и  только  пальцы  красноречиво
говорили о том, что тут что-то есть.
   Сосредоточившись, он еще  раз  ощупал  борозды.  Они  складывались  в
буквы, и в непростые - в знаки Истинного Алфавита, а те, в свою очередь,
образовали слова, целую фразу.
   Умно. Обычный человек, даже если и нащупает надпись, не  поймет,  что
написано, ведь Истинный Алфавит ведом только магам, да  и  то  не  всем.
Обычно им записывают заклинания, но иногда используют и  для  таких  вот
низменных целей.
   Надпись оказалась короткой и ясной: "Нажми последний знак".
   Харальд усмехнулся и надавил на символ  Колл,  похожий  по  форме  на
обычную галочку. Раздался громкий скрип, словно внутри  шкатулки  кто-то
открыл рассохшуюся дверь, и  серую  поверхность  по  периметру  рассекла
трещина.
   Он поднял крышку очень осторожно.
   Внутри оказался  бессмысленный  на  первый  взгляд  набор  предметов:
позеленевший от старости ключ,  кольцо  светлого  металла  с  невзрачным
серым камушком, плоская дощечка из мореного  дуба,  ожерелье  из  клыков
какого-то  зверя,  птичье  перо,  похожее  на  гусиное,   но   странного
зеленоватого оттенка.
   Харальд невольно извлек его первым, огладил рукой, ощущая шелковистое
прикосновение, полюбовался переливами света на блестящей поверхности.
   Предназначение пера он разгадать и не пытался - никаких  надписей  на
нем не было.
   Разочарованно  вздохнув,  взялся   за   невзрачное   колечко.   Когда
рассматривал  камушек,  то  в  одно  мгновение  показалось,  что   серая
поверхность исчезла, а под ней обнаружился внимательный глаз.
   Поворачивал кольцо так и сяк и вскоре поймал нужный  угол  освещения.
Желтый глаз недружелюбно смотрел из глубин камня, а черный зрачок в  нем
был вертикальным, птичьим.
   "Соколиный глаз! - подумал Харальд с восхищением.  -  Редкий  камень,
позволяющий видеть сокрытое!"
   Он  заметил,  что  внутренняя  поверхность  колечка   покрыта   рядом
символов. Развернул и, ощутив, что его с головой накрывает волна азарта,
принялся расшифровывать заклинание.
   Знаки Истинного Алфавита  нанесены  были  мелко,  и  вскоре  заболели
глаза, заныла неловко изогнутая  спина,  но  Харальд  упорно  пробирался
сквозь хитросплетение символов.
   А когда разобрал последний знак,  то  воздух,  скопившийся  в  груди,
вырвался полузадушенным всхлипом. Харальд едва не выронил кольцо  -  так
сильно тряслись пальцы.
   Он просто не мог поверить удаче! Колечко предназначалось как раз  для
того, чтобы  определять  людей,  потенциально  способных  к  колдовству!
Непонятно только, зачем Свенельд его сделал? Разве что для развлечения.
   Смирив волнение, он склонился к  кольцу,  чтобы  проверить  еще  раз.
Вдруг понял что-нибудь не правильно?
   Но проверка ничего не изменила. И второй и третий  раз  вышло  то  же
самое. Когда Харальд с облегченным  вздохом  откинулся  на  кровати,  то
обнаружил, что весь взмок от пота, а сердце скачет весенним зайцем.
   Ведь пользоваться амулетом подобного рода  может  кто  угодно,  а  не
только маг!
 
*** 
 
   Надев колечко, он выбрался из комнаты. Не знал, как будет действовать
талисман, а определить это надо как можно скорее. В общей зале оказалось
пусто, пахло жареным луком, а лицо хозяина выглядело так, словно  ему  с
утра наступили на ногу.
   На Харальда он взглянул, как на злейшего врага, но завтрак принес.
   С кухни, в которой скрылся хозяин,  доносились  громкие  раздраженные
голоса, грохот, словно там целенаправленно били глиняную посуду.
   От последнего удара здание ощутимо  содрогнулось,  и  в  залу  скорым
шагом вышла высокая пожилая женщина. Лицо ее пылало гневом, а губы  были
брезгливо поджаты.  Вслед  за  ней,  точно  провинившийся  пес,  семенил
хозяин.
   Но не это заставило Харальда забыть  о  еде  и  замереть  с  поднятой
ложкой.
   Над головой пожилой женщины, явственно различимый в полумраке,  парил
столб лазурного свечения. Словно прямо  из  макушки  истекал  призрачный
голубоватый туман и поднимался почти на аршин, постепенно растворяясь  в
воздухе.
   Женщина скорым шагом вышла во двор. Хозяин прошмыгнул вслед  за  ней,
но вскоре вернулся. На  лице  его  была  написана  злость,  смешанная  с
облегчением.
   - Эй, почтенный! - крикнул Харальд поспешно. - Принеси-ка мне пива!
   А  когда  хозяин  подошел,  неся   мокрую   деревянную   кружку,   он
поинтересовался осторожно:
   - Кто эта старая женщина?
   - Теща моя! - бросил хозяин зло, с грохотом водружая кружку на  стол.
Напиток возмущенно  булькнул,  а  пена,  похожая  на  плевок,  принялась
сползать по стенке. - Старая  дура!  Всегда  приходит,  чтобы  испортить
настроение! И делает это на редкость умело!  Чтоб  ее  вспучило,  старую
ведьму!
   - Почему ведьму? - с удивлением спросил Харальд.
   - А глаз у  нее  дурной,  -  проговорил  хозяин  с  сердцем.  -  Если
посмотрит на кого криво, то  все,  через  неделю  -  или  лишай  у  того
вскочит, или животная болезнь нападет!
   - Какая-какая?
   - Животная, - охотно пояснил хозяин. - Когда живот  болит  и  дрищешь
так, что демоны  в  обморок  падают.  Помню,  когда  я  только  с  женой
познакомился, то сразу мамане ее не по нраву пришелся! Ох и трепало меня
тогда...
   Но Харальд уже не слушал, мысли крутились, как мельничные жернова,  и
заглушали назойливое бормотание хозяина. Ясно, что склонная  к  раздорам
теща обладает магическим даром, который и проявляется  столь  неприятным
для окружающих образом. А синее свечение, висящее над ее головой, и есть
тот знак, который подает своему носителю колечко, изготовленное  некогда
Свенельдом.
   Осталось только найти человека с таким знаком, который бы  согласился
свой дар развивать.  При  одной  мысли,  что  учеником  может  оказаться
виденная только что старая карга, Харальда пробрала дрожь.
   С тещами не под силу сладить даже Владетелям!
 
*** 
 
   Верховный  жрец  отдавал  приказания  свистящим  шепотом,  и  младшие
служители Больного Бога повиновались беспрекословно. Каждый знал - таким
голосом вещает сам хозяин храма, властелин тысяч болезней.
   А ослушаться приказа божества - себе дороже!
   А Харальд Младший корчился внутри своего  тела,  будучи  не  в  силах
остановить шевелящиеся губы, из которых потоком лились слова.
   - Повелеваю вам, слуги мои, найти в городе Бабиль человека  по  имени
Харальд! -  По  склоненным  спинам  жрецов  прошло  шевеление,  по  залу
разнесся чуть слышный шорох. - Волосом он сед, росту  невысокого,  глаза
светлые. Хорошо владеет мечом, так что будьте осторожны! Идите, и  чтобы
завтра к вечеру этот человек был живым доставлен в храм!
   - А если городская стража будет препятствовать?  -  спросил  один  из
жрецов, самый смелый, с могучими плечами кузнеца.
   Бог, вопреки ожиданиям, не разгневался.
   - Скажите им, что  искомый  человек  совершил  святотатство  в  нашем
храме, - сказал он после некоторого размышления. - Идите!
   Переговариваясь,  жрецы  заспешили  к  выходу.  Почти  сразу  Харальд
ощутил, что способен управлять мышцами. Но легче не  стало,  ибо  внутри
головы зазвучал бесплотный голос, от которого зудело в ушах.
   "Глупый ты, - проговорил  он  мягко.  -  Думал,  что  сможешь  утаить
встречу с отцом от меня, бога? От твоего хозяина?"
   Харальд не ответил ничего.
   "Но я добр, я даже не послал тебя самого ловить его,  -  не  унимался
бог. - А ведь на такую приманку,  как  ты,  этот  маг  клюнул  бы.  -  В
бесплотном голосе послышалась ненависть:
   - Но ничего, когда он будет в моих  руках,  я  сполна  наслажусь  его
муками! С помощью ТВОИХ глаз!"
   "Он не маг!" - ответил Харальд про себя. К чужому присутствию  внутри
он так и не смог привыкнуть за все эти годы.
   "Не верю! - Больной Бог рассмеялся. - Маг теряет  способности  только
вместе с жизнью! Но вот где он прятался все эти годы - мне действительно
интересно".
   "Что же ты не войдешь прямо в его тело? - язвительно  поинтересовался
Харальд. - Не изнуришь его какой-нибудь мучительной болезнью?"
   Боль стегнула по телу,  волной  прокатилась  по  позвоночнику  -  бог
гневался. Голос его звучал, как шипение огромной разъяренной змеи:  "Как
и все маги, он скрыт от меня и неподвластен мне напрямую! Именно за  это
я так его и ненавижу..."
   Голос истончился, исчез, что-то холодное коснулась затылка, и Харальд
обнаружил, что остался один. Внутри  головы  было  пусто,  как  в  брюхе
нищего, а  чувствовал  верховный  жрец  себя  гнусно,  словно  вымазался
куриным пометом.
   Как всегда после общения с богом.
 
*** 
 
   Небо над городом раскинулось ослепительно синее, точно  его  вырезали
из огромного  сапфира.  Неудачными  сколами  смотрелись  редкие  перышки
облаков.  А  солнце  сияло,  точно  отверстие,  через   которое   льется
расплавленное золото.
   Но, несмотря на ясную погоду, было  по-майски  прохладно.  По  улицам
летал свирепый  ветер,  родившийся  где-то  на  вершинах  Северных  гор.
Яростно гудел в кронах деревьев, дышал  в  лицо  холодом,  рвал  с  плеч
плащи.
   Харальд бродил по улицам, цепко вглядываясь в лица встречных.  Искать
потенциального ученика лучше там, где людей больше всего. Лучшего места,
чем Бабиль, не найти.
   Чтобы обойти весь город, хорошему ходоку понадобится не один день, но
Харальд и не надеялся на  быстрый  успех.  Шел  не  торопясь,  время  от
времени заходил в лавки,  приценивался  к  узкогорлым  медным  кувшинам,
украшенным искусной чеканкой, что привезли с юга, к роскошным  коврам  с
Островов, которые собрали в себе все оттенки моря - от нежно-голубого до
густо-зеленого, почти черного.
   Перед глазами его  проходили  сотни  людей  -  высоких  и  маленьких,
жирных, как свиные колбасы, и худых,  точно  щепки,  молодых  и  старых.
Мелькали глаза: черные, желтые,  голубые,  серые  и  зеленые,  вились  и
торчали   прямо   волосы   самых   разных   цветов,   от   льняного   до
угольно-черного.
   Но знак более не встречался.
   Незаметно подкралась усталость, а вместе с ней и раздражение. Харальд
вдруг решил, что все напрасно, что во всем этом проклятом городе нет  ни
единого человека с магическим даром!
   Даже не зашел в таверну, как сначала собирался. Развернулся и  побрел
назад, к постоялому двору. И вдруг застыл, выпучив глаза.
   Навстречу, надменно выпятив подбородки, шествовали несколько роскошно
одетых мужчин. Расшитые золотом халаты сверкали  так,  что  глазам  было
больно, а на шапку каждого пошло столько белого полотна, что хватило  бы
одеть крестьянскую семью. На пальцах - перстни, в которых золота больше,
чем в казне иного владельца замка.
   Так одеваются только купцы, которые изредка  прибывают  с  обозами  с
дальнего юго-востока, откуда-то из-за степей. Товары, что они  привозят,
редки и стоят немалых денег.
   Но вовсе не сами купцы поразили Харальда. Видывал и не такое.  Просто
над передним из чужестранцев, колыхаясь,  возносился  столб  ярко-синего
свечения. Знак сильного магического таланта.
   Харальд поспешно отступил в сторону, давая дорогу.  Взглянул  в  лицо
отмеченного. Узкие, плотно сжатые губы, горбатый нос, похожий на клюв, и
острый, как у хищной птицы, взгляд из-под полуопущенных ресниц.
   Когда купец прошел, Харальд еще долго смотрел ему  вслед.  Такого  не
уговоришь, не убедишь, даже если удастся найти переводчика с их  чудного
наречия. Зачем ему становиться магом? У него и так есть все,  и  незачем
гнуть спину, осваивая сложное искусство.
   Понурившись, Харальд побрел  дальше.  Миновал  небольшую  площадь,  в
центре которой плескал фонтан. В одном из домов пристроилась пекарня, из
которой плыл такой аромат, что кишки заворчали и начали  бросаться  друг
на друга.
   Невесело усмехнувшись, Харальд свернул  в  проулок,  надеясь  срезать
путь. Дома тут стояли так тесно, что неба видно не было. Со всех  сторон
нависали серые стены.  Они  напомнили  Северные  горы,  где  встречаются
ущелья, в которых склоны точно такие же отвесные, но куда выше.
   Он улыбнулся собственным воспоминаниям, но вдруг  кто-то  крикнул  за
спиной:
   - Харальд, стой!
   Он невольно обернулся.
   Когда невысокий  мужчина  с  белыми,  словно  перья  луня,  волосами,
оглянулся на провокационный выкрик, то Эдред, младший жрец Владыки  Всех
Болезней, подумал, что сегодня хороший день. Как иначе оценить  то,  что
из сотен поимщиков, рассыпавшихся по  городу,  удача  улыбнулась  именно
ему?
   Он покрепче перехватил тяжелый  посох  (служителям  запрещено  носить
оружие) и рявкнул:
   - Вперед! Хватай его!
   Пятеро младших  жрецов,  отданных  Эдреду  в  подручные,  не  подвели
предводителя.  Дружно  затопали  башмаками   по   мощенной   булыжниками
мостовой.
   Седоголовый чужак быстро огляделся, на лице его появилось сомнение.
   "Не убежать тебе, старикан! - подумал злорадно Эдред. - Попался!"
   Но дед, вместо того чтобы впасть в панику или беспрекословно  сдаться
жрецам, преспокойно извлек из ножен  меч.  Тускло  сверкнуло  отточенное
лезвие.
   "Ничего себе!" - успел подумать Эдред и, не мешкая, обрушил дубину на
плечо седого. Она со свистом разрезала воздух и  ударила...  в  пустоту.
Жрец потерял равновесие и кубарем покатился по земле. Хрустнули, жалуясь
на жизнь, ребра.
   Кто-то орал над головой, слышался какой-то стук. Но он  вскоре  стих,
сменившись топотом.
   Эдред поспешно перевернулся на спину и сел. Перед его носом оказалось
острие меча, держал который седоголовый чужак. Лицо  его  было  злое,  а
глаза смотрели нехорошо, с прищуром.
   Эдред мгновенно облился потом снаружи и похолодел внутри.
   Проулок был пуст. Мостовую украшали  куски  жреческих  посохов  (если
честно, то боевых дубин). Перерублены  они  были  аккуратно,  на  ровных
срезах белело дерево.
   "А где остальные? - потрясенно подумал Эдред. - Неужели сбежали?"
   Он опасливо поглядел на седого.
   Тот растянул губы, обнажив острые  зубы,  похожие  на  волчьи.  Голос
оказался резким, скрипучим:
   - Кто велел меня схватить? Говори быстро, а не то насажу на меч,  как
куропатку!
   Эдред ощутил, как холодное острие коснулось кожи, заговорил торопливо
и сбивчиво:
   - Сам  верховный  жрец  приказал...  точнее,  бог  его  устами...  не
убивайте меня, я только выполнял...
   - Не суетись, - седой поморщился. - Сколько человек ищет?
   - Все жрецы, по всему городу! Скоро сообщат страже... что ты совершил
святотатство в храме!
   - Ясно.
   Седой вдруг вскинул меч. Эдред застыл, не понимая за что? Ведь он  же
честно рассказал все.
   Лезвие со свистом разрезало воздух, что-то ударило по  голове.  Перед
глазами сверкнула ослепительная вспышка, и,  прежде  чем  провалиться  в
беспамятство, жрец Больного Бога успел подумать: "Нет, сегодня не  самый
удачный день".
   Харальд брезгливо взглянул на лежащее тело, убрал меч, которым только
что огрел ретивого жреца плашмя по лбу. Пусть полежит, отдохнет.
   Оглянулся. Проулок безлюден, словно и не было  только  что  воплей  и
размахивания  оружием.  Ни  одно  окно  не  приоткрылось.   Даже   самые
любопытные затаились.
   Харальд поспешно зашагал к "Зеленой жабе".  Судя  по  тому,  что  его
разыскивают на улицах, они  не  знают,  где  он  остановился.  Постоялых
дворов в Бабиле  сотни,  и  чтобы  обойти  их  все,  потребуется  немало
времени.
   Он шел осторожно, постоянно оглядываясь. Когда впереди среди серых  и
коричневых одежд простых горожан мелькнули  белые  балахоны  жрецов,  то
поспешно свернул в ближайшую лавку.
   Она оказалась аптекой. Пришлось обсуждать с пожилым хозяином средства
от ревматизма. Харальд тряхнул стариной, вспомнил кое-что из  магических
методов исцеления.
   Когда ушел, то аптекарь поспешно извлек кусок пергамента  и  принялся
записывать рецепт, основой которого служил барсучий жир,  вытопленный  в
новолуние. Лицо старика было ошеломленным, и он время от  времени  качал
головой. Зрела догадка, кем мог быть странный  посетитель,  но  аптекарь
изо всех сил гнал ее прочь. Опасно в наше время даже думать о магах!
 
*** 
 
   До постоялого двора Харальд добрался без происшествий. Расплатился  с
хозяином, который с утра пострадал от тещи, и  поднялся  в  комнату,  за
вещами. Спешно покидал их в сумку, туго завязал ремешки.
   Когда спускался, услышал встревоженные голоса. Открыл дверь,  ведущую
с лестницы в главный зал, и тут же  замер  на  месте.  У  стойки,  почти
закрывая ее, стояли трое в белых  одеяниях.  На  подолах  виднелся  знак
Больного Бога - круг из двух спиралей, зеленой и черной.
   -  Что  вам  надо?  -  послышался  из-за  белых  спин   злой   голос,
принадлежащий, вне всяких сомнений, хозяину. - Мало того что  я  хожу  в
храм, так вы еще и сами заявились ко мне!
   -  Мы  хотим  знать,  -  кротко  ответил  один  из   жрецов,   -   не
останавливался ли у тебя мужчина по  имени  Харальд,  росту  невысокого,
седой...
   - Не знаю никакого Харальда! - рявкнул хозяин. Жрецам  не  повезло  -
владелец постоялого двора пребывал в исключительно дурном настроении.
   - Почтенный, ты, может быть, не понял, кто перед тобой?  -  В  голосе
жреца появились лязгающие нотки.
   Дослушивать беседу Харальд не  стал.  Запал  вскоре  пройдет,  хозяин
вспомнит, что у него живет худощавый седоголовый  мужчина  средних  лет,
неразговорчивый  и  странный.  До  того,  как  это  случится,  следовало
убраться с постоялого двора.
   Вышел  из  здания  через  черный  ход.  Прошел  мимо  кухни,   откуда
доносилось  аппетитное  шипение  и  бульканье,  миновал  выгребную  яму,
поморщившись от резкой вони. Бросил медную монетку мальчишке,  служащему
при конюшне:
   - Коня, живо!
   Отрок оказался расторопен. Мгновение - и вороной жеребец,  наследство
погибшего Свенельда, появился на дворе. Сытый, шерсть блестит,  но  явно
застоялся в темной конюшне.
   Ощутив на морде прикосновение свежего ветра, конь красиво изогнул шею
и  радостно  заржал.  Харальд  погладил  животное,   поспешно   прицепил
седельную сумку и поставил ногу  в  стремя.  За  спиной  раздался  скрип
открывшейся двери.
   - Вот он! - крикнул кто-то отчаянно. - Быстрее, уйдет!
   Харальд  вскочил  в  седло,  краем  глаза  заметил  мелькание   белых
балахонов. Почувствовав тычок каблуками, жеребец вновь заржал и рванул с
места так стремительно, что наездника мотнуло в седле.
   Он подтянулся, сел ровно.
   - Уходит, уходит! - верещал  кто-то.  -  Стреляй  в  коня,  иначе  не
догоним!
   Копыта грохотали, с визгом шарахнулась оказавшаяся на пути  служанка.
Но проклятые ворота, за  которыми  он  станет  недосягаем,  приближались
почему-то очень медленно.
   Донесся звучный хлопок, что-то свистнуло рядом.
   Пролетев мимо, стрела вонзилась в землю. Разочарованно затрясла белым
оперением. Из-за спины раздались вопли, полные досады.
   "Меньше бы молились, - подумал  Харальд  торжествующе.  -  Больше  бы
стреляли! Глядишь, и по коню не промазали бы!"
   В  самых  воротах  не  удержался,  придержал  скакуна.  Повернулся  и
издевательски помахал рукой.
 
*** 
 
   Под копытами вилась серая лента дороги. По  сторонам  тянулись  голые
черные поля, на которых деловитыми жуками  копошились  крестьяне.  Ветер
нес запахи вспаханной земли и лошадиного пота.
   Харальд пятый день как покинул Бабиль и ехал на север. В воротах  его
никто не задержал - не успели, скорее всего,  носители  белых  балахонов
перекрыть все выходы из города.
   Он опасался погони, но ее не было. То ли за пределами  города  власть
жрецов слишком слаба,  то  ли  нет  у  храма  людей,  способных  поймать
бывалого наемника. Даже  если  так,  то  деньги  точно  есть,  а  нанять
опытного охотника за беглецами - дело времени.
   Помня об этом, Харальд спешил. Селения старался объезжать, ночевал  в
лесу. На его счастье, погода стояла сухая.
   За  поворотом  появилась  большая  деревня.  При  виде   ее   Харальд
неожиданно вспомнил, что с самого Бабиля не пил пива,  возникло  желание
поесть горячего, выспаться в мягкой постели.
   Объезжать деревню совсем не  хотелось.  Ведь  он  отъ