у направлению.  Они  должны  во  всем  своем
течении  принять  внутренний характер духовного мира. Он должен
постоянно наблюдать за собой в этом отношении и держать себя  в
руках.  Мысли не должны у него произвольно нанизываться одна за
другой, но лишь так, как это соответствует строгому  содержанию
мысленного  мира.  Переход  от  одного  представления к другому
должен соответствовать строгим законам мышления. Как мыслитель,
человек должен являться как бы отражением этих  законов  мысли.
Все,  что не вытекает из этих законов, он должен запретить ходу
своих представлений. Встретилась ему по пути излюбленная мысль,
он должен отстранить ее, если она нарушает правильное  течение.
Если  какое-нибудь  личное чувство желает насильственно придать
его мыслям направление, не вытекающее из них самих,  он  должен
подавить его.

     Платон  требовал  от  тех,  которые хотели поступить в его
школу, чтобы сначала они прошли курс математического  обучения.
И  действительно, математика с ее строгими законами, которые не
следуют  обыденному  течению  чувственных  явлений,  --   очень
хорошая  подготовка  для  ищущего  путь.  Он должен, если хочет
подвинуться  в  ней  вперед,  отрешиться  от  всякого   личного
произвола,  от  всякого нарушения. В ней он научается следовать
требованиям чистой мысли. И также должен он научиться поступать
во всяком  мышлении.  Бессмысленная  жизнь  сама  должна  стать
отпечатком  ненарушимых,  математических суждений и заключений.
Куда бы он ни шел и где  бы  ни  стоял,  он  должен  стремиться
мыслить   именно   таким   образом.   Тогда  в  него  вливаются
закономерности духовного мира, которые бесследно проходят  мимо
и  через него, когда его мышление носит обыденный беспорядочный
характер.  Исходя  из  верных  точек  отправления,  упорядочное
мышление  приводит  его  к  самым сокровенным истинам. Подобные
указания,  однако,  не   надо   понимать   односторонне.   Хотя
математика  и способствует хорошему дисциплинированию мышления,
но можно прийти к чистому, здоровому и полному жизни мышлению и
не занимаясь математикой.

     И  того  же,  чего  ищущий  путь  добивается  для   своего
мышления,  должен  он  добиваться  и  для  своих поступков. Они
должны следовать законам благородной красоты и  вечной  истины,
помимо мешающего влияния его личности. Эти законы должны всегда
давать  ему  направление. Если он начинает делать что-либо, что
он  признал  за  правильное,  и  если   в   этом   делании   не
удовлетворено  его  личное  чувство,  все  же из-за этого он не
смеет покидать пути, на который вступил. Но также не смеет он и
следовать ему, потому что он доставляет ему  радость,  если  он
найдет,  что  он  не  согласуется  с  законами вечной красоты и
истины.   В   обыденной   жизни   люди   в   своих    поступках
руководствуются  тем,  что их лично удовлетворяет, что приносит
плоды им.  Благодаря  этому,  направление  своей  личности  они
навязывают течению мировых явлений. Они не осуществляют правды,
предначертанной  в  законах  духовного  мира;  они осуществляют
требования своего произвола. Они действуют в  смысле  духовного
мира  лишь  тогда,  когда  следуют  исключительно  его законам.
Ищущий путь не должен спрашивать: что принесет мне пользу,  чем
достигну  я  успеха,  а только, что признаю я добром? Отречение
для личности от плодов действия, отречение от всякого произвола
-- вот те строгие законы, которые должен  он  предписать  себе.
Тогда  он  вступает  на  путь  духовного мира, все его существо
проникается этими законами. Он становится свободным от  всякого
давления   со   стороны  чувственного  мира;  его  духо-человек
поднимается  над  чувственной  оболочкой.  Так  входит   он   в
развитие,  направленное  к  духовному: так одухотворяет он себя
самого. Нельзя говорить: что пользы  мне  в  намерении  всецело
следовать  законам  истины,  если,  быть  может,  я заблуждаюсь
относительно этой истины?  Все  дело  в  стремлении,  в  образе
мысли.  Даже тот, кто заблуждается в своем стремлении к истине,
обладает силой, которая отклоняет его от неверного  пути.  Если
он заблуждается, эта сила овладевает им и выводит его на верный
путь.   Уже   отговорка:   я   тоже  могу  ошибаться,  является
разрушительным неверием. Оно показывает, что человек  не  имеет
никакого  доверия  к силе истины. Ведь дело именно в том, чтобы
он не вздумал ставить себе цели со  своей  эгоистической  точки
зрения,  но  чтобы  он  бескорыстно отдавал себя и предоставлял
духу определять свое направление. Себялюбивая человеческая воля
не может давать предписания истине; наоборот, сама  эта  истина
должна  стать  властителем человека, должна проникнуть насквозь
все его  существо,  сделать  его  отображением  вечных  законов
страны  духов. Он должен преисполниться этими вечными законами,
чтобы излить их в жизнь.

     Так же строго, как за своим мышлением, должен ищущий  путь
наблюдать  и  за  своей  волей.  Благодаря  этому,  в  жизни он
становится со всей скромностью --  без  гордости  --  вестником
мира  истины и красоты. И тем самым он возвышается до соучастия
в мире духа. Благодаря этому он  поднимается  с  одной  ступени
развития   на   другую.   Ибо  нельзя  достичь  духовной  жизни
посредством одного  лишь  созерцания;  ее  надо  достичь  путем
переживания ее.

     Если  ищущий  путь  соблюдает эти описанные законы, то его
душевные переживания примут совершенно новый облик. Он не будет
жить  только  в  них.  Они  не  будут  больше  иметь   значения
исключительно  для  его  собственной  жизни.  Они  разовьются в
душевные  восприятия  высшего  мира.  Чувства,  наслаждение   и
отвращение,  радость и печаль претворятся в его душе в душевные
органы, точно так же, как в его  теле  глаза  и  уши  ведут  не
только  свою собственную жизнь, но бескорыстно пропускают через
себя внешние впечатления. И, благодаря этому, в настроение души
ищущего путь вселяются покой и уверенность. Большая радость уже
не заставит его ликовать, но будет для него  вестницей  свойств
мира,  которые  доселе  от  него  ускользали.  Она  оставит его
спокойным;  и  благодаря  спокойствию,  для   него   раскроются
признаки  существ,  приносящих  радость.  Горе  уже не наполнит
всего его скорбью,  но  расскажет  ему,  какие  свойства  имеет
существо,  причиняющее горе. Как глаз ничего не желает для себя
самого,  а  только  указывает  человеку  направление  пути,  по
которому ему надлежит идти, точно так же радость и горе поведут
душу верным путем. Это и есть состояние душевного равновесия, к
которому  должен  прийти ищущий путь, чем меньше радость и горе
исчерпываются в волнах,  которые  они  вздымают  во  внутренней
жизни  ищущего  путь, тем успешнее будут они образовывать глаза
для сверхчувственного мира. Пока  человек  живет  в  радости  и
страдании, до тех пор он не познает через них. Когда, благодаря
им,  он  научится  жить,  когда  он  высвобождает  из  них свое
самочувствие, тогда они  становятся  его  органами  восприятия,
тогда он видит, тогда он познает через них. Неправильно думать,
что  ищущий  путь  становится сухим, бесстрастным человеком, не
способным к радости и страданию. Радость и  страдание  живут  в
нем, но в видоизмененном образе; они стали "глазами и ушами".

     До  тех  пор,  пока  живут  в  мире лично, до тех пор вещи
открывают лишь то, что связывает их с нашей личностью.  Но  это
их  преходящее. Если сами мы удаляемся от своего преходящего, и
нашим самочувствием, нашим "Я" живем в нашем пребывающем, тогда
наши преходящие,  части  становятся  посредниками;  и  то,  что
раскрывается  через них, есть непреходящее, вечное в вещах. Это
соотношение между е г о собственным вечным и  вечным  в  вещах,
должно  быть твердо установлено у ищущего путь. Еще прежде, чем
приступить к другим, вроде  вышеуказанных,  упражнениям,  и  во
время  их, он должен устремлять свой разум на это непреходящее.
Когда я наблюдаю камень, растение, животное, человека, я должен
помнить, что во всех них выражается вечное. Я должен спрашивать
себя,  что  живет,  как  пребывающее,  в  преходящем  камне,  в
преходящем   человеке?  Что  переживет  преходящее  чувственное
явление?

     Не надо думать, будто подобное направление духа к  вечному
уничтожает  в нас преданное рассмотрение, отношение и понимание
качеств повседневности  и  отчуждает  нас  от  непосредственной
действительности.   Напротив.  Каждый  листик,  каждая  букашка
откроют нам неисчерпаемые тайны, если на них будет устремлен не
только  наш  глаз,  но  через  глаз  устремлен  и  дух.  Каждый
проблеск,  каждый оттенок цвета, каждый звук останутся живыми и
воспринимаемыми для чувств, ничто не утратится, только к  этому
еще  присоединится бесконечное. И кто глазом не умеет наблюдать
самого  ничтожного,  тот  придет  лишь  к  бледным,  бескровным
мыслям, а не к духовному видению.

     Все  зависит от того образа мыслей, который мы усваиваем в
этом направлении. Как далеко мы в нем  уйдем,  это  зависит  от
наших  способностей.  В  каждое  мгновение  мы  должны свершать
правое, все же остальное предоставить будущему. Вначале для нас
будет достаточно устремления  нашего  чувства  к  пребывающему.
Если  мы  делаем это, то именно благодаря этому, нам раскроется
познание пребывающего. Мы должны ждать, пока нам не будет дано.
И в свое время дастся каждому, кто в терпении ждет и работает.

     При этих упражнениях вскоре  человек  замечает,  насколько
огромное  превращение происходит в нем. Он научается определять
большую или меньшую важность  вещи  лишь  соответственно  тому,
каким познал он отношение этой вещи к пребывающему, вечному. Он
приходит  к иной оценке и иному почитанию мира, чем раньше. Его
чувство становится в совсем иные отношения ко всему окружающему
миру. Преходящее уже больше не привлекает его ради себя самого,
как это было раньше; оно становится для "его членом и  символом
вечного.  И  он  научается  любить это вечное, которое живет во
всех вещах. Оно становится близко  ему,  как  раньше  ему  было
близко  преходящее.  И, благодаря этому такою он не отчуждается
от жизни, он лишь научается каждую вещь оценивать сообразно  ее
истинному  значению.  Даже суетная мелочь жизни не пройдет мимо
него бесследно; но человек уже  более  не  теряется  в  ней,  а
познает  ее  в ее ограниченной ценности. Он видит ее в истинном
свете. Тот, кто захотел  бы  лишь  странствовать  в  заоблачных
высотах  я  потратил  бы  на  это  жизнь,  был  бы очень плохим
познающим. Истинно  познающий,  благодаря  ясному  кругозору  и
правильному  ощущению  всего,  с  вершины  своей  высоты сумеет
поставить на свое место каждую вещь.

     Таким образом, для ищущего путь открывается возможность не
следовать больше за  теми  неопределенными  влияниями  внешнего
чувственного мира, которые направляют его желание то в ту, то в
другую  сторону.  Благодаря  познанию,  он узрел в вещах вечную
сущность. Благодаря преобразованию своего  внутреннего  мира  в
нем  является  способность  воспринимать  эту  вечную сущность.
Когда теперь он действует  сам  из  себя,  он  в  то  же  время
действует,   исходя   из   вечной   сущности  вещей.  Ибо  вещи
высказывают в нем свою сущность. Таким образом,  когда,  исходя
из этого вечного, живущего внутри его, он дает направление этой
своей  деятельности,  он  действует  в  духе  вечного  мирового
порядка. Благодаря этому, он уже не управляется вещами, он  сам
управляет ими сообразно заложенным в них законам, которые стали
законами его собственного существа.

     Эта  деятельность  изнутри  может  быть  лишь  идеалом,  к
которому стремятся. Достижение цели лежит в  бесконечной  дали.
Но ищущий путь должен водить к движению по этой дороге. Это его
его воля к свободе. Ибо свобода -- есть деятельность, исходящая
из  самой  себя.  А  из  себя  смеет  действовать лишь тот, кто
побуждения к действию черпает из вечного. Тот,  кто  не  делает
этого,  поступает  по побуждениям, отличающимся от тех, которые
заложены в самих вещах. Такой человек восстает против  мирового
порядка.  И  тогда этот последний должен взять верх над ним. То
есть, не может исполниться то, что он предписывает  свой  воле.
Он  не  может  стать  свободным.  Произвол  единичного существа
уничтожает себя самого последствиями своих поступков.

     Тот, кто таким образом устраивает свою  внутреннюю  жизнь,
поднимается со ступени на ступень. Плодом его упражнений явится
то, что его духовному восприятию откроются известные просветы в
сверхчувственный мир. Он научается понимать истины, относящиеся
к   этому   миру,   и   путем  собственного  опыта  получит  их
подтверждение. Когда эта ступень  достигнута,  тогда  для  него
близится нечто, что может стать переживанием лишь на этом пути.
От  существ, чье значение лишь теперь может стать ему ясным, от
"Великих Руководителей  человеческого  рода"  он  получает  так
называемое  посвящение  (инициацию).  Он  становится  "учеником
Мудрости". Здесь возможен лишь  намек  на  то,  что  происходит
тогда  с  ищущим  путь. Он получает новую родину. Он становится
сознательным  обитателем  в   сверхчувственном   мире.   Отныне
источник  мудрости  струится  к  нему  из  более высокой сферы.
Теперь свет познания не светит ему извне; но он сам переносится
в источник этого света. Загадки, которые задает мир, получают в
нем новое освещение. Отныне он уже не говорит больше с  вещами,
которые  созданы  духом, а с самим этим созидающим духом. Тогда
собственная жизнь личности остается лишь для того,  чтобы  быть
сознательным  символом  вечного.  Сомнения,  которые прежде еще
могли возникнуть в нем, исчезают: ибо  сомневаться  может  лишь
тот,   кого   вещи  еще  могут  вводить  в  обман  относительно
господствующего в них духа. А так как "ученик  Мудрости"  может
беседовать  с  самим  духом,  перед  ним  исчезает также всякий
обманчивый облик, под которым он прежде представлял  себе  дух.
Обманчивый   облик,  в  котором  себе  представляют  дух,  есть
суеверие.  Посвященный  выше  суеверия,  ибо  он  знает,  каков
истинный  облик  духа.  Свобода  от  личности,  от  сомнения  и
суеверия, -- вот признаки того, кто  на  пути  познания  достиг
ученичества.  Не  надо  смешивать  этого  единения  личности со
всеобъемлющей  жизнью  духа,  с   исчезновением   личности   во
"всеобщем духе". Такое исчезновение не имеет места при истинном
развитии  личности.  И  на духовной ступени своего развития она
остается как личностью. Получается не преодоление  личности,  а
ее наивысшее выявление. Если искать сравнения для этого слияния
единичного  духа  с  всеобщим  духом, то нельзя для этого брать
различные круги, совмещающиеся в один, чтобы в  нем  исчезнуть,
но  надо  взять  образ  многих  кругов, из которых каждый имеет
совершенно определенный оттенок цвета. Эти  разноцветные  круги
совпадают  один с другим, но каждый отдельный оттенок и в целом
сохраняет свою  сущность.  Ни  один  не  теряет  полноты  своей
собственной  сады.  А целое является результатом этих отдельных
сил.

     Здесь не может  быть  дано  дальнейшего  описания  "пути".
Насколько  это  возможно,  оно  будет  давно  в "Тайноведении",
которое составляет продолжение этой книги.

     Путь человека идет через  многие  жизни  (инкарнации).  Из
действительного  познания этого факта должно вытекать терпение.
Тот,  кто  свое  нынешнее  воплощение  употребляет  для  своего
развития,   приготовляет   ступени,  на  которых  он  достигнет
(интуитивного) видения, ясновидения, полного  овладения  своими
высшими  сущностями (Само-дух, Жизне-дух), а также воспоминания
о своих прежних жизнях и еще более высоких  опытов.  Это  может
произойти  в  его  настоящей,  а  может  быть  лишь  в одной из
следующих жизней.



     Рудольф Штайнер.
     Из летописи мира. Акаши-хроники

     Содержание

     ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
     ВСТУПЛЕНИЕ 1
     НАШИ АТЛАНТИЧЕСКИЕ ПРЕДКИ 3
     ПЕРЕХОД ЧЕТВЕРТОЙ КОРЕННОЙ РАСЫ В ПЯТУЮ 11
     ЛЕМУРИЙСКАЯ РАСА 16
     РАЗДЕЛЕНИЕ НА ДВА ПОЛА 23
     ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА ПЕРЕД РАЗДЕЛЕНИЕМ ПОЛОВ 29
     ГИПЕРБОРЕЙСКАЯ И ПОЛЯРНАЯ ЭПОХИ 34
     НАЧАЛО СОВРЕМЕННОЙ ЗЕМЛИ. 39
     ВЫХОЖДЕНИЕ СОЛНЦА 39
     ВЫХОЖДЕНИЕ ЛУНЫ 43
     ЧАСТЬ ВТОРАЯ 47
     НЕСКОЛЬКО НЕОБХОДИМЫХ ПОБОЧНЫХ ЗАМЕЧАНИЙ 47
     О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЗЕМЛИ 52
     ЗЕМЛЯ И ЕЕ БУДУЩЕЕ 56
     ЖИЗНЬ САТУРНА 61
     ЖИЗНЬ СОЛНЦА 65
     ЖИЗНЬ НА ЛУНЕ 70
     ЖИЗНЬ ЗЕМЛИ 76
     ЧЕТЫРЕХЧЛЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК ЗЕМЛИ 83

      * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *

          Вступление
          Наши атлантические предки
          Переход четвертой коренной расы в пятую
          Лемурийская раса
          Разделение на два пола
          Последние времена перед разделением полов
          Гиперборейская и полярная эпохи
          Начало современной земли. Выхождение Солнца
          Выхождение Луны

     ВСТУПЛЕНИЕ

     Человек  может  узнать  из  обычной   жизни   лишь   очень
незначительную  часть  того,  что человечество пережило в былые
времена. Исторические свидетельства проливают  свет  только  на
несколько   тысячелетии,   а   те   знания,  которые  нам  дают
археология, палеонтология и геология, весьма ограниченны.  И  к
этой  ограниченности  присоединяется еще недостоверность всего,
что построено  на  внешних  свидетельствах.  Достаточно  только
вспомнить,  как  менялся  образ того или иного, даже не слишком
отдаленного от нас события или  народа,  когда  бывали  найдены
новые  исторические  свидетельства.  Сравните описания одного и
того же явления, приводимые различными историками, и  вы  легко
убедитесь,  какая  здесь  шаткая  почва.  Все,  что принадлежит
внешнему  чувственному  миру,  подвластно  времени.   И   время
разрушает  то,  что  возникло  во  времени.  Внешняя же история
ограничена пределами только того, что сохранилось  во  времени.
Оставаясь   же  при  внешних  свидетельствах,  никто  не  может
утверждать, что сохранившееся  есть  в  то  же  время  и  самое
существенное.
     Но  все,  возникающее  во  времени,  имеет  свое  начало в
вечном. Вечное же недоступно чувственному  восприятию.  Однако,
человеку  открыты  пути  к  восприятию  вечного.  Он  может так
развить дремлющие в нем силы, что будет в состоянии познать это
вечное.  В  книге  "Как  достигнуть  познания  сверхчувственных
миров"  даны  указания относительно этого развития; в ней также
показано, что  на  известной  высокой  ступени  развития  своей
познавательной  способности человек может проникнуть и к вечным
первоисточникам преходящих  во  времени  вещей.  Когда  человек
таким  путем  расширяет  свою  способность  познания,  то он не
бывает больше ограничен в своем познании прошлого кругом  одних
только  внешних  свидетельств.  Тогда  он  начинает  видеть  ту
сторону событий, которая  недоступна  чувственному  восприятию,
то,  что  в них не может быть разрушено временем. Из преходящей
истории  он  проникает  в  непреходящую.  Правда,  эта  история
написана  иными  письменами,  чем  обыкновенная.  В  гносисе, в
теософии, она называетсй "Хроникой Акаши". На нашем языке можно
лили, дать слабое представление об этой "Хронике". Ибо наш язык
рассчитан на мир чувств, и то, что мы им обозначаем, тотчас  же
принимает    характер    этого    мира   чувств.   Поэтому   на
непосвященного, еще не убедившегося путем собственного опыта  в
действительном  существовании  особого  духовного  мира,  легко
можно произвести впечатление фантаста, если не хуже.
     Кто завоевал себе способность восприятия в духовном  мире,
тот  познает  там  протекшие  события  в их вечном аспекте. Они
стоят перед ним не как мертвые свидетельства истории, но полные
жизни.  Перед  ним  разыгрывается  некоторым  образом  то,  что
происходило раньше.
     Посвященные  в чтение этих живых письмен могут заглянуть в
гораздо более  отдаленное  прошлое,  нежели  какое  описано  во
внешней   истории;   и   пни   могут   также  --  на  основании
непосредстве