я эта девушка? - спросил друид.
     - Давно уже ни одна женщина до такой степени не занимала мои помыслы. Но она принадлежит не мне. Ее избрал для себя Атли, мой младший брат, - ответил Ролло.
     Вначале щеки Мервина дрогнули в улыбке.
     - В ней столько сил, что она никому не будет принадлежать полностью. Если, конечно, сама того не пожелает.
     Ролло нетерпеливо повел плечами. Достав кинжал из ножен, он вонзил его по рукоять в мягкую почву у камней очага. В каждом его движении чувствовалось едва сдерживаемое напряжение.
     - Я в одном лишь уверен - кто бы ни взял ее себе, тот никогда не сможет сказать последнее слово.
     Мервин смотрел на одиноко лежащую арфу. Ее корпус был сделан из священного дуба, а ветви - из рогов могучего тура, сам верховный друид произнес над ней заклинания. Мервин гордился тем, что обладает ею. Однако сейчас ему казалось, что чудесный инструмент больше не принадлежит ему. Арфа словно признала рыжую девушку новой хозяйкой и сейчас тосковала о ней.
     Но не одна она. Норманн также не мог отвести глаз от занавешенного шкурой входа в пещеру.
     - Не сбежала ли она, вопреки тому, что ты говоришь?
     - Нет, не тревожься.
     - Ты не знаешь эту безумную, Мервин. Она, точно завороженная, только и помышляет о том, как бы бежать, и готова скорее погибнуть, нежели признать свое поражение.
     - А ведь как раз это и нравится тебе в ней, норманн. То, что она силой равна тебе.
     Ролло натянуто рассмеялся.
     - Ты бредишь, жрец. Взгляни на эту пичугу и на меня.
     - Не об этом речь, Ролло, и ты прекрасно меня понял. Окажись ты на ее месте, разве смирился бы ты с поражением и пленом? Разве не помышлял бы о мести?
     С минуту Ролло пребывал в задумчивости.
     - Ты многого не ведаешь, Мервин, но помимо ненависти эта девушка должна испытывать хоть каплю благодарности ко мне. Пожалуй, я вполне заслужил это.
     - Это так и есть, - отвечал друид. - Подобрав тебя беспомощного в лесу и защитив от волка-оборотня, - разве она не доказала это? Однако пока девушка остается пленницей - ты никогда не услышишь от нее слов благодарности.
     - Кровь Локи! Но она принадлежит не мне, а моему брату. Это ему я дал слово, что сохраню Эмму для него!
     Мервин снова улыбнулся.
     - Ответь мне, сын севера, покоритель земель, разве ты отпустил бы ее, если бы не было и речи о твоем брате? Нет? Тогда скажи, кто кого крепче держит? Кто у кого в плену?
     Глаза Ролло расширились, брови изумленно приподнялись. Но вслед за удивлением пришло понимание. Он опустил глаза и отвернулся.
     Мервин поднял голову. Огромная полная луна глядела с высоты прямо в расселину свода пещеры. Наступало время для молитвы и заклинаний, обращенных к силам природы. Но чтобы говорить с богами, нужен покой, а Мервин не ощущал его. Мучительное напряжение, исходившее от норманна, невольно передавалось и ему, и Мервин ничего не мог с этим поделать, его душа была слишком восприимчива к чужим страстям. Воистину он сможет вернуться к своим обязанностям лишь тогда, когда эти двое покинут его землю.
     Ролло вновь обратил взор на вход в пещеру. Друид настойчиво повторил:
     - Дай ей побыть одной. Неплохо, если она даже заплачет. Так найдет выход ее болезнь.
     - Болезнь?
     Мервин снисходительно улыбнулся.
     - По-твоему, болезнь - это лишь простуда, ломота в зубах или кровоточащая рана. Но душа, норманн, тоже бывает больна, изранена и истекает кровью. Она тоже нуждается в лечении. Я мог бы помочь этой девушке, если б она позволила, если б согласилась. Но эта христианка не верит мудрости друидов и упорно отказывается довериться.
     Ролло из-под темных бровей взглянул на него.
     - А ты и правда мог бы помочь ей?
     Мервин кивнул.
     - Я в силах облегчить ее страдания. Слезы и смех - вот что излечит ее оледеневшее сердце. Но она забыла, что это такое. Ты ведь ни разу не видел, как она плачет или смеется, не так ли, Ролло? Хорошо еще, что она не разучилась петь. О, если бы сейчас, когда душа ее дрогнула, она позволила мне помочь!
     - А что для этого требуется?
     - Сущая малость. Ее согласие. Но дать его она наотрез отказывается.
     Ролло размышлял, пока Мервин смотрел на луну. Удача, что полнолуние совпало с праздником Солнца. Бог Луны явился во всей красе, чтобы принять свою светлоликую супругу, со всех сторон в священную рощу соберутся окрестные жители, оставленные слугами Христа и вновь обретшие опору в древней вере. Богу Таранису будет принесена великая жертва, а в людских сердцах окрепнет надежда.
     - Что-то и в самом деле девушки долго нет, - заметил Мервин. - Беда, если она направилась к священной роще. Вход туда заказан всем, пока не наступит праздник.
     Ролло поднялся, отбросив на стену пещеры огромную тень.
     - Я приведу ее. А ты будь наготове, Мервин. Думаю, мне удастся ее уговорить.
     Друид имел основания сомневаться в словах норманна, но все же стал раскладывать мешочки с дурманящими снадобьями из истолченных в порошок трав. Вскоре у входа в пещеру зазвучали голоса, но голос Эммы по-прежнему звенел ненавистью:
     - Оставь меня, наконец, варвар. Я вполне могу идти сама.
     Когда они вошли, Ролло подтолкнул девушку к друиду.
     - Вот она! Я же говорил, что она согласится.
     Друид несколько мгновений вглядывался в разгневанное, пылающее лицо Эммы.
     - Ты в самом деле решилась?
     - Что?
     - Ты согласна?
     - Конечно! Это все, о чем я могла бы мечтать.
     Мервин, справившись с удивлением, указал прямо перед собой.
     - Садись здесь.
     - Это еще зачем?
     - Так надо.
     Когда она повиновалась, жрец высыпал в огонь свои снадобья и, подняв руки, стал на старобретонском языке творить заклинания, обращаясь к исчезающему в отверстии скалы светилу. В пещере запахло сгоревшими травами, дым сделался сначала розовым, потом белым, густым и тяжелым. Он стелился внизу и ел глаза так, что наворачивались слезы, но вместе с тем ощущалось и легкое головокружение. Эмма недоуменно поглядывала то на очаг, то на мрачно-торжественного Мервина. Друид сделал знак Ролло отойти и повернулся к девушке.
     - А теперь смотри мне прямо в глаза. И постарайся ни о чем не думать.
     - Что за дьявольщина! Это колдовство?
     - Делай, как я говорю.
     Эмма, еще ничего не понимая, стала вглядываться в костистое лицо Мервина. Постепенно она словно перестала замечать, что глаз жреца слегка косит, видела лишь зрачки - огромные, темные, пронзающие ее насквозь, заполняющие собой весь мир. Руки и ноги девушки словно налились свинцом, во всем теле чувствовалась ватная слабость, а голова, наоборот, стала удивительно легкой. Друид медленно склонился над ней, протянул руку, погладил ее лицо и заслонил ладонью глаза.
     - Спи!..
     Ролло видел, как медленно откинулась назад голова Эммы, словно ее тянули сзади за волосы, как покорно опустились веки, как она слегка покачнулась, словно повинуясь легчайшему движению воздуха. Невероятно, но она спала! Так приказал ей друид, и она подчинилась его воле.
     Лицо Мервина выражало крайнее напряжение, по вискам стекал пот, но он не сводил с девушки сосредоточенного взгляда.
     - Теперь тебе будет легко... - негромко, но настойчиво бормотал он. - Пусть уходит боль. Вот теперь она в прошлом, она уже ушла. Тебе ведь легко, Эмма?
     - Да, - шепнула девушка.
     - Великий Один! - изумился Ролло.
     Друид жестом велел ему молчать. Все так же пристально, не мигая, он смотрел на девушку.
     - Все забыто, образы прошлого тебя больше не ранят. Боли нет, Эмма, боли нет. Ты освобождаешься от нее, ты свободна...
     Он повторял это снова и снова.
     - Теперь открой глаза.
     Медленно, как бы через силу, она подчинилась, но взгляд девушки оставался затуманенным, и Ролло забеспокоился.
     - Хорошо ли тебе, Эмма? - спросил друид. - Тебя ничто больше не мучает?
     Какая-то тень скользнула по ее лицу. Эмма не отвечала.
     - Поплачь, Эмма... - велел Мервин. - Слезы омоют твое сердце.
     Губы девушки дрогнули, как у ребенка, который вот-вот расплачется. Но слез не было. Наоборот, минуту спустя ее лицо стало снова непроницаемым.
     - Пой, - приказал друид.
     И Эмма подчинилась, начав что-то едва слышно напевать. Это был один из церковных гимнов на латыни. Мервин нахмурился.
     - Довольно! А теперь - смейся.
     Ролло не сводил с нее глаз, мысленно повторяя приказ друида.
     Девушка улыбнулась. С удивлением Ролло увидел, как блеснули в улыбке, словно жемчуг, ее зубы. Как она хороша, когда улыбается... Однако взгляд Эммы по-прежнему оставался туманным.
     - Ты чувствуешь радость, Эмма, - твердил друид. - Вспомни же что-нибудь смешное!
     Девушка негромко рассмеялась.
     - Что ты видишь, что тебя развеселило? - спросил Мервин.
     - Я вижу ряженых в день весеннего карнавала. Множество ряженых сегодня в Гиларии-в-лесу. Брат Авель нацепил фальшивую грудь и толстый зад из тряпья, повязал голову шалью. Жители селения толкают его из стороны в сторону, тискают, как... как...
     Она вдруг нахмурилась.
     - Как норманны...
     - Не думай об этом, - твердо приказал Мервин. - Вспоминай лишь о хорошем.
     Девушка снова заулыбалась.
     - Я вижу нашего аббата, он скатился по льду с горки и упал... Он толстый и забавный. Запутался в своей рясе, его головной убор слетел...
     Она засмеялась.
     - А что ты видишь теперь?
     - Я гонюсь за Ролло с мечом. Норманн уворачивается, а я то и дело промахиваюсь и падаю... Это поистине забавно.
     - Хорошо, Эмма. Тебе весело с Ролло? Оказывается, он может быть забавным?
     Эмма испустила короткий смешок, но потом лицо ее помрачнело.
     - Он... Его люди...
     - Не думай об этом. Тебе просто смешно.
     Ролло сидел, как на иголках. Все происходящее казалось ему колдовством. Девушка смеялась, но это был страшный, неживой смех. К тому же она спала - спала с открытыми глазами.
     - А теперь отдохни, - шепнул Мервин. - У тебя легко на душе, но ты устала и хочешь спать.
     Веки девушки опустились, и она стала сползать с камня. Ролло едва успел ее подхватить.
     - Все, - устало выдохнул друид, бессильно уронив голову. - Отнеси ее на ложе. Она отлично выспится, но завтра моя воля все еще будет с ней. Боюсь, даже самые серьезные вещи будут ее смешить.
     Ролло уложил девушку и вернулся к огню. Мервин выглядел безмерно утомленным.
     - Как она сопротивлялась... Что ты сделал с нею, норманн, откуда в этом существе столько гнева? У нее нет слез.
     - Зато остался смех.
     Друид медленно отер рукавом своей хламиды вспотевшее лицо.
     - Как тебе удалось уговорить ее, Ролло?
     - А я и не уговаривал, - беспечно ответил норманн. - Легче корову научить летать, чем в чем-то убедить эту упрямицу.
     - Тогда как же... - взгляд Мервина стал тревожным. - Ты хочешь сказать, что она не дала своего согласия?
     - Нет. Но я спросил, хочет ли она, чтобы я дал ей свободу. А ты ничего не объяснил. Да и какая, в сущности, разница, клянусь Валгаллой? Ведь все получилось, как надо.
     Друид нахмурился.
     - Вот отчего мне было так тяжко! Она не хотела этого, но я ее вынудил. Возможно, в этом и нет греха, но я слишком настаивал. Теперь духи долго будут будоражить ее кровь, и она может совершить что-либо неожиданное. Тебе придется следить за ней.
     - По-моему, все последнее время я только этим и занят.
     Мервин задумался.
     - Когда она проснется, ей необходима радость. Тогда ей станет легче. Что ей нравится?
     Ролло задумался.
     - Мой кинжал. Она только и помышляет о том, как бы им завладеть.
     - Нет, - Мервин покачал головой. - Кинжал не годится. Ее должно поразить нечто иное. Например...
     Его взгляд остановился на горшке, который расписывала Эмма.
     - Это могут быть цветы. Девушки любят цветы. Принеси ей, и пусть она увидит их, когда проснется.
     - Цветы? Она что, кобылица, чтобы радоваться траве?
     - Делай, как я говорю, если хочешь помочь.
     Поразмыслив, Ролло вышел на залитое лунным светом плато.
     - Цветы, - бормотал он. - Когда это женщинам дарили цветы? Женщины любят блеск золота и драгоценных камней. Впрочем, дары Герика не заинтересовали ее. Странная девушка... Ее не влечет золото, а, как утверждает друид, ей нравятся цветы...
     Ролло пожал плечами и, улыбнувшись луне, зашагал через лужайку.
     Света луны было достаточно, чтобы он мог различить цветущие растения среди гущи трав. Вынув кинжал, он стал срезать их, как крестьянин жнет колосья. Цветы пряно пахли, и это было приятно. В конце концов Ролло набрал целый сноп, так что едва мог его обхватить. Постепенно продвигаясь, он добрался до края плато, откуда начинался пологий спуск. Внизу открывалось обширное открытое пространство, охватывающее рощу древних корявых дубов. Над их курчавыми вершинами, отражая лунный свет, возвышались верхушки гранитного кромлеха. Колдовским очарованием веяло от этого пейзажа, и Ролло, этот суровый язычник, много повидавший на своем веку, замер, словно завороженный, не в силах отвести взор. Это и была священная роща друидов, о которой говорил Мервин, не советуя своим гостям ходить туда. Но сейчас эта группа деревьев неумолимо тянула к себе Ролло. Под звездным небом внезапно раздался протяжный, раскатистый хохот филина, и викинг вздрогнул.
     - Колдовство, - проворчал он и, повернувшись, медленными шагами возвратился к пещере Мервина.

14.

     Эмма проснулась почти в полдень и несколько минут недвижимо сидела на ложе, не в силах вымолвить слова. Меховое одеяло, изголовье и даже подножие каменного возвышения было усыпано пестрыми лесными цветами. Уже привядшие, они все еще источали ароматы леса и луга. Это было похоже на чудо. Девушка радостно засмеялась, прижав их к лицу. Это было восхитительно!
     В пещере никого не было, очаг погас, но свет проникал снаружи через вход с приподнятой шкурой. Эмма услышала голоса Ролло и Мервина и побежала к ним, все еще сжимая в руках стебли цветов.
     - Они прекрасны! О, Мервин, не знаю, как и благодарить!
     Они оба воззрились на нее, после чего друид проговорил:
     - Это не я принес их для тебя, а Ролло.
     - Ролло?
     Эмма мгновение изумленно глядела на норманна. Потом улыбнулась и рассмеялась светлым и легким смехом:
     - Вот уж никогда бы не подумала! Я признательна тебе, варвар.
     Ролло смотрел на нее, как завороженный. Она улыбается! Она благодарит его!
     - Пожалуй, это все же затея Мервина, - сказал он, отводя взгляд.
     Эмма снова стала смеяться.
     - Какие вы оба забавные!
     Они смотрели на нее с немым изумлением, а девушку все больше веселил их ошарашенный вид.
     - Мервин, ты и в самом деле колдун, - произнес Ролло, когда Эмма, пройдя мимо, уселась среди зелени на покатом склоне и стала плести венок. - Что ты с нею сделал?
     - Я предупредил тебя, что вчера мне пришлось призвать на помощь могучие и страшные силы. Теперь она целый день будет сама не своя. Боги! Надеюсь, это не причинит ей вреда.
     - Вреда?
     Друид мрачно кивнул.
     - Духи могут разгневаться за то, что их вызвали к тому, кто не хотел их, - и призовут на нее проклятье.
     Ролло смотрел на Эмму. Ее волосы горели, как пламя среди зелени и цветов. Она кружилась, что-то напевая и смеясь. Викинг и сам не заметил, как губы его тронула улыбка.
     - Как бы там ни было - но такой она нравится мне. А духи... Посмотрим, смогут ли они причинить ей зло, если я этому воспротивлюсь.
     Мервин едва заметно вздрогнул.
     - Ты самонадеян, норманн!
     Ролло согласно кивнул.
     - Да, мне всегда нравилось иметь дело с невыполнимым и выходить победителем.
     В этот день его пленница и в самом деле была сама не своя. Ею овладела потребность в беспрерывном движении, она ни секунды не могла усидеть на месте, а аппетит у нее был поистине волчий. Эмма без умолку болтала, приставая то к Нолло, то к Мервину с чрезвычайно странными вопросами.
     - Мервин, у какой матери пять сыновей и у всех одно имя?
     Друид сначала пытался отгадывать, но потом лишь отмахнулся. Эмма смеялась:
     - Рука! Рука - матушка, а ее сыновья - пальцы. Какой ни возьмешь - всякий пальцем называется.
     Эмма тут же опять спросила:
     - А какой камень на дне реки лежит?
     Мервин невозмутимо смотрел на нее.
     - Что ты имеешь в виду? О какой реке ты говоришь? Да мало ли камней на дне?
     Эмму его недоумение только веселило. Она взялась за Ролло. Тот отшучивался, но вышло, что случайно угадал:
     - Покрытый илом!
     - Правильно!
     Она почти прыгнула на него, как щенок, и опрокинула навзничь. Ролло сперва опешил, потом, смеясь, обнял ее. Какая она изящная и маленькая! И какая желанная... Дурачась, он замкнул кольцо рук, стараясь не причинить девушке боли, но ладони невольно ощутили живую гибкость ее тела под платьем. Пальцы викинга дрогнули - Эмма не сразу заметила это в пылу шуточной борьбы. Но внезапно она замерла, словно прислушиваясь, а затем круто повернулась к нему, и странное выражение мелькнуло в ее глазах. Нечто похожее на страх... Ролло сам испугался, боясь разрушить то доверчивое очарование, которым окружили ее чары Мер вина, и почти грубо отстранил девушку.
     Эмма ненадолго притихла. Мервин и Ролло, словно выжидая, поглядывали на нее. В конце концов она улыбнулась и спросила:
     - Что с вами?
     Оба молчали, отводя взгляды. Эмма сидела нахмурившись, а затем вышла из пещеры, но через какое-то время они услышали, как она беспечно напевает.
     - Ф-фу. - Ролло облегченно перевел дыхание. - Никогда бы не подумал, что буду бояться прикоснуться к этой рыжей.
     Возбуждение не покинуло Эмму и с наступлением темноты. Она все время куда-то убегала, теснота пещеры томила ее, девушка словно не находила себе места. Когда же на небе показалась луна, Ролло нашел ее у края плато, где Эмма сидела, обхватив колени и неотрывно глядя на рощу друидов.
     - Смотри, какая красота, - сказала она, кивнув в сторону светящихся мертвенной зеленью камней среди крон деревьев. - Ты был там?
     Ролло опустился рядом. Его мучительно тянуло к ней, но он сцепил кисти, чтобы вновь не схватить девушку в объятия.
     - Нет, - ответил он, стараясь не думать о ее теле, ее запахе. Сосредоточившись, он смотрел только на рощу друидов. - Нет, я не ходил туда. Мервин говорит, что это заповедное место, там обитают боги друидов.
     Эмма насмешливо фыркнула.
     - Норманны не боятся осквернять христианские храмы, въезжая туда верхом, и устраивать пиршества в святых местах. Откуда бы взяться такому трепету перед этой грудой старых камней?
     Ролло глядел на ее тонко очерченный профиль, мягко освещенный лунным светом. Сделав судорожный глоток, он ответил:
     - Возможно, потому, что только могучие боги могли расставить кольцом столь огромные глыбы. Смертным это не под силу.
     Эмма задумалась, слегка оттопырив нижнюю губу.
     - Да, они огромные, но бездушные. В лесу возле Гилария тоже был дольмен, мы плясали вокруг него в лунные ночи, водили хороводы. А в ночь, когда все это закончилось, я даже спала на нем вместе с Ги.
     Не понимая почему, Ролло ощутил боль.
     - Кто такой Ги?
     - Мой жених.
     Оба замолчали. В воздухе висело напряжение.
     Эмма не понимала, что с ней происходит. Отчего она так снисходительна к своему врагу? Только потому, что вчера он обещал ей свободу? Но это было вчера. Весь день она была уверена, что он выполнит свое обещание, но сейчас почему-то усомнилась.
     - Ты любила этого Ги? - вдруг спросил норманн.
     - Любила? - Она задумалась. - Он был красивый, образованный и нежный. Мы были помолвлены с детства. Да, наверное, я любила его. По крайней мере, мне было хорошо с ним. Мы бы прожили с ним счастливую жизнь. Но твои люди убили его, и что теперь об этом говорить. Да пребудет душа его в мире. - Она со вздохом сотворила знак креста.
     Ролло глядел на нее, и сейчас Эмма почему-то боялась встретиться с ним взглядом. В недрах ее существа пробудилось нехорошее, злое чувство, и она была не рада его пробуждению.
     - Ты исполнишь