мы. Что это означает, прошу я схватить во взоре. Некий Дух
жил три года в теле Иисуса из Назарета, который проделал этот жизненный путь
на  Земле, без того, чтобы  иметь некую  земную Карму  в своей  Душе. С этим
завоевывают  все жизненные опыты  и переживания, которые  проделал  Христос,
некое совсем другое значение, чем опыты,  которые примерно проделывает некая
человеческая Душа. Страдаем мы, имеем мы этот или тот опыт, то знаем мы, что
страдание обосновано в Карме. Для Христос-Существа, однако, было это не так.
Он проделал некий трехлетний опыт, без того, чтобы его тяготила некая Карма.
Что было итак это для него? Страдание без Кармического смысла, действительно
незаслуженное  страдание,  незадолженное  страдание!  Пятое  Евангелие  есть
Антропософское Евангелие и показывает нам, что трехлетняя Христос-Жизнь есть
единственная  жизнь в  неком  человеческом  теле, которая  была  прожита без
Кармы, на которую понятие Карма в человеческом смысле не применимо.

     Но дальнейшие рассмотрения этого  Евангелия учат нас узнавать еще нечто
другое  об  этой  трехлетней  жизни.  Эта  целая трехлетняя жизнь на  Земле,
которую мы рассматривали как некую эмбриональную жизнь, каковая не порождала
также никакой Кармы, каковая  не  накладывала также никакого долга на  себя.
Была итак  на Земле прожита  трехлетняя жизнь,  которая была  обусловлена не
Кармой  и также не  порождала никакой  Кармы. Должно все эти понятия и идеи,
которые  с этим принимают, только принимать  в самом глубоком смысле и будут
завоевывать  некоторое  для некого правильного понимания этого чрезвычайного
события  Палестины,  которое  иначе  действительно  в  некоторых  отношениях
остается необъяснимым. Много должно совместно принести к его пониманию.  Ибо
что  вызвало оно за  всякие противоречащие себя объяснения, в каком  способе
оно было непонято! И однако-же как оно задействовало импульс  за импульсом в
развитии человечества! Берут эти вещи только не всегда в правильном глубоком
значении. Будут однажды говорить  об этих  вещах  совсем  по-другому,  когда
увидят его в своей колоссальной глубине, которую мы здесь наметили  тем, что
мы говорили о том,  что мы  здесь  имеем перед нами некую  трехлетнюю жизнь,
которая была прожита без Кармы.

     Как  бездумно   проходит  многократно  человек   мимо   вещей,  которые
собственно есть  глубоко  значимы.  Наверно некоторые из  вас  все-же  также
слышали нечто  о появившейся в 1863 году книге  „Жизнь Иисуса" Эрнеста
Ренан. Читают эту книгу,  без того, чтобы обратить  правильное  внимание  на
значимое этой книги. Наверное будут позднее люди удивляться, что нечисленные
люди  вплоть до сегодня  прочитали  эту книгу  без того,  чтобы ощутить, что
собственно    есть     особое,    достопримечательное    у    этой    книги.
Достопримечательное  у  этой  книги есть  то,  что  она  есть  нечто среднее
(Zwischending),  некое  смешение  некого  возвышенного  изложения  и  некого
бульварного  романа  (Hintertreppenromans).  Что  эти  две вещи  могли  быть
совместно смешаны, некое красивое  изложение и бульварная история, это будут
позднее рассматривать как  высшую странность.  Прочтите вы с этим  сознанием
однажды эту „Жизнь Иисуса" Эрнеста  Ренан, прочтите вы,  что он делает
из  Христоса,  который  для него  естественно главным образом  есть  Христос
Иисус.  Он  создает  некого   героя,  который  сперва  имеет  совсем  добрые
намерения,  который  есть  некий великий добродетель  человечества,  который
однако затем как бы был увлечен народным вдохновением  и уступает все больше
и больше  тому, что народ желает и  хочет,  что  он так  охотно слышит и так
охотно получает сказанным.

     В большом стиле применяет Эрнест Ренан то к Христосу, что часто в малом
стиле применяют  к нам.  Ибо  случается,  что  люди, когда  они видят  нечто
расширяющееся, как  например  Теософия, тогда упражняют на учителе следующую
критику:  Сначала  имел  он совсем  добрые  намерения, затем  приходят  злые
приверженцы,  которые ему льстят и  его портят.  Здесь  подпадает он ошибке,
чтобы  говорить  то,  что  слушатели  хотели  бы   охотно  слышать.   -  Так
обрабатывает   Ренан  Христоса-Жизнь.  Он  не   стесняется,  чтобы  изложить
воскресение Лазаря (Auferweckung des Lazarus) как некий род обмана,  который
Христос  позволяет совершить,  чтобы  здесь  было якобы  некое  агитационное
средство!  Через  это  вмешано  некое бульварно-романическое  в  возвышенные
изложения, которые  также содержатся в  этой книге. И своеобразное  есть то,
что собственно  некое  примерно здоровое  ощущение  -  ведь,  я скажу только
немного  -  должно  стать  отпугивающим, когда  изложенной  получается некая
мудрость,  которая  сначала  имеет  лучшие  намерения,  окончательно  однако
подпадает  народным  инстинктам и  позволяет совершить всякие  жульничества.
Ренан,  однако, чувствует  себя  вообще  не  испуганным  от этого,  но имеет
красивые слова, увлекающие слова для  этой личности. Забавно, не правда  ли!
Но это  есть  некий пример  того, как велика наклонность человеческих  Душ к
Христосу, совсем независимо от того, имеют ли они понимание для Христоса или
нет,  если они также  ничего не  понимают о  Христосе.  Это  может идти  так
далеко, что некий такой человек делает жизнь Христи неким бульварным романом
и  однако-же  находит восхищающие  слова не  достаточными, чтобы  направлять
людей на эту личность. Такие  вещи только  возможны  напротив некого  такого
существа, которое вступает так в Земное развитие,  как Христос-Существо. Ох,
было  бы  создано  много  Кармы за трехлетнюю жизнь  Христоса на Земле, если
Христос жил бы так, как излагает это Ренан.  Это, однако, будет распознано в
будущие дни, что  некое такое изложение просто должно разбиться,  потому что
будет распознано, что Христоса-Жизнь не  приносила с собой никакой  Кармы  и
также никакой не создавала. Это есть возвещение Пятого Евангелия.

     Это   было   итак  событие   у  Иордана,   которое  мы  обозначаем  как
Иоанново-Крещение,  нечто, что можно сравнить с  неким  зачатием  у  Земного
человека.  Пятое  Евангелие говорит  нам, что слова,  так как  они  стоят  в
Лука-Евангелии, есть некое правильное воспроизведение того, что  тогда могло
бы быть услышанным,  если некое развитое, ясновидческое сознание слушало  бы
Космическое выражение этой тайны, которая здесь исполнилась. Слова,  которые
звучали  вниз  с  Небес,   гласили  действительно:   „Это   есть   мой
много-любимый Сын, сегодня  я  его  зачал  (Das  ist mein vielgeliebte Sohn,
heute habe ich ihn gezeugt)" (#21). Это есть слова Лука-Евангелия и это есть
также  правильное  воспроизведение того, что  тогда свершилось:  порождение,
зачатие Христоса в Земном существе. Это исполнилось в Иордане.

     Пожелаем мы  однажды пока не взирать на  то, на  чью  личность снизошел
этот Дух Христоса  в Иоанново-Крещении. Мы  желаем  в следующие дни  об этом
говорить. Остановимся мы сегодня только на том, что приходил некий  Иисус из
Назарета,  который  дал  тело  Христос-Существу. Теперь,  говорит нам  Пятое
Евангелие  -  и  это  есть  что  мы  можем  читать  через  обращенный  назад
ясновидческий  взор  -  оно  не  полностью  было  связано с телом  Иисуса из
Назарета, что Христос-Существо с первого мгновения своего земного странствия
сначала имело только слабую связь с телом Иисуса из Назарета. Связь  была не
так,  как  у  обычного  человека телесного  и Души  есть,  так  что  таковая
полностью  живет в теле, но так,  что каждое  время, например когда это было
необходимо,  Христос-Существо  опять-таки  могло  покинуть  тело  Иисуса  из
Назарета. И в  то время, как  тело  Иисуса из  Назарета было  где-нибудь как
спящим, проделывало  Христос-Существо Духовно  путь сюда или  туда, где  это
именно прямо было необходимо.

     Пятое  Евангелие показывает нам, что не всегда,  когда Христос-Существо
являлось Апостолам, также  было при  этом тело  Иисуса  из  Назарета, но что
часто  дело   исполнялось  так,  что  тело  Иисуса  из  Назарета  оставалось
где-нибудь и  только Дух, именно Христос-Дух, являлся Апостолам. Но он тогда
являлся  так, что они  могли перепутать Духовное явление  с телом Иисуса  из
Назарета. Они замечали вполне некое различие, но различие было слишком мало,
чтобы  они его  всегда  отчетливо  замечали  бы.  В  четырех  Евангелиях  не
выступает это;  Пятое Евангелие  говорит  нам это ясно.  Апостолы  могли  не
всегда  отчетливо различать:  Теперь  имеем  мы Христоса  в  теле Иисуса  из
Назарета  перед  нами или  теперь имеем мы  Христоса  как  Духовное существо
единственно. Различие было не всегда ясным, они знали не всегда, был  ли это
один  или другой случай.  Они считали это явление - они размышляли  над этим
равно не  очень  много  -  сначала за Христоса  Иисуса,  это  называется  за
Христос-Духа, поскольку они его распознавали как такового в  теле  Иисуса из
Назарета. Но что мало-по-малу происходило  за  трехлетнюю Земную  жизнь, это
было,  что в извесной  мере за три года  Дух  связывался с  телом Иисуса  из
Назарета  все  теснее   и  теснее,  что  Христос-Существо   становилось  все
аналогичнее и  аналогичнее как эфирное  существо физическому  телу Иисуса из
Назарета.

     Заметьте  вы, как это здесь  опять  по-другому выступило в отношении на
Христос-Существе, чем при теле обычного человека. Если мы это желаем понять,
скажем мы правильно: Обычный человек есть Микрокосмос напротив Макрокосмосу,
некое  малое  отображение  целого Макрокосмоса,  ибо  то, что  выражается  в
физическом  теле  человека,  это отражает  великий  Космос.  Обратное есть у
Христос-Существа такой случай. Макрокосмическое Солнечное существо формирует
себя по облику человеческого  Микрокосмоса,  втискивает себя и сжимает себя,
спрессовывает себя все больше и больше совместно, так что оно становится все
аналогичнее человеческому Микрокосмосу. Прямо обратное есть здесь у обычного
человека такой случай.

     В начале Земной жизни Христоса,  сразу после  Крещения  в Иордане, была
связь с телом Иисуса  из  Назарета еще  наиболее слабой. Еще совсем вне тела
Иисуса из Назарета было  Христос-Существо. Здесь было то, что при странствии
вокруг по Земле Христос-Существо задействовало, еще совсем сверх-земное. Оно
исполняло исцеления,  которые должно исполнить  с  малой человеческой силой.
Оно  говорило  с   некой  проникновенностью  к  людям,  которая  была  некой
Божественной проникновенностью.  Христос-Существо, как  только завязав  само
себя   при   теле   Иисуса   из  Назарета,   действовало  как   сверх-земное
Христос-Существо. Но все больше  и  больше делало оно  себя аналогичнее телу
Иисуса из Назарета,  спрессовывало себя,  стягивало себя все больше и больше
совместно в  земные взаимосвязи внутрь и делало с  этим то, что  все  больше
исчезала Божественная  сила. Это все  проделывало Христос-Существо, тем  что
оно становилось аналогичнее телу Иисуса из Назарета, некое развитие, которое
в  известном отношении  было нисходящим развитием.  Христос-Существо  должно
было  чувствовать,  как  мощь и сила Бога  все  больше и  больше  исчезала в
аналогично-становлении   телу  Иисуса  из  Назарета.   Из  Бога   становился
мало-по-малу человек.

     Как некто, кто среди бесконечных мучений все больше и больше видит свое
тело   чахнущим,   так   видело   чахнущим   свое  Божественное   содержание
Христос-Существо, тем что оно все больше становилось аналогичнее как эфирное
существо земному телу  Иисуса из Назарета, вплоть до того,  как оно таковому
стало так аналогично, что  оно  могло чувствовать страх,  как некий человек.
Это есть  то,  что также  другие Евангелия  излагают при выхождении Христоса
Иисуса  со своими учениками  на  Елеонскую гору, где Христос-Существо в теле
Иисуса  из Назарета  имело на  лбу  пот от страха (AngstschweiЯ).  Это  было
очеловечевание,    все   более   человеко-и-человеко-становление   Христоса,
анологичнивание телу Иисуса из Назарета. В  той же самой мере, в которой это
эфирное Христос-Существо  становилось аналогичнее телу Иисуса из Назарета, в
той  же  самой  мере становился Христос  человеком.  У  него чахли  Духовные
чудо-силы  Бога.   И  здесь   видим  мы  целый  страдный-путь  (Passionsweg)
Христос-Существа,  который начался с  того  временного пункта, как он вскоре
после  Иоанново-Крещения в Иордане пришел,  где он исцелял больных и изгонял
демонов через  свои  Божественные силы,  где  пораженные  люди,  которые это
видели, что  мог Христос, говорили:  Это еще никогда некое существо на Земле
не исполняло.  -  Это было время, в  которое  Христос-Существо еще было мало
аналогичным телу Иисуса из Назарета. С этого поражающего ажиотажа (Aufsehen)
находящихся вокруг почитателей протягивается в три года путь вплоть до туда,
где Христос-Существо стало так аналогичным телу Иисуса из Назарета,  что оно
в этом чахнущем теле Иисуса  из Назарета, которому оно стало аналогичным, не
могло более отвечать  на вопросы Пилата (Pilatus), Ирода  (Herodes)  и Каифа
(Kaiphas). Так  аналогичным стало оно  телу  Иисуса из  Назарета, все  более
слабее и слабее становящимся, все более чахлым  и чахлым становящимся телом,
что на вопрос: Сказал ты, что ты храм разрушишь и в три дня опять выстроишь?
- из  ветхого  тела Иисуса из Назарета  Христос-Существо более не говорило и
оставалось немым  перед  первосвященником Иудеев,  что оно  оставалось немым
перед Пилатом, который спрашивал: Сказал ты, ты есть царь Иудеев? -  Это был
страдный путь от Крещения в Иордане вплоть до немощности (Machtlosigkeit). И
вскоре  после  этого  стояла  пораженная  толпа,  которая поражалась  прежде
сверх-земным чудо-силам Христос-Существа,  более не восхищаясь вокруг  него,
но стояла перед крестом,  глумясь над немощью (Ohnmacht)  Бога, который стал
человеком, со словами: Есть ты некий Бог, так сойди вниз. Ты другим помогал,
теперь помоги себе самому! - От Божественной полноты мощи (Machfьlle) вплоть
до немощности, это был  страдный-путь Бога. Путь бесконечного страдания для,
человеком  ставшего  Бога,  к  которому  пришло  вдобавок  то страдание  над
человечеством,  которое себя так  далеко принесло,  как  оно именно  было ко
времени Мистерии Голгофы.  И это было ко  времени высокого интеллектуального
развития человечества, как это было вчера намечено.

     Это  боль-страдание, однако, родило тот  Дух,  который  был  излит  при
празднике  Пятидесятницы на  Апостолов.  Из этой  боли  рождена  все-царящая
Любовь, которая снизошла при Крещении в Иордане из вне-земных, Небесных сфер
внутрь  в  земную  сферу,  которая стала аналогичным  человеку,  аналогичным
некому  человеческому  телу,  и  которая  проделала  бесконечное  страдание,
которое  не  может  помыслить  себе никакое  человеческое мышление,  которая
проделала  мгновение высшей,  Божественной немощи, чтобы родить тот Импульс,
который  мы   затем   знаем   как  Христос-Импульс  в   дальнейшей  эволюции
человечества.

     Это  есть вещи, которые мы  должны схватить во  взоре, если  мы  желаем
понять глубокий смысл, целое значение Христос-Импульса, как оно должно будет
быть понято  внутрь в  будущее человечества, что  будет нужно  человеческому
будущему, чтобы на своем культурном пути, пути развития идти дальше.
        "Христиания (Осло), Четвертый доклад, 5 Октября 1913"

     Некий  род успокоения, если я  вообще дойду до того, чтобы говорить  об
этом, о чем как принадлежащем Пятому Евангелию сегодня должно быть говорено,
дает  в  известной  мере  окончание  Иоанна-Евангелия.  Мы  вспоминаем   это
окончание, где здесь стоит, что ведь в Евангелиях никоим образом  не описать
все события, которые свершились вокруг Христоса Иисуса. Ибо желали бы тогда,
так  стоит это  здесь,  описать  все, то Мир не мог бы предъявить достаточно
книг, чтобы все это охватить. Так итак не сможет быть усомнено одно: что вне
того, что было описано  в четырех Евангелиях,  еще  многое другое может быть
свершенным. Чтобы сделать себя понятным  в отношении всего того, что я прямо
в  этом цикле докладов желаю  дать  из Пятого  Евангелия, хотел бы я сегодня
начать с  рассказов  из жизни Иисуса  из Назарета и именно  приблизительно с
того временного пункта, на который мы ведь уже указывали при других поводах,
где малые части из Пятого Евангелия уже были сообщены.

     Приблизительно  с  двенадцатого  года  Иисуса  из  Назарета хотел бы  я
сегодня некоторое рассказать. Это был, как  вы знаете,  тот год, в котором Я
Заратустры (Zarathustra), которое было воплощено в одном из Иисус-мальчиков,
которые  в  тогдашнее  время родились и чье происхождение  описывает  Матфей
(Matthдus), перешло через Мистический акт в  другого Иисус-мальчика,  в того
Иисус-мальчика, который особенно в начале Лука-Евангелия излагается. Так что
мы  итак  начинаем с нашим рассказыванием  с того  года  в  жизни  Иисуса из
Назарета, в котором этот Иисус Лука-Евангелия принял Я Заратустры. Мы знаем,
что отмечается в  Евангелии  это мгновение в  жизни Иисуса из Назарета через
рассказывание,  что  Иисус-мальчик  Лука-Евангелия  был потерян  в поездке в
Иерусалим на праздник и, как  он был опять найден, оказалось, что он в храме
у Иерусалима сидел посреди ученых  писаний  (Schriftgelehrten)  и  вызывал у
таковых и  у родителей пораженность через могучие ответы,  которые он давал.
Мы знаем однако-же, эти значимые, могучие  ответы  приходили  оттого,  что Я
Заратустры  действительно  теперь  вынырнуло  и  из  глубокого  переполнения
воспоминания  своего существа  действовало  из  этой Души, так что Иисус  из
Назарета тогда мог давать те все неожиданные ответы. Мы знаем также, что обе
семьи  через  смерть Натанической матери с одной  стороны и  Саломонического
отца с другой стороны совместно сошлись  и отныне  образовали одну  семью, и
что  тот с Я  Заратустры оплодотворенный  Иисус-мальчик  выростал в  ставшей
общей семье.

     Это  было  однако  теперь  -  так  позволяет  себя  это  распознать  из
содержания  Пятого  Евангелия - некое  совсем особенное, достопримечательное
выростание в следующие годы. Прежде всего ведь ближайшее окружение Иисуса из
Назарета получило  некое  большое, могучее мнение о  нем,  именно  через  то
событие в  храме, через те могучие ответы, которые он давал ученым  писаний.
Ближайшее окружение  видело так сказать  приходящего  ученого писаний в нем,
оно видело  вырастающим в нем того, кто  достигнет некой  высокой, особенной
ступени наученности писаниям. С  большими,  колоссальными надеждами носилось
окружение Иисуса из Назарета. Начали так сказать улавливать каждое  слово от
него.  При  этом становился он,  не смотря  на то, что формально  (fцrmlich)
охотились за  тем, чтобы уловить каждое слово, все молчаливее  и молчаливее.
Он стал так молчалив, что это было  в  высшей степени часто несимпатично его
окружению. Он,  однако,  боролся  в  своем Внутреннем, боролся некой могучей
борьбой,  некой   борьбой,  которая  выпала  в  это   его  Внутреннее  между
двенадцатым и восемьнадцатым годом его жизни. Это было действительно нечто в
его Душе, как некое восхождение  внутренне лежащих сокровищ мудрости, нечто,
как  если  осветилось  в  форме иудейской  учености,  солнце  бывшего  света
Заратустра-Мудрости (Zarathustra-Weisheitslichtes).

     Прежде всего внешне-выразилось это так, как если этот отрок в тончайшем
способе все,  что  многочисленные ученые писаний, которые  приходили в  дом,
говорили, с  большой  внимательностью должен  был принять и как через  некий
Духовный дар  везде  знал,  чтобы  дать, ответ.  Так  поражал он  также  еще
сначала, дома  в Назарете тех, которые  как ученые писаний здесь являлись  и
ему как чудо-ребенку поражались. Затем, однако, становился он все молчаливее
и молчаливее  и слушал  только  еще молча то,  что говорили другие. При этом
восходили ему, однако, всегда великие идеи, нраво-изречения (Sittensprьche),
именно значимые, моральные импульсы в те годы в