зав тому принять пост на стене близ казарменной башни. ?Это славно, - подумал Дайтон. - Именно там, где мне потребуется оголить стену. Теперь главное, чтобы зелье не подействовало быстрее, чем следует, и Майсгрейв ничего не заподозрил?.
     Дайтону было велено дежурить у первых ворот. У Джона все смерзлось внутри. Знать бы заранее, что его назначат туда, и тогда это только облегчило бы дело, но сейчас, когда шотландцы будут ожидать его под скалой...
     - Сэр Филип, вы говорили, что поставите меня у казарменной башни. Так позвольте уж отстоять либо там, либо возле башни с бомбардой. Там и хвоей попахивает, и ветерок из долины не дает уснуть. Я же не сплю уже вторые сутки, меня в затишье у ворот может сморить враз.
     Он попытался выдавить из себя улыбку. Майсгрейв лишь пожал плечами, но возражать не стал. Слава Богу, что барон весьма сговорчивый господин.
     Когда Дайтон поднялся на стену, его обдало стылым ветром. Да уж, тут не уснешь. Хотя от напряжения, которое он сейчас испытывал, ему бы и на пуховой перине не уснуть. Он слышал, как Майсгрейв обходит стены, меняя часовых, видел, как движется по краю стены факел в его руке. Но силуэт барона едва проступал во мраке. Ночь после дождя выдалась беззвездной, и лишь слабые отсветы костров во втором дворе, где и ночью кипела смола, очерчивали мощные зубцы стен и мостовую башню, отделявшую дворы друг от друга. В караульной над воротами внутренней башни горел свет, горел и еще один факел в башенном переходе.
     В дни осады Майсгрейв велел не поднимать соединяющий оба двора мост, чтобы в случае прорыва шотландцев со стороны перешейка защитники первого двора успели перебраться во второй.
     Дайтон перестал глядеть в эту сторону и, вскинув алебарду на плечо, начал неторопливо прохаживаться от башни к башне. Когда он оказывался..од кроной сосны, он слышал мягкое шуршание хвои под порывами ночного ветра. Под стеной царапали камень ветви другой, изогнутой сосны. Именно здесь ждут его шотландцы. Но пока еще рано.
     - Гей-о! - раздался из-за башни оклик Толстого Эрика.
     Дайтон отозвался. ?Этот еще не спит?, - отметил он про себя. Подойдя к парапету и заглянув во двор, он увидел, что глотнувшие колдовского пива люди тоже бодрствуют. Его вдруг обуял страх, что зелье не подействует. Хотя нет - парнишка-стрелок уже как будто спал, уткнувшись головой в колени отца. Да и толстуха рядом с ним явно поклевывала носом. Дайтон видел, как клонится ее высокий чепец. Воин, который хоть и отведал последним, но которому достался осадок зелья со дна, уже не двигался, опершись о древко зажатого между колен копья.
     Над головой зашелестела сосна, и Дайтон вздрогнул. Он был весь словно взведенная пружина арбалета.
     - Гей-о! - крикнул он, чтобы подбодрить себя, и на соседней стене отозвался лучник. Толстый Эрик не ответил, но Дайтон не мог разглядеть в темноте, что с ним произошло.
     С высоты он видел, как барон Майсгрейв показался в арке мостовой башни, и при отблесках факела разглядел рядом с ним рослую фигуру Гарольда. Сегодня, когда они закусывали после того, как удалось потушить загоревшуюся кровлю кузницы, Гарольд мельком сказал, что этой ночью будет дежурить в башне у второго подъемного моста. Нести службу в караульной у вторых ворот считалось в дни осады завидным делом. Во всяком случае, это было самое спокойное и безопасное место, внутри двойного кольца стен, и тот, кто там дежурил, в сущности, имел редкую возможность выспаться. Гарольд был доволен, как дитя, а Дайтон лишь кивнул ему, подумав, что сегодня тому, кто дежурит в башне у внутреннего моста, до утра не дожить. Если, конечно, все пойдет по плану. Силы небесные! На них только и оставалось полагаться.
     Меряя шагами стену, он достиг площадки, где стояла бомбарда. Джон пнул ее ногой. Слава Богу, что каменные ядра наконец-то закончились. Старый дуралей Освальд быстро их истратил, и многие - впустую. Однако одно из ядер все же снесло палатку герцога Олбэни. Дантону едва дурно не стало. Во-первых, кто бы мог подумать, что эта штуковина может стрелять так далеко, а во-вторых, окажись шотландский герцог на месте, в его плане пришлось бы многое менять.
     Дайтон стал восстанавливать в памяти последнюю встречу с герцогом Глостером, когда тот неожиданно появился в замке Флетчеров. Сэр Ричард приехал с небольшим отрядом и заявил Флетчерам, что теперь он берет на себя надзор за границей, а в Нейуорт пошлет человека, который предупредит барона Майсгрейва и передаст ему кое-какие известия лично от герцога. При этом, как бы невзначай, он выбрал из людей Майсгрейва именно Дайтона.
     Когда они остались наедине, Глостер сказал:
     - Скачи и усыпи подозрения Майсгрейва. Он наверняка уже заметил, что на границе неладно. Ты же скажешь ему, что у Флетчеров все в порядке. Твой план, Джон, мне подходит. А теперь - пора. Оставайся в Нейуорте, завтра утром замок уже будет окружен, и да помогут тебе все святые!
     Остальным же людям Майсгрейва Глостер велел оставаться при нем. Джон видел их недоумевающие лица, когда садился в седло. Что ж, значит, в Нейуорте будет еще меньше защитников. Тех же, что находятся в Ньюкасл-апон-Тайн, задержит Тирелл.
     С Дайтоном в Нейуортскую долину отправился лишь Майлс Форест, который должен был служить связным между герцогом Олбэни и Глостером.
     Джон отвлекся на минуту, увидев возвращающегося барона Майсгрейва. Хозяин замка пересек двор, задержался у костра, где все спали, но не стал никого будить и направился к донжону. У другого огня, где теперь оставался, тараща глаза, лишь гигант-крестьянин, он даже не остановился. Факел в его руке отбрасывал колеблющиеся тени по сторонам. В арке дверного проема Майсгрейв замедлил шаги, во ткнул факел в подставку на стене и скрылся из виду. Дайтон хмыкнул. Все эти ночи барон проводил у Анны. Что же, пусть помилуются, голубки, напоследок
     Теперь он вглядывался только в долину. Костров в ней было меньше, чем обычно, так как сегодня ушли войска Олбэни. Это должно было бы ободрить защитников крепости, но для Дайтона сие значило одно - время настало. До сих пор все шло так, как они договорились с Черным Человеком - так про себя звал Дайтон Тирелла, и в душе он гордился, что, едва оставив своих овец и коров, придумал план, которому следует целая армия. Собственно говоря, и не принято штурмовать замки по ночам, но именно он, Дайтон, подал мысль, чтобы шотландцы уже на закате прекращали боевые действия и давали осажденным передохнуть, приучая их к мысли, что ночью им нечего опасаться.
     Обстрелы и попытки штурма начинались лишь с восходом солнца, да и они в последние дни были не столь яростны, как поначалу. Шотландцы, по-видимому, уже знали, что в замке у них есть союзник, и решили не идти на большие жертвы. Однако сегодня они как бы и погорячились, в особенности люди Дугласа. Олбэни же, отличавшийся осторожностью, держал свои отряды в стороне.
     Дайтон огляделся и вновь подал голос. С соседней башни отозвались, но Эрик молчал. Больше нельзя терять времени. Несколько раз за ночь Майсгрейв выходит проверить дозоры. Может появиться также и его однорукий помощник Оливер, у которого нюх, как у ищейки. Хотя, кажется, именно в эту ночь Майсгрейв поставил его следить за разбитой куртиной у первых ворот, а там, как полагают защитники замка, сейчас самое опасное место. Глупцы, им и в голову не приходит, что самое опасное место там, где Находится Джон Дайтон.
     Прислонив алебарду к сырому камню, Дайтон спустился по ступеням в сад и торопливо стал копать под кустом Шиповника, осыпающего лепестки. Леди Анне во время осады некогда было дышать запахами хвои и ароматом диких роз, и он решил, что здесь наиболее безопасное место, чтобы спрятать веревочные лестницы.
     Он достал их, обернутые в холстины, взбежал на стену - и едва не вскрикнул от неожиданности, столкнувшись с темным покачивающимся силуэтом. Дайтон не поверил своим глазам, различив в потемках круглую физиономию Толстого Эрика. Он постарался взять себя в руки и строго спросил:
     - В чем дело? Почему ты ушел с поста? Он старался говорить твердо и спокойно. Эрика понесло к стене, ноги его подкашивались.
     - Чем ты меня опоил? - наконец выдавил он. ?До него слишком поздно дошло, иначе он бы уже давно мог разрушить весь мой план. Чудо, что он до сих пор держится?. Дайтон тихонько толкнул Эрика в грудь, и тот сполз на землю у парапета.
     - Спи, Эрик, - отчетливо сказал Дайтон. - Спи. Твоя жена налила это пиво, а теперь пора спать.
     Он стал торопливо разматывать длинную веревочную лестницу. Опуская один ее конец с грузом на стену, он, однако, поглядывал на сидевшего у его ног Эрика. Тот еще раз слабо пошевелился, но потом окончательно затих. По мнению Дайтона, он и без того слишком долго сопротивлялся действию зелья.
     Не зря в замке говорили, что Толстый Эрик силен как бык и на пари в одиночку может съесть целую свинью, а потом еще и моррис сплясать... Вечный покой даруй ему, Господи. Он еще раз коснулся ногой Эрика. Тот обмяк и повалился набок. Дайтон удовлетворенно хмыкнул и занялся лестницей, закрепляя стальные крючья на ее конце за выступ стены. На миг он прислушался, держа в руках верхнюю ступеньку, и ощутил, как снизу два раза дернули. Сигнал! Слава святому Иоанну, получилось! Он отступил на несколько шагов вдоль стены и стал опускать вторую лестницу
     Ему приходилось время от времени подавать голос, отзываясь на перекличку караульных, и он молил Бога, чтобы никто не обратил внимания на то, что Эрик молчит.
     Дайтон распустил и вторую лестницу, почувствовав, как снизу ее с готовностью дернули. Он огляделся. Было совершенно темно. Во дворе мерцали слабые багровые отсветы костров. В арке мостовой башни в отдалении все еще догорал факел. Дайтон почувствовал, как его зубы выбивают дробь. Не дай Бог, кому-нибудь сейчас взбредет в голову подняться на стену. Хотя какого дьявола!.. Он не первую ночь проводит на посту, и до очередного обхода барона ему нечего опасаться.
     Он поглядел на Эрика и вновь коснулся лестницы. Та была натянута и слегка подрагивала. Откуда-то снизу донесся шум осыпающихся камней, и Дайтон выругался сквозь зубы. Безмозглые ослы! Что, они не могут быть осторожнее?
     И в этот миг он услышал за спиной голоса и весь похолодел. По стене, переговариваясь, шли двое. Джон задержал дыхание и, схватив в объятия тело Эрика, поволок его в тень. Проклятие, он даже не может предупредить тех, кто взбирается снизу, чтобы они повременили!
     Дайтон невольно пробормотал молитву и, взяв на плечо алебарду, двинулся на звук голосов.
     Он увидел их, едва обогнув выступ башни с бомбардой. Стук костыля и детский взволнованный лепет. Он различил силуэты старого капитана и мальчишки в шлеме. Дайтон шагнул навстречу.
     - Это ты, Джон? - окликнул его Освальд. - Ты отчего ушел со своего места?
     - Ходил взглянуть, почему Эрик не откликается. Задремал толстяк.
     Джон Дайтон удивился, как ровно звучит голос.
     - А вы что тут делаете? - спросил он, приближаясь и покрепче сжимая древко алебарды.
     - Да вот, младшему лорду приснилось, что на нас напали шотландцы, и он так испугался, что расплакался и стал проситься к матери. Эх, сэр Дэвид! Я-то думал, что вы уже воин, мне помощник... Э-э, да кто это там, Джон? Никак кто-то забрался на стену?!
     Он не успел более ничего сказать - что было силы Дайтон нанес удар алебардой. Он почувствовал, как хрустнула кость, по камням загремел упавший костыль, и старый Освальд без единого звука осел на землю. Маленький Дэвид ошеломленно замер, не шевелясь и не издавая ни звука. И лишь когда Освальд грузно повалился навзничь, его рука, все еще сжимавшая ладошку ребенка, разжалась. Мальчик повернул к Дайтону голову в своем забавном шлеме. Даже в темноте Джон видел распахнутые, немигающие глаза мальчика. Дэвид молчал, не в силах произнести ни слова.
     Позади послышался шорох, легкий прыжок человека, вскочившего на парапет. Следом за ним - еще один. Дайтон оглянулся и поднял руку в приветственном жесте. Кто-то из пришельцев тоже поднял руку в ответ, но уже в следующий миг Дайтон со всех ног мчался за убегающим Дэвидом.
     В несколько скачков он почти нагнал мальчика. Тот бежал молча и уже почти достиг каменной лестницы, ведущей со стены в сад. Если бы он закричал, в замке уже начался бы переполох. Но Дэвид не издавал ни звука, и Дайтон, вскинув алебарду, с размаху ударил. Он зацепил лезвием за ветку над головой ребенка, однако сила удара была такова, что он перерубил ее, словно ивовый прут, и все же достал Дэвида. Тот рухнул как подкошенный, шлем при падении слетел с его головы и, звеня, покатился по лестнице в сад.
     Дайтон замер, затаив дыхание. Удары стали о камень показались ему оглушительными. Наконец все стихло. Но уже в следующий миг в гарнизонной башне, скрипнув, отворилось окно.
     - Эй, Освальд!
     Дайтон мысленно благословил ночной мрак.
     - Они здесь прошли минуту назад! - громко произнес он, нащупывая в темноте тело мальчика.
     - Это ты, Джон?
     - Да, я, Робин.
     - А что это загремело сейчас?
     Дайтон чувствовал спиной, как движутся на стене все прибывающие шотландцы. Он махнул им, требуя подождать. Эти олухи того и гляди испортят все дело!
     - Да я тут в темноте споткнулся, Робин. Каска слетела. Ратник коротко хохотнул, и окно захлопнулось. Дайтон, словно тряпичную куклу, поднял тело мальчика, ощутив ладонью, как у того из-под волос струится кровь. Лицо его было залито ею. Подумав мгновение, Дайтон сбросил легкое тело со стены, столкнув следом валявшуюся на стене сосновую ветку. Минуту он стоял, слушая, как затрещал гравий внизу и раздался слабый всплеск. Дайтон испуганно перекрестился. Что он делает? Не собрался ли он сам выдать себя?
     Он осторожно вернулся. Шотландцев на стене набралось уже с полдюжины. Один из них шагнул к Дайтону.
     - Сэр Джон, это я.
     Майлс Форес! Дайтон обрадовался, что хоть один из этих чужаков англичанин. Пусть даже и человек Тирелла. Наверное, за эту неделю он, как и все в Нейуорте, заразился неприязнью к шотландцам.
     Дайтон велел одному из воинов надеть накидку и шлем и с алебардой прохаживаться по стене. После этого, вместе с Майлсом и остальными шотландцами обойдя сторожевую вышку с бомбардой, он громко крикнул:
     - Гей! Гей!
     На соседнем участке стены отозвался лучник. Дайтон приблизился к нему и спросил, нет ли у того с собой чего-нибудь пожевать. Этот страж был из крестьян и не слишком опытен. Джону удалось его отвлечь, и тот заметил крадущихся шотландцев, лишь когда уже ничего не мог поделать, и его уложили совершенно беззвучно.
     - Майлс, надень его куртку и шлем, - приказал Дантон. - Сейчас ты и еще кто-нибудь последуете за мной. Остальные пусть затаятся на стене. И объясни этим парням, что от того, как долго они смогут сохранить в тайне свое пребывание здесь, зависит, поднимут ли они свои стяги над башнями Нейуорта.
     Начал накрапывать дождь. Пока все было тихо. Шотландцы, как прежде ратники Майсгрейва, вышагивали по стенам вокруг внутреннего двора. Все новые и новые воины взбирались на стену, и Дайтону это не пришлось по душе. Теперь их было уже больше дюжины, и он опасался, что из гарнизонной башни заметят это столпотворение на стене. Он хотел было удержать их и на время поднять лестницы, но один из шотландцев свирепо замахнулся на него.
     Дайтон едва сдержал бешенство. Пришлось втолковывать этим варварам, что замок таким образом они все равно не возьмут, зато их вот-вот могут обнаружить, поднять тревогу, и тогда их перебьют, и вся затея рухнет. Кажется, они в конце концов это уяснили и, ворча, забрались под навес, укрывавший бомбарду, где Дайтон ранее спрятал тела Освальда и Эрика. Сбрасывать их со стены он не решился, так как это произвело бы слишком много шума.
     Угомонив воинов, он с двумя из них начал спускаться в подвал башни. Двигаться приходилось в полной темноте. Джон панически боялся пороха. При одной мысли, что ему придется иметь дело с этим дьявольским веществом, сводило желудок. Они добрались до обитой железом двери, Дайтон нащупал замок и вставил в скважину ключ, изготовленный для него в Дурхеме по сделанному заранее слепку. Ключ скрежетал в замке, не желая поворачиваться. Дайтон чертыхался, слыша, как позади него недовольно переминаются шотландцы.
     Наконец замок уступил, и Дайтон толкнул тяжелую скрипучую дверь. В лицо повеяло тяжким духом серы и селитры. Дайтону показалось на мгновение, что он ощущает дыхание самого властителя преисподней. Он вспомнил безжизненное тельце Дэвида Майсгрейва и торопливо перекрестился. Но нет, он еще успеет замолить этот грех... Потом... Если сам переживет сегодняшнюю ночь.
     Он негромко окликнул шотландцев и вместе с ними выволок наверх стофунтовый бочонок с порохом. Теперь предстояло пронести его через двор замка, за ворота - туда, где под стенами затаилась в ожидании шотландская армия.
     Они без происшествий миновали деревянную галерею. Дайтон шел впереди, за ним Майлс Форест в каске Эрика, затенявшей его лицо. Шествие замыкал воин, согнувшийся под тяжестью бочонка с порохом. Дайтон на миг задержался под сенью галереи, оглядывая двор. Все было спокойно. Костры догорели, из первого двора долетала перекличка часовых. Прямо у них над головой отозвался на оклик кто-то из шотландцев. Где-то в долине плакал сыч, и этот заунывный крик особенно оттенял мертвую тишь внутри замка. Если сейчас не случится ничего непредвиденного, они преуспели на пути к цели.
     Шедший за Дайтоном Форест нетерпеливо коснулся его. Дайтон дернул плечом, перекрестился и спустился во двор. Воины, скрипя ступенями, последовали за ним. Они пересекли мощеную площадь двора, обогнули угол кухни. И здесь на них внезапно набросилась лохматая дворовая собачонка. Дайтон обычно подкармливал сторожевых и охотничьих псов Майсгрейва, но всю эту мелюзгу как бы и не замечал. Сейчас же, когда они уже приближались к мостовой башне, он пожалел об этом. Заливистое тявканье могло привлечь к себе внимание. Он пнул дворняжку, но она не унималась. Дайтон замер, когда из пролета входа в башню на него пала тень Гарольда. Он выругался сквозь зубы. Проклятие! Он-то решил, что язычник давно спит безмятежным сном.
     - Это я, Гарольд, - сказал он, делая шаг вперед, чтобы отвлечь внимание ратника от следовавших за ним.
     - Ты разве не на стене? - удивился тот. Не отвечая, Джон вступил под свод. Впереди слабо брезжил открытый проход, в стороне, за приотворенной дверью караульной, виднелась ведущая наверх каменная лестница.
     - Я иду к первым воротам, - беря Гарольда под руку и разворачивая так, чтобы тот оказался спиной к шотландцам, пояснил Дайтон. - Сэр Филип велел подбросить пороху к кулевринам.
     - Сейчас? Ночью?
     - Да. Мы заметили странное движение в долине. ?Какого дьявола этот шотландский прихвостень медлит?? - пульсировала единственная мысль. Но Майлс Форест, видимо, полностью полагался на проводника. Мгновение спустя он вышел на свет. За ним появился воин с бочонком, и Дайтон увидел, как по лицу Гарольда пробежала тень. Он вырвал у Джона руку и с диким выражением уставился на шотландца.
     - Кто это с тобой?
     Форест, сообразив что-то, стал пятиться, но Гарольд уже шагнул к нему, пытаясь разглядеть его лицо. Медлить было нельзя. В мгновение ока Дайтон выхватил меч и нанес свой знаменитый удар. Он пришелся наискось, его несколько смягчили складки кольчуги, и тем не менее меч рассек могучую шею вчерашнего приятеля едва не наполовину, так что светловолосая голова язычника нелепо завалилась набок. Тело начало падать, но Форест подхватил его, и Гарольд забился, брызгая в лицо воина кровью. В холодном воздухе от меча Дайтона поднимался пар.
     - Скорее! Тащите его сюда! Пока мы рядом с факелом, мы на виду.
     Ему пришлось помочь Форесту. Гарольд оказался необыкновенно тяжел. Они едва перевалили его через порог. Шотландец с бочонком, не зная, что делать дальше, стоял, едва не касаясь своей ношей факела. Дайтона прошиб пот, и он, оставив тело язычника, рванул этого дикаря к себе. На дворе заливалась лаем собачонка, а на