еловек промолчал. Сам Тирелл также присутствовал на банкете - как всегда, в черном бархате, с единственным украшением - золотым поясом с кинжалом. Он был как бы заморожен, учтив с нею и с королем, но старался держаться в тени. Анна заметила, что это не составляет для него труда, ибо люди словно сторонились его, он всегда пребывал в одиночестве. Однако видела она и то, что ни стражники, что прибыли с нею, ни ее фрейлины не избегают его, а однажды она даже заметила, как Дебора о чем-то спокойно беседует с Черным Человеком в тени оконной ниши.
     - О чем это ты секретничаешь с Тиреллом, Деб? - довольно ядовито осведомилась королева при первой же встрече с баронессой. Но Дебора взглянула на нее с удивлением.
     - О сырых дровах.
     - О чем?
     - Ваш венценосный супруг, миледи, как мне кажется, все-таки стремится доказать, что вы чахнете от болезни, и поэтому именно в вашу опочивальню подают самые сырые дрова для каминов, причем и в ничтожном количестве. Вы, правда, даже не заметили этого, а я и мисс Джудит чувствуем себя довольно скверно. Поэтому я попросила Тирелла проследить за этим. Не так уж и приятно мне было с ним говорить, смею заметить, но он смыслит в подобных делах и может отдать соответствующие распоряжения.
     - Неужели ты думаешь, что он сделает хоть что-то вопреки намерениям короля?
     - Посмотрим. По крайней мере, он обещал. Вечером у Анны в комнате и в самом деле было необычайно тепло, а Тирелл сам принес ей подогретого вина с корицей. Это была их первая встреча в Виндзоре.
     - Вы доложили королю о причинах несчастья с Форестом и Дайтоном?
     - Нет, ваше величество.
     - Почему?
     Он не ответил, молча поклонился и направился к выходу.
     - Что вы за человек, сэр Джеймс? - негромко спросила королева.
     Он остановился у самой двери.
     - Я ваш слуга, моя повелительница. Больше ни в этот, ни в другие дни Анна его не видела. Через несколько дней, после мессы в день Богоявления, Ричард отбыл со своим двором в Лондон. Королева же должна была ненадолго задержаться в Виндзоре. Огромный замок после отъезда стольких людей казался ей неимоверно пустым, хотя она и испытала облегчение оттого, что ей не надо было ежедневно видеться с королем. Она прожила в Виндзоре почти месяц как отшельница, молясь в роскошной капелле святого Георга.
     - Господи, зачем ты караешь меня, как никакое из своих созданий?..
     Ричард так больше и не навестил ее. Она жила в роскоши, пила лучшие вина или вошедший в моду напиток ?Золотую воду?, вкушала изысканнейшие яства, имела возможность почти ежедневно менять туалеты, а также принимать купцов и приобретать то, что вздумается. Ей было даже разрешено совершать конные прогулки, правда, в сопровождении охраны. Анну бодрила верховая езда. Порой она подолгу гоняла Миража по заснеженным полям вокруг Виндзора, который, подобно призрачному городу из белого камня, реял над всей округой. Однажды она даже спросила у сопровождавшего ее Тирелла:
     - Сэр, а разве вы не боитесь, что столь безрассудная женщина, как я, сделает что-либо такое, за что вам потом придется отвечать перед королем? Например, я уеду, сбегу от вас неизвестно куда? У меня ведь большой опыт.
     Тирелл невозмутимо правил своим красивым гнедым жеребцом. Анна, помимо воли, отметила, какая у него непринужденная и легкая посадка.
     - Нет, - спокойно ответил Тирелл, не глядя на нее. - Я ведь знаю, что удерживает вас подле Ричарда.
     Теперь он смотрел ей прямо в лицо, видя, как потемнели от гнева ее глаза, как брезгливо исказился рот.
     - Я вас ненавижу, - тихо проговорила Анна. - Убийца! Правду говорят, что вы продали душу дьяволу.
     И, хлестнув утомленного коня, она галопом понеслась прочь. Анна слышала за спиною топот копыт, но все погоняла и погоняла Миража, не зная, куда скачет. Ей вдруг захотелось и в самом деле сбежать, неважно куда. Пусть потом ее тюремщик отчитывается перед своим хозяином.
     Она выехала к берегу Темзы, стала круто сворачивать, но Джеймс Тирелл отрезал ей путь по крутому склону и загородил конем дорогу. Обе лошади испуганно заржали, взвиваясь на дыбы. В следующий миг Тирелл оказался рядом и, легко обхватив ее за талию, усадил в седло перед собой. Мираж, с громким ржанием понесся вдоль берега.
     - Сэмкин, лошадь королевы понесла, - спокойно обратился Тирелл к одному из подоспевших всадников, сдерживая своего коня, переводя его на шаг, а потом и останавливая. - Скачи, Догони Миража и приведи его.
     Анна все еще была слишком потрясена, у нее трещали кости, и ей не верилось, что она только что проделала такой опасный кульбит. Однако она твердо уперлась в грудь Тирелла и выпрямилась.
     - Как вы посмели? Или ваш господин велел вам убить меня?
     - Нет, ваше величество. Я просто посчитал, что вы можете совершить неразумный поступок. И незачем было так гнать коня. Я ведь остаюсь смотрителем королевских конюшен и знаю, что Мираж не так молод, чтобы вынести подобную скачку. Не ему теперь тягаться с моим андалузцем.
     Опять тот же холодный, бесстрастный тон. Они медленно ехали по дороге, трое всадников следовали немного позади, обсуждая происшествие. Стражник, поскакавший за Миражем, все еще не вернулся.
     Анна вдруг ощутила, как крепко, но в то же время бережно держит ее этот пособник дьявола. Она попыталась вырваться, но он только крепче прижал ее к себе.
     - Вы с ума сошли! Немедленно отпустите меня!
     - Ваше величество, я не знаю, как скоро Сэмкин изловит вашего перепуганного коня. Однако несовместимо с королевским достоинством возвращаться в Виндзорский замок пешком.
     - С моим достоинством еще более несовместимо возвращаться на одной лошади с убийцей и палачом!
     Кажется, ей все же удалось задеть его за живое. Бесстрастная маска вдруг исчезла с его лица, и ее поразила боль, плещущаяся в его глазах. Она заметила ее, несмотря на всю свою ярость.
     Тирелл ослабил объятия, и она легко соскочила на землю; тогда он велел одному из стражников пересесть на другого коня, уступив свою лошадь ее величеству. Больше они не обмолвились ни единым словом.
     Когда вечером Анна возвращалась из часовни, к ней неожиданно подошла ее фрейлина Джудит Ховард и, едва не плача, попросила уделить ей немного внимания. Анна согласилась. Ричард действительно приставил к ней в услужение трех молоденьких и весьма неразборчивых шлюшек, но эта, по крайней мере, состояла в каком-то родстве с герцогом Норфолком, к тому же была добродушна и порой умела рассмешить Анну. Однако в этот раз, едва они оказались наедине, фрейлина разрыдалась и кинулась в ноги королеве.
     - Ваше величество, возлюбленная повелительница, ради всего святого, помогите мне!
     Она так захлебывалась слезами, что Анна не сразу поняла, в чем дело. Оказалось, что девушка беременна и боится гнева герцога Норфолкского. Она умоляла Анну помочь ей вступить в брак с обольстителем. Словцо ?обольститель? несколько двусмысленно звучало в ее устах, ибо о манерах и достоинстве этой девицы у Анны давно сложилось определенное мнение, особенно после того, как она пару раз заставала ее в покоях Вудстока с самыми разными кавалерами.
     Видимо, у королевы на лице было написано ее отношение к этому делу, так как Джудит Ховард зарыдала еще пуще и стала умолять Анну не бросать ее в беде хотя бы ради памяти родителей Джудит, ради того, что они когда-то оказали Анне Невиль услугу.
     Анну стала раздражать ее настойчивость. Джудит вела себя так, что ей следовало бы быть благодарной, если бы королева скрыла ее на время родов в каком-нибудь монастыре, не говоря уже о том, чтобы заниматься сватовством. Однако последние ее слова заинтересовали Анну.
     - О чем это вы толкуете, милочка? О какой такой услуге ваших родителей идет речь?
     У Джудит тотчас высохли слезы.
     - О, Святая Екатерина! Ваше величество, неужели вы не знаете, кто я? Я Джудит Ховард, но это родовое имя моего дяди, герцога. Имя же моего отца - Селден; Саймон Селден. В нашем замке Эрингтон частенько рассказывали, как мой батюшка - да будет благосклонен к нему Господь - помог вам, когда вы бежали к графу Уорвику во Францию.
     Анна взяла девушку за подбородок и повернула ее лицо к свету. Так вот кого порой напоминала ей Джудит! Пухленькая девчушка с ярко-малиновыми губами и льняными кудряшками. У нее даже такая же родинка на щеке, как и у леди Джудит Селден. Однако этой Джудит явно не хватало того сдержанного достоинства, которое так отличало ее родителей. Они жили в старом, разваливающемся замке, однако в них за версту видна была благородная кровь. И вот - их дочь не более чем потаскушка. Веселая, глуповатая и развратная девочка, оказавшаяся в беде.
     - Так ты дочь Селденов? - словно все еще не веря, произнесла Анна, а потом вдруг улыбнулась: - А ведь я помню тебя. Ты была совсем крошкой. Отец тискал тебя, а ты визжала и просилась к матери.
     Джудит беспечно, по жала плечами.
     - Я совсем не помню его. Его казнили, когда я была совсем еще несмышленой. Под Барнетом, - и она заученно перекрестилась.
     - Да-да, я помню, упокой Господи его душу, - тоже перекрестилась королева. - Он был прекрасный рыцарь и верный вассал Ланкастеров. И конечно же, я помогу его дочери. Сколько тебе лет, Джудит?
     - Пятнадцать, - с важностью проговорила девушка. Анна была такой же, когда, позабыв обо всем на свете, шальная от любви, бросилась в объятия Филипа Майсгрейва. Стоит ли ей осуждать эту девушку, которая не имеет ни отца, ни мудрого советчика, и даже по настоянию вельможного герцога не смеет называться именем своего отца. Ховарды никогда не признавали законным брак одной из них с Саймоном Селденом.
     Анна расспросила Джудит о ее матери и сестрах. Фрейлина поведала о них беспечно и простодушно как ребенок. Но Анна помрачнела. С гибелью сэра Саймона иссякло счастье в старом Эрингтон-Холле. Его жена долго болела, скончался ее единственный сын, а вслед за ним и девочки-близнецы. Эмиссары Эдуарда IV конфисковали у Селденов большую часть земель. Потом Маргарет вышла замуж. ?Она всегда была самой хитрой, - со злостью заявила Джудит, явно недолюбливавшая старшую сестру, - и вроде бы не за лорда, а за простого иомена, но у него были и земли, и овцы, так что за имя Селденов он заплатил солидный куш. Сейчас у них уже трое детей, и хоть новый хозяин Эрингтона и не пропускает ни одной юбки в округе, но Маргарет Селден он побаивается и уважает. Остальные сестры - кто как. Марион умерла во время последней чумы, Эдит замужем за человеком из свиты лорда Стенли. Но, говорят, сам лорд одно время не спускал глаз с ее сестры, которая всегда была милашка, пока не располнела. Сейчас она живет где-то в Лестершире. Печальнее всего судьба сестры Анабеллы. Она вот так же забеременела, но на ней никто не захотел жениться, поскольку она бесприданница, а милорд Джон Ховард, узнав о случившемся, просто прогнал ее, сказав, что она, как и ее мать, потаскуха. Сейчас она живет в монастыре, приняла постриг, как только умер ее ребенок. Ах, миледи, не дайте Джону Говарду повода снова сказать, что все дочери Селденов непорядочные особы. Это окончательно разобьет сердце бедной старой матушки...
     - Тебе следовало бы об этом раньше думать, - сухо заметила королева, но Джудит тут же вновь принялась рыдать, умоляя королеву помочь.
     - Разве я отказываюсь? - вздохнули Анна. - Надеюсь, ты знаешь, кто отец твоего ребенка? - почему-то смущенно спросила она.
     Но Джудит вовсе не была смущена, она заулыбалась, сразу почувствовав себя уверенней. Анне вдруг все это очень напомнила историю с Агнес Постоялый Двор. А этой беспутной девчонке она просто обязана помочь, она в долгу перед ее родителями. Однако, когда Джудит назвала того, кого считала отцом ребенка, королева даже опешила.
     - Джеймс Тирелл?
     Джудит утвердительно кивала, и глаза ее блестели.
     - Ты уверена, что хочешь за него замуж? - вновь переспросила Анна. - Конечно, сэр Джеймс рыцарь, и он в милости у короля... Но разве ты не боишься человека, который, как говорят, продал душу дьяволу?
     Джудит лишь улыбнулась. Она не верила в это. Так говорят те, кто плохо его знает, наверное, лишь потому, что Джеймс любит черный цвет и не слишком общителен. Однако на самом деле он добр и необычайно ласков. Анна неожиданно смутилась. Почему-то вспомнила, как бережно и нежно держал ее сегодня Черный Человек, везя перед собой на коне. Постаралась отогнать это воспоминание. Сцепила пальцы, сжав их до хруста.
     - У вас немалый опыт в отношении мужских ласк, мисс Джудит, - нарочито сухо сказала она. - Уверены ли вы, что именно сэр Джеймс отец ребенка? В конце концов, это весьма странный человек, и я не уверена, что он согласится на брак с женщиной, уделявшей свое внимание почти всем мужчинам в Вудстоке.
     - О, ваше величество, если об этом его попросите вы, он вам не откажет. Он так предан вам и так почитает свою королеву!..
     Анна не была уверена, что это так, и, чтобы переменить тему, спросила, когда Джудит думает рожать. Фрейлина тут же сообщила, что в июне. Анна вопросительно подняла бровь. Не кажется ли Джудит, что Джеймс Тирелл не так давно прибыл в Вудсток, чтобы она ожидала ребенка ранее середины лета? Фрейлина на миг смутилась, но тут же заулыбалась и сказала, что так оно и есть, она, видимо, просто, ошиблась в расчетах.
     Господи, еще одна Агнес... Анна вздохнула.
     - Хорошо. Я поговорю с ним, но, если он откажется, тебе придется подыскивать другого отца ребенку. Сама-то ты с ним уже говорила?
     Оказалось, что нет. Но Джудит была уверена, что, если королева замолвит за нее словечко, сэр Джеймс ни за что не станет перечить. Странная уверенность. Однако на другой день Анна решила поговорить с Тиреллом.
     Найти его не составляло труда. В Виндзоре, как и в Вудстоке, сэр Джеймс много времени уделял охоте, и Анна сразу же отправилась в кречетную.
     Для охотничьих птиц в замке было отведено сухое и светлое помещение в одной из новых построек. В одном конце его находился очаг, в другом - верстак со множеством полок с кусками кожи для клобучков и приспособлениями для стрижки соколиных перьев а также для всяких лечебных снадобий, должиковых ремней и бубенчиков, чтобы легче было найти птицу, когда она затеряется с дичью в траве или кустах. Несколько ястребов, сапсан, три прекрасных кречета и ястреб-перепелятник сидели на насестах, когда она вошла. Сапсан расправил крылья и издал гортанный крик, словно приветствуя королеву. Она огляделась. Здесь было чисто, пол посыпан светлым песком, в очаге пылал огонь. Большой белый пес Тирелла поднялся навстречу Анне и замер, не зная, то ли залаять, то ли завилять хвостом. Из дверного проема напротив доносились какие-то шелестящие звуки, возня, хлопанье крыльев. Потом раздался смех, и мягкий голос произнес:
     - Вот и хорошо, малыш. Какой же ты у меня молодец! Это был голос Тирелла, и Анну поразила его интонация. Обычно он был негромок и бесстрастен.
     - Сэр Джеймс! - окликнула его Анна, и в тот же миг пес решил, что все-таки стоит залаять.
     В дверях показался Тирелл, взглянул на королеву с удивлением, прикрикнул на пса:
     - На место, Дик!
     Пес послушно улегся у стены.
     - Как вы сказали, зовут вашу собаку? - удивилась Анна.
     Тирелл, кажется, смутился.
     - Его так звали уже тогда, когда я его купил.
     - Странно, что вы не изменили кличку, - заметила Анна, но тут же заставила себя говорить о другом. - Мне необходимо поговорить с вами, сэр, по одному весьма щекотливому делу.
     Почему-то в этой обстановке она чувствовала себя непринужденно, а напряжение, которое она испытывала по дороге сюда, начисто исчезло. Прежде всего ей понравился ясный молочный свет в помещении. Здесь все было уютно и обжито. Да и пес, носивший имя ее мужа, Анне понравился. Когда же она прошла за Тиреллом в соседнее помещение, то невольно воскликнула, восхищаясь необыкновенно красивым белым ястребом, восседавшим на жерди.
     - Ведь правда, красив? - подхватил Тирелл. - Я поймал его совсем недавно, он еще недостаточно обучен - но какие способности!
     Ястреб был почти белым, лишь на груди кое-где виднелись темно-коричневые пестринки. У птицы были порывистые движения и необыкновенной красоты пропорции. Несмотря на довольно крупные размеры, ястреб казался легким и изящным.
     И вышло так, что Анна надолго задержалась в кречетной, возясь с чудесной полудикой птицей. Джеймс дал королеве по ее просьбе кожаную перчатку, и она стала приманивать дикаря мясом, пока тот не слетел и не уселся ей на руку. Это повторялось несколько раз, и Анна даже рассмеялась, когда ястреб особенно сильно забил крыльями у нее на руке. Тирелл подавал ей кусочки сырого мяса, и Анна дивилась, с какой жадностью заглатывает их птица.
     Затем Тирелл ознакомил ее с достоинствами других имевшихся в его распоряжении птиц. Оказалось, что почти всех он выдрессировал сам - иных заполучив еще птенцами, как, например, крепкую коренастую самку ястреба, которую он даже не носил на перчатке, а отпускал свободно парить в поисках дичи, иных же долго приручая и вынашивая, как сердитого рыжего сапсана, так и не ставшего до конца ручным. Но особое предпочтение он отдавал ястребам, считая их наиболее разумными птицами. Анна улыбнулась.
     - Возможно, вам и виднее, я-то с птицей знакомлюсь, лишь когда мне сажают ее на перчатку. Но вы наверняка любите ястребов потому, что сами с ними схожи, даже глаза одного цвета.
     Она заглянула ему в глаза, чтобы сравнить, и замерла. В них мерцал теплый, радостный свет, словно в густой капле прозрачного янтаря.
     - Со мной еще никто так не говорил, - негромко произнес Джеймс Тирелл.
     Анна внезапно растерялась, отошла, зачем-то протянула руки к огню, хотя ей и не было холодно.
     - Я к вам пришла по делу, - сухо сказала она. - Мне бы следовало вызвать вас к себе, но дело настолько щекотливое, что я решила, что должна прийти сама, дабы наш разговор остался в секрете.
     И, не оборачиваясь, она изложила ему суть дела, в заключение потребовав, чтобы он женился на женщине, которую обесчестил. Тирелл молчал слишком долго, и Анна нетерпеливо повернулась к нему.
     - Что вы на это скажете? Джудит Ховард, а точнее, Селден, девица из хорошего рода, восходящего к саксонским королям, и если вас волнует вопрос о приданом, то я дам ей в приданое те рубины, что король подарил мне на Рождество. Я жду вашего ответа, сэр Джеймс Тирелл.
     Он поднял голову. Обычное бесстрастное лицо Черного Человека.
     - Воля королевы для меня закон!
     Анну поразило его равнодушие. Он даже не усомнился, его ли ребенка носит предлагаемая ему невеста. Столь же безразлично он выслушал сообщение Анны, когда она заявила, что покушалась на его ближайших соратников. ?Этого человека ничего не интересует, кроме охотничьих птиц. Он сам словно хищник!?
     - Коль вы согласны, я подготовлю невесту и распоряжусь относительно обряда венчания. Думаю, поскольку ваша Дама в положении, не имеет смысла устраивать слишком пышное торжество. И чем скорее все совершится, тем меньше толков будет, когда ребенок родится раньше срока.
     Эти слова она произнесла жестко, отчеканивая каждое.
     - Ваша воля для меня закон, - так же спокойно повторил Тирелл.
     Это окончательно вывело ее из себя. Она резко шагнула К нему.
     - Наверное, то же вы сказали и королю, когда он приказал вам зарезать своих малолетних племянников!
     Что-то дрогнуло в этом лице. Тирелл опустил веки, нахмурился, словно справляясь с болью. Анна вдруг почувствовала нарастающую жалость, но резко одернула себя. ?Пусть эти муки будут преследовать тебя до конца дней?, - раздался голос в ее душе, и она стремительно вышла.
     В тот же вечер Джеймс Тирелл и Джудит Селден обвенчались. Анна не пожелала присутствовать при венчании, а уже через пару дней пришло послание от Ричарда, в котором содержалось требование снова перевести королеву в Вудсток.
     Удивительно, как человек обживает даже самое запущенное место. У коронованных особ обычно нет дома, они вечно кочуют со свитой из манора в манор. Король Ричард, возможно, и вел такой образ жизни, н