го не изменилось.
   Она  ничего  не  ответила,  упиваясь   его   поцелуем,   хотя   разум
подсказывал, что пора остановиться. Когда же образумится ее  тело?  Ведь
она его ненавидит!
   - Только не лги, Ройс - ни мне, ни себе!
   Он прижался к ней,  желая  продемонстрировать  готовность  перейти  к
активным действиям. Качая бедрами, он заставил ее вожделенно представить
себе, что значило бы на самом деле заняться с  ним  любовью.  Боже,  она
хотя бы не стонет? Не хватало только, чтобы он вообразил, что привел  ее
в неистовство. Да она ненавидит его всей душой!
   Она ухитрилась оторвать свои губы  от  его,  хотя  их  тела  остались
слитыми.
   - Я способна тебя прикончить...
   - Одно это я от тебя и слышу. - От его толчков ей в пах все ее  тело,
обтянутое тонким шелком, обдавало нестерпимым жаром. - Осторожно,  Ройс,
я вооружен и опасен.
   Она не знала,  сколько  времени  они  простояли  в  темноте.  Сколько
времени целовались. Это было почти равносильно акту грубого обладания. В
Митче  всегда  присутствовало  что-то  дикое,  необузданное.  Она   была
вынуждена признать, что это-то и возбуждает ее больше всего.
   Ее  посетила  тревожная  мысль,   идущее   из   глубины   подсознания
предчувствие:  это  мгновение,  этот  поцелуй  она  запомнит.   Запомнит
навсегда.
   Ее сердце колотилось как бешеное, но до слуха донесся странный  звук.
Господи, только не это: неужели она снова стонет? Ройс оторвалась от его
рта.
   Судя по выражению его лица, он тоже что-то услышал. В  данный  момент
единственным звуком в комнате было их прерывистое дыхание,  эхо  слишком
долго удерживаемого желания.  Недавний  странный  звук  донесся,  должно
быть, из коридора: видимо, кто-то прошел мимо двери.
   Что будет, если за ней подсмотрели и все расскажут Бренту? Эта  мысль
окончательно отрезвила Ройс, наполнив ужасом перед только что содеянным.
Целоваться с Митчем Дюраном! Да как ее угораздило? У нее не было  ответа
на этот вопрос. Ее испепеляла такая ненависть к нему, что она  не  могла
поднять на него глаза. Ненависть к нему - и к себе.
   - Честолюбие, - промолвил он полушепотом, - обоюдоострое оружие.  Оно
выявляет в нас лучшие и худшие свойства. Поразмысли над этим.
   Она посмотрела на него, теперь  уже  действительно  не  находя  слов,
однако темнота на позволяла разглядеть его угловатое  лицо.  Он  засунул
руку в  карман  и  извлек  какой-то  белый  клочок.  Визитная  карточка,
сообразила она, в отчаянии размышляя, что сказать,  что  сделать,  чтобы
спасти положение. Оставалось молиться, чтобы никто  не  видел,  как  она
целовалась с Митчем.
   - Позвони мне. - Митч сунул карточку в вырез у Ройс  на  груди.  -  В
любое время.

2

   В понедельник на горизонте сгустились мраморно-черные  облака,  задул
пахнущий влагой ветер, сулящий ливень. Ройс обедала  со  своими  лучшими
подругами, Талией и Валерией, в "Рефлекшнз", ресторане с окнами на залив
и мост Золотые Ворота.
   - Пускай Элеонора Фаренхолт убирается к  черту!  -  заявила  Ройс.  -
Фирма по организации свадеб,  которую  она  мне  рекомендовала,  требует
больше денег, чем я могу заработать в  газете  за  целый  год.  Придется
уговорить Брента просто сбежать вдвоем.
   Талиа отложила меню и покачала головой.
   - Вряд ли Брент захочет расстраивать мать. Она нацелилась на  могучую
свадьбу - такую, какую закатила бы, если бы выдавала замуж  дочь,  а  не
женила сына.
   Валерия и Ройс выросли по соседству. С  Талией  они  познакомились  в
школе. Богатую и необузданную Талию выбрасывали  по  очереди  из  одного
частного учебного заведения за другим, прежде чем  она  была  принята  в
школу  для  девочек  Сакре-Кер,  где  суровые  монахини  умели   держать
воспитанниц в узде.  Ройс  и  Талиа  стали  близкими  подругами;  робкая
Валерия всегда плелась за ними по пятам.
   Ройс доверяла обеим и была готова выслушать  их  искреннее  суждение,
однако в отношении Фаренхолтов и их друзей больше полагалась  на  мнение
Талии.  Она  вращалась  в  одних.с  ними  кругах;  заведение  Сакре-Кер,
предназначенное скорее для воспитанниц из среднего  класса,  стало  лишь
эпизодом на ее жизненном пути. Фаренхолтов Талиа знала много лет.
   - Элеонора Фаренхолт хочет устроить такую же свадьбу, какая была бы у
Кэролайн Рэмбо, если бы за Брента выходила  она,  -  поддержала  Валерия
Талию. Ее рыжеватые волосы, резко контрастировавшие с  черными  волосами
Талии, переливались на солнце, карие глаза были серьезны, под  стать  ее
тону. - У этого есть и хорошая сторона: Брент - заботливый сын,  а  ведь
недаром говорят, что о мужчине можно судить по тому, как он относится  к
своей матери.
   - А что ты скажешь насчет собственной свекрови? - бросила Талиа.
   От этого вопроса Ройс съежилась: Валерия  все  еще  переживала  из-за
предательства мужа. Вал всегда была меньше уверена в себе,  чем  Ройс  и
Талиа, а после развода еще  сильнее  погрустнела,  ушла  в  себя.  Зачем
лишний раз причинять ей боль?
   - Этот мерзавец даже не звонил матери по телефону.  Я  сама  сообщила
ей, что он меня бросил.
   - Видишь? - подхватила Талиа. - Он был подонком, и это проявлялось  в
его отношении к собственной матери.
   - Давно ты получала известия о своих родителях? - спросила Вал Талию.
   - В последний раз они были на вилле в Map-белье.
   Ройс пристально посмотрела на Талию. С тех  пор,  как  та  почти  год
назад стала лечиться от алкоголизма,  ее  родители  ничего  не  сделали,
чтобы ее поддержать.
   Внезапно звуки, обычно сопровождающие ленч в ресторане - гул голосов,
негромкая музыка, льющаяся из колонок под  потолком,  звон  приборов,  -
сделались оглушительными. Три подруги молчали. Молчание укрывало их, как
саван.
   Что случилось? Ройс помнила, какими счастливыми  они  были  когда-то,
как их переполняли надежды. Теперь счастливой  среди  них  осталась  она
одна. Зачем она жалуется  на  Фаренхолтов?  По  сравнению  с  проблемами
подруг ее собственные затруднения не стоили выеденного яйца.
   - Представляете,  у  нас  троих  толком  нет  родителей!  -  нарушила
молчание Вал. - У Ройс они умерли, а  у  меня  и  Талии  все  равно  что
мертвые.
   Так и есть, подумала  Ройс.  Талию  растили  беспрерывно  сменявшиеся
няньки. Впрочем, с Вал дело  обстояло  по-другому.  Ее  родня  держалась
вместе, пока она не развелась. После ухода мужа Вал не  разговаривала  с
родителями.
   Ройс  вертела  в  руках  стакан  с  водой,  отгоняя  воспоминания   о
медленной, мучительной смерти матери от рака. И о похоронах отца.
   Ее транс нарушил официант, подошедший принять заказ. После этого Ройс
попробовала с помощью шутки перевести разговор на менее серьезную тему.
   - Для того чтобы оплатить такую свадьбу, мне придется ограбить  банк.
А что еще остается? Мой дом заложен уже  по  второму  разу  -  отец  был
вынужден так поступить, когда умирала мать.
   - Ты говорила об этом с Брентом? - Талиа заложила  за  ухо  блестящий
черный завиток. - Что он думает на сей счет?
   - Он рвется дать мне денег, но это никуда  не  годится.  Это  -  дело
невесты...
   - Если хочешь знать мое мнение, - вмешалась Вал, - дорогие свадьбы  -
напрасная трата денег. Все равно  половина  браков  в  стране  кончается
разводами.
   Ройс расстроила горечь в голосе подруги - это было  так  непохоже  на
прежнюю Вал, всегда отличавшуюся бодростью. До развода...
   - Ты будешь зарабатывать кучу  денег,  если  получишь  это  место  на
телевидении, - сказала Талиа, милосердно меняя тему.
   - Даже если я его получу, то пройдет немало  времени,  прежде  чем  у
меня появятся накопления. Я хочу  ребенка,  но  мои  биологические  часы
стремительно превращаются в бомбу с  часовым  механизмом.  Наконец-то  я
нашла себе подходящего мужчину, так чего еще ждать?
   - Кстати, о мужчинах. - Талиа повернулась к Вал:
   - Ройс приглядела тебе кавалера для субботнего аукциона.
   Вал погрозила Ройс пальцем.
   - В последний раз ты подсунула  мне  пародонтолога.  Мне  весь  вечер
пришлось слушать о том, что гингивит - гораздо  более  серьезная  угроза
здоровью населения, чем СПИД. А знаешь, что он учинил после ужина?
   - Стал чистить зубы ниткой? Но хотя бы в туалете, а не за  столом?  -
Ройс удалось выжать из Вал улыбку -  слабое  напоминание  о  ее  прежней
жизнерадостности.
   - Нет. Он сказал: "У тебя или у  меня?"  Как  будто  секс  -  простая
обыденность.
   - Ничего, у тебя будет еще много знакомств, - сказала Талиа.
   Ройс понимала, что знакомство - только часть проблемы. В годы,  когда
все трое учились в школе Сакре-Кер, Вал  редко  знакомилась  с  молодыми
людьми. Со своим будущим мужем она повстречалась в первый же день  учебы
в колледже. Ройс сомневалась, что Вал  когда-либо  целовалась  с  другим
мужчиной.
   Поцелуй. Господи, спаси! Зачем она так упоенно целовалась с Митчеллом
Дюраном? Она презирала его за то, что он применил к  ней  силу,  но  еще
больше ненавидела саму себя за то, что запомнила  поцелуй  в  мельчайших
подробностях. Даже сейчас, при отрезвляющем свете дня,  она  чувствовала
прикосновение его губ, напор его воспаленной мужественности.
   От уродливой правды было некуда деться: несмотря на то, как  поступил
Митч с ее отцом,  она  хотела  его!  Ей  не  обойтись  без  консультации
психиатра. Наверняка дело в глубоко сидящей психологической травме.
   Вал прерывисто вздохнула и спросила Ройс:
   - Выкладывай, кого ты откопала для меня на этот раз?
   - Помнишь мою статейку под названием "Куда девается петрушка?"
   - Еще бы! В ресторанах на все тарелки кладут петрушку, которую  никто
не ест. У тебя получилось очень смешно!
   - Так вот, после статьи мне позвонил разгневанный петрушечный  король
- человек, снабжающий петрушкой все Западное  побережье  и  наживший  на
этом занятии больше денег, чем есть у Фаренхолтов. Я посидела с  ним  за
чашечкой кофе и поняла, что это неплохой малый. Вчера я позвонила ему  и
рассказала про тебя.
   - Иди с ним, Вал! - поддержала Талиа. - Там будут все.
   - Даже Фаренхолты... - Ройс осеклась.  Ей  пришлось  подождать,  пока
официант поставит на стол блюда с салатом.  -  Брент  заказал  столик  и
пригласил родителей составить нам  компанию.  Его  мамаша,  естественно,
настояла, чтобы он пригласил еще Кэролайн и ее кавалера  -  итальянского
графа.
   - От тебя потребуется немало самообладания. -  Вал  подцепила  вилкой
гриб. - Я бы пошла, хотя бы чтобы морально поддержать тебя,  но  у  меня
нет подходящего для такого торжественного случая платья.
   - Зато у меня их целых два. Можешь одолжить у меня.  -  Ройс  решила,
что не позволит Вал провести в одиночестве  еще  один  вечер,  оплакивая
своего бессердечного мерзавца. - Поезжай ко  мне  и  примерь  золотистое
платье из гардероба. Знаешь, где я держу ключи?
   - Это все знают. Могла бы вообще не запирать дверь.
   - Ты напрашиваешься на ограбление, - поддакнула Талиа.
   - У меня нечего взять. - Ройс подмигнула подругам и потрогала  вилкой
петрушку на тарелке Вал. - Пойдем, Вал. Будет весело.
   После салата Ройс ограничилась десертом, памятуя о замечании Элеоноры
Фаренхолт насчет ее веса. Ройс не смела мечтать о такой  худобе,  как  у
Кэролайн, бывшей девушки Брента, но не  могла  допустить,  чтобы  у  нее
растолстели ноги. У нее было всего фунтов десять лишнего веса, но,  стоя
рядом с Элеонорой и Кэролайн, она ощущала эти фунты, как пятьдесят тонн.
   - Я устала ждать, - сообщила Талиа, принявшись за шоколадный торт, от
одного вида которого у Ройс потекли слюнки. - Когда  ты  объяснишь  нам,
зачем пошла танцевать с Митчеллом Дюраном?
   - На этом  настоял  Арнольд  Диллингем,  -  ответила  Ройс,  стремясь
оправдаться, хотя у нее  не  получалось  убедить  даже  саму  себя.  Она
рассказала подругам о пробной телепрограмме, но не смогла  признаться  в
поцелуе в темноте. Она не сумела  бы  объяснить,  как  это  вышло,  хотя
провела почти весь уик-энд в раздумьях о своей неосмотрительности.
   Шаги в коридоре... Пока она целовалась с Митчем, кто-то проходил мимо
двери. Вдруг этот "кто-то" видел их? Слава Богу, что это был  не  Брент.
Ему бы она ни за что не сумела объяснить того, чего не  могла  объяснить
даже себе.
   - Итак, - закончила она с деланной  бравадой,  -  я  посвящаю  неделю
изучению  положения  бездомных,  готовясь  к  встрече  с  Митчем   перед
телекамерой.
   - Только не нападай на него, - предупредила Вал. -  Пока  ты  жила  в
Риме, по телевидению показали один его судебный процесс. Это не человек,
а акула. Он уничтожил всех свидетелей обвинения.
   - Мне не надо напоминать, каков он в зале суда.
   Талиа прикоснулась к руке Ройс.
   - Разделайся с интервью - и тебе больше  не  придется  встречаться  с
этим ужасным типом.
   - Я не могу подходить к этому так просто. Если появится  возможность,
я хотя бы поставлю его в неудобное положение. Что бы я ни  сделала,  это
не будет достойной расплатой, но я останусь не в ладу с собой,  если  не
попытаюсь.
   Она умолчала, что после поцелуя в темноте  еще  больше,  чем  прежде,
полна решимости расквитаться с Митчем  Дюраном.  Если  повезет,  то  это
произойдет в пятницу вечером, на виду у миллионов зрителей.

***

   - Ты уверен, что хочешь сбежать? - спрашивал Митч Джейсона, мчась  по
Тендерлойну - пользующемуся дурной славой району Сан-Франциско,  который
редко видят туристы. Наркоманы, торговцы наркотиками, сутенеры... И  это
еще цветочки. Митч терпеть не мог  сюда  соваться,  особенно  по  ночам.
Слишком много воспоминаний, по большей части плохих.
   - Я сам могу о себе позаботиться, понял,  пижон?  Возьму  барабаны  и
вступлю в рок-группу. Да мало ли что! Не могу я выносить,  как  мужик  -
тип, за которого вышла мать, - надо мной измывается. Все-то я  делаю  не
так. Ну все!
   Как хорошо Митч помнил точно такие же свои мысли!
   -  Мне  уже  почти  пятнадцать  лет  -  достаточно,  чтобы   о   себе
позаботиться.
   А то как же! Дорогой спортивный автомобиль лавировал  по  запруженной
улице, мимо залитых неоновым  светом  татуировочных  салонов  и  недавно
появившихся здесь таиландских ресторанчиков. Достаточно? Ему тоже в свое
время так казалось.
   Митч  покосился  на  Джейсона.   Маленький,   худенький,   с   пегими
волосенками и такими же глазками. Парень напялил свое главное  богатство
- кожаную куртку, на которую копил  деньги  целый  год,  последний  писк
постпанковой моды.
   - Вот что я тебе скажу. Хочешь пожить своим умом? Валяй! Я  дам  тебе
полсотни баксов. Пятьдесят дохлых президентов, - поправился он, переходя
на уличный жаргон, - если ты проведешь тут пару часиков.
   Джейсон  посмотрел  на  море  огней,  не  замечая,  что  творится  на
тротуаре, где было похуже, чем в аду.
   - А ты молодец! - сказал он, когда Митч затормозил.
   - Я подберу тебя здесь же, - крикнул Митч вдогонку Джейсону, -  ровно
через два часа!
   Дождавшись, пока мальчишка исчезнет в толпе, он взял трубку  и  нажал
пару кнопок.
   - Пол! Ты его засек?
   - Все в порядке, Митч, остынь. - Сладкий голос Пола Талботта заполнил
машину. - Мы пустили за ним хвост.
   - Отлично. Припугните его хорошенько.  И,  кстати,  отнимите  у  него
курточку.
   Митч положил трубку и с ходу вклинился в  поток  машин.  Отъезжая  от
тротуара, он едва не задел передвижной аптечный киоск и погрозил кулаком
сутенеру, который попытался остановить его, хлопнув ладонью по капоту.
   По дороге в офис он думал о  Ройс  Уинстон.  Ловкий  он,  сукин  сын,
сумел-таки ее пронять! От удовольствия он громко прищелкнул  языком.  По
крайней мере в одном отношении истекшие пять лет ничего не  изменили.  А
ведь у него были сомнения на этот счет.
   Воспоминания бывают обманчивы. Они соблазняют и предают. Он знал  это
лучше,  чем  кто-либо  еще.  Из-за  воспоминаний  он  однажды  чуть   не
поплатился жизнью.
   Ничего, на этот раз в отличие от первого  он  и  бровью  не  поведет.
Наплевать ему, что подумает о нем Ройс Энн Уинстон. И все  же  где-то  в
потайной глубине, там, где открывается окошечко в самую душу,  еще  тлел
уголек прошлого, который оказалось легче раздуть, чем он предполагал. Но
что толку, раз она решила выйти за это ничтожество!
   Что же теперь? Он в задумчивости  вышел  из  машины,  в  задумчивости
отпер кабинет. Ответ никак не  шел  в  голову.  Ничего,  он  обязательно
что-нибудь придумает. Он всегда находил выход из любого положения. Очень
жаль, что шум, оборвавший их поцелуй, никак  не  был  связан  с  Брентом
Фаренхолтом. Черт возьми, он бы отказался  даже  от  места  в  Верховном
суде, лишь бы увидеть выражение лица Фаренхолта, заставшего Ройс  в  его
объятиях!
   Брент,   заносчивый   мерзавец!    Очень    средненький    интеллект.
Неспособность к оригинальному мышлению. Вот вам еще одно  доказательство
того, что за деньги можно купить далеко не все. Хорошо бы ему знать, что
влюбленная женщина не станет с такой страстью целовать другого  мужчину.
Тем более того, кого она якобы ненавидит.
   Телефон на рабочем столе Митча зазвонил еще до  того,  как  он  успел
сесть. Это был Пол.
   - Парень торчит на углу, ждет тебя - уже. Его куртка у нас. Она  тебе
нужна?
   - К  черту  куртку!  Отдайте  ее  первому  бездомному,  которому  она
окажется впору.
   - Она же совсем новая, Митч!
   - Наплевать! Джейсон запомнит только самый горький урок.
   Митч выждал два часа  и  только  потом  спустился  к  машине.  Стояла
обычная для мая прохладная ночь. С залива на город полз  влажный  туман.
Из подземного  гаража  доносились  приглушенные  голоса:  там  собрались
бездомные, спасаясь от" промозглой погоды. Потерянные  души,  живущие  в
потемках, подумал о них Митч.
   Наверное,  они  найдут  там  деньги  и   пакетики   с   кетчупом   из
"Макдональдса", которые он оставил специально для них. До  него  донесся
запах томатного супа, который бедолаги варили из  кетчупа  и  воды.  Его
едва не вырвало. Он с'детства не переваривал томатный суп.
   Увидев его машину, Джейсон сбежал с тротуара и распахнул  дверцу.  Он
дрожал, в лице у него не было ни кровинки.
   - Ну как, понравилось? - с ухмылкой спросил Митч.
   - Нормально, - отозвался Джейсон, чуть не плача.
   - Куда ты подевал куртку?
   - У меня ее отняли.
   - Как же ты позволил?
   - Позволил? - Джейсон разревелся  и  стал  судорожно  вытирать  слезы
кулаком. - Банда вьетнамцев затащила меня в проулок.
   -  Господи!  -  простонал  Митч  с  неподдельным  состраданием.   Пол
превзошел себя. Из всех банд, бесчинствующих в  городе  -  негритянских,
латиноамериканских,  корейских,  даже  японских  якузо,  -   вьетнамские
нагоняли  больше  всего  страху.  В  городе  они  оттачивали  искусство,
приобретенное в своих джунглях.
   - Сдается мне, там оказалось покруче, чем ты предполагал.
   Джейсон мрачно кивнул.
   - Один схватил меня за... - Он указал глазами себе на ширинку. - Но я
его отпихнул.
   - Тебе повезло. - Митч  сунул  ему  пятидесятидолларовую  бумажку.  -
Получай заработанное. Один дохлый президент - Улисс С. Грант.
   - Моя куртка! - простонал Джейсон, кладя в карман  деньги.  -  Что  я
скажу матери?
   - Это твои проблемы.

***

   - Уолли. - Ройс чмокнула дядю в щеку и оглядела пластиковый  пенал  -
кабинет Уолли в "Сан-Франциско Экземинер".
   На компьютерный дисплей поступали международные новости ЮПИ. На столе
не было свободного места из-за  распечаток  и  стаканчиков  с  недопитым
кофе. Единственным украшением на стене была фотография  Уолли  в  момент
получения Пулитцеровской премии.
   Они тепло обнялись. У обоих были  одинаковые  зеленые  глаза.  Уоллес
Уинстон уже разменял седьмой  десяток,  но  оставался  подтянутым  и  не
лысел.  Он  был   самым   уважаемым   в   городе   репортером,   ведущим
расследования.
   - Я не ожидал увидеться с тобой до субботнего аукциона. Что,  горящая
тема?
   - Нет, я здесь не  по  газетным  делам.  -  Она  присела  за  стол  и
рассказала об изменении темы телеинтервью.
   -  Сочувствую.  Знаю,  как  много  для  тебя