и туда, где, звеня наборной сбруей, нетерпеливо бил копытом Мираж. На иноходце были дамское седло красной кордовской кожи и шитый галуном чепрак.
     Джон Дайтон был единственным, кто никак не реагировал на перемену, происшедшую с Анной. Он невозмутимо подвел к ней коня и придержал стремя. В стороне стоял белый нормандский жеребец Ричарда, а трое копейщиков, которые должны были сопровождать герцога во время прогулки, уже держали под уздцы своих разгоряченных коней.
     Ричард стремился к тому, чтобы прогулка выглядела не менее пышно, чем королевский выезд. Но здесь он совершил ошибку. Анна и без того была слишком возбуждена своим превращением из послушницы в знатную даму. Поэтому, едва оказавшись в седле, она испытала сильное и необычайное чувство. Словно шквал пронесся по глади уснувшего озера ее души. И пока Ричард, прихрамывая, шел к своему коню, а копейщики подтягивали подпруги, Анна, отдавшись неукротимому порыву, отпустила повод и, хлестнув коня, ринулась вперед.
     - Догоняйте, сэр Ричард!
     Герцог Глостер на мгновение застыл, глядя ей вслед. Он видел, как Анна стремительно несется по склону прочь от селения, как легко заставляет коня взять с разбега небольшую изгородь, а затем, рассыпая тысячи сверкающих брызг, вброд пересекает ручей. Здесь всадница задержалась, заставив Миража кружить на месте, словно выбирая дорогу, а затем вновь дала шпоры иноходцу и грациозно, слегка откинувшись в седле, галопом пронеслась у подножия известняковых скал. Темная вуаль плескалась на ветру. Мираж, узнав хозяйку, радостно ржал.
     Конь Ричарда фыркнул, дрожь прошла по его коже. Герцог очнулся. Рывком поднялся в седло и, дав знак копейщикам следовать за ним, сжал коленями бока лошади, бросив ее в галоп.
     ?Дьявол! Мне не следовало забывать, что в Анне сидит семейный бес Невилей и никогда нельзя предсказать, что она может выкинуть в следующую минуту?.
     Темная фигура Анны маячила далеко впереди. Она неслась, как истинная амазонка, вернувшаяся в родную стихию. Вмиг все навыки верховой езды вернулись к ней. Ричард, приподнявшись на стременах и почти лежа на загривке коня, то и дело пришпоривал его. Все больше отставая, позади скакали охранники.
     Ричарду эта бешеная скачка была совершенно ни к чему. Он затевал всего лишь изящную верховую прогулку, которая оживила бы Анну и настроила ее на элегический лад. Возможно, тогда удалось бы заговорить с нею и о главном, взывая одновременно и к чувствам, и к рассудку. Насилие он приберегал на крайний случай, поскольку опыт подсказывал ему - ни к чему хорошему с такой женщиной, как Анна, это не приведет. Правда, прежде у него в руках не было такого козыря, как Кэтрин. И вот теперь эта взбесившаяся амазонка несется так, словно за ней гонятся все демоны преисподней, и, судя по всему, вовсе не расположена вести задушевную беседу с кузеном.
     Ричард снова пришпорил коня. Он видел, как Анна на миг придержала иноходца, оглянулась, чтобы убедиться, что герцог скачет следом. До него донесся ее смех, а затем она круто повернула Миража в сторону от проезжей дороги и заставила его взбираться по склону холма к темнеющему на вершине лесу. Ричард выругался сквозь зубы. Он надеялся, что, достигнув края долины, Анна все же остановится у водопада, однако вместо этого она затеяла какую-то нелепую игру. Сейчас герцог уже жалел о том, что поспешил с возвращением Миража, к тому же обнаружилось, что его нормандский жеребец тяжеловат и значительно уступает в скорости арабскому иноходцу, который хоть и много старше коня Ричарда, но все еще не растерял присущую лошадям его породы резвость. Расстояние меж герцогом и Анной продолжало увеличиваться. Ричарду ничего не оставалось, как попытаться догнать ее, срезав путь. Но местность здесь оказалась непригодной для скачки, ему пришлось объезжать покрытые плющом валуны и размытые ложбины, поэтому, когда он достиг края леса, его встретила лишь тишина.
     Глостер осадил коня и, сдерживая дыхание, прислушался в надежде различить топот копыт или звон удил. Однако ни звука не донеслось до него. Пуп Вельзевула! Наместник Севера Англии, брат короля, Верховный стюарт королевства вынужден, будто мальчишка, гоняться за этой охмелевшей от скачки вдовушкой. Ричард оглянулся. Отставшие копейщики скакали глубоко в долине. Он решил не дожидаться их и оправил сбившийся от скачки упланд и медленно поехал между замшелых стволов.
     - Анна!
     Было тихо, лишь хрустел прошлогодний папоротник под копытами коня. Где-то пискнула мышь. Деревья, скрюченные и истерзанные ветром на вершине, становились стройнее и гуще по мере того, как Ричард спускался по склону. Между светлых стволов старых буков там и сям чернел глянцевый остролист. Прямо среди зарослей попадались крупные валуны, окруженные еще голыми кустами самбука и жимолости, плетями куманики и плюща. Анна не могла здесь скакать, как на открытом пространстве, и Ричард снова попытался звать ее, но вскоре оставил эти попытки, потому что понял - никакая это не игра. Просто Анне захотелось побыть в одиночестве. Она, разумеется, признательна ему за все, что он сделал для нее, но они по-прежнему остаются чужими. Так это или нет, но герцог не привык оставлять незаконченным то, что задумал.
     Миновав лес, он двинулся по противоположному склону холма. Было так тихо, что казалось, весь мир замер, лишь перестук копыт да звяканье удил нарушают тишину. Под тонким слоем дерна, покрывавшего склон, лежали известняковые породы, и порой копыто коня срывалось и скользило. Когда же Ричард миновал холм, перед ним открылось дикое и пустынное нагорье, где меж каменистыми пригорками и зеленеющими топями попадались отражающие небо озерца, кое-где окруженные плакучими ивами, погружающими свои ветви в стоячую воду. Эти открытые болотистые пространства носили название Мэлхемских пустошей. Ручьи, вытекавшие отсюда, питали большое озеро, вокруг которого лежали богатые дичью угодья, где болтонские монахи имели обыкновение охотиться и удить рыбу. Ричард неплохо знал эти места. С холма видны были мили и мили заболоченных равнин. Порой, когда герцог посещал Болтонское аббатство или заглядывал в замок Скиптон, он также не отказывал себе в удовольствии поохотиться с соколом, но никогда не забирался далеко, так как монахи, изучившие каждую пядь этой земли, не советовали приближаться к топям. Через пустоши вилась едва заметная тропа, выводившая на древний путь через Пеннинские горы, отмеченная каменными крестами, поставленными еще на заре христианства. Некоторые из крестов, позеленевшие от времени и мха, по сей день указывали путь, но многие уже рухнули и ушли в трясину либо лежали поперек тропы. И хотя местные жители хорошо знали эту тропу, чужакам опасно было углубляться в Мэлхемские болота.
     Ричард с возвышенности оглядел равнину и вздохнул с облегчением, нигде не обнаружив одинокой всадницы. Развернув коня, он поскакал по гребню холма, а затем начал спускаться с крутого склона, изрезанного овечьими и козьими тропами. Внизу, в узкой извилистой щели, бежал в сторону болот бурный ручей. Здесь наконец Ричард увидел Анну.
     Он так резко рванул поводья, что конь под ним взметнулся на дыбы, осел на задние ноги, заскользил по щебню и заржал.
     Анна, неторопливой рысцой ехавшая вдоль ручья, оглянулась, заметила Ричарда и также остановила лошадь.
     Какое-то время герцог, не отрываясь, глядел на нее. Анна держалась в седле удивительно ловко. Конь переступал под нею с ноги на ногу, и она грациозно покачивалась, положив на колено хлыст. Она помахала ему рукой и что-то крикнула. Слов он не разобрал.
     ?Крест честной, а ведь из нее и в самом деле выйдет великолепная герцогиня! Анна Невиль, дочь великого Делателя Королей...?
     Ему и в голову не приходило, что что-то может ему помешать. Он знал, что так или иначе Анна станет его женой, но сейчас думал только о словах настоятельницы. Весна, солнце, бурлящие соки жизни - и женщина, которая по природе своей... Ричард усмехнулся, оборвав себя. Что ж, это только ему на руку. К тому же Анна так расцвела с этой весной... Эта красавица будет принадлежать ему одному - хромому, горбатому Калеке, чьи мысли черны как ночь.
     Он тронул поводья. Перебирая ногами и скользя по каменистой осыпи, конь начал спускаться по склону. Анна ждала его у ручья. Выбравшись на более пологий склон, Ричард пришпорил коня, и тот пошел галопом. Когда они оказались рядом, герцог рванул повод так, что брызнула пена.
     Анна с улыбкой собиралась что-то сказать, но Ричард не дал ей времени. Бросив поводья, одной рукой он обхватил Анну за талию, второй сжал ее затылок и, притянув к себе, поцеловал. Ее губы были сомкнуты, словно обтянуты шелком, и Ричард испытал удовольствие, заставив их раздвинуться, подчиниться, пока его зубы не стукнулись о ее. Анна даже не сопротивлялась, слишком пораженная, потом вздрогнула и попыталась вырваться, упираясь в его плечо. Кони заволновались, но Ричард продолжал удерживать Анну, вынуждая ее перегнуться в седле, и, лишь когда ощутил резкую боль от укуса, охнул и разжал объятия. Их кони тут же разошлись, и Анна едва удержалась в седле.
     Ричард коснулся губ и, прищурясь, посмотрел на Анну. Дыхание его стало тяжелым.
     - Зачем же так?
     Легкая боль не отрезвила его, а, наоборот, разожгла страсть, воспламенила желание подчинить ее. Герцог пожирал глазами гибкую, грациозную фигурку на белом скакуне.
     Анна смотрела на него, дыша глубоко и ровно. Потом демонстративно вытерла рот рукавом. Лицо ее было бледным, зеленые глаза под темным бархатом головного убора казались особенно яркими и сверкали бешенством. Неожиданно она оказалась рядом и, перегнувшись через луку седла, наотмашь ударила Ричарда по щеке.
     Увы, Ричард не слишком высоко ставил свою куртуазность. К тому же Анна задела прокушенную губу, и теперь он ощутил боль по-настоящему. В следующий миг он отвесил ей такой ответный удар, что Анна слабо вскрикнула и, наверное, упала бы на землю, если бы не успела упереться рукой в круп Миража. Какой-то миг оба смотрели друг на друга молча, сдерживая лошадей, которые приседали и рвались в стороны. Потом Анна намотала поводья на кулак и, с силой хлестнув коня, заставила его с места в карьер ринуться вдоль лощины.
     - Чертова шлюха!
     Ричард не тронулся с места, не оглянулся. Все-таки крепко она его ударила, даже и сейчас он чувствовал привкус крови во рту. Ну нет! Ей следует забыть их первую встречу в аббатстве Киркхейм. Он уже далеко не тот мальчишка, которого ей удалось обвести вокруг пальца.
     Внезапно он стремительно оглянулся. Топот копыт Миража раздавался где-то в конце лощины, там, где над ней нависали крутые скалы и откуда была лишь одна дорога - на Мэлхемские болота. В тот же миг Ричард повернул коня и, подгоняя его шпорами и поводьями, галопом понесся следом.
     Он увидел ее, лишь когда проскакал под скалами и выехал на пустошь. Переведя коня на рысь, Анна старательно объезжая болото, пересекала открытые заводи и заросли осоки и камыша.
     - Анна! - закричал Ричард. - Анна, остановитесь немедленно! Там топи!
     Но, казалось, звук его голоса только убыстрил ход ее коня.
     - Упряма и безумна!
     Он остановился и какое-то время наблюдал, как Анна, разбрызгивая воду, пересекает небольшую заводь. Затем она выехала на холм, миновала островок, заросший ольхой, и направилась в ту сторону, где виднелся уже начавший зеленеть тополь, у подножия которого высокий каменный крест указывал начало тропы через болота. Ричард знал, что именно такие кресты указывают положение самых опасных трясин.
     ?А ведь может статься, что это перст судьбы?, - подумал он, вспомнив, как Джон Дайтон сказал: если Анна Невиль умрет... Да, тогда ему незачем будет связывать себя браком с непредсказуемой и своенравной женщиной. Он сможет найти куда более покладистую и покорную супругу, которая нарожает ему кучу детей.
     ?А как же Миддлхем, Рочестер, Уэнслидейл, Шериф-Хаттон? Все эти земельные угодья, что лежат посреди моих земель и могут сделать меня самым богатым ленд-лордом королевства? А слава Уорвика, которая так долго осеняла Кларенса, даря ему любовь народа и популярность, с которой ничего не могли поделать ни я, ни сам король? К тому же она мне невыносимо нравится?.
     До него донесся всплеск и отчаянный крик Анны.
     - Силы Господни!
     Он поскакал по гати, свернул в ольшаник, пересек заводь, двигаясь тем же путем, что и Анна. Конь испуганно ржал, прыгая через рытвины, врезаясь грудью в заросли камыша.
     Когда Ричард приблизился, Анне почти удалось вывести Миража на пригорок, но конь снова поскользнулся и почти по брюхо ушел задними ногами в укрытую одеялом тряски топь. Анна вновь закричала. Мираж перепугано ржал и бился, пытаясь опереться передними ногами на кочки, но они, одна за другой, погружались в болотную жижу.
     Ричард спрыгнул с коня, ухватился за ствол тонкой осины и. нагнув его, двинулся к цепляющейся изо всех сил за гриву Миража Анне. Проваливаясь в топь выше голенищ сапог, он сделал шаг, другой, не решаясь подойти ближе из-за судорожных движений коня.
     - Руку! - закричал он, наклоняясь вперед. - Прыгай с коня! Прыгай и хватайся за мою руку!
     С широко открытыми глазами, не отпуская гривы, Анна трясла толовой.
     - Прыгай, говорю тебе! Он погибнет, и ты вместе с ним!
     - Нет!
     - Безумная! Прыгай!
     Наконец она разжала мертвую хватку пальцев и рванулась вперед, прямо в болотную жижу, и сейчас же провалилась до бедер. Ричард поймал ее и выволок на твердую землю. Анна тяжело дышала, ее била дрожь. Наконец она оглянулась.
     - А Мираж?
     Ричард взглянул на нее с бешенством.
     - Не я загнал его в трясину! Анна едва не бросилась назад.
     - Мираж!
     После того как она спрыгнула с седла, конь сумел повернуться, и теперь, прижав уши, смотрел в их сторону, издавая время от времени жалобное ржание, словно смирившись с неизбежным.
     - О нет!
     Анна всхлипнула. Расширенные, налившиеся кровью глаза коня смотрели на людей с невыразимым ужасом. Внезапно Анна повернулась.
     - Я так не могу. Ричард, что можно сделать?
     - Мы даже не можем его пристрелить, чтобы избавить от мучений...
     Голос его звучал сухо, но спокойно. Он с сожалением смотрел на погибающее животное.
     Анна бросилась к зарослям кривых берез и ольхи и принялась ломать ветви, обдирая в кровь руки и лицо.
     - Что вы делаете?
     - Я не могу безучастно смотреть, как он гибнет по моей вине. Я попытаюсь...
     ?Дьявол! В этой душе нет и тени смирения! Чтобы смириться, ей надо расшибить лоб о стену?.
     Ричард грубо оттолкнул ее, выхватил кинжал и стал рубить тонкие стволы деревьев.
     - Приведите моего коня!
     Анна бегом кинулась выполнять приказ. О, если бы она всегда так беспрекословно ему повиновалась!
     Увидев приближающегося с охапкой сучьев человека, Мираж вновь начал метаться и, лишь когда Ричард прикрикнул на него, приутих, испуганно прижимая уши и всхрапывая. Ричард бросил на колышущуюся топь срезанные деревца, образовав какое-то подобие хрупкого настила, и, осторожно ступая, начал приближаться к наполовину погрузившемуся в трясину иноходцу. Анна, держа под уздцы жеребца герцога, встала у самой кромки островка.
     Ричарду наконец удалось подхватить длинный повод иноходца, и он жестом попросил Анну подать ему повод его коня. Намотав его на руку, он велел Анне сесть в седло. Та молча повиновалась, поняв, что от нее требуется.
     - Моли Господа, чтобы ремень выдержал, - пробормотал он сквозь зубы.
     Анна, направляя нормандского жеребца герцога коленями и корпусом, постепенно развернула его и, дав шенкеля, заставила двинуться прочь от топи. Конь недоуменно ржал и рвался.
     Ричард, вцепившись в повод Миража, пятился, увлекаемый в свою очередь другим конем. На висках у него от напряжения вздулись вены, сучья под ногами уходили в илистую грязь. Он сделал шаг, другой. Голова Миража задралась, он скалился и хрипел.
     ?Если ему не удастся вытащить из трясины передние ноги, больше ничем мы ему не сможем помочь?, - думал Ричард, уже почти не веря, что из его затеи что-либо выйдет.
     Анна понукала коня герцога, пока тот наконец не прянул вперед. Ричард вскрикнул и едва не упал, но Мираж вырвал передние ноги и, подавшись всем телом, обрушил копыта на гать. Ричард оказался на суше, а Мираж, вздымая илистые фонтаны и ломая тонкие деревца настила, вздыбился, словно бронзовое изваяние, рванулся еще раз и, весь покрытый вонючей грязью и зеленью ряски, оказался на суше.
     Ричард устало опустился на землю и обхватил колени. Теперь его левое плечо стало казаться еще выше, чем обычно. Стащив размокшие перчатки, он обнаружил, что запястья исполосованы багровыми вздутыми рубцами. Мышцы рук и спины нестерпимо ныли. Он слышал, как Анна ласково успокаивает все еще дрожащего и фыркающего иноходца. Наконец она приблизилась к Ричарду. Роскошный бархат ее платья, казалось, изменил цвет, а длинный шлейф висел лохмотьями.
     - Милорд... Ваша светлость...
     Она опустилась на землю подле него. И внезапно, прежде чем он опомнился, поймала и поцеловала его все еще мокрую руку.
     Глостер взглянул на нее с недоумением и еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться.
     - Кровь Христова! Леди Анна! Сначала вы отвесили мне оплеуху, а теперь выказываете знаки высшей благодарности!
     Анна на мгновение растерялась. Потом осторожно потрогала свою скулу, висок.
     - Но ведь и вы меня ударили, милорд Глостер. Это как-то не вяжется с честью рыцаря, носящего цепь и шпоры. А потом... Я была слишком зла. Теперь же примите мою сердечную благодарность. Вы спасли мне жизнь...
     Ричард криво усмехнулся.
     - Это пустяки! К тому же я и коня вашего спас. Улыбка тронула губы Анны.
     - Разумеется, и коня. Благодарю вас, Дик. Ни один человек столько не сделал для меня в это тяжелое время. Для меня и для Кэт. Она жива и со мной - тоже благодаря вам. Признаюсь, были дни, когда я ненавидела вас, но, Господь свидетель, ни в одном человеке я еще так не ошибалась. И я рада, что это так.
     В ее голосе звучала нежность.
     Ричард отвел взгляд. Было удивительно тихо, лишь в отдалении пробовали голоса лягушки. Над болотами висело fffviuo - белесое марево, словно перед грозой. Дальше холмы подернулись сероватой дымкой.
     ?Пора?, - подумал Ричард.
     В его голове пестрой кавалькадой промелькнули давно заготовленные для этого случая фразы, но он не стал их произносить. Он повернулся к ней и глухо проговорил:
     - Будьте моей женой, Анна.
     Теплый свет в глазах Анны потух. Она молчала, глядя на него растерянно и недоуменно. Потом опустила взгляд.
     - Признаюсь, я подозревала, что за нашей, как вы выразились, сделкой стоит нечто иное. И речи о помолвке - не пустой звук. Вы ведь ничего не говорите и не делаете без цели, Дик Глостер, не так ли?
     Она поднялась было с колен, но Ричард схватил ее руку и удержал Анну подле себя. Не поднимая на нее глаз, он медленно и отчетливо произнес:
     - Я давно люблю вас, Анна. И не моя вина, что, несмотря на все мои усилия быть для вас просто другом, я не сумел побороть это чувство.
     Ричард остался доволен тем, как сказал это. В голосе звучала подлинная страсть, каждое слово давалось с трудом. Он знал, что Анна останется равнодушной к его признанию, но она слишком сострадательна, чтобы пренебречь душевной мукой того, кого только что благодарила.
     И он не ошибся. Ее пальцы чуть дрогнули, но она не отняла руки.
     И тогда Ричард заговорил:
     - Всякий смертный под этими небесами должен с готовностью нести бремя своего креста. И я готов смириться с тем, что ваше сердце глухо ко мне, и больше того - полно неприязни. Молчите! Не стоит возражать. Я знаю, что никогда не был в ваших глазах образцом рыцарственного благородства. Увы, до вас дошло слишком много неблаговидного и даже позорного обо мне. События в замке Сендель - страшный рубец в моем сердце, наша с вами стычка в Киркхеймском монастыре, ваш побег от меня под Барнетом... Вам всегда удавалось одержать надо мною верх, Анна. Но именно это и таило очарование. Я не из тех