асной  и
чудесной. Те, кто строили  ее,  были  знакомы  с  магией  и  не  боялись
использовать смертоносные заклинания.
   Когда он вернулся, Йофрид заканчивала возиться с  магическим  кругом.
Кинжал из небесного железа давно перекочевал к ней, и  при  помощи  него
девушка ловко изобразила на земле семиугольник, вписанный в  окружность.
Ее, в свою очередь, окружал поставленный на угол квадрат.
   Джоле смущенно топтался в стороне. На его  черном  лице  был  написан
страх.
   - Встань к нему, - приказала девушка, выслушав  Харальда,  и  тот  не
посмел ослушаться.
   Присев на корточки, Йофрид принялась грубыми линиями намечать символы
собственного заклинания.
   Она  не  собиралась  бороться  с  чудовищной  силой  древней   магии,
властвующей вокруг. Зачем плыть против течения, если можно пройти  вдоль
берега? Проще сделать нескольких человек невосприимчивыми к вредоносному
колдовству, чем пытаться уничтожить его целиком.
   Йофрид    несколько    раз     повторила     сообщенную     Харальдом
последовательность символов,  только  в  обратном  порядке,  а  в  самой
середке чертежа тремя линиями  изобразила  знак  Йохо,  символ  единства
жизни и  смерти.  Он  сразу  вспыхнул  темно-зеленым  пламенем,  которое
постепенно распространилось на весь рисунок.
   Магический огонь не опалял, не потрескивал,  как  живой,  малахитовые
языки медленно колебались в завораживающем  танце,  почти  невидимые  на
фоне окружающей зелени.
   - Идите сюда, - позвала девушка спутников.
   Харальд подошел спокойно, светлые глаза его с любопытством шарили  по
рисунку, в них стояла боль.
   "Он страдает оттого, что больше не способен видеть магию",  -  поняла
Йофрид,  и  острая  жалость  к  человеку,  некогда  бывшему  Владетелем,
кольнула сердце.
   Джоле медлил. До сих пор он не знал, что его спутница владеет магией,
а когда это открылось, то испугался. Любое чародейство противно Судьбе -
это он знал с детства  и  теперь  трусил,  опасаясь,  что  навеки  будет
проклят, если вступит в нарисованный на земле круг.
   Но удушье  сдавливало  грудь,  и  он  решился.  Сделал  шаг.  Щекотка
пробежала по телу, но ничего страшного не произошло.
   Йофрид повернулась к мужчинам  спиной  и  принялась  нараспев  читать
что-то, из чего Джоле не понимал ни единого слова. Он  стоял  и  дрожал,
мечтая, чтобы все поскорее закончилось.
   Очередной выкрик девушки оказался  столь  пронзителен,  что  от  него
зазвенело в ушах. Офирец невольно сморщился и тут же  замер,  пораженный
невероятным ощущением - внутри его тела, начиная с ног, распространялось
тепло. Точно  кто-то  насыпал  внутрь  полой  оболочки  из  кожи  сухого
хворосту и поднес к пяткам факел.
   Йофрид обернулась, созерцая результаты своего  труда.  Харальд  стоял
неподвижно, и по его бесстрастному лицу нельзя было понять, чувствует он
что-либо, хотя зеленое пламя охватило его с головы  до  ног.  Изумрудные
язычки бегали по коже, колыхались над головой.
   То же самое происходило с Джоле. Его лицо было  серым  (так  бледнеют
чернокожие - догадалась Йофрид), глаза невидяще  таращились  куда-то  за
спину девушки.
   Вспыхнул нестерпимым сиянием магический круг и тут же погас, исчезая.
Потух облизывающий людскую плоть огонь, оставив лишь легкое свечение над
головой мужчин.
   Йофрид знала, что такое же сияние висит и над ней.
   - Можно идти дальше,  -  уверенно  сказала  она,  ощущая,  как  легко
дышится теперь, как свободно ходит грудь.
   Харальд занял место во главе отряда. Пирамиды продолжали тянуться  по
сторонам, все менее и менее скрытые приметами  времени.  Примерно  через
версту серые плиты дороги выползли на поверхность, и теперь  шаги  глухо
отдавались в пространстве.
   Среди деревьев появились статуи. Такие огромные, что Харальд поначалу
принял их за изуродованные стволы. Лишь увидев у одного такого  "ствола"
два основания, подозрительно  похожих  на  ноги,  вздрогнул  и  поспешно
поднял глаза.
   На людей печально и строго смотрел пустыми глазницами высокий старик.
Странное одеяние складками ниспадало до колен,  а  в  лице  статуи  было
нечто  нечеловеческое.  Темный  камень  изваяния,   покрытый   вьюнками,
блестел, словно его только что обтесали.
   Дальше статуи  стали  встречаться  на  каждом  шагу.  Некоторые  были
прекрасны, точно мечта, другие внушали омерзение и ужас.  Прошли  группу
чудовищ, похожих на  исполинских  пауков,  а  еще  через  сотню  саженей
Харальд замер, не в силах сделать более ни шагу.
   Два изваяния, стоящих впереди, были сделаны из темно-багрового камня,
цвета спекшейся  крови.  Они  выглядели  древними,  их  покрывала  сетка
трещин, похожих на морщины, но ни единого зеленого побега не было  видно
на пурпурной поверхности.
   Однако  не  это  заставило  бывшего  Владетеля  замереть.  Он  словно
перенесся почти на тридцать лет назад, в недра ныне рухнувшего храма.  В
нос ударила сладкая вонь горелой плоти.
   Стоящая слева  от  дороги  фигура  имела  отчетливые  женские  формы.
Уродливые сосцы в изобилии украшали стройное, почти  человеческое  тело.
Восемь рук с самыми разными орудиями убийства - мечом, топором, копьем -
были угрожающе подняты. На свирепом лице  застыла  усмешка,  глаза  были
закрыты.
   Справа стоял мужчина. Огромный, почти до земли фаллос, не оставлял  в
этом сомнений. Ноги  его  были  коротки,  а  тело  перевито  чудовищными
мускулами. Голова была кабанья, зато рук имелось всего две. В них вместо
ожидаемой палицы или иного оружия лежала книга.  Узловатые,  как  корни,
пальцы держали огромный том бережно, даже нежно.
   Страх  сковал  члены,  Харальд  судорожно  сглотнул.  Сейчас,  сейчас
раздастся скрежет, каменные веки начнут подниматься, и откроются горящие
неистовым голубым пламенем глаза.
   Но было тихо, лишь верещала с вершины дерева какая-то птица.
   - Ты чего встал? - недовольно спросила из-за спины Йофрид.
   - Да так, ничего, - хриплым голосом ответил Харальд.
   Между статуями он прошел, вжав голову  в  плечи.  Казалось,  что  они
смотрят на него и взгляды давят, точно каменная плита.
   А еще через полверсты исчезли  деревья.  Лес  разбежался  в  стороны,
открыв обширное пространство, покрытое зданиями. Высокими и  маленькими,
изящными и уродливыми. Часть из них были  желтыми,  как  песок  пустыни,
иные - черными, иные сверкали белизной, а другие  было  трудно  заметить
из-за серого унылого цвета. Повсюду  в  беспорядке  стояли  статуи.  Все
вместе напоминало свалку гигантских игрушек.
   - Город! - сказала удивленно Йофрид.
   - Вы совершенно правы. -  Гортанный  сильный  голос  прозвучал  из-за
ближайшего изваяния. - Это именно город!
   Харальд поднял меч, услышал, как зашевелился за спиной Джоле.
   Из-за статуи вышел человек. Невысокий, широкоплечий, в темных одеждах
необычного покроя. На лице, изуродованном страшными  шрамами,  выделялся
изогнутый нос. Мрачным огнем горели темные глаза. Смуглая, но не черная,
как у офирцев, кожа блестела на солнце.
   Увидев оружие, он поморщился:
   - Вовсе не надо махать железом! Я не причиню вам вреда.
   - Кто ты? - спросил Харальд, не опуская тем не менее оружия.
   - Тот же, кто и ты! - Носатый рассмеялся, обнажив острые белые  зубы.
Но глаза его, два кружка темного пламени,  были  серьезны.  -  Я  житель
этого города. Зовут меня Ксайн.
   - Разве тут кто-то живет? - с недоверием поинтересовался Джоле.
   - Как видишь, - вновь  усмехнулся  носатый,  и  взгляд  его,  жгучий,
полный затаенной тоски, обратился на Харальда. - Я бы хотел поговорить с
тобой.
   - Почему именно со мной? И откуда ты знаешь северное наречие?
   - Я знаю много языков. - Ксайн раздраженно дернул щекой. - А с  тобой
буду разговаривать как равный с равным. Вели своим спутникам отойти!
   Харальд, не поворачиваясь к чужаку спиной, спросил тихо:
   - Что делать будем?
   - Не знаю, - проговорил Джоле. - Но этот... этот  нас  не  боится,  а
значит, неразумно на него бросаться с мечом.
   - Иди, поговори, - шепнула Йофрид. - Я чувствую, он  не  сделает  нам
ничего плохого. И он очень, - она запнулась, - похож на тебя...
   Шагнувший уже вперед Харальд едва не  остановился  от  изумления,  но
чужак ждал, сложив на груди мускулистые руки, и  расспрашивать  спутницу
было некогда.
   - Кто ты такой? - поинтересовался бывший Владетель, когда они  отошли
в сторону. - Ты человек?
   - Это сложный вопрос, - ответил Ксайн. Он  более  не  улыбался  и  не
смеялся. - С одной стороны, у меня красная кровь, я должен  есть  каждый
день, а если ты проткнешь меня мечом, то я умру. Но, с другой стороны, я
живу в этом городе почти пять сотен лет и не спешу стареть. Я ответил на
твой вопрос?
   -  Не  знаю,  -  пожал  плечами  Харальд.   Он   ощущал   непривычную
растерянность,  вспомнились  слова  Со-Вифеона:  "Там  теперь  царствуют
странные существа, не боги, не демоны, не ангелы".
   - Тогда позволь, я сам спрошу тебя,  -  сверкнули  глаза  на  смуглом
лице. - Что вам здесь нужно? Ты привел с собой мага, иначе бы те двое не
прошли. И зачем?
   - Где-то здесь должна быть  одна  вещь,  -  преодолевая  естественное
нежелание говорить, сказал Харальд. - Подвеска из зеленого металла...
   - Амулет Незримого? - Ксайн  отшатнулся,  глаза  его  расширились.  -
Зачем он тебе?
   - Нужен, - упрямо ответил Харальд и, поколебавшись, добавил:
   - Не для себя, для другого...
   Чужак смотрел на него внимательно, с прищуром.
   - Огонь в тебе еще не угас, - сказал он с тяжелым вздохом, в  котором
Харальду послышалась легкая зависть. - Амулет здесь.
   - Где он?
   - Вон там, - Ксайн поднял руку, указывая на белую  пирамиду,  стоящую
среди  черных  от  копоти  развалин.  На  солнце  она  сверкала,  словно
драгоценный камень. - Тебе нужно лишь пройти внутрь и взять его.
   - И ты не будешь мне мешать?
   - Зачем? - Ксайн изумленно вскинул  тонкие  брови.  -  Амулет  хорошо
защищен, и, кроме того, мы почти никогда не вмешиваемся...
   - Мы? - Харальд подозрительно поглядел на собеседника.  -  Ты  сказал
"мы"? Вас что, тут много?
   - Обитель Уставших немноголюдна. - Смуглый  говорил  медленно,  будто
отмеривая каждое слово. - Вполне вероятно, что ты когда-нибудь узнаешь о
том, кто в ней живет. Но не сейчас. Я думаю, что мы еще увидимся. Успеха
тебе...
   Переход к прощанию оказался столь  резким,  что  Харальд  растерялся.
Ксайн же сделал несколько шагов в сторону и пропал. Только что был  -  и
исчез, будто корова языком слизнула.
   Изумленно вскрикнул Джоле.
   - Куда он делся? - поинтересовалась рассерженно Йофрид.  -  Магии  не
применял, я бы обязательно заметила!
   Харальд повернулся к спутникам, вдруг  ощутив,  что  весь  мокрый  от
пота.
   - Мне нужно туда, -  проговорил  он,  показывая  на  белую  пирамиду.
Острой вершиной она смотрела  в  небо,  словно  наконечник  исполинского
копья в огромный голубой щит. - Там находится то, что мне нужно...
   - Я не пойду в этот город! - заявил Джоле, и  голос  его  стал  вдруг
тонким и пронзительным. - Он проклят! Клянусь  Судьбой,  я  в  жизни  не
боялся ничего, ни человека, ни зверя, ни стихии, но туда я не пойду!  От
этого места веет древней смертью, ведь не  зря  мои  предки  тысячелетия
назад бежали отсюда!
   - Хорошо, - ответил  спокойно  Харальд,  глядя  в  перекошенное  лицо
спутника. - Если это место тебе неприятно, возвращайся по дороге  и  жди
нас там, где начинаются пирамиды.
   Офирец опустил голову, словно  устыдившись  своего  поступка,  сказал
глухо:
   - Я буду ждать.
   Затем развернулся и зашагал по серым плитам на север.
   Харальд вопросительно посмотрел на Йофрид:
   - Ты-то хоть пойдешь со мной?
   - Да, - почему-то шепотом ответила она. - Этот город  полон  тайн,  и
мне хотелось бы посмотреть его. Узнать, когда он  был  построен,  отчего
люди бежали отсюда и кто тот... человек, который разговаривал с тобой?
   - Увы, - засмеялся бывший Владетель, - ни на один из твоих вопросов я
не знаю ответа. Так что пойдем.
   Они шагали по прямым улицам, и мелкие  камешки  хрустели  у  них  под
ногами. Лесу сюда хода не было. Вокруг высились здания.  Одни  выглядели
целыми, другие представляли собой развалины.  Ветер  скорбно  свистел  в
руинах, и горьким казался запах камня.
   - Тебе не кажется, что за нами наблюдают? -  спросила  Йофрид,  когда
они вышли на небольшую площадь. Несмотря на безлюдье, девушке  казалось,
что ей в затылок смотрят внимательные глаза.
   -  Мне  не  кажется,  -  ответил  бывший  Владетель,  оглядываясь,  и
поежился. - Я знаю об этом.
   Пошли дальше. Миновали квартал, в котором не было ни  единого  целого
здания, только груды закопченных развалин. Когда-то тут  бушевал  пожар,
не решившийся почему-то перекинуться на соседние улицы.
   Затем прошли мимо небольшого  замка,  стены  которого  украшали  семь
башен, каждая своего цвета: красная, оранжевая, желтая...  Будто  радуга
опустилась на землю и воплотилась в камень. На стенах не было  видно  ни
единого человека, но  мощные  ворота,  кованные  из  металла,  оказались
заперты, а ощущение  внимательного  взгляда  усилилось.  Когда  миновали
замок, Йофрид вздохнула с облегчением.
   Пирамида периодически скрывалась  за  другими  зданиями,  но  большую
часть времени ее вершина  маячила  впереди  подобно  застывшему  лунному
лучу.
   Они шли, пирамида приближалась, и Йофрид невольно  дивилась  размерам
города. До сих пор она считала огромным Тир, но тут, среди древних руин,
уместилось бы несколько таких.  Здания  тянулись  на  многие  версты,  и
некогда в них жили тысячи человек.
   Они прошли меж двумя серыми зданиями, похожими на  постаревших  рядом
супругов, и оказались на площади, вымощенной  белым  камнем.  Бугорчатая
ровная поверхность  тянулась,  чтобы  упереться  в  вырастающую  из  нее
пирамиду. Вблизи она оказалась не так велика, саженей пятьдесят.  Высоты
добавляло  ощущение  легкости,  устремленности  вверх  в  каждой  грани.
Казалось, что здание сейчас взлетит.
   Но чем ближе подходили они к пирамиде, чем больше Йофрид смотрела  на
нее, тем сильнее ее охватывал страх. Видимых причин бояться не было,  но
сердце стучало все  сильнее,  ноги  слабели  и  подкашивались,  а  мысли
путались.
   "Это магия, - попробовала она успокоить себя.  -  На  меня  действует
заклинание!" Но тут же устыдилась, поняв, что  пытается  обмануть  себя.
Никто не пробовал навести на путешественников чары, тихо  и  пусто  было
вокруг. Вот только девушка боялась. Все сильнее и сильнее.
   В пирамиде обнаружился вход. За  небольшим  портиком,  поддерживаемым
толстыми витыми колоннами темнело отверстие, ведущее  внутрь.  При  виде
его Йофрид с трудом сдержала дрожь.
   - Харальд! - позвала она трясущимися губами.
   - Что? - Он повернулся. В синих глазах стояла решимость, которая  тут
же сменилась беспокойством. - Что с тобой?
   - Я не могу, - почти прошептала она, чувствуя, что сейчас сорвется  с
места и побежит. Прочь от этого ужасного места! - Не пойду...  внутрь  с
тобой! Не могу...
   Она стыдилась признаться, что боится, но Харальд не стал  спрашивать,
в чем дело. Просто коротко кивнул:
   - Хорошо, я справлюсь сам.
   Йофрид повернулась спиной  к  проклятой  пирамиде,  и  страх  тут  же
ослабел. Она отошла и уселась прямо на мостовую, не заботясь  о  чистоте
одежды.
   Харальд, стоящий у самого  портика,  вытащил  меч.  Отточенная  сталь
сверкнула  на  солнце.  Повернувшись,   бывший   Владетель   отсалютовал
спутнице, решительно шагнул в  проем  между  колонн  и  исчез  в  темном
отверстии, будто в пасти огромного белого чудовища.
   Йофрид эта мысль не понравилась, и тут  же  она  остро  ощутила,  что
осталась одна.  Под  равнодушным  синим  небом,  среди  мертвого  чужого
города. И тогда страх вновь вцепился в нее.
 
Глава 11 
 
   В пути правителя сопровождают знаменосец, трое оруженосцев,
   пятеро слуг и воины числом не менее сотни.
   Торгрим Основатель. Статут "О правителе".
 
   Он  окунулся  во  тьму,  словно  в  стоячую  черную  воду.   Постоял,
вслушиваясь  в  собственное  дыхание  и  ожидая,  пока   глаза   немного
привыкнут. Мелькнула  запоздалая  мысль  о  том,  что  неплохо  бьшо  бы
захватить факел.
   Но мрак слегка рассеялся, и Харальд понял, что пока сможет обходиться
и без огня. Свет каким-то хитрым образом  проникал  внутрь  пирамиды,  и
прямой узкий коридор, идущий чуть вниз, был неплохо виден.
   Он пошел вперед, водя перед собой  лезвием  и  вглядываясь  в  пол  и
стены. Но никто не спешил нападать, и коридор не таил  в  себе  ловушек.
Ничего не проваливалось под ногами, с потолка не падали громадные плиты,
стремящиеся раздавить пришельца, и стрелы не  вылетали  из  отверстий  в
стене, чтобы пробить ему бок.
   Это вызывало  тревогу.  Ксайн  сказал,  что  амулет  хорошо  защищен.
Значит, будут препятствия, и такие, о  которых  он  и  представления  не
имеет.
   Ход  оборвался,  и  Харальд  вступил  в  обширное  помещение.  Что-то
клацнуло под ногой, и тотчас же глаза ослепли от яркого света.
   Вытерев слезы, Харальд огляделся. Он стоял посреди квадратного  зала,
на стенах которого пылали знакомые по Офиру масляные светильники.  Стены
украшала затейливая резьба - сплетающиеся ветви, фигуры чудных зверей  и
людей в необычных  одеждах.  Сверкали  яркие  краски,  рисунки  казались
живыми,  но  в  некоторых  местах  зияли  пятна  необработанной   стены.
Приглядевшись, Харальд понял, что это  сделано  осознанно.  Мастер  (или
мастера) специально останавливали резец, разрывая ткань изображения...
   "Амулет Незримого, - вспомнились слова Ксайна, и  по  спине  пробежал
холодок. - Неужели эти пятна изображают его хозяина?"
   В помещении оказалось девять дверей. Три  в  левой  стене,  три  -  в
правой, и три - напротив. Все одинаковые, из черного блестящего металла,
мощные и тяжелые.
   Вот и первое испытание. Открывшего не ту дверь,  скорее  всего,  ждет
смерть.
   Харальд постоял, пытаясь понять логику строителей пирамиды. Но ничего
не выходило, мысли метались, как головастики в пруду.
   Вытерев вспотевшую ладонь об одежду, он перехватил меч и направился к
ближайшей слева двери.
   Золотая ручка оказалась на ощупь просто ледяной. Она подалась  легко.
Дверь послушно отошла в сторону.
   За ней не было ничего. Черная пустота, в которую  не  проникал  свет,
идущий от масляных светильников. От нее шел ощутимый холод, как от глыбы
льда.
   Тьма мгновение помедлила,  а  потом  неспешно  потекла  через  порог.
Заструилась, как черный песок. Харальд попытался закрыть  дверь,  но  та
вдруг сделалась неимоверно тяжелой.
   Он отскочил.
   Мрак медленно расползался  по  полу,  точно  густая  жидкость.  Когда
коснулся ног, то кожа начала зудеть. "Когда он зальет  всю  комнату,  то
задушит меня", - понял Харальд.
   Бросил взгляд в сторону двери, через которую вошел.  Но  та  исчезла,
слилась со стеной. Там, где раньше был дверной проем, скакали на рогатых
конях всадники, догоняя распластавшегося в прыжке хищника.
   Выхода ему не оставили.
   Не обращая внимания на расползающуюся под  ногами  мерзость,  Харальд
бросился к противоположной двери. Распахнул ее и тут же оказался сбит  с
ног. Под низким потолком прогремел разъяренный рык. Откатился в сторону,
и острые когти вонзились в то место, где он только что  лежал.  Вскочил,
не обращая внимания  на  саднящие  на  груди  царапины.  Зверь,  стоящий
напротив, был  невелик,  с  крупную  собаку.  Голову  и  тело  покрывали
костяные щитки, топорщившиеся шипами и острыми  наростами,  вдоль  спины
тянулся зеленый гребень Будь  у  существа  хвост,  оно  походило  бы  на
ящерицу. Но его не  было.  Да  и  двигалась  тварь  куда  быстрее  любой
ящерицы.
   Зашипев, зверюга оскалила острые мелкие зубы и бросилась на человека.
   Харальд ударил, вложив в замах всю силу. Раздался костяной стук.  Меч
отскочил ото лба твари, словно от крепчайшего из доспехов,  а  сама  она
остановилась.
   Он ударил еще, острием целясь в горящий алым глаз. И попа