

     Сотни всадников в развевающихся белых одеждах, пустив своих арабских скакунов во весь опор, устремились прямо на них. Лорен невольно прижалась к Райану, наблюдая за приближающимися берберами. Внезапно всадники остановились как вкопанные и вскинули ружья. Залп эхом прокатился среди вершин Атласских гор, а всадники развернули коней и так же стремительно унеслись прочь.
     - Испугалась? - усмехнулся Райан.
     - Немножко, - призналась Лорен. - Я знаю, что это всего лишь шоу, но, когда они подъехали совсем близко, мне стало не по себе.
     - Они с детства учатся конной эквилибристике. Равнины всегда принадлежали арабам, а горы - берберам. Это шоу - демонстрация их умения, готовности оборонять свою землю... Ты хочешь остаться и посмотреть гедра или пойдем за ковром? Выбирай что-то одно: к вечеру мне надо быть в Уарзазате.
     - Лучше подберем Полу ковер. Гедра я видела и раньше. - Лорен хорошо помнила танец сидящих берберок с семью вуалями. Зрелище было восхитительное, но ей хотелось порадовать брата подарком.
     Они долго бродили по деревне Талуэт, рассматривая вывешенные на шестах домотканые ковры. Все ткачи ушли на праздник, оставив свои рабочие места. Перед каждым станком лежали стопки готовых ковров, предназначенных для оптовой продажи торговцам, которые снабжали этой продукцией Европу и Америку.
     Лорен выбрала ковер для Пола, и они отправились на поиски хозяина-ткача. Тот жарил над углями мешуи - целую овцу на вертеле. Торговаться он послал свою жену, которая, подобно большинству берберок, была обвешана с ног до головы серебряными украшениями, приносящими удачу.
     - Это для вас? - спросила она у Лорен.
     - Для моего брата.
     Женщина широко улыбнулась, и после десятимнутных препирательств они сошлись на цене.
     - Тебе повезло, - заметил Райан, укладывая ковер в багажник. - Обычно они торгуются дольше и цены заламывают немыслимые.
     - Ее, кажется, умилило, что я хочу сделать брату подарок на Рождество, - объяснила Лорен, садясь в машину.
     - Смотри, я ревнивый! - Райан включил двигатель. - Не слишком ли ты его любишь?
     - Я люблю вас обоих, только по-разному. - Покинув деревню, они устремились к Уарзазату. Не спуская глаз с извилистой дороги, Райан думал о Лорен. Сколько в ней мужества и целеустремленности! Это она обеспечила успех выставке Игоря, помогла Виоле добиться процветания галереи.
     И хорошо, что в ней нет ненависти ни к матери, ни даже к этому ничтожеству Руперту. Горечь испортила бы ее характер. Он любил ее такой, какая она есть. Пройдя через страшные испытания, она обрела силу.
     Лорен завороженно смотрела в окно. Ей еще не приходилось бывать на южных склонах Атласских гор, где в отличие от Марракеша властвовала сушь. Пейзаж здесь был суровым, но по-своему живописным.
     Они миновали Уарзазат, доехали до древней касбы и остановились рядом с мазанкой, перед которой зеленела заросшая сорняком клумба, огороженная битым бутылочным стеклом.
     - Я должен отлучиться по делам, - сказал Райан, проводив Лорен в комнату. - А ты располагайся здесь и отдыхай. Я скоро вернусь.
     Лорен зажгла керосиновую лампу. За стеной раздавалось пение муэдзина. Она заглянула в соседнюю комнату, где стояла кровать, накрытая тростниковой циновкой, - совсем как в трущобах Меллаха.
     Лорен все еще не могла отделаться от удивления. Мать и Ти Джи встречались в таком неприглядном месте! Значит, она его действительно любила... Но даже любовь не смогла победить ее эгоизма: она отказала Ти Джи, предпочтя спокойную и комфортабельную жизнь с недостойным человеком.
     Лорен вспомнила, с каким нескрываемым уважением Райан всегда говорил о Ти Джи Гриффите. Наверное, это действительно выдающаяся личность: Райану не было свойственно безоглядно расточать уважение ко всем без разбора. Как же получилось, что такой незаурядный человек не смог раскусить ее мамашу? Впрочем, Лорен не спешила его осуждать. Взять хотя бы ее отца: он тоже узнал, что собой представляет ее мать, с большим опозданием. Наверное, он бы оставил Каролину, если бы не дети - Пол и Лорен...
     Оставалось надеяться, что в отношении ?Полночи в Марракеше? чутье Гриффиту не изменило. После возвращения в Лондон Лорен собиралась посвятить живописи гораздо больше времени, чем раньше. Она стала старше и сильнее. Пусть критики хоть осипнут - она теперь не позволит им ее смутить!
     Растянувшись на тростниковой циновке, Лорен размышляла, как избавиться самой и избавить Пола от опеки Барзана. ?Все утрясется?, - такой была ее последняя мысль перед погружением в сон.
     И все-таки посещение Марракеша не прошло для Лорен бесследно. Разговор с матерью воскресил прошлое, и теперь ее мучили кошмары. Лорен казалось, что к ней тянутся отвратительные, парящие в воздухе руки...
     Она очнулась в кромешной темноте от собственного крика. Чья-то рука зажимала ей рот, другая рука обхватила за плечи. Руперт! От ужаса она облилась холодным потом. Его постигла такая жестокая кара, что теперь он способен ее убить!
     Изогнувшись всем телом, Лорен впилась зубами в чужую ладонь. Руку тут же отдернули, и она услышала знакомый голос:
     - Лорен, успокойся! Что с тобой?
     - Райан?
     - А что, у тебя есть в Уарзазате знакомые, кроме меня?
     - Господи, я, кажется, тебя укусила... Прости. Мне приснился страшный сон. Я не слышала, как ты вошел.
     - Я решил преподнести тебе романтический сюрприз. - Он улегся с ней ряд