от момент было такое лицо, что я опасался, что он столкнет вас с лестницы. Вы слышали, какая тишина установилась во дворе? После поспешной казни Гастингса никто и заикнуться не смел о помиловании остальных узников. Одна лишь несчастная Маргарита Бофор, с которой лорд Стенли, между прочим, не очень-то и ладил в последние годы, обивала пороги резиденции протектора, но ее гнали прочь. Вы выбрали исключительно удачный момент. Ричард просто не мог отказать вам в ту минуту.
     Анна улыбалась одними губами, глядя в противоположный конец стола, где ее супруг беседовал с Робертом Рэтклифом. В ходе торжественного банкета Ричард Глостер не обменялся с нею ни единым словом. ?В конце концов, я сделала то, ради чего приехала сюда. Остальное уже не так важно?.
     Однако, когда ближе к ночи Анну проводили в апартаменты лорда-протектора и она осталась одна в ожидании супруга, ее обуял панический страх. Оказалось, что Ричард Глостер занимает в Вестминстере те же покои, что и некогда ее отец. Она узнавала сходящиеся шатром над головой тяжелые каменные своды, барельефы на панелях, выступающий на несколько локтей из стены громадный камин из черного гранита. Когда-то здесь, в этой старой башне Вестминстера, произошла их последняя встреча с Уорвиком, состоялся последний разговор.
     - Отец! - всхлипнула Анна, вглядываясь в темноту под сводами. - Отец, помоги мне! Защити меня!
     Скрипнула дверь. В комнате затрепетал свет факела. Сумрачное небо за открытым окном сразу стало темнее, показались первые звезды. Анна повернулась к двери и увидела Ричарда. Он держал в руке факел, и огненные блики неровно ложились на его лицо. Темные глаза под бровями казались бездонными впадинами. Герцог был весь в черном, лишь узкие белоснежные брыжи у ворота и на манжетах у самой кисти делали его одеяние не столь мрачным. Ни слова не говоря, он, прихрамывая, обошел покой, зажигая светильники на стенах, пока не стало достаточно светло, а затем швырнул догорающий факел в пустой камин.
     - Я ждал тебя, Анна, - спокойно произнес он, не оборачиваясь.
     Анна едва сдержала себя, чтобы не броситься к Ричарду в ноги и не начать молить о прощении. Она испытывала ужас перед этим человеком, перед его каменным спокойствием. Однако вместо этого она лишь негромко промолвила:
     - Раньше, когда я бежала от вас, вы искали меня.
     - Тогда я был молод и глуп. Теперь же я начал размышлять и решил, что тебе некуда деться от меня. Он опустился в кресло, расстегнул тесный ворот.
     - Когда этот олух Брэкенбери весь в соплях и слезах прискакал ко мне, уже готовый сунуть башку под топор, мне пришлось едва ли не утешать его. Брэкенбери - мой верный сторонник, а такие мне нужны... Сначала я решил было, что ты отправилась к детям в Миддлхем. Но тебя там не оказалось. Не было тебя и в Нейуорте. Да-да, даже туда добрались мои гонцы, чтобы отыскать тебя. Тогда я предположил, что ты просто удрала куда глаза глядят, чтобы натешиться любовью с красавчиком Уильямом Хербертом. Но и это было не так. Я часто замечал, какими глазами смотрит на тебя этот малый, но ни разу ты не выказала ответного чувства. Ты нянчилась с ним, как с еще одним ребенком. И меня осенило: Ричард Грэй! Ты обратила на него внимание еще в Ноттингеме. Над ним висел топор, и могло ли тебя что-то остановить, когда дело шло о жизни пащенка обожаемого Филипа Майсгрейва? Вот тогда я и велел пустить весть, что ты скоро явишься в Лондон.
     Хотела Анна того или нет, но она испытала невольный трепет перед проницательностью супруга.
     Он взглянул на нее, прищурившись.
     - Садитесь, дорогая. Это я, погрязший в скверне, не сидеть в присутствии ангела, слетевшего с облаков, чтобы защитить страждущих по вине злодея-горбуна! Какое поразительное благородство! Но отчего же вы забыли упомянуть в своей просьбе графа Риверса? Или в вашем сердце не нашлось для него места, как и для бедняги Джона Мортона, который еще со времен Делателя Королей остается вашим заклятым врагом?
     Анна села, оправив складки платья.
     - Вы правы, милорд. Я просила не за всех, ибо не хотела испытывать ваше терпение. Но уж коль вы сами повели об этом речь, я еще раз взываю к вашему великодушию и прошу вас о снисхождении к еще двум существам, двум малолетним детям, вашим племянникам - Эдуарду и Ричарду Плантагенетам...
     ?Теперь не время скрывать, что я все знаю. Бэкингем не сегодня-завтра оповестит Ричарда об этом. Да и Тирелл наверняка уже поведал, что я говорила в темнице Понтефракта с Грэем и тот мог открыть мне тайну Стиллингтона?.
     Однако то, как невыносимо долго Ричард молчал, поразило ее.
     - Откуда вам это известно? - наконец проговорил он. Анна взглянула на Ричарда с удивлением. Неужели Черный Человек, его верный пес, ничего ему не сказал? Или он настолько туп, что решил, Грэй поведал ей только о том, какие скверные манеры у палача Майлса Фореста?
     - Я знаю об этом давно. - промолвила она первое, что пришло в голову.
     Ричард открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но лишь с шумом выдохнул, а затем грубо выругался.
     - Дьяволово семя! Как мог упустить я из виду, что старый Медведь, который знал обо всем, что творится в Англии, наверняка посвятил вас во все это? Уж если про Сендельский мост он выложил все, то про обручение Эдуарда с дочкой старого Шрусбери никак не мог упомянуть...
     Анна промолчала.
     - Однако не вполне ясно, почему Уорвик не воспользовался этим, когда Эдуард IV женился на Элизабет? Он первый мог объявить этот брак недействительным.
     - Наверное, потому, что считал помолвку не столь серьезным делом, как венчание в церкви.
     - Чушь! Ведь когда Эдуард расторг помолвку с вами, Уорвик развязал настоящую войну. Ходили также слухи, что он таскал к священнику и некую даму - Элизабет Люси...
     - Вот видите, милорд. Ваш брат многим давал брачные обязательства, но законной женой считал лишь королеву Элизабет.
     - И поэтому так прятал от всех беднягу Стиллингтона? О нет! Дело настолько серьезно, что я действительно могу доказать незаконнорожденность его отпрысков!
     В тишине слышалось лишь тяжелое дыхание Ричарда. Потом он успокоился.
     - Могу ли я быть уверен, что вы на моей стороне в атом вопросе?
     - Нет.
     - Отчего же? Разве вы против того, чтобы стать королевой Англии?
     Анна резко выпрямилась. По спине ее пробежал холодок. Королева Англии! Искушение слишком велико. Ричард заметил, что она колеблется, и заговорил:
     - Брак короля и Элизабет Вудвиль действительно незаконен. Оставим в стороне вопрос о том, что сия дама была неподобающего происхождения и лишь колдовством и коварством вскружила голову моему несчастному брату. Но когда Эдуард и Элизабет венчались, была еще жива куда более подходящая для королевского ложа Элеонор Батлер, дочь старика Талбота, графа Шрусбери. У нее от Эдуарда даже был ребенок, который, правда, вскоре умер. И если с вами, Анна, Эдуард открыто расторг помолвку, то Элеонор он попросту заточил в монастырь, где она и скончалась несколько лет спустя. Примерно так же обстояло дело и с другой дамой Бэт Люси. Так что по закону, светскому и церковному, дети Эдуарда являются рожденными вне брака, а Элизабет Вудвиль не законной супругой и королевой Англии, а лишь тем, чем она всегда и была, - наложницей, которая еще до Эдуарда наставляла рога своему первому мужу с Филипом Майсгрейвом. И когда все это будет оглашено на заседании парламента, вряд ли мой племянник сохранит права на трон.
     - Ричард, вы можете втолковать все эти тонкости членам верхней и нижней палат, но как же быть с целым королевством, со всеми подданными, которые знают одно: их королем был ваш брат, королевой - Элизабет Вудвиль, а следовательно, их сын - законный наследник. Ваше стремление любой ценой завладеть короной приведет лишь к тому, что начнутся волнения, и это сыграет на руку вашим врагам Вудвилям. И тогда - новая война. Ричард криво усмехнулся.
     - Англии нет дела до того, кто ее король. Настоящая знать почти вся перебита в войне Роз, поэтому все, что требуется, - это убедить парламент и столицу. Вся Англия! Хо! Порой вы говорите неразумные вещи, Анна. Не так уж сложно вбить в голову этому скопищу скотов то, что нужно. Если у правителя есть хоть унция мозгов, он легко упрочит свою власть. Толпа - весьма податливый материал. Питай их обещаниями да делай некоторые поблажки, вроде тех, что так осточертели мне в Йорке, и они твои. ^
     Анна вспомнила, насколько популярен Ричард в Йорке - городе, где мест для казней столько же, сколько и богаделен. Кое в чем он прав. Он может покорить толпу, которую презирает, он умеет приобрести сторонников среди тех, кого ненавидит, заставив стать своей женой женщину, которая к нему ничего не испытывает, кроме отвращения. Она подумала об их сыне. Невероятно, но этот слабый, капризный ребенок когда-нибудь может стать королем! Это открытие позабавило ее, и она улыбнулась. Ричард заметил это.
     - Мне нужна твоя поддержка, Анна! - со всей силой убеждения, на которую был способен, проговорил он. - Тебе ничего не придется делать, только во всем выражать согласие со мной. Мне необходим крепкий тыл. Скажи положа руку на сердце, разве я был все эти годы плохим супругом?
     Анна вздрогнула. Тон, каким заговорил с ней Ричард, был тоном ?милого кузена?, а не тот, каким он велел ей отправиться в Понтефракт. Чудовище внутри него свернулось в клубок и замурлыкало. О, она нужна сейчас Ричарду, нужны ее слава, ее родство с Делателем Королей, но он не остановится перед тем, чтобы избавиться от нее, если она окажет неповиновение. В случае ее доброй воли ее ждут слава, могущество и корона Англии. Корона, которой так добивался для нее отец.
     Она обвела взглядом покой. Когда-то Уорвик ударил ее здесь за то, что она заявила, что не желает быть королевой. Как ни странно, но Ричард у того же камина предложил ей исполнить мечту ее отца. И еще она вспомнила... Да, когда-то давно та странная женщина - имя ее она забыла - предсказала ей, что она станет королевой... Стоит ли упрямиться, когда все происходящее заранее предначертано?
     Анна сжала подлокотники кресла.
     - Один вопрос, милорд Ричард. Что станется с маленькими принцами, если вы лишите их престола?
     - Ничего, - просто отвечал Глостер. - Если парламент признает их бастардами - они никому не будут интересны. Возможно, их отправят к матери.
     Он улыбнулся, обнажив зубы.
     - Если вы задали этот вопрос, значит, вы согласны и далее оставаться для меня доброй супругой?
     Анна смотрела на светильник позади его головы.
     - Да, милорд. Я не стану вмешиваться в ваши дела. Остальное - в руках Божьих.
     - Но каков тон? Вам предлагают корону Англии, а у вас вид святой мученицы.
     Он встал и обнял ее.
     - А теперь - в постель. Признаюсь, я уже позабыл, как пахнет твоя кожа.
     Супружеское ложе! Утомительное неудобство, с которым она давно смирилась. Но в эту ночь в Ричарда словно бес вселился. Он набрасывался на нее снова и снова.
     - Ты должна родить мне детей! Мы дадим Англии новых королей.
     Он глухо рычал, зарываясь лицом в ее волосы. Под утро Анна заснула под тяжестью его тела. А когда на другой день он предложил ей перебраться в его новый особняк в Сити-Кросби-Холл, едва сдержала вздох облегчения. Теперь у Ричарда появятся новые заботы, и он не станет утомлять ее мечтой о новой династии. К тому же она верила предсказанию - ей никогда больше не родить ребенка.
     Ричард оповестил ее, что свита Анны, а также их дети - Кэтрин и Джон (Эдуарду, хоть мальчик и чувствовал себя неплохо, лекари не советовали отправляться в столь длительное путешествие) - скоро прибудут, и Анна удалилась в роскошный Кросби-Холл, где намеревалась в спокойствии заняться домом, что хоть немного отвлекло бы ее от сомнений.
     Однако спокойствия не было. С того дня, как на заседании Королевского совета выступил епископ Стиллингтон, в Лондоне ощущалось глухое брожение. Вокруг Кросби-Холла бродили толпы горожан. Порой она слышала, как они прославляют ее мужа, порой же - крики ?Да здравствует король Ричард!? или ?Долой бастарда Вудвилей!?. Однако иной раз в окна летели камни. Теперь, когда Анна отправлялась в церковь, ее сопровождал целый отряд, но все равно она чувствовала себя настолько неуютно, что вынуждена была пользоваться закрытым паланкином.
     Ричард делил свое время между Вестминстером и Кросби-Холлом. В его отсутствие к Анне то и дело являлись просители. После того как она на коленях вымолила прощение для сторонников Гастингса, Анна стала еще более популярной в Лондоне, и именно к ней тянулись все те, кто не надеялся найти справедливости у Ричарда. Так, к ней прибыла ее тетка - вдова лорда Гастингса - упрашивать, чтобы Анна умолила Ричарда выпустить из заточения ее дочь и зятя Шрусбери; побывали у нее и многие чиновники прежнего короля, которых теперь выставили на улицу; даже шут принца Эдуарда просил, чтобы его пустили к хозяину. После того как было оглашено заявление Стиллингтона, принца вместе с младшим братом держали как пленников в Фонарной башне Тауэра. Анна старалась помочь всем, чем могла. Ни одна ее встреча с мужем не обходилась без того, чтобы она не ходатайствовала за кого-нибудь.
     - Мне легче содержать Лондонский мост в порядке, чем удовлетворять все ваши просьбы, - отшучивался Ричард, однако, как правило, уступал, сознавая, что через жесты милосердия скорее добьется поклонения толпы, которое сейчас ему было так необходимо.
     В некий день к Анне пришла просить аудиенции закутанная в траурную вуаль женщина. Герцогиня приняла ее, и, только когда они остались наедине, женщина открыла лицо.
     - Дебора! - радостно воскликнула Анна, протягивая руки навстречу подруге. - Дорогая моя Дебора! Как же я рада тебя видеть!
     Баронесса, казалось, не разделяла восторга Анны. Учтиво опустившись в глубоком реверансе, она подняла на герцогиню холодные серые глаза.
     - Миледи известна своим великодушием и добротой. Могу ли я осмелиться напомнить вам о наших прежних отношениях и также просить вас о снисхождении?
     Анна несколько растерянно смотрела на нее. Холодный вид Деборы остудил в ее душе радостное воодушевление.
     - Хорошо, дорогая. Ты же знаешь, что нет ничего такого, чего бы я не сделала для тебя, если это в моих силах.
     Тогда Дебора опустилась на колени, молитвенно сложив руки.
     - Заклинаю вас ранами Спасителя, страдавшего за нас на Кресте, явите милосердие к своим племянникам Маргарет и Эдуарду Кларенсам, возьмите их под свою опеку и не дайте погубить их!
     Постепенно до Анны дошел смысл сказанного. Она вспомнила о том, что Дебора Шенли состоит воспитательницей при детях Кларенса в Ладлоу. Когда принц Эдуард отбыл на юг, с ним в свите находились и юные Кларенсы. Сейчас они пребывают где-то в Тауэре и так же изолированы, как и дети старшего брата Ричарда.
     Анна внимательно поглядела на Дебору и только сейчас заметила происшедшие в ней перемены. Когда-то она была одной из самых очаровательных дам двора Ланкастеров, и юный Генрих Тюдор совершил немало глупостей, добиваясь ее любви. Теперь же, хоть она и была всего на три года старше Анны, рядом с прежней подругой герцогиня казалась девочкой. Дебора отяжелела, резкие морщины залегли между бровей, темные тени под глазами. Ей немногим более тридцати, а на вид - все сорок.
     Анна ощутила жалость.
     - Дорогая моя, я, конечно же, сделаю все возможное. Но не думаю, что тебе стоит так тревожиться...
     - Стоит, миледи. От вашего супруга можно ожидать наихудшего, а если совет окончательно признает детей короля Эдуарда бастардами, то основным препятствием на пути к трону могут явиться дети второго из Иорков - Кларенса. Я боюсь за них. Господь не дал мне собственных детей, миледи, и всю себя я посвятила Маргарет и Эдуарду Кларенсам. Я люблю их и очень беспокоюсь за них.
     Анна почувствовала угрызения совести. Сама она, тетка этих детей, и не задумывалась о их судьбе.
     - Ты рано встревожилась, Дебора. Участь юных Плантагенетов еще неизвестна. Возможно, совет не решится признать их бастардами...
     - Если ваш супруг этого захочет, - гневно перебила Анну баронесса, - совет поступит в соответствии с его волей. Для лорда-протектора нет ничего невозможного.
     В голосе Деборы слышалась не свойственная ей ранее жесткость. Анна глядела на нее с удивлением, припоминая: кажется, Ричард расследовал дело об измене людей Кларенса - Бардета и братьев Стэси. Именно тогда умер супруг Деборы. Говорят, он скончался еще до казни. Неожиданно Анна поняла причину холодности былой подруги. Она стала супругой герцога Глостера, а именно его винила Дебора в гибели Кристофера Стэси.
     Анна опечаленно вздохнула.
     - Я обещаю вам, баронесса, что сделаю все, чтобы оберечь детей моей сестры от козней Ричарда Глостера. На какой-то миг взгляд Деборы смягчился.
     - Я буду молить Бога и Пресвятую Деву, чтобы они помогли вам в этом.
     Она присела, прощаясь, и направилась к двери.
     - Дебора!
     Баронесса остановилась. Анна, спустившись с возвышения, на котором сидела, приблизилась к ней.
     - Деб! Я бы не хотела, чтобы мы расстались именно так. Мы были так близки с тобою. И я сейчас так одинока, что мне хотелось бы... Я бы хотела, чтобы ты вновь вошла в мою свиту.
     Она не видела лица Деборы под вуалью.
     - Я знаю, ты считаешь герцога Глостера виновным... Но, возможно, это не только его вина. К тому же я по-прежнему люблю тебя.
     - Ваш муж - страшный человек, - тихо проговорила баронесса.
     - Я знаю, Деб. Именно я знаю это лучше других. Показалось ей или нет, что Дебора всхлипнула под вуалью?
     - Спасите детей своей сестры, ваше сиятельство. И тогда я войду в свиту дамы, чей муж погубил моего супруга.
     Весь остаток дня Анна была задумчива. Ее не развлек даже приход Бэкингема, который теперь был частым гостем в Кросби-Холле.
     - Завтра на Польс Черчьярд у креста будет прочитана проповедь преподобного Ральфа Шоу, славного богословским красноречием на всю Англию. Сейчас он самый популярный проповедник в Лондоне, и, когда он говорит, стекаются тысячные толпы людей. Ему не составит труда вбить в головы простолюдинов, что королем должен стать только Ричард Глостер. Не хотите ли поприсутствовать при этом, миледи Анна?
     - Нет. Вы же знаете, как я к этому отношусь. Однако скажите, сэр Генри, если дети Эдуарда IV и в самом деле будут признаны незаконнорожденными, не станут ли тогда законными наследниками престола Эдуард и Маргарет Кларенс?
     Голубые глаза Бэкингема насмешливо блеснули.
     - Разумеется, нет. Еще пять лет назад парламент лишил их права наследования престола, осудив изменнические действия их отца.
     Пожалуй, Анна испытала облегчение. По крайней мере, жизням этих детей ничего не угрожает. И тем не менее, когда Ричард прибыл в Кросби-Холл, она за вечерней трапезой заговорила с ним о племянниках. Если они не являются претендентами на престол, то зачем содержать их в Тауэре. - говорила она мужу, - поскольку же дети Эдуарда IV объявлены незаконнорожденными, то ни к чему ее племянникам проводить время в обществе бастардов.
     Они сидели в обширной столовой особняка на противоположных концах стола, и каждого освещал стоявший перед ним канделябр. Анна видела, как Ричард отхлебнул вина из бокала и насмешливо уставился поверх него на жену.
     - А вы лукавая бестия, моя возлюбленная леди. Неужели вы полагаете, что я не догадался, к чему вы клоните? Что ж, я не изверг, что бы вы там ни думали, и готов перевести детей Изабеллы Невиль в Кросби-Холл под вашу опеку. Однако и вас я попрошу об услуге. Видите ли, моя дорогая, в свое время ваш духовный отец епископ Ротерхэм ухитрился передать в убежище Лиз Вудвиль Большую печать Англии. Не мне вам говорить, какое значение для скрепления вновь принятых законов она имеет и сколь важно заполучить ее обратно. Элизабет же, когда я посылал к ней Тирелла, заявила, что отдаст печать только самому епископу-канцлеру. Он ваш духовник - уговорите его принять ее назад, и в тот же час сможете обнять своих племянников.
     На другой день Анна