ты сам видел, зверей я не
боюсь. Отобьюсь и от волков  и  от  рыси  -  не  впервой.  Нет  тут  никакой
опасности и быть не может!
   - Пойдем в тепло, - проговорил Теневой,  глядя  ученику  прямо  в  глаза,
пристально и  серьезно.  -  А  то  простудишься  и  тогда  точно  никуда  не
двинешься.
   Харальд смутился и опустил взгляд.  Вдруг  стало  стыдно  за  собственную
вспышку, за то, что обнажил сокровенные мысли, пусть даже перед другом.
   Он оделся и зашагал вслед за наставником. На душе было  пасмурно,  словно
осенним вечером, и почему-то не хотелось никого видеть. Забиться куда-нибудь
в чащобу на неделю, на две...
   "Все, надоело мне это бездействие.  Хватит  сидеть  в  замке,  -  подумал
Харальд, буравя взглядом спину Берга. - Снегу уже достаточно, так что выхожу
завтра!"
 
*** 
 
   К Серебряной реке Харальд выбрался быстро. Едва  успел  разогреться,  как
лес оборвался и впереди появилось  русло,  затянутое  белой  паутиной  льда.
Здесь, в верховьях, река нисколько не походила на могучий поток,  на  берегу
которого стоит Бабиль. Обычная речушка  с  обрывистыми  берегами,  заросшими
густым лесом.
   Идти по ней было в  удовольствие.  Мешок  с  припасами  слегка  оттягивал
плечи, лыжи легко скользили по упругому, еще не изъеденному оттепелями льду,
морозный ветер бил в лицо, выжимая слезы.
   Когда Харальд спросил у Торгрима про дорогу,  тот  странно  усмехнулся  и
сказал после некоторого раздумья:
   - Иди по реке. Так ты легче всего доберешься до места.
   - А я не проскочу мимо развалин? - поинтересовался Харальд.
   - Нет, - ответил фон Жахх. - То место, где стоял замок  твоего  отца,  ты
точно не пропустишь, будь спокоен.
   И Харальд шел на север, преодолевая версту за верстой.
   Когда стемнело, река стала несколько уже. Звезды сияли в фиолетовом  небе
голубыми и белыми огоньками, мороз крепчал. Но Харальд не останавливался, не
замечая ничего необычного на берегах.
   Вдруг из-за поворота реки выскочил совершенно свободный от снега  круглый
холм. Юноша невольно загляделся и  едва  не  упал,  когда  лыжи  наехали  на
небольшую кочку.
   Харальд увидел остатки рва - старый, заплывший шрам на теле  земли.  А  в
пространстве, ограниченном этим шрамом, беспорядочной грудой высились  камни
- обломки, стен и башен.
   На  мгновение  Харальду  показалось,  что  над  развалинами   поднимается
призрачно-белое сияние, но, протерев глаза, он ничего не увидел и решил, что
ему примерещилось.
   Подробный осмотр руин отложил на утро.
   На ночевку расположился на самом краю свободного от  снега  пространства,
на берегу реки. Здесь было так же холодно, как и в  лесу,  и  юноша  не  мог
понять, почему на холме не лежит снег.
   Костер жадно трещал, пожирая ветви, и  облизывал  алыми  языками  толстую
лесину. Знал пламенный зверь, что грызть ему ствол до самого рассвета, и  не
спешил.
   Харальд неторопливо  поужинал  и  улегся  спать.  Его  сильно  беспокоило
ощущение настороженного взгляда, идущего от самих развалин, и несколько  раз
юноша вскидывался, всматриваясь во мрак на вершине холма. Но  там  все  было
тихо, без движения, и он  вновь  ложился.  Наконец  пришел  темный  сон  без
сновидений.
 
*** 
 
   Проснулся он от холода. Над землей змеился яркий морозный рассвет, костер
почти  прогорел,  только  угольки  слабо  потрескивали,  доживая   последние
мгновения.
   Харальд встал, подбросил сушняк, ощущая затылком все тот  же  напряженный
взгляд. Одеревеневшее за время сна тело слушалось с неохотой, а руки и  ноги
сгибались с некоторым трудом.
   Но когда солнце целиком  вылезло  из-за  горизонта  и  повисло  в  лазури
громадным желтым негреющим шаром, путешественник был  уже  бодр  и  готов  к
действию.
   Харальд повернулся к развалинам лицом, чего избегал со вчерашнего вечера,
и незримый взгляд словно спрятался. Усмехнувшись собственным  страхам  (ведь
некому тут смотреть, некому!), юноша двинулся туда, где полтора  десятилетия
назад стоял замок Белого Владетеля.
   И тут же замер, словно пораженный молнией.
   В расположении каменных обломков ему почудился странный  порядок.  Словно
кто-то, забавляясь, сложил из развалин некую сложную фигуру.
   На мгновение вновь примерещилось снежно-белое сверкание там, где  острыми
зубами возносились к небу руины донжона, и тут же Харальд с  ужасом  ощутил,
как его просто захлестывает ненависть. Что-то  внутри  него  ненавидело  это
место, сильно и бескомпромиссно.  Так  относятся  к  смертельному  врагу,  к
погибели которого стремятся всеми силами.
   Ненависть затапливала изнутри, словно обжигающе горячая жидкость, тошнота
подступила к горлу. Харальд  судорожно  вцепился  в  рукоять  меча,  который
непонятно зачем взял с собою - прикосновение к  холодному  металлу  принесло
облегчение.
   Он  вытащил  оружие  из  ножен  и  поднял  перед  собой.  Из   блистающей
поверхности на него глянул незнакомец с горящими  зеленым  огнем  глазами  и
совершенно белым, как пух лебедя, лицом.
   Отражение поплыло, лицо вдруг  изменилось,  стало  суровее,  старше.  Лоб
избороздили морщины, а глаза превратились в синие васильки. Харальд  ошалело
заморгал, пытаясь отвести взгляд от морока.
   Наваждение сгинуло, словно  его  и  не  было.  Харальд  смотрел  на  свое
отражение, самое обычное, которое не раз видел на поверхности воды. С трудом
отвел меч от лица и только тут почувствовал, как пот заливает глаза.
   Солнце поднялось, а на небе, пустынном  поутру,  появились  белые  полосы
облаков,  похожие  на  дым  от  исполинских  костров,  зажженных  где-то  за
горизонтом. Значит, юноша простоял, скованный неведомой силой, не один час.
   Ненависть никуда не исчезла, она свернулась в  клубок  где-то  в  глубине
души, и Харальд понял, что именно вызвало ее. Руины  замка  были  источником
магии, он ощутил это очень четко, хотя не очень понятно как.
   Можно было только догадываться, какой мощи заклинания были вложены в  это
строение, если через полтора десятка лет они еще живы и  действуют  даже  на
того, кто не имеет способностей к колдовству.
   Харальд вложил меч в ножны и, ежась на холодном ветру, полез  осматривать
развалины. Почудившийся ему в первый момент порядок он более не мог уловить,
перед ним были только  хаотично  наваленные  камни.  Обследовал  он  их  без
всякого плана.
   Осмотрел центральную башню, точнее то, что от нее осталось. Меж  каменных
зубцов высотой в сажень и толщиной в  пару  аршин  было  почему-то  особенно
холодно, и юноша поспешно покинул это место.
   Полазил еще немного, нашел следы раскопок. Кто-то побывал здесь,  хотя  и
давно, пытался докопаться до  уцелевших  подвалов  замка.  Но  по  неведомым
причинам бросил работу на полпути.
   Уходили отсюда в спешке. Харальд обнаружил брошенную  кирку  и  несколько
наконечников от стрел. Похоже было, что  здесь  кто-то  в  кого-то  стрелял.
Заинтересовавшись, юноша заглянул за осколок наружной стены, почти полностью
сохранившийся, и рука его невольно дернулась к мечу.
   У самой стены,  привалившись  к  ней  плечом,  сидел  человек.  Лицо  его
искажала жуткая ухмылка, а  вместо  глаз  чернели  провалы.  В  правой  руке
незнакомца был зажат меч, длинный, с изогнутым лезвием.
   Мертвец странным образом сохранился. Даже выражение  лица  сохранилось  -
маска дикого, невыносимого ужаса. Судя по отсутствию повреждений на теле, от
ужаса человек и умер.
   Пожав плечами, Харальд  вернулся  туда,  где  оставил  лыжи.  Его  упорно
преследовало видение мертвеца, навек обреченного  смотреть  на  мир  черными
дырами. Страшная смерть и жуткое посмертие. В глубине  души  юноши  возникла
уверенность,  что  человек  у  стены  в  некоторой  степени  жив,   способен
чувствовать  и  осознавать  себя.  От  подобных  мыслей  озноб  побежал   по
позвоночнику.
   Надев лыжи, Харальд спустился на лед реки. И тут же ощутил  внимательный,
настороженный взгляд, который так беспокоил  его  вечером.  В  нем  не  было
угрозы,  только  интерес,  точно  у  дикого  животного,  впервые  увидевшего
человека...
   Словно почувствовав этот взгляд, внутри зашевелилась ненависть, и в  этот
момент Харальд понял, что ненависть не совсем его, что отчасти она -  ЧУЖАЯ,
словно наведенная извне.
   И под ее влиянием он прошептал:
   - Да, я понял. Тут все сгубила магия. Здешняя ли, чужая - я не знаю, но я
отомщу. Клянусь своей жизнью...
   От развалин донесся  грохот.  Рухнул  казавшийся  прочным  обломок  стены
донжона. В воздух поднялось облако каменной пыли.
   Волной накатил озноб.
   Харальд поспешно отвернулся от страшного холма и побежал на юг.
   Взгляд в спину преследовал его не одну версту.
 
*** 
 
   Кружка в  руках  Харальда  слегка  подрагивала,  отчего  жидкость  в  ней
колыхалась, по мутной поверхности бегали крошечные волны.
   - Что это? - спросил он, подозрительно глядя на Берга.
   - Лекарство, - сурово ответил тот, исподтишка разглядывая ученика.  Поход
на север измучил его. Два дня назад юноша вышел к воротам замка  Жахх,  едва
переставляя ноги.
   Два дня  он  провалялся  в  бреду,  бормотал  странные  слова,  порывался
вскочить и куда-то бежать, выкрикивал  какие-то  имена,  а  затем  падал  на
постель и лежал с остановившимся взором.
   Очнулся он сегодня утром, слабый, как новорожденный котенок.
   - Лекарство это, - сурово наморщив лоб, повторил Теневой. - Так что  пей!
Тебе лучше станет!
   - Да? - Харальд еще раз покосился на наставника, подозревая, что питье  -
очередная шутка, и опорожнил кружку.
   Лицо его побагровело, затем сделалось синим, он сипло закашлялся.
   - Что это? - опять спросил Харальд, глядя на Берга круглыми  и  большими,
словно тарелки, глазами.
   - Травы на спирту, - ответил Берг, стараясь выглядеть невинно. - Или,  по
ученому говоря, настойка на самогоне! Сильная штука, до костей продирает!  Я
как выпил однажды, так час потом моргнуть не мог - так меня расперло!
   Харальд попытался прокашляться, затем припал к кувшину с водой. Кадык  на
его шее задергался. Лицо юноши постепенно приобретало нормальный цвет.
   - Да, - сказал он, оторвавшись от питья. - Хорошая вещь.
   Язык его слегка заплетался. Еще бы - принять на голодный  желудок  полную
кружку самогона!
   - Ты отдыхай пока, - проговорил Берг, поднимаясь. - Попозже тебе принесут
поесть, а вечером нас ждет к себе Торгрим.
 
*** 
 
   Родовитый фон Жахх был в хорошем настроении.  Это  Берг  заметил  еще  от
двери. На лице хозяина  замка  играла  веселая  улыбка,  морщины,  казалось,
немного разгладились.
   - Рад приветствовать вас, - сказал он, кивнув. - Садитесь.
   Теневой услышал, как вздохнул с облегчением Харальд. Он был еще  слаб,  и
путь до покоев Торгрима оказался для него нелегким.
   В комнате было жарко  натоплено,  однако  чувствовалась  идущая  от  окон
промозглая сырость. Второй день бушевала метель, пришедшая с севера вместе с
Харальдом. Задержись он ненадолго - непогода застала бы его в пути.
   Из-за стен доносился  рев  ветра,  упорно  пытающегося  повалить  донжон,
словно дерево.
   Отвлекшись,  Берг  пропустил  начало  разговора.  Когда  он  вынырнул  из
размышлений о погоде, Харальд уже отвечал фон Жахху:
   - Благодарю, я чувствую себя лучше.
   - Очень хорошо. - Родовитый благосклонно кивнул. -  Тогда  не  расскажешь
ли, как прошло твое путешествие?
   Берг подобрался. Ему тоже было интересно, что видел юноша.
   - Мне не о чем рассказывать.
   Теневой скорее почувствовал, чем увидел, как  напрягся  юноша.  Лицо  его
стало суровым и словно бы постарело сразу на десяток лет.
   - Я видел только  развалины,  -  проговорил  он  напряженно.  -  И  следы
раскопа: кто-то пытался добраться до подвалов. И еще там был труп.
   - Свежий? - вскинул брови Торгрим. А Берг  вдруг  понял:  "Харальд  видел
что-то еще, о чем не хочет говорить".
   - Нет, старый, - пожал плечами Харальд. - Но очень хорошо  сохранившийся.
А еще - на вершине холма, где стоит... стоял замок, не лежит снег. Совсем.
   - Не может быть! - вслух усомнился Теневой.
   - Может, - кивнул фон Жахх. - Об этом мне рассказывали. И это все, что ты
видел, Харальд?
   - Да, - твердо отозвался тот. - Все.
   - И тебя ничего не напугало? - Вопрос был задан вкрадчивым тоном, и  Берг
подумал, что родовитый знает о развалинах много больше, чем говорит.
   - Напугало, - спокойно ответил Харальд. - Но не то, что я  видел,  а  то,
что почувствовал.
   Торгрим, казалось, был ошеломлен таким ответом.  На  лице  его  появилось
удивленное выражение, словно у собаки, над которой издеваются, выдергивая  у
нее из-под носа кость.
   - Вот как, - проговорил он ошарашенно и  задал  не  тот  вопрос,  который
хотел:
   - И что ты собираешься делать дальше?
   - Не знаю. - На лице Харальда появилась растерянность.
   - До сих пор я помогал тебе. - Фон Жахх  встал  из-за  стола  и  принялся
ходить, заложив руки за спину. - В память о твоем отце,  который  много  для
меня сделал. Я поселил вас в замке, кормил и содержал.  Но  я  не  могу  это
делать вечно. Но и прогонять мне вас тоже не хочется. Вы оба опытные  воины,
могли бы мне пригодиться.
   - Служба? - спросил Теневой, стараясь, чтобы отвращение не слишком сильно
звучало в голосе. - Ты хочешь взять меня на службу, несмотря на то  чем  она
закончилась в прошлый раз?
   - Я не повторяю ошибок! - В голосе  Торгрима  лязгнул  металл,  он  резко
развернулся, и на опешившего Теневого  глянул  воин  и  полководец,  который
полтора десятилетия воюет с несколькими Владетелями. - На этот раз я  возьму
тебя помощником к Лоту - натаскивать молодняк! Это  ты  умеешь,  я  знаю.  Я
видел, как вы занимались.
   - А я? - спросил с какой-то детской обидой Харальд.
   - Пока тебе придется послужить рядовым воином, - сурово ответил фон Жахх.
- А там посмотрим. Есть у меня в отношении тебя планы. Согласны?
   - Да, - усмехнулся Теневой, хотя радости совсем не чувствовал. - До весны
протянем, а там посмотрим.
   Харальд промолчал.
 
*** 
 
   Взревели трубы, возвещая начало праздника  Середины  Зимы,  и  на  черном
словно ночь жеребце из ворот замка выехал родовитый Торгрим. Орлиная  голова
на щите хищно разевала клюв - Бергу вдруг послышался свирепый клекот.  Свита
хозяина замка была в черно-белых цветах сюзерена,  но  на  щите  каждый  нес
собственный герб, от смешения красок рябило в глазах.
   Спутники хозяина праздника замерли словно по команде на краю  очерченного
для состязаний поля, а фон Жахх выехал вперед и бросил  на  утоптанный  снег
латную перчатку. Собравшаяся толпа разразилась приветственными криками.
   На праздник прибыли вассалы с дружинами, а поглазеть на  зрелище  сошлись
жители близлежащих деревень. Задымили костры, поплыли запахи вареной требухи
и каши - пищи простонародья, а у охраны замка прибавилось дел.  Вдруг  какой
лиходей вздумает, пользуясь многолюдством, убить хозяина замка?
   Так что Берг смотрел на происходящее  на  поле  одним  глазом,  а  другим
обозревал толпу, выискивая признаки опасности. От участия в  состязаниях  он
отказался, буркнув: "Пускай мальчишки тешатся!" - И сам напросился в караул,
резонно рассудив, что охотников в этот день найдется немного.
   Вновь взревели трубы, за спиной Берга  ударили  в  снег  конские  копыта.
Потом  раздался  лязг  железа.  Теневой  невольно  поморщился,  но  даже  не
обернулся. Состязания родовитых, которые,  обрядившись  в  железо,  пытаются
свалить друг друга с коня длинными копьями, не для него.
   Раз за разом сшибались воины - проигравший летел с седла, победитель  под
крики зрителей объезжал поле боя, демонстрируя всем герб на щите, а Берг все
разглядывал простой народ, отпихивая тех, кто норовил пролезть  к  полю  для
ристаний.
   Объявили победителя. По рядам  прошло  волнение,  и  Теневой  понял,  что
сейчас начнется состязание для всех, кто умеет держать меч. Он знал,  что  в
этом состязании собирался участвовать Харальд, и, не сдержавшись, оглянулся.
   Герольды размечали площадку для боя, натягивая на колышки алую  ленту,  а
рядом толпились состязающиеся. Харальда  среди  них  не  обнаружилось.  Берг
удивленно поднял брови. Что могло помешать?
   Именно удивление и не  позволило  ему  заметить  подошедшего.  Когда  его
тронули за плечо, Теневой обернулся, схватившись  за  меч.  Встретившись  со
знакомым зеленым взглядом, он ограничился витиеватым ругательством.
   Харальд, из-за спины которого высовывался кончик лука, рассмеялся.
   - Ты чего не на поле? - спросил Берг.
   - Я лучше из лука постреляю, - махнул рукой юноша. - А то этим  турнирным
мечом только все руки отобьют, как потом целиться?  Да  и  там  один  парень
есть, здоровый такой, черный, на медведя похож. Я видел вчера, как он  мечом
работает - почти как ты. Так что у меня шансов нет.
   - Ну как знаешь, - усмехнулся Теневой. - Тогда принеси  мне  пива,  а  то
чего-то я замерз стоять.
   - Странный способ греться, - начал было Харальд,  но  смолк  под  грозным
взглядом наставника. Словно юла, он ввинтился в  толпу  и  вскоре  вернулся,
неся небольшой кувшин, из которого шел приятный аромат хмельного напитка.
   Выпив, Теневой приступил к несению службы  с  новым  рвением,  а  Харальд
встал рядом, вместе с толпой ахая, охая и восхищаясь.
   - Вот это удар!... О, здорово... Ну кто же так делает?.. А теперь  уходи,
в сторону, в сторону... Ну как же так!...
   Победил,  как  и  следовало  ожидать,   медведеобразный   здоровяк.   Под
восхищенный рев он гордо удалился. Начались состязания в броске копья.
   - Не хочешь? - поинтересовался Берг, зевнув. - Ты ж вроде это  оружие  за
последний месяц освоил?
   - Нет. - Харальд покраснел, словно девчонка на первом свидании. - Плохо я
копьем владею, куда мне...
   Так и простоял, красный, словно  вареный  рак,  пока  не  объявили  выход
лучников.
   - Пойду, - сказал он решительно, поправляя лук.
   - Покажи им всем! - Берг напутственно похлопал ученика по плечу.
   Желающих пострелять набралось предостаточно,  и  Берг  время  от  времени
оглядывался через плечо, пытаясь  рассмотреть,  как  там  идут  дела.  Кучка
претендентов на победу все уменьшалась,  но  неизменно  среди  них  мелькала
светлая голова Харальда. Юноша снял шапку, и волосы его на  солнце  сверкали
серебром.
   Обычную круглую мишень сменили  тонким  прутом,  и  тут  в  задних  рядах
зрителей началось какое-то движение. Берг нахмурился,  пытаясь  понять,  что
происходит, но в этот момент раздались испуганные  крики,  и  скопище  людей
подалось вперед, заставив Теневого отступить. Правее толпа даже прорвала ряд
охраны, так что Берг с десятком стражи  оказались  отрезаны  от  места,  где
находился Торгрим и его гости.
   - Лошади на коновязи взбесились, лошади! -  орал  кто-то,  и  ему  вторил
женский визг. Через головы было видно, как что-то большое и  темное  мечется
позади людей.
   Берг бросил взгляд в сторону фон Жахха и обомлел.  Недалеко  от  него  на
краю поля  для  состязаний  стоял  невысокий  коренастый  человек,  деловито
поднимая арбалет. Он ловко воспользовался тем, что внимание хозяина замка  и
тех, кто рядом, отвлеклось на беспорядок.
   Берг ощутил, как его обдало морозом, а приятное тепло  от  выпитого  пива
мгновенно улетучилось.
   Понимая, что не сможет пробиться сквозь толпу, Теневой завертел головой.
   - Харальд! - заорал он,  увидев  ученика,  который  растерянно  застыл  с
наложенной на тетиву стрелой.
   Ответом был недоуменный взгляд.
   Берг яростно махнул рукой  в  сторону  арбалетчика  и  завопил,  стараясь
перекричать всех:
   - Стреляй!
   Харальд дернулся, глянул в указанном направлении, а  далее  его  движения
стали столь быстрыми, что даже Бергу не удалось за всем уследить.
   Рывок, и юноша застыл, отставив ногу и натянув лук.
   Тренькнула тетива, и на место сорвавшейся с нее стрелы легла другая.
   Щелчок, и она тоже в полете.
   Это был великолепный выстрел.
   Арбалетчик не успел. В горле у него одна за другой оказались две  стрелы,
и он тяжело рухнул