. Недаром каждый вечер он являлся, чтобы лично запереть на ключ двери ее опочивальни.
     - Вы не должны на меня гневаться, госпожа моя. Я только неукоснительно выполняю приказ вашего супруга, - говорил он улыбаясь, но всякий раз его улыбка (прежде Анна и представить не могла, что он способен улыбаться) была полна едва сдерживаемого торжества.
     Анне так и не удалось приблизиться к разгадке таинственного епископа. Его отвели в старую башню Ричарда II, но содержали, по-видимому, не как обычного узника. Он занимал верхние покои, где находились комнаты герцога Глостера. По вечерам Анна видела свет в этих узких окнах верхнего этажа башни, а через двор от кухни бегали лакеи, поднося заключенному епископу лучшие из кушаний, какие подавались на стол герцогини. Однако охраняли его даже надежнее, чем Анну. Он никогда не покидал пределов башни, его не водили на прогулки, и возле входа в башню всегда стоял вооруженный страж и еще двое безостановочно меряли шагами площадку над верхними покоями епископа. Посторонних никогда не впускали во двор старой башни, и, сколько Уильям ни пытался проникнуть в, тюремный двор, у него ничего не вышло, а крытый переход к башне был перегорожен кованой решеткой.
     - Я, кажется, с ума сойду от этих тайн, - говорила Анна Уильяму, глядя на темные стены замка, усеянные многочисленными часовыми. - Мосты всегда подняты, меня постоянно запирают, охранников в крепости больше, чем Прислуги. Господи, я теряю разум от этой неизвестности, от предчувствий недоброго. О, как бы я хотела бежать отсюда!
     Уильям заметил, что пребывание в заключении словно бы оживило Анну, пробудило ее от гипнотического сна. Порой она говорила неожиданные вещи. Побег! Это было опасно, да к тому же и невозможно. Из крепости Понтефракт невозможно бежать. Однако, наблюдая за тем, как разгораются в такие минуты ее глаза и как печально они меркнут, когда появляется комендант Брэкенбери и опускает решетки в переходах замка, Уильям все чаще начинал задумываться. Анна, поглощенная своими заботами, не обращала на это внимания, пока вдруг не заметила, что по вечерам Уильям все чаще стал оставлять ее одну. В некий день она обнаружила его в беседке, наигрывающим на лютне у ног Джеральдины Нил, в другой раз он кормил у пруда лебедей вместе с девицей Эмлин. Анна невольно ощутила легкий укол ревности - не за себя, а за малютку Кэтрин.
     По прошествии трех недель к притихшему замку подъехал большой отряд закованных в броню латников. Сразу же опустили мост, подняли тяжелые двойные решетки. Воинов было так много, что они сразу заполнили двор. Возглавлял их облаченный в черный плащ человек, и Анна тотчас узнала в нем Джеймса Тирелла. Давно уже он не бывал в Йоркшире, и герцогиню на мгновение озадачило его появление, Однако уже в следующую минуту она глядела лишь на ехавшего среди латников закованного в цепи молодого рыцаря. Она узнала его. Те же волнистые пышные кудри, тот же непередаваемо знакомый облик, который так поразил ее в Ноттингемском замке. Ричард Грэй, пасынок короля, плод любви Элизабет и ее Филипа... Теперь он стал пленником Черного Человека. У Анны сжалось сердце, когда его под охраной ввели во двор тюремной башни.
     Когда сэр Джеймс Тирелл явился, дабы выразить герцогине Глостер свое почтение, она потребовала от него объяснений происходящему.
     Сэр Джеймс невозмутимо смотрел на нее своими янтарно-желтыми глазами.
     - Мне поручено доставить молодого лорда Грэя в Понтефракт, где он должен находиться в заключении, пока герцог не вынесет над ним свой приговор.
     - В чем его вина?
     - Он пытался поднять мятеж против лорда-протектора, миледи.
     У Анны удивленно поднялись брови.
     - Мятеж? Этот юноша?
     Тирелл кивнул.
     - Я вижу, вы еще не осведомлены, ваше сиятельство. Если вы прикажете...
     - Я даже настаиваю, сэр, чтобы вы поведали о событиях на Юге.
     Анна была так взволнована, что даже не предложили Тиреллу сесть, и он так и говорил, стоя посреди зала, закутанный в свою широкую черную пелерину.
     Оказывается, Ричард Глостер настиг наследника престола на большой дороге, ведущей в Лондон из Уэльса, в местечке Стоуни-Стаффорд. Еще до этого он встретился в Нортгемптоне с Бэкингемом. Позже туда прибыл и брат королевы, наставник наследника граф Риверс. По всей видимости, Риверсу надлежало отвлекать внимание обоих герцогов от того, что сводный брат будущего короля Грэй торопливо и тайно двигался вместе с ним в Лондон. Закончилось все тем, что герцог Глостер арестовал брата королевы, затем вместе с Бэкингемом двинулся в Стоуни-Стаффорд, где и застал Грэя и юного наследника уже сидящими в седлах. У Грэя для охраны Эдуарда V было две тысячи человек, у Глостера и Бэкингема - немногим более шестисот. Но когда Грэй попытался двинуть своих людей против лорда-протектора, Глостер повелел схватить его и доставить под охраной в Понтефракт, в то время как графа Риверса под конвоем Рэтклифа отправили в Шериф-Хаттон. Лорд-протектор же со своим эскортом повез мальчика-короля в столицу.
     - Не кажется ли вам, сэр Джеймс, что все это весьма похоже на похищение? Зачем было моему супругу лишать Эдуарда V его дяди, с которым он столько лет провел в Ладлоу, и старшего брата?
     - Такова была воля лорда-протектора.
     Лицо Тирелла было непроницаемо, однако Анне показалось, что на какой-то миг он перевел взгляд на стоявшего у нее за спиной Джона Дайтона. Она поняла, что уже почти Час расспрашивает человека, проделавшего в воинском облачении дальний путь, и решила его отпустить, задав напоследок еще один вопрос.
     - Сэр Джеймс, этот Грэй... Что ожидает его?
     - Что может ожидать мятежника, миледи? Черный Человек выразительно провел ребром ладони по горлу.
     Анна встала. Все находившиеся в зале с любопытством смотрели на нее.
     - Что это значит? - спросил находившийся здесь же Брэкенбери.
     Анна даже не взглянула на него. Ее губы пересохли.
     - Сэр Джеймс Тирелл, итак, насколько я понимаю, лорд Грэй - узник Понтефракта. Дозволено ли мне встретиться с ним?
     - Нет, - отрезал Тирелл. - Лорд будет содержаться в Понтефрактской башне, и с ним никто не должен видеться.
     - Как и его преподобие Стиллингтон?
     Тирелл, направившийся было к двери, замедлил шаги.
     - Его преосвященство епископ Стиллингтон через несколько часов отбудет со мною на Юг.
     Солнце уже клонилось к закату, однако Джеймс Тирелл все еще оставался в Понтефракте, хотя лошади его эскорта все еще были под седлами, а солдаты не были расквартированы и лениво болтались во дворе, приставая к служанкам или же играя в кости.
     - Они чего-то ждут, - сказал Анне Уильям, не сводя глаз с Понтефрактской башни. Анна задумчиво заметила:
     - Не нравится мне то, как обошелся с юным наследником Ричард. Теперь Эдуард полностью в его власти, а герцог Глостер не тот человек, которому можно довериться. Я и сама уже не первый год живу словно под дамокловым мечом - с тех пор, как стала его женой. Творец Небесный, этот человек, не раздумывая, покончит с Грэем!
     Уильям бросил на нее быстрый взгляд из-под длинных ресниц.
     - Вас так волнует судьба этого Вудвиля?
     - Да, очень. Уил, он... Он, как мне кажется...
     Она не договорила.
     Уильям твердо смотрел на нее.
     - Он вам по сердцу?
     - О нет! В нем есть что-то отталкивающее, некая показная заносчивость, свойственная всем Вудвилям. Но мне необходимо повидаться с ним.
     Она умолкла, видя удивление на лице Херберта.
     - Я беспокоюсь за него. И я бы хотела расспросить его о событиях в Стоуни-Стаффорде. Уильям пожал плечами.
     - Что до меня, то я бы предпочел побеседовать с этим загадочным Стиллингтоном.
     - Его сегодня увезут.
     - Вряд ли сегодня. Посмотрите, - он указал на второй двор. - Солдат уже расквартировали. Так что не исключено, что я все же рискну сегодня побывать у загадочного епископа.
     У Анны порозовели щеки.
     - Что вы надумали, Уил?
     Он кивнул в сторону темной башни.
     - Хочу пробраться туда. Сдается мне, это последний шанс разгадать его загадку.
     - Но ведь замок напичкан стражниками!
     - Оттого, что их так много, и будет легче его сделать.
     Комендант Брэкенбери будет занят хозяйственными делами, Дайтон уже полдня как удалился с Тиреллом в башню. Много народу - много незнакомых лиц. Если мне удастся подпоить кого-нибудь из людей Тирелла, я добуду у него каску и плащ с белым вепрем и попробую пройти через дворы в Понтефрактскую башню.
     Анна схватила его за руку. Глаза ее блестели.
     - Ах, Уильям! Как я вам завидую!
     Она словно вновь превратилась в ту Анну Невиль, что сбежала от Иорков много лет назад.
     - А я-то думал, вы станете меня отговаривать, - с облегчением произнес юноша. - Хотите, попробуем вдвоем поболтать со Стиллингтоном?
     Вспыхнувшие было глаза погасли.
     - Это невозможно. Сегодня после вечерней трапезы Брэкенбери, как всегда, проводит меня до дверей опочивальни, и Дайтон дважды повернет ключ в замке. К тому же со мной всегда ночует одна из фрейлин.
     - Разве ключ есть только у Дайтона?
     - У него и у Матильды Харрингтон. Она является по утрам, чтобы отпереть. Но добыть у нее ключ невозможно. Оба они преданы герцогу, как собаки.
     - А кто из фрейлин нынче ночует с вами?
     - Кажется, Джеральдина. Однако она в последнее время стала любимицей леди Матильды. Таким образом...
     - Таким образом все складывается как нельзя лучше, миледи. Видимо, именно на сегодня я назначу свидание крошке Джеральдине.
     Анна непонимающе смотрела на Уильяма. Он улыбнулся.
     - Вы говорите, что Джеральдина - любимица леди Матильды, следовательно, ваша статс-дама ей доверяет. Как вы полагаете, сможет ли Джеральдина похитить у нее ключ, чтобы выскользнуть из вашей спальни на свидание со мной?
     - Не знаю. Но она девушка ловкая, к тому же ей страстно хочется отнять вас у Эмлин... Крест честной! Уил, я и не предполагала, что вы столь хладнокровны и коварны!
     Однако сказано это было с улыбкой. Уильям оставался серьезен.
     - Я отправлюсь на поиски Джеральдины. Может, и не в моих силах помочь вам покинуть Понтефракт, но если Джеральдине Нил страстно захочется увидеться со мною, то нам наверняка удастся проникнуть к этому епископу. По крайней мере, наблюдайте за ней и не спешите отойти ко сну.
     За утомительно долгим церемонным ужином Анна не смогла обменяться ни словом с Уильямом. К тому же юноша весь вечер перешептывался с Джеральдиной. Девушка выглядела озабоченной и сверх обычного старалась услужить статс-даме. Когда же после мессы Анна направилась через двор в замок, она заметила, как ее фрейлина отстала и о чем-то заговорила в арке ворот с Уильямом. Далее все шло как заведено, Анна холодно ответила как на поклон Дайтона, так и на реверанс Матильды Харрингтон.
     Дважды щелкнул замок.
     - Ваша честь, с вашего позволения, я не буду гасить свечу, - сказала Джеральдина, поправляя вышитое покрывало на ложе Анны. - Сэр Херберт принес мне томик сочинений Марии де Труа, и я бы хотела еще немного почитать.
     Это говорила Джеральдина Нил, почитавшая чтение нуднейшим занятием на свете! Анна постаралась ответить так, чтобы голос не выдал ее возбуждения: да, она будет рада, если Джеральдина хоть чем-то заполнит свою головку, кроме пустого кокетства, да и свет ей не будет мешать, если фрейлина опустит боковой полог.
     Анна старалась ровно дышать. Джеральдина вскоре приблизилась и осведомилась, не угодно ли чего госпоже. Не получив ответа и решив, что ее светлость спит, она принялась нетерпеливо расхаживать по покою, заламывая руки. В конце концов она извлекла ключ и стала его разглядывать. Анна наблюдала за ней из-под полуопущенных ресниц. Девушка вздохнула, потом вдруг упала на колени и принялась молиться жарким шепотом.
     Анне стало не по себе. Они с Уильямом поступают скверно, обманывая Джеральдину, используя ее чувства. К тому же неизвестно, что представляет собой тайна Стиллингтона, чтобы так рисковать, навлекая на себя еще более строгие кары.
     Мысли ее вновь вернулись к Роберту Грэю. Еще одна причина, почему ей было необходимо попасть в Понтефрактскую башню. Она не говорила об этом Уильяму, но это было для нее важнее, нежели Стиллингтон. Он был сыном Филипа - и этим все было сказано. Грэй мог знать, что замышляет Ричард.
     Стало слышно, как с лязгом поднимаются решетки. Шла смена караула. Тяжелый шаг закованных в броню лучников гулко отдавался в каменных коридорах замка. Громыхая железом, отряд миновал дверь опочивальни герцогини. Следующий обход только через пару часов.
     Анна увидела, как поднялась с колен и шагнула к двери Джеральдина. Тень от ее чепца пала на стену, словно крыло летучей мыши. Анна вновь почувствовала укор совести, но напомнила себе, что именно Джеральдина доносила о каждом шаге герцогини статс-даме. Впрочем, когда в дверь осторожно постучали, она и думать забыла о своих колебаниях и, пока Джеральдина, волнуясь, пыталась попасть ключом в замочную скважину, едва не вскочила, чтобы забрать ключ. Анна не сомневалась, что в состоянии справиться с фрейлиной, но заставила себя лежать, опасаясь, что та может поднять шум, и тогда все откроется.
     Едва дверь приоткрылась, Уильям тотчас оказался в комнате. Анна не сразу узнала его. Он был в одеянии людей Тирелла - шлем с налобником, темная туника поверх буйволовой куртки с вышитой на груди белой головой вепря. Даже Джеральдина в первое мгновение отшатнулась.
     - О, Уил! Как ты меня напугал! Скорее идем отсюда, не ровен час, разбудим герцогиню.
     - Она и без того не спит, - ответил юноша, указывая на спрыгнувшую с кровати Анну. И прежде чем Джеральдина опомнилась, он выхватил у нее из рук ключ. - Извини, милая, но сегодня мне необходимо совершить прогулку с миледи, а ты, если будешь себя хорошо вести, можешь воспользоваться привилегией выспаться в постели ее светлости.
     Джеральдина была так ошеломлена, что беспрепятственно позволила себя связать, заткнуть рот и уложить в кровать.
     Анна задернула занавеси полога.
     - Ты не слишком туго затянул путы?
     - Нет. Хотя достаточно крепко, чтобы Джеральдина не подняла шум, когда пройдет первое потрясение. Думаю, нам следует вернуться еще до того, как сменится стража.
     Анна накинула темный плащ с капюшоном и бросила на Уильяма быстрый взгляд. Всю жизнь проведший под опекой, научившийся смиряться, он бы пришел в ужас, если бы знал, что она скорее готова спуститься по веревке в замковый ров, в воду, кишащую пиявками, а потом брести по бездорожью куда глаза глядят, нежели добровольно вернуться назад и самой захлопнуть ту единственную щелку, что приоткрылась сейчас.
     Уильям Херберт неплохо знал переходы Понтефракта, и поэтому они беспрепятственно миновали несколько постов. Великое благо, что такие замки в старину строили с многочисленными выступами в стенах, толстыми колоннами, глубокими нишами у окон. Они скользили, как тени, избегая освещенных факелами участков, прятались под каменными лестницами, пока над их головой проходили закованные в сталь стражники.
     Наконец они достигли решетки, за которой виднелся сводчатый переход, ведший в тюремную башню. Под нещадно коптящим факелом мерил площадку шагами, что-то напевая себе под нос, одинокий охранник. Он был в кольчуге с облегавшим голову капюшоном. В отблесках света была видна подвешенная к его поясу связка ключей.
     Уильям жестом велел Анне подождать его, а сам двинулся к охраннику, опустив на лицо налобник. Анна видела, что в его отведенной за спину руке зажата небольшая гладкая булава. Заметив приближающуюся фигуру, охранник перестал напевать и остановился. Привыкнув к свету факела, он не сразу различил очертания вепря на груди Уильяма.
     - Эй, Джонни, бездельник, это ты?
     - Нет, это Уильям, - негромко проговорил юноша. - А Джон велел передать тебе вот это.
     Стражник, не успев охнуть, рухнул на землю, сраженный коротким ударом по темени. Анна тотчас подбежала.
     - Господи, я его едва не убил... - голос Уильяма дрожал.
     - Не время об этом думать. Он жив. Давай сюда ключи, а покуда свяжи охранника.
     Они не сразу справились с замком, зато подъемный ворот решетки вращался почти бесшумно.
     Они пустились бегом по длинному темному переходу. Снова решетка, на этот раз без замка, дверь, лестница. К счастью, у них были ключи. Наконец они оказались на узкой каменной площадке. Лестница, вырубленная в толще стены, вела наверх. Слабый отсвет, исходящий откуда-то сбоку, освещал разворот узких ступеней. Долетали хриплые голоса.
     Анна схватила Уильяма за руку.
     - Слышишь?!
     Наверху кто-то распевал песню, слышанную ею в Нейуорте:
     Собравшись скакать по дороге прямой,
     Он лошадь стегнул для порядка,
     Но, вместо того чтобы мчаться домой,
     К реке поскакала лошадка...
     Уильям шепнул:
     - Я где-то слышал этот голос.
     У Анны расширились глаза.
     - Это Джон Дайтон. Пресвятая Дева, вот уж никогда не подумала бы, что этот человек способен петь.
     Поднявшись по ступеням, они увидели открытую дверь, зал башни и ведущую к люку в потолке еще одну лестницу. Зал был освещен несколькими факелами, посредине стоял грубый стол, за которым восседали двое. Один из них, незнакомец, с бычьей шеей и курчавыми волосами, разинув рот в глупой ухмылке, слушал сидевшего напротив, спиной к двери, Дайтона. Перед ним стоял здоровенный кувшин, и Дайтон, развалясь в широком деревянном кресле и помахивая глиняной кружкой, хрипло выкрикивал заплетающимся языком:
     А я бы сумел бы догнать скакуна
     С моей безголовой кобылкой,
     Теперь и овса не объестся она,
     Пока я сижу за бутылкой,
     Которая булькает: буль, буль, буль...
     Он перегнулся через стол, и кудрявый крепыш в воодушевлении чокнулся с ним и громко подхватил припев:
     - Которая булькает: буль, буль, буль...
     Потом слышались лишь чмокающие звуки, довольное кряхтение да стук опускаемых на столешницу кружек.
     Уильям наклонился к самому уху Анны:
     - Видите эту лестницу за ними? Она ведет на верхний этаж, к Стиллиигтону. Боюсь, нам так и не удастся потеть к нему.
     Анна сделала жест, заставивший его умолкнуть, и вслушалась в то, что говорил Дайтон.
     - Да, именно эту песню я выучил в Нейуорте. Ты помнишь, Майлс, мы славно там повеселились!
     Анна пристально вглядывалась в здоровяка, с жадностью обгладывавшего баранью ногу. Она готова была душу прозакладывать, что в Нейуорте никогда не бывало этого человека. Прямо на его голый торс был надет широкий и длинный кожаный передник, какие носили лишь мясники или палачи. Она заметила, что он подобострастно глядит на Джона Дайтона, беспрестанно подливая ему вина. Дайтон, кажется, был весьма пьян, однако выглядел довольным.
     Она вслушалась, но неожиданно позади раздалось позвякивание шпор на лестнице. Кто-то поднимался в башню. Они с Уильямом растерянно переглянулись, потом юноша схватил ее за руку и увлек в единственное укрытие - в тень за приотворенной дверью. Они прижались к стене, дыхание Уильяма касалось ее лица, она обхватила его, ощутив твердость его мышц через рукав туники. Странное волнение заставило забиться ее сердце. Из-под капюшона она покосилась на него. Уильям стоял замерев, чуть повернув голову, прислушиваясь к приближающимся шагам. Никогда еще они не были столь близки, и Анна попыталась представить, какие последствия могут быть, если их сейчас обнаружат вместе.
     Человек прошел совсем близко, вступил в зал. Сквозь узкую дверную щель Анна видела силуэт в черном плаще.
     - Тирелл, - слабо шепнул Уильям. Анна осторожно отстранила его от себя. Он подчинился. Они услышали спокойный голос Черного Человека, в котором, однако, звучал гнев:
     - Какого дьявола! Доколе можно бесчинствовать?
     - Уж не хотите ли вы, чтобы мы превратились в монахов, сэр! - вызывающе бросил Дайтон. - Мы со стариной Майлсом давно не видались, и не ваше дело, сколько галлонов и чего мы выпьем за встречу.
     Сквозь щель Анна видела, что Дайтон сидит, развалясь в кресле и с неприязнью глядя через плеч