плащ всадник, о чемто переговорил с капелланом и, привязав лошадь к кольцу в стене, исчез под арками со стороны покоев Джорджа Кларенса.
     - Анна, твой ход, - окликнула ее герцогиня.
     Принцесса оглянулась и уже хотела было вернуться к игре, но внезапно сердце ее тяжело и гулко забилось. Она вцепилась в оконную решетку. Привязанный к кольцу в стене сильный поджарый жеребец с горделиво изогнутой шеей и темными стройными ногами был до седла покрыт грязью и мылом, но все же она разглядела его масть - серую в яблоках, длинную черную гриву, пышный, как султан, хвост.
     - Кумир!.. - выдохнула она.
     - Ты чтото сказала, Нэн?
     Ноги у девушки подкосились, она почти повисла на решетке.
     - Чей это конь? - спросила она и повторила громче - Чей это конь?
     Она видела, как слуга отвязал его и повел к конюшням. Тогда она свистнула тем свистом, каким Филип обычно подзывал Кумира. Конь немедленно повернул голову и навострил уши. Слуге пришлось несколько раз рвануть повод, заставляя животное тронуться с места.
     - Что это за мальчишеские выходки? - возмущалась позади Изабелла, но Анне было не до нее. Могучая волна радости поднялась и заполнила ее. ?Это Кумир, я не могла ошибиться! Значит, этот высокий человек, закутанный в плащ с капюшоном, который только что вошел в дом, мог быть только Филипом!?
     - Здесь Филип, Изабелла, здесь Филип! - вне себя, не понимая, что делает, закричала она, хватая сестру за руки. - Я не ошиблась, это его конь, это Кумир!
     - Опомнись, Нэн! Что ты творишь? Откуда ему здесь взяться?
     - Это он! Он! Я знала, я чувствовала, что сегодня чтото произойдет!
     И она опрометью кинулась к двери, но Изабелла успела ее опередить и преградила дорогу.
     - Опомнись, Анна! Что за вздор! Ты только что поклялась даже не думать о нем!..
     - Ах, Изабелла, ты ничего не понимаешь! Фил здесь! Да пусти же меня! Я лишь взгляну на него - и все. Он здесь, и я увижу его! Пусти, пусти Бога ради!
     - Нет!
     Изабелла с неожиданной силой и решимостью от толкнула сестру, и, прежде чем та успела опомниться, тяжелая резная дверь захлопнулась. Послышался звук опускаемой щеколды.
     - Прости меня, Нэн, но я делаю это для твоего же блага и ради чести семьи. Ты останешься взаперти, чтобы успокоиться и поразмыслить о своей душе. О душе принцессы Уэльской!
     Анна стояла какоето время в оцепенении, а затем в безумном порыве бросилась к двери.
     - Выпусти меня сейчас же! Не смей! Освободи меня! - неистово кричала она, колотя изо всех сил и раня руки о выступы и завитки дубовых плах.
     Анна слышала, как сестра тяжело и взволнованно дышит за дверью.
     - Не смей! - Голос ее опустился до грозного шепота. - Мне все равно... Ты заперла меня, но я буду кричать, я позову его в окно... Он услышит и придет.
     - Успокойся, это какоето наваждение. Его здесь нет и быть не может. Ты все напутала. Будь благоразумной, пощади хотя бы доброе имя отца!
     - Как смеешь ты диктовать свою волю твоей принцессе?!
     - Я твоя старшая сестра и забочусь о Твоей заблудшей душе.
     - Не лги! Ты хочешь властвовать надо мной, хочешь, чтобы я подчинилась тебе.
     Анна услышала шелест платья, который удалялся.
     - Нет! Нет! Ты не смеешь!
     Она билась о безмолвную дверь, затем метнулась к окну, вцепилась в решетку. Анна едва сдерживала себя. Сестра права в одном - есть честь Невилей, и есть доброе имя наследницы престола. Но ведь здесь Филип - и с минуты на минуту он может уехать, и они так и не увидятся!..
     Она опять кинулась к двери и в бессильной ярости застыла перед ее непроницаемой мощью. Что же это? Заточить принцессу Уэльскую, как нашкодившую монастырскую послушницу. Она в отчаянии заметалась по покою, затем, немного остыв, подошла к окну и, прижавшись лбом к решетке, стала смотреть в сторону конюшен. Ей было известно, что в Савое несколько дворов, соединенных последовательно, и Филип может уехать так, что она его даже мельком не увидит. Из окна виднелся только угол конюшен, и это бесило Анну. В отчаянии она вцепилась в прутья и стала трясти их. Тщетное усилие. Она была словно в темнице.
     Медленно опустившись на корточки у стены, Анна разрыдалась. Ее жгла обида на Изабеллу, бессилие, то, что она оказалась столь глупа, что доверилась сестре. Слезы текли и текли по ее щекам, сердце ныло, захлестывало отчаяние.
     Неожиданно она вздрогнула от невесомого прикосновения к плечу. Рядом стоял паж Изабеллы. Они с сестрой совершенно забыли о нем, и Чак так и просидел все это время в углу за камином.
     - Не плачь, - говорил негритенок, с трудом подбирая слова и смешно надувая губы. - Ты хороший, а плачешь. Ты добрый. Чак тебя любит. Ты дал Чаку пирога.
     Анна какоето время смотрела на него и вдруг разрыдалась с новой силой.
     - Уйди, ох, уйди! Мне так плохо...
     Но он не отходил, невразумительно толкуя, что хочет помочь, что он может помочь принцессе. Она не сразу проникла в смысл его слов, но затем, несколько удивленная, спросила: - Что ты говоришь? Ты можешь помочь? Но ведь мы оба заперты!
     Мальчонка улыбнулся, обнажив жемчужные зубки.
     - Ты не может выйти, мой может. Мой так уже делал. Чак бежит и позовет твой слуги, твой большой пес.
     Анна улыбнулась сквозь слезы.
     - Да, вот собака меня и спасет. Как же! Вытащит, как принцессу дракон из башни.
     Но негритенок не понял ее иронии и продолжал твердить:
     - Чак выйдет и позовет людей. Позовет собака. Госпожа будет бить, но Чак уже привык. Его много бить... всегда...
     Анна встала на ноги. Какаято смутная надежда шевельнулась в ней.
     - Как ты выберешься отсюда? Негритенок вскочил и бросился к камину, где еще тлели под золой уголья.
     - Госпожа один раз уехал и здесь меня забыл. Чак думал, что помирай. Но Бог сделал Чак маленький, как кошка, - и Чак выбрался через трубу.
     Анна с сомнением заглянула в дымоход, но паж все твердил:
     - Чак полезет, Чак позовет твой люди. Девушка вдруг взяла его за плечи и пытливо заглянула в глаза.
     Негритенок усиленно закивал и перекрестился.
     - Иисус Христос! Иисус Христос! Он крестился с рвением новообращенного язычника в искренностью ребенка.
     - Тогда слушай.
     Принцесса опустилась на колени и притянула его к себе.
     - Тебе не нужно звать людей, не нужно звать собаку. Ступай в конюшню и найди нового коня. Большой, серый в яблоках, грива и хвост черные. Да понимаешь ли ты, что я говорю?
     Мальчик снова закивал головой.
     - Чак любит лошадей. Чак любит конюха Джека. Джек разрешал Чаку спать на сене.
     - Вот и хорошо. Ты найдешь нового коня. Его зовут Кумир. Повтори. Так. Ты будешь ждать там рядом, пока не придет хозяин коня. Когда бы он ни явился - жди. Он высокий, на нем черный плащ, и у него длинные вьющиеся волосы. Его зовут сэр Майсгрейв. Повтори.
     С именем рыцаря было сложнее, но все же и его Чак смог в конце концов сносно произнести. Тогда Анна сняла с шеи ладанку, которую ей подарил Филип, и надела на шею пажа.
     - Отдашь ему. Понял? Отдашь и скажешь, что его ждут в гостинице ?Леопард?, что возле Лондонского моста, вечером, ровно в одиннадцать.
     Она еще раз заставила мальчонку все повторить, пока не убедилась, что он ничего не перепутает.
     - Ты ведь не подведешь меня? - спросила она.
     Чак вытаращил глаза, надулся и снова принялся усердно креститься.
     Анна улыбнулась, поцеловала его в лоб и немного подсадила, когда он полез в трубу. Несколько минут она слышала его возню и царапанье, сверху сыпалась сажа. Потом все стихло. Анна перекрестилась. Как бы там ни было, у нее появилась надежда, и теперь оставалось только добиться, чтобы Изабелла выпустила ее до условленного часа.
     Весь остаток дня девушка провела у окна. Время тянулось томительно. Раз она заметила внизу маленькую пеструю фигурку Чака, увидела его белозубую улыбку. Паж усердно закивал ей. Ей хотелось хоть чтонибудь выведать у негритенка, но тот уже скрылся под аркой и больше не показывался.
     Солнце село, по двору поползли тени. Филипа Майсгрейва она так и не увидела. Девушку била нервная дрожь, и она описывала круги по покою.
     Из окна потянуло ночной сыростью, но Анна не закрывала его, пока позади не раздался лязг отодвигаемого засова. Вошли несколько дюжих слуг, учтиво поклонились принцессе и взялись разводить огонь в камине, накрывать стол к ужину, причем двое из них остались стоять у дверей, скрестив на груди руки и всем своим видом давая понять, что они в большей мере стражи, нежели прислуга.
     - Передайте вашей госпоже, что я хочу ее видеть, - бесстрастно сказала Анна.
     Она держалась невозмутимо. Пусть Изабелле доложат, что она успокоилась. Принцесса не спеша вымыла руки и присела к столу. Слуги чинно наливали ей вино, переменяли тарелки, подавая нож или салфетку. Лица у них были тупые, ничего не выражающие, и Анна едва сдерживалась, чтобы не запустить тарелкой в голову комулибо из них.
     Затем они ушли, и Анна стала ждать Изабеллу. Ее мучил страх, что сестра так и не явится до утра. Ведь она оговорилась, что распорядится отправить весточку в Вестминстер о том, что принцесса останется ночевать в Савое. Что же тогда делать? Филип наверняка будет ее ждать, сколько сможет!..
     Неожиданно ей пришла в голову ужасная мысль. Может статься так, что рыцарь сам не захочет встречи с ней. Она принцесса партии противников, к тому же сословная преграда между ними настолько высока, что, исходя из своих представлений о чести, Филип вряд ли рискнет поставить под угрозу ее доброе имя... Однако разве не он любил ее?
     Чак кивал и улыбался, видимо давая понять, что поручение выполнено, а значит, Филип принял ладанку, следовательно, принял и ее приглашение... О самой встрече Анна боялась и подумать. Впереди еще столько препятствий, и свидание могло вообще не состояться. Святые угодники, помогите измученной душе!
     Анна сейчас не помнила об обещании, лишь недавно данном сестре. Какая глупость - забыть Филипа! О каком покаянии речь? Ведь этот человек назначен ей судьбой, а все остальное - чушь, злые людские выдумки, люди и разлучили их. Анна как бы на время позабыла то, что сама покинула Майсгрейва, и то, что именно он дал ей отчетливо понять, что им не суждено быть вместе, ибо он, хоть и поневоле, женат. Ел переполняла уверенность в том, что они созданы друг для друга, и это так же верно, как десять заповедей.
     Когда окончательно стемнело, взошла полная луна. Анна вздохнула. Луна была ее союзницей еще в Бордо. Тем не менее время шло, а за нею никто не приходил.
     ?Не захочет же, право. Изабелла, чтобы я и спала здесь, на шкуре перед камином??
     Она снова начала метаться по комнате. Она слышала, как колокол отбивает получасы и часы в соседнем монастыре. Восемь, девять... Вот я сигнал тушить огни. Дворец затихал. Слышно было, как слуги закрывают ставни, но гдето еще звучала музыка.
     Анна снова стояла у окна. ?Что делать, если сестра не придет?? Она слышала журчание фонтана внизу, видела силуэт Соломона, который, поскуливая, бродил по двору. От аркады отделилась гибкая фигура молодого мужчины и пересекла двор. С другой стороны возник закутанный в плащ силуэт женщины. Соломон обрадованно кинулся к ней, и женщина потрепала его по ушам. Так ластиться пес мог только к своим, и Анна догадалась, что это Дебора.
     В это мгновение позади лязгнул засов. Принцесса оглянулась, вся напрягшись, словно перед прыжком. На пороге стояла герцогиня Кларенс, сложив руки на груди.
     - Итак, моя дорогая, ты всетаки раскаиваешься? Анна была уже в плаще, но Изабеллу это не удивило - в комнате было прохладно, да и огонь в камине теплился едваедва. Принцесса неторопливо приблизилась.
     - Что скажешь?
     Ответом послужила оглушительная пощечина. Изабелла отшатнулась и схватилась обеими руками за лицо. Никогда в жизни ее не били, и теперь она была ослеплена и ошарашена.
     - Скажу, что вы забываетесь, герцогиня! Как смели вы силой удерживать здесь свою принцессу?! Надеюсь, этот урок коечему вас научит.
     Анна вскинула голову, глаза ее презрительно сузились, а в голосе зазвучали властные отцовские ноты. Изабелла какоето время пристально глядела на младшую сестру, а затем склонилась в низком реверансе.
     - Прошу простить меня, ваше высочество...
     Не говоря больше ни слова, Анна прошла мимо нее и стала спускаться по лестнице. Когда она была уже в холле, ее нагнала Изабелла.
     - Куда ты направляешься, Анна? Останься. Я уже отослала твоих людей.
     - Я ни минуты не задержусь здесь. А вы, миледи, если не желаете, чтобы сегодняшний инцидент получил огласку и имел немаловажные для вас последствия - уйдите с моей дороги. Прочь!
     Холл был освещен всего одним факелом, но и при его мерцающем свете девушка заметила, как переменилась в лице сестра.
     - Прости меня, Анна. Я не имела права... Будь великодушна.
     - Оставь меня!
     Она спустилась во двор и свистнула Соломона. Обрадованный гигант, словно щенок, запрыгал вокруг принцессы. От аркады отделилась фигура баронессы Шенли.
     - Святой Боже, вы едете, принцесса? Одна, в такой час!
     - Мне необходимо. - Анна даже не замедлила шага.
     Дебора бросилась следом.
     - Помилуй Бог, ваше высочество! Вы не можете отправиться одна! Сестра обязана предоставить вам эскорт. Послушайте же, прошу вас, миледи! Я вижу что вы не в духе, но Лондон опасен ночью. Хотите я скажу Кристоферу, и он сопроводит вас?
     Анна уже взялась за кольцо боковой калитки.
     - Спасибо, Дебора. Но я не одна.
     Она погладила дога. Коротко взглянув на подругу, подумала, что завтра сестра наверняка сорвет на ней свою досаду. Однако Дебора сама пожелала служить здесь. К тому же ей будет опорой присутствие молодого Стэси. Анна улыбнулась баронессе и кивнула в сторону стоявшего поодаль шталмейстера.
     - Ступай к нему. Я не хочу отнимать ни минуты вашего свидания. Кроме того, я спешу.

7.

     Воздух был прохладен и свеж. Небо казалось переливчатобархатным, а звезды сверкали, как бриллиантовые булавки. Огромная луна заливала все вокруг ослепительным серебристым сиянием. Было тихо, лишь доносился одинокий собачий лай да далекие оклики ночного дозора.
     Анна огляделась. В лунном свете все казалось причудливым и странно контрастным. Тени под кровлями домов и навесными башенками поражали аспидной чернотой, зато металлические запоры, заклепки на дверях и шпили флюгеров как бы сами фосфоресцировали. Негромко поскрипывала на ветру вывеска портного на противоположной стороне Стренда.
     В стороне мглились кудрявые силуэты садов КовентГарден, где лишь недавно стали появляться первые постройки. Слева, по дороге к Вестминстеру, возвышались островерхие крыши ЧерингКросс. Ни один огонек не горел в этом селении. Со стороны Вестминстерского аббатства долетел далекий гул часов. Десять. Соломон навострил уши, а принцесса заспешила. Натянув поглубже капюшон и взяв дога за ошейник, она по теневой стороне улицы направилась в сторону Лондона.
     Огромные ворота Темпл на западной окраине города были наглухо заперты. Но Анна и не собиралась появляться перед городской стражей. Миновав каменную стену и высокие башни Сомерсетхолла, она по узкой тропинке стала спускаться к реке, надеясь, что встретит у реки лодочника, чтобы по Темзе добраться до Лондонского моста.
     В темноте под стеной особняка шевелились какието тени. Мрак казался настолько же непроницаемым, насколько ярко светились озаренные луной зубцы стены вверху. Девушка шла, держась за окованный сталью ошейник пса и полностью положившись на его зрение и чутье.
     Порой рядом раздавалось жалобное ?Подайте Христа ради!? или сиплое ?Куда так торопишься, крошка??, но глухой рык Соломона, его скользящий в темноте силуэт демона и поволчьи горящие глаза охраняли девушку от назойливых встречных.
     Под ногами захлюпала грязь, и Анна повыше подняла складки платья. Рядом ктото восхищенно присвистнул. Все это начинало бесить ее. Казалось, эта узкая щель буквально кишит ночными мокрицами.
     Анна облегченно вздохнула, лишь когда ее вновь ослепил свет луны и она увидела серебристобелую, искрящуюся бликами Темзу. Усадив Соломона за какимито разбитыми бочками, она прошлась по скрипучим доскам пристани. И здесь ей повезло. У самого причала на волнах покачивалась небольшая лодка с дремавшим на корме перевозчиком. Девушка окликнула его, и тот восхищенно прищелкнул языком, увидев перед собой стройную, закутанную в плащ фигурку.
     - Куда прикажешь, красотка? Ты, видать, здорово торопишься, раз не побоялась одна выскочить на улицу. Пожалуй, и я смог бы поразвлечь тебя, если бы ты...
     Он осекся, увидев, как изза груды обломков появился огромный пятнистый дог и, глухо ворча, прыгнул в лодку. Анна последовала за собакой.
     - Вези в гостиницу ?Леопард?, что возле Лондонского моста.
     ?Леопард? принадлежал Дороти Одноглазой. Такова была благодарность Уорвика за помощь, оказанную этой женщиной его дочери в прошлом году. Хватка у Дороти оказалась железной, и гостиница вскоре начала процветать. Она располагалась едва ли не в самом центре города, близ моста, по которому ни на миг не замирало движение, и недостатка в постояльцах не испытывала, несмотря на тяжелые времена и сильную дороговизну.
     Гостиница имела свой причал, двор, отдельную кухню. Первый этаж ее был каменным, а верхние два - деревянные, оштукатуренные, с покатой шиферной крышей. Комнаты в ?Леопарде? славились своей чистотой, хотя и стоили недешево, а кухня была такова, что зажиточные горожанки, а порой и леди заказывали здесь блюда для приемов.
     Когда лодка причалила к небольшой пристани перед входом в гостиницу, Анна бросила перевозчику гарринобль, с досадой подумав, что этот плут не заслужил подобной щедрости. Впрочем, иной монеты у нее с собой не было. Ошеломленный лодочник сразу стал сверх меры любезен, подал ей руку, когда она выходила на причал, пропустив вперед Соломона.
     Анна торопливо пробежала по освещенному мостику к двери, под навесом которой горел ненужный изза полной луны фонарь. Дверь ей отпер высокий худощавый парень с темными, глубоко посаженными глазами. Это был немой Ральф, помощник, он же и сожитель Дороти, которого она извлекла с самого дна Уайтфрайерса. Он бросил подозрительный взгляд на закутанную в плащ фигуру, но тут же, заметив пса, отступил, давая дорогу. Ральф был сообразительным малым и, очевидно, узнал собаку Делателя Королей, а значит, и смекнул, что перед ним сама принцесса Уэльская. Она заглядывала иной раз в ?Леопард? вместе со своей свитой, и Дороти Одноглазая, к которой принцесса относилась весьма благосклонно, угощала знатных гостей только самыми изысканными блюдами.
     Анна вступила в полутемную прихожую. А в приоткрытую дверь сбоку виднелся просторный общий зал с пылающим очагом, где еще оставались запоздалые постояльцы.
     - Мне немедленно нужно видеть Дороти, - тихо проговорила Анна, и немой, кивнув, повел ее кудато наверх по скрипучей винтовой лестнице.
     Бывшая потаскуха стояла за конторкой, чтото наскоро записывая в огромную амбарную книгу при свете свечи. Она очень гордилась тем, что в детстве некий священник выучил ее чтению и письму, и была уверена, что именно благодаря грамотности Делатель Королей поручил ее заботам гостиницу ?Леопард?.
     - Бог мой, что случилось? - изумилась она, когда Ральф ввел принцессу Уальскую.
     Дороти была столь же дородна, как и год назад, но теперь на ней было платье из дорогого серого сукна, а чепец украшала полоска кружев. Дороти наконецто удалось избавиться от сопутствующего ей крепкого запаха. Теперь она выглядела бы как респектабельная горожанка, если бы не лицо, изуродованное огромным узловатым шрамом, напоминавшим о ее бурном прошлом.
     Анна какоето время разглядывала Дороти Одноглазую. ?Насколько можно ей доверять? Когдато она спасла меня, но тогда я была никем, девчонкойбеглянкой. Теперь я принцесса Англии, а Дороти становится посвященной в мою тайну?.
     Она коротко вздохнула. Выбора не оставалось. Несколько часов назад она об этом не задумыв