а, опять ощутить в себе, тем больше проникают в такие тайны.

     Что отныне  наступает  в  этом  Иисусе-мальчике  - я  не  нуждаюсь  это
излагать,  об  этом  было  часто говорено -  что через  Иоанново-Крещение  в
Иордане  в  три  оболочки  Иисуса  из  Назарета,  после  того как  они  были
про-одухотворены  через жизнь Заратустра-Я в них, вступило Христос-Существо,
итак  некое  существо  снизошло  из  области  Духовного  мира  и  это  имело
дальнейшую судьбу, теперь насквозь через три года быть в неком  человеческом
теле,  быть  завязанном на неком человеческом теле.  Важным есть это, что мы
делаем себе  ясным,  что  это  собственно  есть  за  некий факт. Ибо, беря в
основании,  различается этот  факт совсем значительно от всех  других фактов
Земного развития. И  в момент, где мы подступаем к событию, через которое  в
оболочки  Иисуса из  Назарета  вселилось Христос-Существо,  подступаем  мы к
нечто, что собственно не есть  более только некое человеческое  дело Земного
развития. Это должно также однажды сделать себе ясным.

     Можно  рассматривать  это  дело  с  человеческой  точки  зрения.  Тогда
говорят: Существовал однажды некий человек, как мы его излагали.  Он  принял
Христос-Существо,  Христос-Импульс.  -  Но  можно вещь  также  рассматривать
совсем  по-другому, хотя рассмотрения, которые  имеют  при  этом установить,
должны  очень  скудно  протекать  на представлениях; это  однако, ничего. Мы
будем  способны  после нашего  Духо-научного  подготовления  нечто  при этом
мыслить.

     Предположим однажды,  мы сидели  бы  в  совете  людей  не  как  люди  и
рассматривали Мистерию Голгофы, но  мы сидели  бы  в совете высших Иерархий,
как  некое  существо  высших  Иерархий и  рассматривали Мистерию Голгофы.  В
Духовном отношении такое  изменение  точки  зрения  полностью  возможно. Это
позволяет  сравнить  себя примерно с этим: Когда мы  имеем  некую гору перед
собой, на средней высоте которой лежит  некий поселок, можно видеть  поселок
снизу,  можно,  однако,  рассматривать  его  с  вершины   горы.  Это  совсем
естественно, что в большинстве Мистерию Голгофы рассматривают с человеческой
отправной  точки.  Можно,  однако,  также  однажды  взойти  в  сферу  высших
Иерархий. Как  говорили бы тогда о Мистерии  Голгофы?  Тогда  должно было бы
сказать:  Как Земля начала со  своим развитием,  здесь имели существа высших
Иерархий  с  людьми  определенные  намерения.  Они  желали  земное  развитие
направлять определенным  способом.  Но в это пред-видящее управление  земных
дел человечества  вмешался  сначала Люцифер. Здесь,  итак, смотрят как некое
существо высших Иерархий  на Земное развитие вниз,  как человеческие  судьбы
желают  направлять  -  здесь  изменяет Люцифер  направление  этого развития,
которое желали направить в другой форме.

     Теперь смотрят далее вниз  на эволюцию человечества и говорят себе:  Не
все, что  здесь совершается внизу, совершается через нас.  Здесь продолжающе
вмешивается  Люцифер. Через  то, что Люцифер вмешался и  позднее  также  еще
пришел Ариман вдобавок, есть напротив деяниям высших Иерархий  некий  чуждый
элемент в  развитии человечества здесь внутри. Можно  это выразить  так, что
эти существа  высших  Иерархий говорили  себе:  Вплоть  до  некой  известной
степени  является земное поле  для  нас потерянным. Здесь есть внутри  силы,
которые это земное поле вместе с человеческими Душами удаляют от нас.

     Теперь,  совершается управление через высшие Иерархии так, что  таковые
ступенчато-образно,   по   своим   собственным  силам,  участвуют  при  этом
водительстве, прежде всего самые наинизшие. Дела Земного развития проводятся
так, что хотя высшие существа вплоть  вверх до наивысших деятельны, что они,
однако,  об известных делах  позволяют заботиться  через  своих  слуг, через
Ангелов, Архангелов и Архай-ев,  так что  прежде всего  таковые вторгаются в
эволюцию.

     Мы устанваливаем себя, так я говорил - само-разумеется во всем смирении
- в совет  высших Иерархий,  не в совет людей. Мы можем тогда сказать: Здесь
есть  наши  посланники, Ангелы,  Архангелы и  Архай-и;  они  могли  бы  наши
приказания так хорошо исполнить, если в земном поле не были бы внутри чуждые
силы. - И здесь выходит затем великий  совет Богов, который примерно ведет к
следующему  результату: Потому  что  мы не были в положении, чтобы  сдержать
Люцифера  и  Аримана от  земного  развития, через это потеряли  наши  слуги,
Ангелы,  Архангелы  и  Архай-и  возможность  чтобы  с  некого  определенного
временного пункта делать то, что должно было бы быть сделано в нашем смысле.
- И этот временной пункт был именно тот, в который выпала Мистерия Голгофы.

     Как этот  временной пункт надвинулся, должны были  Боги высших Иерархий
сказать:  Мы теряем  возможность, чтобы наши слуги вторгались в человеческие
Души. Через то,  что мы  не  могли сдержать Люцифера и  Аримана,  есть  мы в
состоянии вплоть  до этого временного пункта действовать через  наших  слуг.
Затем  возникают  в  человеческих Душах  силы,  которые не могут  более быть
дирижируемы Ангелами, Архангелами и Архай-ями.  Люди отпадают  от нас  через
силы Люцифера и Аримана.

     Это   было  действительно   -   если   нам  так  позволено   сказать  -
„настроение Небес", как приблизился  временной пункт, с которым  новое
время исчисляет  свое начало.  Что через их слуг  не могло  более достаточно
было заботиться для людей с некого определенного временного пункта, это было
великим „страхом" Богов. Вы не будете  недопонимать выражение,  ибо вы
подготовлены через  Духо-науку, что выражения получают некий другой смысл  и
ценность  ощущения, если их обслуживают  себя ими  для характеристики высших
Миров.

     Этот Божественный страх надвигался;  все мучительнее  и  мучительнее  и
мучительнее становился  он - если нам  так  позволено сказать  -  в Небесах.
Здесь возникло  решение, ниспослать  Солнечный Дух, пожертвовать им, тем что
сказали себе:  Он  должен впредь выбрать некий другой жребий,  чем сидеть  в
совете  Богов;  он  должен  втянуться   в   сценическое  место,   где  живут
человеческие  Души.  Вплоть  до теперь  жил он среди  нас, в  сферах  высших
Иерархий; теперь втягивается он через врата Иисуса в Земную ауру.

     Так  было  это в совете  Богов,  как  наступила  Мистерия Голгофы.  Так
выглядит  вещь  сверху.  Мы  имеем  поделать  итак  с  неким  делом,  Землей
руководящих Богов, не только с неким человеческим делом. Вещь может быть так
рассмотрена,  что  не  только  спрашивают себя: Что  должно  совершиться для
человечества, чтобы оно не потерялось на покатом пути? - но с другой стороны
могло  бы  быть так спрошено:  Что  имеют поделать Боги, чтобы создать некое
выравнивание для  того, что совершено  тем, что мы Люцифера и Аримана должны
допустить при Земной эволюции.

     И теперь можно создать  себе некое ощущение, что  Мистерия Голгофы есть
еще нечто  другое,  чем  некое голое земное  дело, что это  есть дело Богов,
некое  событие Божественного мира.  Истинно, значимее еще  чем  это было для
людей, что  они могли принять Христоса, было это для  Богов, что они  должны
отдать Христоса на Землю.

     И что есть собственно, беря в  основании, распознание Мистерии  Голгофы
еще  вне того, что здесь в ней можно распознать центральное событие Земли? -
Что тем, что смотрят на Мистерию Голгофы, видят ее как некое дело Богов; что
Боги  здесь открывают  некое Небесное  окно, что  они свои дела  проделывают
некое время  перед глазами людей и что человек может наблюдать при этом деле
Богов! Это должно  научиться  чувствовать  тем, что  взглядывают на Мистерию
Голгофы,  чтобы это есть так, как если ходили перед всегда закрытым Небесным
домом  и как если в этом пункте проходили мимо некого  окна и через это окно
позволительно взглянуть  на то,  что иначе всегда  было невидимым за стенами
места пребывания Богов.

     Так  чувствует  себя  также  в  благоговении   действительно  оккультно
ощущающий человек напротив  Мистерии Голгофы как  некто, кто крадется вокруг
некого дома, что повсюду закрыт, только угадывая, что происходит внутри. При
этом месте, однако,  есть некое окно, через которое он может быть свидетелем
некого малого отрезка того, что происходит внутри. Такое некое окно напротив
Духовному миру есть для людей  Мистерия Голгофы. Так  должно ощущать то, что
здесь совершилось, как Христос-Существо снизошел в тело или собственно в три
оболочки Иисуса  из  Назарета. Все глубже и глубже должны мы себя проникнуть
этой идеей, что мы есть наблюдатели  через Мистерию Голгофы  при  неком деле
Богов.

     Когда говорится о таких вещах,  должны  слова быть использованы  другим
способом, чем в обычной жизни. Должно говорить о нечто, как о „страхе"
„боязни" Богов  перед временным пунктом, который затем должен был быть
исполнен в Земной  эволюции с Мистерией  Голгофы.  Должно использовать слова
для священно-Духовного дела человечества в  пере-отчеканенном  способе.  Это
есть бесконечно легко для всех тех  в Мире,  которые только  слишком готовы,
чтобы из глупости,  из фривольности,  из тщеславия или  из других  оснований
унизить то, что  подразумевается в наисвятейшем  смысле. Нужно  ведь  делать
ничто другое, как что-нибудь, что отчеканено как слово, так перевернуть, как
желают  иметь  слово в  экзотерической  жизни.  И  имеют  возможность  в его
противоположности перевернуть  некую такую вещь,  которая  для  человеческой
Души является закругленной,  когда  она  высказывается только  из внутренней
необходимости, чтобы  возвестить истины Духовного  мира,  которые так тяжело
выхватываются  Душой.  Искажают   ее  тем,  что  находят   ее   насмешливой,
дьявольской, сатанической, когда в  Душе  наличествует должная фривольность,
должная  легкомысленность. Это в наше время только  слишком распространено в
Душах. И  только слишком узка бдительность тех, кто здесь должны бы охранять
сокровище священно-Духовных  истин, которые  в наше  настоящее  время должны
вселиться в сердца людей.

     Как велика  уютность, с которой  хотели бы приблизиться к  своему Духу!
Как часто должно  видеть достойное  плачевности! Когда  только некая малость
говорится из материализма  о Духе, то  объявляют  люди себя через это  легко
удовлетворенными, потому что они не должны при этом напрягаться, особенно не
должны напрягать свою  душевность (Gemьt). Должно чувствовать, как через то,
что  участвуют  при  священно-Духовном  рассмотрении  наисвященнейшего  дела
Земного развития, имеют некую ответственность  напротив Блага (Gut) сокровищ
знания, которые соотносят себя  на Духовный мир. Фривольность нашего времени
на этой области так велика  и принимает это  так легко. Вы  будете видеть ее
выныривающей здесь и там всегда опять, наверное однако в ее цельной мерзости
только  будете  замечать,  когда  вы  достаточно  бдительны  и  ваши  сердца
достаточно  воспламенены  для  наисвященнейшего  Духовных  истин.  Наверное,
можете вы  затем их  оценить  и через это  быть  хорошими стражами  Духовных
сокровищ, которые мы все совместно призваны охранять.

     Можно  некое так  серьезное слово наверное наилегчайше  говорить здесь,
где имеют указать на так нечто важное, как есть это: что Мистерия Голгофы не
только есть некое человеческое дело, но некое дело Богов  и что мы как через
некое  окно взглядываем в это дело  Богов.  Но прямо  то, что  совершается к
такой  характеристике, будет искажено  неким  таким способом, что я здесь об
этом  вообще  не хотел бы говорить. Затем, наверное,  придет  для  всех  вас
временной пункт,  где  вы должны  мысле-настроиться на истину,  что мы слова
должны  отчеканить  для  чувственного мира,  если  мы желаем их  применить к
сверх-чувственному Миру и что это есть легко тогда,  чтобы истолковать их  в
другом смысле.

     Популярное Христианство дало то,  что  я теперь отметил, словами:  Отец
пожертвовал  человечеству  своего  Сына! -  В этих словах отчеканенно  лежит
также  для человеческих сердец, которые желают чувствовать, в популяном роде
отмеченным то, о  чем в истинном смысле может быть сказано: Мистерия Голгофы
есть некое дело Богов!

     И если мы совместно  возьмем то,  что я высказал, то мы сможем получить
некое представление о том, что  я  привел  в факте, который мы описываем как
Иоанново-Крещение в Иордане.  За  ним  следовало  затем  то,  что ведь также
отмечено в Евангелиях: искушение. С лицезрительного пункта Акаша-Хроники  мы
примерно  скажем:  После  того,  как   Иисус  из  Назарета  принял  в   себя
Христос-Существо, должен  он был идти в одиночестве. И в одиночестве имел он
теперь визионарное  переживаение,  которое приблизительно  верно изложено  в
словах  ясновидческого  Евангелического  писателя.  Можно  высказать  это  в
аналогичном  способе;  должно   только  быть  равно   отмечено,  что  теперь
Христос-Существо  было  действительно  в  связи  с  тремя телами  Иисуса  из
Назарета.  Это  называется,  оно снизошло из Духовных высот  и  теперь  было
завязано  на способностях  трех  тел. Это  было бы,  итак, ложно, если некто
желал представить себе, что Христос теперь, потому что он все-же принадлежал
некому  высшему  Миру из которого он снизошел, мог  бы  равно  рассматривать
высший Мир, имел бы в него прозрение. Это есть не тот случай. Кто найдет это
непонятным, тот должен все-же обдумать,  что это называется, что  некто есть
некий ясновидящий. Кто есть некий ясновидящий? Вы все есть ясновидящие! Все!
Никто не есть здесь, кто не есть некий ясновидящий. Почему  не ясновидит он?
Потому что он не образовал  органы, чтобы  обслуживать  себя силами, которые
есть во всех людях. Дело идет не о том, что мы имеем способности,  но о том,
что мы их можем использовать.

     Христос-Существо  имело все возможные  способности, но в трех оболочках
Иисуса из Назарета имело оно  только те способности, которые соответствовали
трем оболочкам, трем телам Иисуса из Назарета. Отсюда, должно оно также быть
так сложно подготовленным, так как способности  этих  трех оболочек все-таки
были  высокими  способностями, которые больше  значат,  чем  соответствующие
способности всех других людей  на Земле. Но  Христос был завязан на них, так
истинно, как ваши ясновидческие способности завязаны на органах,  которые вы
имеете  и  только  еще  не  можете  использовать. Это  было  возможно  через
способности,  которые  оставила  Заратустра-Душа  в  трех  телах  Иисуса  из
Назарета,   чтобы   теперь   Христос   обслуживал  себя  этими   Заратустра-
способностями  в  их сверх-остатке  в  трех телах,  чтобы  сначала выступить
напротив  некому  существу,  которое всю  гордость, все  высокомерие,  какие
возможны  некой человеческой Душе, должно  было взбудоражить. Этому существу
выступил напротив Иисус из Назарета.

     В  это мгновение почувствовал он, что это  существо задействовало в нем
через свою внутреннюю  речь  видение: То,  что  в  Библии изложено  словами:
„Все  царства,  которые  ты  вокруг  тебя  видишь", это  были  царства
Духовного мира, „которые могут твоими быть, если ты меня как господина
этого  Мира  признаешь!".  Когда  приносят  это в  гордости,  высокомерии  к
наивысшему  и  с этой гордостью входят в Духовный мир, то  могут  в пределах
этого  Духовного  мира через  то, что  высокомерие затопляет  все, прийти  в
обладание  царства  Люцифера,  если  оставят  позади  все,  за   исключением
высокомерия. Только  как  человек,  не  являются для  этого  организованным;
выступили бы напротив некой ужасной судьбе.

     Перед  этой  возможностью был поставлен Иисус  из  Назарета.  И  теперь
вынырнули  в  его  Душе  два  образа:  один  образ,  который  соответствовал
переживанию, которое он  имел на пути к Иордану с человеком, которого я  вам
излагал вчера,  как Отчаявшийся.  И перед  Иисусом  из Назарета стоял  опять
облик, который  подступал к  Отчаявшимуся в сновидении. Этот  облик выглядел
опять как тот,  который  здесь  сказал:  Признай  меня как господина Мира. -
Затем распознал он также опять в  облике того,  кого он пред воротами Ессеев
видел как Люцифера. Через это  знал он теперь, что к нему говорил Люцифер, и
- он отразил его нападение назад. Он победил Люцифера.

     Здесь подступили две сущности в неком втором нападении к нему и то, что
он получил как  впечатление, соответствовало опять-таки приблизительно тому,
что излагается в Библии. Сказано было ему: Покажи все твое бесстрашие,  твою
крепость, что ты как человек можешь, тем что ты бросишься вниз с высот и  не
устрашишься перед повреждениями. -  В неком  таком случае должно пробудиться
всему в  силе сознания,  в  смелости,  которая человека  однако  также может
сделать  смело-вольным (mutwillig). Два облика стояли перед  ним. Через  то,
что Иисус имел  впечатление перед Ессевскими  воротами, это  были  Люцифер и
Ариман,  которые там  убегали прочь и  через то,  что он имел впечатление, в
котором  некий облик облачался как сущность, которая Прокаженному,  которого
он  встретил на пути к Иордану, показал себя как смерть, через это распознал
он теперь Люцифера и Аримана. Так  было опять пережито то, что он пережил на
том пути. Также эту атаку отразил он. Он победил Люцифера и Аримана!

     Здесь  подошел Ариман  еще раз. И теперь  было также то, что Ариман как
некий  род  искушения сказал  пред  Христом  Иисусом,  нечто, что  позволяет
воспроизвести себя со словами Библии: „Сделай,  чтобы эти камни  стали
хлебом, чтобы показать твою власть".  Но теперь было  это, что Христос Иисус
не  полностью мог дать ответ на то,  что  требовал Ариман.  Первое  и второе
нападение мог он  отбить: нападение одного Люцифера и  совместно  Люцифера и
Аримана, которые взаимо-сторонне  парализовывали себя. Но теперь  не  мог он
отбить  нападение Аримана.  Что так нападение Аримана не  могло быть  совсем
отбито,   это   сохранило   некое   значение   для   действенности    целого
Христос-Импульса на Земле.

     Я должен  уже в  некой примерно популярной, да почти тривиальной форме,
характеризовать то,  что это называется: Сделай эти камни  хлебом, чтобы они
стали пищей  для  людей. - Аримана, прежде  всего через действенность высших
Иерархий для остатка Земного развития вплоть до Вулкана, не выбить полностью
с поля.  Никогда не будет невозможным,  чтобы  победить внутреннее искушение
Люцифера   через   чисто  Духовное  усилие:  изнутри   восходящие   желания,
вожделения,   страсти,  что  восходит   при   гордости,  при  сверх-смелости
(Ьbermut). Люцифер позволяет,  если он один нападает  на  человека, победить
себя  через Духовное. Также  когда Люцифер  и Ариман,  оба  вместе,  изнутри
наружу нападают на человека, то победа позволяет достичь себя через Духовные
средства. Когда, однако, Ариман есть один, погружает он свою действенность в
материальное свершаемое Земной эволюции. Здесь его не совсем выбить из поля.
Ариман, Мефисто  (Mefisto), Маммон  (Mammon)  -  это покрывается ведь  этими
понятиями - они  вставлены в  деньгах, во всем том, что совместно связано  с
эгоизмом.  Тем, что всегда необходимо, что  человеческой жизни примешивается
нечто из того, что внешне есть  материалистично, должен  человек считаться с
Ариманом. Должен был  Христос  верно помочь человеку на  Земле, то должен он
был  позволить  быть  Ариману  действенным.  Ариман,   материальное,  должен
со(вместо)-действовать вплоть до окончания Земной  эволюции. Через  Христоса
должна была действенность  Аримана  оставаться непобежденной. Ариман был  не
полностью побежден. Христос должен позволить, чтобы биться с Ариманом вплоть
до конца Земного развития. Ариман должен был здесь остаться.

     То, что мы имеем во Внутреннем при  нападениях Люцифера, при нападениях
Люцифера и  Аримана  одновременно,  можем  мы  как люди  победить.  Битвы  в
материальном внешнем мире должны быть выдержаны вплоть до  окончания Земного
развития. Отсюда,  дол