раснеть даже грузчиков в порту. Сейчас же Джон Невиль был определенно вне себя.
     - У вас у всех только, и речи, что о кавалерии, однако вы забываете, что у Йорков есть бомбарды и мортиры, которые совершенно бесполезны в тумане. Туман нам на руку, и поэтому я был удовлетворен, когда Йорк предложил начать битву еще до рассвета.
     Монтегю поддержал Оксфорд, заявив, что в армии Алой Розы артиллерия всегда оставалась слабым местом, а при свете дня йоркисты, которых снаряжали славящиеся своим огневым вооружением ганзейцы и фламандцы, будут иметь явное преимущество. К тому же и рыцари, и простые ратники так и рвутся в бой, и было бы грешно не воспользоваться их азартом.
     Экзетер возразил ему. Стэнли заупрямился и стал доказывать свое, тыча пальцем в песок на столе. Уорвик молчал. Он слегка поморщился, словно от внезапной боли, вытер взмокший лоб. Вокруг спорили, не обращая на него внимания, но, когда Уорвик поднял руку, призывая к тишине, члены совета умолкли.
     - Видит Бог, милорды, мы ничего не выиграем, если мои военачальники станут ссориться накануне битвы. Конечно, я сожалею, что мой брат Монтегю как будто запамятовал, что в семи ранее выигранных Нэдом сражениях тот предпочитал пеший бой...
     - Тогда вы с ним были союзниками и сами посоветовали ему это, - возразил Джон Невиль, и Уорвик не стал спорить.
     - Да, это верно. И мне известна тактика, к которой Нэд любит прибегать. Что ж, остается надеяться на это.
     Он снова склонился над столом, и все последовали его примеру. Уорвик говорил сжато, сухо, однако не упуская ни единой детали. За день до подхода войск Белой Розы он обошел пешком все окрестности, обдумывая план предстоящего сражения. Да, он горько сожалел, что изза болезни позволил Йоркам вступить в Лондон, и теперь стремился наверстать упущенное.
     Бродя по окрестностям Барнета, он так дотошно изучил каждый холм и заводь, ложбину и селение, что теперь, когда пришлось быстро менять ход кампании, говорил с такой уверенностью и знанием дела, так уверенно рисовал на песке план местности, так разумно и обоснованно объяснял, где и что следует разместить, когда и откуда наступать, что никто не смел ему перечить. И уверенность в победе явно проступала на лицах командиров Уорвика. Они лишь изредка задавали вопросы, но в основном соглашались, а Джордж Кларенс, изучая план расстановки сил, наклонился так низко, что даже дыханием смел песок.
     Уорвик закончил говорить и рассмеялся, потрепав по плечу зятя.
     - Спокойнее, Джордж. С Божьей помощью, победа будет на нашей стороне. У нас отличная позиция, с нами отряды из Саффолка, Норфолка, Бэкингема, Лестершира, Кента. С теми двенадцатью тысячами, что ты привел с Запада, у нас вдвое больше ратников, чем у Йорков.
     Джордж теребил свою недавно отпущенную бородку, не сводя глаз с плана размещения войск. Совет завершился. Обсудив частные детали, военачальники разошлись. Когда Джордж выходил из зала, Уорвик окликнул его. Герцог оглянулся. Освещаемый четырьмя канделябрами, Уорвик стоял, наклонившись вперед и опираясь сжатыми кулаками о столешницу.
     Его голова низко свешивалась.
     - Пойди сюда, сынок, - позвал Уорвик. Джордж приблизился и, когда его тесть поднял лицо, едва не отшатнулся. У Уорвика дергались губы, по вискам струился пот.
     - Позови Маттео, Джордж. И смотри, чтобы никто ничего не знал.
     Кларенс был единственным, кто видел, чего стоило Уорвику встать на ноги, когда все уже считали его добычей костлявой. Этот итальянец - не то лекарь, не то колдун, как считал Джордж, - дал ему какоето адское восточное снадобье, которое подняло Уорвика и на время вернуло ему силы. Но его следовало принимать постоянно, иначе Делатель Королей вновь превращался в развалину. Отныне он опасался хоть на час отпускать от себя лекаря, тем не менее они с итальянцем беспрерывно ссорились, и Маттео Клеричи твердил, что чрезмерность, на которой настаивает Уорвик, сведет его в могилу раньше, чем это суждено Делателю Королей провидением.
     Когда лекарь явился, Джордж, стоя за приоткрытой дверью, слышал, как они снова принялись пререкаться.
     - No, assolutamente no , синьор Рикардо, это уж слишком! Я чувствую себя палачом. Sancto Dio!  Я уже жалею, что вообще сказал вам об этом средстве.
     - Маттео, не глупи! - твердил Уорвик, и в голосе его звучала такая мягкость, какую мало кто мог заподозрить в грозном Делателе Королей. - Помоги мне, Маттео. Ты знаешь, что значит для меня эта битва. В ней все наше будущее, здесь решается судьба Англии. Я не должен сейчас сломаться. Помоги мне, а там... там пусть хоть геенна и сам сатана в придачу.
     - Ах, синьор! Зря я вас послушал. Я убийца, настоящий убийца...
     Но он уже возился в своем ларце с лекарствами и прочими орудиями его ремесла. Джордж всегда с опаской относился к медицине. И едва заслышав звяканье склянок лекаря, тотчас поморщился и вышел. Но Уорвик сказал, что хочет с ним говорить, и теперь он стоял на ступенях у входа, окутанный сумрачной пеленой тумана, и прислушивался к долетавшим из церкви мужским голосам, тянувшим ?Gloria in excelsis? .
     Вскорости лекарь вышел, и Джордж суеверно перекрестился, покосившись на него, а затем прошел к тестю.
     Уорвик сидел на каменной скамье в проеме окна. Джордж приблизился и почтительно остановился на некотором расстоянии. Он боялся Уорвика, и этот страх, возрастая, превратился в ненависть.
     Ему доставляло наслаждение видеть, как тают силы непобедимого Делателя Королей. И вместе с тем Джордж боялся и помыслить о том, что произойдет с ним, если Уорвик проведает о его предательстве. А ведь всем известно, сколько шпионов у Уорвика! И Джордж, цепенея, боролся со страхом.
     Порой ему начинало казаться, что за ним следят. Сейчас же, когда все его войско, все его военачальники только и ждали сигнала, чтобы переметнуться под знамена Белой Розы, - опасность увеличивалась вдвойне. Поэтому Джордж и расположил свои отряды сколь возможно далее от ставки Делателя Королей, окружив их пикетами и заставами и строгонастрого приказав убивать на месте любого, кто хоть на миг подпадет под подозрение.
     - Ты думаешь, я не знаю, что тебя гложет? - неожиданно спросил Уорвик, и герцогу показалось, что у него остановилось сердце. Он молчал.
     - В Лондоне у меня достаточно людей, и они донесли мне об измене твоего капеллана. Ты, кажется, доверял ему, Джордж?
     Кларенс перевел дыхание.
     Видя, что Джордж молчит, Уорвик продолжал:
     - Когдато отец мой, герцог Солсбери - упокой Господь его душу - наставлял меня, что надобно почитать священнослужителей и склоняться перед их саном. Как и все прочие, они грешат... Что ж, за свои грехи им предстоит держать ответ перед Всевышним. Поэтому я не ропщу и не кляну своего брата, епископа Невиля.
     Возможно, я сам виноват в том, что случилось. Я знал, что Джордж слаб и неспособен к ответственности, однако всегда делал ставку на его честолюбие, полагая, что он сообразителен и поймет, что ему следует держаться за меня, если он попрежнему хочет оставаться лордом - казначеем Англии и в конце концов облачиться в кардинальскую мантию.
     Эдуард весьма скоро забудет о его услугах. Твой братец Над скорее будет помнить о том, что Джордж помог уйти изпод его опеки Анне Невиль, нежели то, что епископ помог ему бежать из плена и отворил ему ворота Лондона. Поверь, мой мальчик, несмотря на кажущееся легкомыслие, Над Йорк никому ничего не забывает.
     - Это неправда! - воскликнул Кларенс, излишне запальчиво, как показалось Уорвику.
     Приподняв одну бровь, он недоуменно взглянул на зятя. Но Джордж стоял спиной к огню, и нельзя было разглядеть его лица. Посвоему истолковав волнение герцога, Уорвик мягко спросил: - Ты все еще любишь его, Джордж? Тот ответил вопросом:
     - Что бы вы сделали с таким человеком, как мой капеллан?
     Уорвик зловеще засмеялся.
     - Не думай больше об атом. Даже если он знал чтото, то уже не сможет нам повредить. Что бы я с ним сделал, ты спрашиваешь? Привязал бы ему на шею камень, а уж дно он бы сам отыскал. Ты уходишь?
     Герцог встал.
     - Мне надо проверить караулы. Скоро начнет светать.
     Уорвик встал и сладко потянулся. Джордж глядел на него с ужасом. Какихто полчаса назад этот человек на глазах умирал. Колдунитальянец словно вдохнул в его полуживое тело новые силы.
     - Я... Мне пора, - снова сказал он. Ему стало тяжело находиться в одной комнате с тестем. Но Уорвик вновь удержал его.
     - Что ты думаешь обо всей этой суматохе в Лондоне? Я имею в виду слухи об Анне? Джордж пожал плечами.
     - Ерунда. Изабелла писала, что проводила ее высочество на корабль, отплывающий во Францию.
     - Тото и оно. Но мне сообщили, что она так и не прибыла на континент. Боюсь, за этим стоит очередное сумасбродство моей дочери. Чтото она задумала? Он обнял Джорджа за плечи.
     - Что же до Изабеллы, то не следует беспокоиться. Я в ней уверен. Она умная девочка и правильно поступила, примкнувши к свите королевы Элизабет. Так она избежит опалы и для себя и для моих внуков.
     Уорвик улыбался. Лучшей новостью в последнее время было известие о рождении у Кларенса и Изабеллы наследника. - Ступай, сынок. И да хранит тебя Бог. Джордж вздохнул с облегчением лишь тогда, когда оказался под открытым небом и Кристофер Стэси подвел ему коня.
     - Милорд, поспешите. У ворот аббатства вас ожидает человек герцога Глостера.
     Кристофер говорил негромко, но Кларенс испуганно оглянулся на него. Ему казалось, что за пеленой тумана скрываются шпионы Делателя Королей.
     Джордж отправил Кристофера в свою ставку, велев сказать, что герцог задержится в аббатстве на пасхальной службе. В случае чего, он сумеет отвести от себя подозрения, заявив, что заблудился в тумане. Он устал быть все время настороже, постоянно озираться, опасаясь слежки. Хвала Господу, что Делатель Королей все еще ничего не заподозрил и попрежнему доверяет ему. Осталось совсем недолго. Утром начнется битва, а там... Но что если Уорвик все же победит?
     До того момента, когда к нему прискакал на взмыленной лошади Кристофер Стэси, сообщивший, что Анна Невиль бежала, Джордж был более чем уверен в себе. Он знал, что поражение или победа йоркистов зависят от него, и торговался с братьями, добиваясь от них все новых льгот и посулов на будущее. Если же победит Уорвик - Делателя Королей даже в сложившейся ситуации нельзя было недооценивать, - Джордж знал, что сумеет подчинить его себе, шантажируя жизнью его любимицы. Даже в случае, если бы его предательство было раскрыто, у него оставался в ее лице крупный козырь. Теперь же... Герцог вспомнил слова Уорвика об изменнике Мортоне и зябко повел плечами...
     Ворот, о которых говорил его шталмейстер, по сути дела не было. У дороги стояли две рассыпающиеся башни, меж которыми натягивали цепь, преграждающую путь по дороге в СентОлбанс. Когда Кларенс приблизился, из башни высыпали стражники, требуя пароль, но разглядев, кто едет, вытянулись и отсалютовали алебардами, а один из них торопливо опустил цепь.
     Джордж проехал мимо них. Грязь чавкала под копытами его серой в яблоках кобылы. Пахло прелостью, молодой зеленью, мятой и горелым торфом. Гдето в тумане жалобно блеяли ягнята. Лошадь Кларенса шарахнулась, когда изза коряги как призрак возник посыльный Глостера. Джордж знал его - коренастый, уродливый бродяга, укутанный в шкуры, как дикарь. Не говоря ни слова, он взял лошадь под уздцы и направился кудато в глубь леса.
     Герцог ничего не видел вокруг. В тумане все казалось странным и причудливым. Попискивала разбуженная лесная птица, доносился лисий лай. Герцог уже бывал здесь, но теперь не узнавал место. Он с подозрением покосился на проводника. Вновь явилось подозрение, что бродяга - соглядатай Уорвика.
     ?Гдето здесь должна торчать обгорелая печная труба. Проклятье! Если ее не будет - дорога не та. Черт бы побрал этот туман!?
     Он положил руку на рукоять меча, присматриваясь к бродяге. Привыкнув изменять и таиться, Джордж не доверял никому.
     Слава Богу, показалась труба. Он вздохнул облегченно, немного расслабился. На ум пришли слова Уорвика о старшем брате: Эдуард ничего не забывает... Джорджу это пришлось не по душе. После возвращения Нэда в Англию ему лишь раз довелось повидаться с братом. Эдуард держался надменно и холодно.
     В ту пору Джордж не придал этому значения. Что ж, брат действительно немного сердит на него за прошлое, зато когда он, Джордж, поможет ему вернуть корону, отношения их потеплеют... Но он помнил и то, как эта проклятая Анна Невиль сказала, что Эдуард всего лишь использует его. Тайные опасения, что копились в его душе, разом зашевелились.
     При мысли об Анне Джордж невольно коснулся кончика носа. Проклятая девка! Этот шрам! Как долго ему пришлось прятать лицо! Когда Уорвик разглядел, что с ним, он едва не помер со смеху. Пришлось соврать, что был чрезмерно любезен с собачкой одной очаровательной леди...
     Они подъехали к крытой тростником хижине угольщика. Проводник исчез, словно его и не было. Лошадь Кларенса потряхивала головой, звеня удилами.
     - Эй, Риччи, выходи, это я! Никто не ответил. Шкура, закрывавшая вход в хижину, не шелохнулась. Было так тихо, что Джорджу стало не по себе.
     - Эй, Ричард, - упавшим голосом позвал он. В тот же миг мелькнула тень и ктото прыгнул с нависавших ветвей дерева на круп его лошади, вцепившись Кларенсу в плечи. От страха и неожиданности герцог визгливо закричал. ?Выследили!? - пронеслось в голове.
     Его лошадь испуганно заржала и взвилась на дыбы. Выронив поводья, увлекаемый железным кольцом обхвативших его рук, Кларенс стал запрокидываться назад. Он снова вскрикнул и покатился по травянистому склону в полную грязи ложбину. Сверху донесся издевательский хохот.
     - Да, Джорджи, после того как тебя хватила за нос левретка, ты словно не в себе!
     Глостер, поднимаясь с земли, все еще смеялся. Перепачканный с ног до головы, с черными разметавшимися волосами, одно плечо выше другого, белозубая улыбка...
     - Чума на тебя, Ричард! - вспылил средний брат. - Тебе бы все шутки, а я было решил, что меня выследил Уорвик.
     Смех замер на губах Ричарда.
     - Ты что это - серьезно? Старый медведь чтото заподозрил?
     - Моли Бога и его благочестивую Матерь, чтобы это оказалось не так! Ну, что смотришь? Дай руку!
     Чертыхаясь, Кларенс вытирал лицо полой плаща, пока Ричард ловил его лошадь. Когда младший Йорк не улыбался, он казался куда старше своих лет. У него была широкая грудь бойца, но горб гнул его, да и хромота придавала его облику чтото старческое. Лишь живость движений выдавала в нем юношу.
     - Идем, Джорджи. У нас мало времени. Попрежнему ворча, Кларенс вошел в хижину угольщика. Ричард опустил шкуру, и внутри сразу стало темно, лишь слабо светились головни в очаге. Хозяев хижины всякий раз, когда здесь происходила встреча, выгоняли в лес, и теперь лишь корова утробно вздыхала за перегородкой да черный кот уставился на вошедших фосфоресцирующими глазами. Ричард подхватил кота на руки, и тот благодушно заурчал.
     - Ты в самом деле подозреваешь, что Медведь чтото пронюхал?
     - Откуда мне знать? Для него я попрежнему ?сынок?, но ведь кругом кишат шпионы. К тому же чертовка Анна все еще неизвестно где. Если она доберется до отца, тот не откажет себе в удовольствии утопить меня в первом же болоте.
     - Почему, собственно, утопить?
     - Оставь, Ричард. Давайка бумагу, я нарисую, как Уорвик расположит свои силы.
     Глостер сбросил с колен кота и протянул Джорджу лист телячьего пергамента, а заодно и уголек. Оба брата склонились так, что их головы едва не соприкасались. Они были разительно непохожи - круглолицый, зеленоглазый Кларенс, с вьющимися кольцами каштановыми кудрями и смуглый, как испанец, Ричард с его гладкими и темными, как вороново крыло, волосами, жестким подбородком и без губым нервным ртом. Его глубокие черные глаза сверкали, как агаты.
     - Тебе цены нет, Джордж, - сказал он, когда брат закончил свои пояснения. Он улыбнулся и отправил пергамент в огонь.
     - Ты что, спятил? - возмутился Джордж. Глостер пожал плечами.
     - Уголек все равно сотрется. Главное, что я это видел.
     Джордж остался недоволен. В том, как смотрел на него младший брат, как поблескивали его глаза, явственно проступала насмешка. Он всегда подозревал, что этот калека считает его глупее себя, и это его бесило.
     - У Эдуарда не изменятся планы? - спросил он, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. - Ведь эта диспозиция...
     - Нет. А хоть бы и изменились, для тебя это ничего не меняет.
     - Как так?
     Зубы Ричарда блеснули в улыбке. Джорджу стало не по себе. Он нередко замечал, что улыбаясь, Ричард становится странно похож на Уорвика - сказывается родство Невилей с Плантагенетами.
     - Ты ведь уже провинился, Джордж. Над не вполне тебе доверяет. Твое дело, услышав клич: ?За святую Англию и братьев!?, вывести свою конницу и обрушиться на Уорвика с тыла. Ведь он, как и предполагалось ранее, намерен держать твои отряды в резерве.
     Джордж выругался.
     - Так, значит, вы не доверяете мне? А ведь я рискую куда больше вас. Я все время у него в руках и...
     - И ты опасаешься, что он тебя утопит! - захохотал Ричард. - - Ничего, Джорджи, не долго осталось ждать. На рассвете все решится. Мы с Нэдом помним, чем тебе обязаны, но пока исход сражения не ясен, тебе незачем знать наши планы.
     - Я ведь поклялся!
     - Нуну! Слишком много клятв, братец. Знаешь ли, argumenta ponderantur, non numerantur . Постой, не злись. Наш договор остается в силе, и, если Уорвик падет, ты наследуешь все его имущество. Над никогда не нарушит слова. И мы убеждены, что ты не переметнешься к Уорвику, даже если он и потеснит Белую Розу. Он не простит тебе этой маленькой шутки с его любимицей Анной.
     В мягком голосе Ричарда звучала угроза. Джордж скрипнул зубами.
     - Ты прекрасно знаешь, что у меня не было выбора. Принцесса Уэльская знала обо всем, и я не думаю, что вы поступили бы иначе на моем месте.
     Ричард кивнул.
     - Не спорю. Ты должен был чтото предпринять и довольно ловко провернул дельце с ее отплытием во Францию и этой свадьбойловушкой, но держать нежную принцессу в подземелье, без света и воздуха, среди крыс... Нет, у Уорвика есть все основания взбеситься.
     Кларенс нахмурился.
     - Лучше бы ты занялся поимкой этой девки. Она хитра, как лиса, опасна, как рысь и плюет на преграды. Она обвела вокруг пальца вас с Эдуардом, а теперь умудрилась исчезнуть из подземелья Тауэра. Клянусь рукоятью меча, она может как призрак проходить сквозь стены!
     Ричард удивленно вскинул брови.
     - Да что ты говоришь? Тактаки через стены? Что ж, я это учту.
     Джордж встрепенулся.
     - Не хочешь ли ты сказать, что Анна Невиль уже у тебя?
     Ричард улыбался.
     - Можешь быть спокоен, братец. Дочь Уорвика больше не сможет тебе повредить.
     Джорджа охватила волна благодарного облегчения. Он погладил трущегося о его ногу кота. Но уже через минуту обеспокоено спросил:
     - Как вы собираетесь с нею поступить? Не забывай, Риччи, что она сестра моей жены.
     - И наследница половины состояния Уорвика, - все с той же улыбкой добавил Глостер.
     Джорджу стало не по себе. Казалось, младший брат видит его насквозь. Он начал злиться.
     - Не строй из себя мудрого Мерлина, Ричард! Ты любил играть в эту игру в детстве, но мы уже не дети, и я ничуть не менее сообразителен, чем ты. Мне известно о твоем сватовстве к Анне. Однако теперь она замужем за Ланкастером, а ты не папа римский, чтобы освободить ее от брачных уз.
     Ричард наклонился и подбросил в очаг буковое полено. Оно оказалось сырым, огонь не хотел разгораться, и от очага повалил едкий дым.
     Ричард поднялся.
     - Идем.
     Они вышли из душной хижины в полный туманной мглы ночной лес. Неподалеку, позванивая удилами, стояли их кони. Большой белый жеребец Ричарда почти растворился в тумане. Откудато из непостижимой дали летел благовест, проснулись колокола.
     Братья переглянулись. В