Леей
 
   Вслед за осенью, что усыпала город  ворохами  бурых  листьев,  пришла
зима, обильно украшенная метелями, морозами и снегопадами. Харальд так и
жил в "Спившемся демоне" и потихоньку сходил с ума от скуки, ибо  делать
было совершенно нечего.
   Но ничто не вечно под солнцем, и время снегов закончилось, сменившись
бурным половодьем. Вместе с весной в Бабиль пришли странные  слухи:  что
восстали против Владетелей родовитые, отказались подчиняться  и  подняли
на сеньоров своих оружие. Случилось это на северо-востоке,  во  Владении
Хельги, и на западе, в землях Владетеля Свенельда.
   По рассказам выходило,  что  началась  настоящая  война,  кровавая  и
жестокая. Наемники слухам не верили,  но  вслед  за  сплетнями  в  город
явились вербовщики.
   Оплату Владетель Свенельд  обещал  немалую,  и  Харальд,  чьи  деньги
неотвратимо подходили к концу, с радостью записался. Таких,  как  он,  в
городе обнаружилось еще триста человек. О  том,  что  кто-то  из  друзей
может наняться на службу к противоположной стороне, Харальд  предпочитал
не думать.
   Наемники выехали из Бабиля в самом начале апреля, в разгар  половодья
Но медлить было нельзя, Владетель желал  как  можно  скорее  получить  в
распоряжение опытных воинов
   Вел отряд Сигмунд фон Закри, один из  родовитых,  что  остался  верен
сеньору.  Худой  и  тощий,  как  жердь,  он  так  и  лучился   сознанием
собственной значимости. Оруженосец все время таскал за Сигмундом  щит  с
гербом: алый медведь грозно рычал на золотом фоне, занося бердыш.
   Наемники за глаза прозвали фон Закри Шатуном, намекая  на  выдающуюся
худобу  и  дурной  нрав,  которыми  славится  поднявшийся   из   берлоги
косолапый.
   Две недели по расплывающимся от грязи дорогам, и наемники  прибыли  к
памятной  Харальду  резиденции  Владетеля.  Монотонность  пути  скрасила
только переправа через  Лесную,  буйную  по  весне.  В  клокочущей  воде
утонули несколько  обозных  лошадей,  и  даже  Сигмунд  потерял  обычный
надменный вид и снизошел до обыденных ругательств.
   Сам Свенельд прибывших не встретил, как Харальд и ожидал.  Их  просто
заселили в  военный  лагерь,  распределив  сотниками  и  десятниками  (а
кое-кого - и тысячниками) среди  простых  ратников.  Не  зря  вербовщики
лично беседовали с каждым из нанятых, выясняя опыт  и  умения.  Харальду
досталась  сотня  пеших  ратников,  что  еще   недавно   были   простыми
крестьянами.
   Два дня отвели на муштру. Сорвав голос и  исчерпав  запас  проклятий,
новоиспеченный сотник успел научить бывших селян правильно держать копья
и щиты - большего не сделал бы и самый  великий  полководец.  На  третий
день войско, размер которого Харальд определил тысяч  в  десять,  бодрым
маршем двинулось на запад, туда, где собирали отряды мятежные родовитые.
По каким-то причинам взбунтовалась именно  западная  часть  Владения.  С
холодком в животе подумал Харальд о том, что среди восставших могут быть
и его родственнички.
   Руководил армией фон Закри, и медведь с алебардой гордо реял  впереди
полков, подставляя ветру лобастую башку.
   На второй день марша, когда прошли всего-то  верст  двадцать,  пришел
приказ  остановиться.  По  рядам  зашептались,  что  впереди   обнаружен
неприятель.
   Слухи  подтвердились   приказами,   которые   начали   поступать   от
военачальника.  Войско  продвинулось  еще  немного   вперед   и   начало
разворачиваться поперек дороги,  на  черном  и  грязном,  словно  старый
половик, поле.
   - Что, драться будем? -  улучив  момент,  спросил  Харальд  у  своего
тысячника, вечно хмурого наемника по прозвищу Сломанный Ствол.
   - Драться, - повторил Ствол, скривившись, словно отхлебнул уксуса.  -
С этим сбродом вряд ли что получится! - Последовал раздраженный кивок  в
сторону копейщиков, спешно занимающих позицию. - Лучников нет, конницы -
всего две тысячи! И, что самое неприятное, магической поддержки никакой!
   Зло сплюнув, тысячник поехал дальше, а Харальд  в  глубоком  раздумье
вернулся к своим. Посредством пинков и зуботычин удалось выстроить некое
подобие стены щитов.
   Сотня Харальда волей случая оказалась в самом центре. Справа и  слева
стояли другие пешие сотни, на  флангах  Сигмунд  расположил  конницу.  В
резерве остался сам с небольшим отрядом личного войска.
   Впереди темнел лес, коричневой лентой в него  убегала  дорога.  Небо,
ослепительно голубое и жаркое, словно летом, изливало  на  солдат  ведра
зноя. Душные запахи витали над полем. Немного поколебавшись, Харальд дал
разрешение снять шлемы.
   Едва он это сделал, как от леса донесся звонкий голос трубы.  Харальд
разглядел искорки, потоком вытекающие  из  леса.  Сверкающим  половодьем
войско затопило  поле,  и  вскоре  напротив  солдат  Владетеля  оказался
противник. У него пехоты было мало, в основном конные отряды родовитых и
их ближней стражи.
   Вновь пропела труба, на этот раз за спиной Харальда. С  обеих  сторон
донесся  мощный  грохот  -  конница  фон  Закри  пошла  в  атаку.  Двумя
аккуратными потоками, намереваясь слиться впереди пехоты в один и  общим
клином ударить на врага.
   - Что он делает? - донесся сквозь шум крик Сломанного Ствола. - Он же
угробит всех нас!
   Солдаты Харальда, вытянув шеи, силились  разглядеть,  что  происходит
впереди. Но видеть они могли только разномастные конские задницы и спины
замыкающих воинов.
   Сквозь топот пробился новый звук - слитные и резкие хлопки. "Бьют  из
луков! По нашим!" - с холодком в груди подумал Харальд.  Он  первый  раз
был в масштабном сражении и изрядно волновался.
   Почти сразу впереди начали ржать лошади, дико, отчаянно. Чуть позже к
ржанию добавился лязг, словно тысячи кузнецов одновременно  начали  бить
молотами по наковальням.
   В бурлящей на поле боя массе людей  и  коней  обозначилось  некоторое
упорядоченное движение. С ужасом Харальд осознал, что всадники горячат и
нахлестывают скакунов, стремясь развернуться  и  обратиться  в  бегство.
Что-то там, впереди, заставило конную атаку  захлебнуться,  а  войско  -
начать отступать.
   Вскоре бегство стало  очевидным.  Группки  всадников  проносились  по
сторонам от пехоты, стремясь поскорее оказаться за ее  спинами,  и  поле
очистилось. Перед копейщиками простиралась земля, заваленная трупами,  а
за ней - войско противника. Совсем рядом.
   Вновь пропела труба, и с последними звуками конница  врага  двинулась
вперед. Сначала легким аллюром, постепенно набирая ход. Отблески  гуляли
на копейных  лезвиях,  и  колыхался  над  войском  стяг  предводителя  -
желто-черный.
   - Всем стоять, козьи задницы, - рявкнул Харальд, заметив дрожь  своих
воинов. - Побежим - нас мигом стопчут, если будем стоять - выдюжим!
   Противник приближался. Узким клином он собирался пробить брешь в теле
пехоты  и  затем  растащить  войско  на  части  и  уничтожить.  Удар,  к
облегчению Харальда, пришелся на соседнюю сотню.
   Недавние пахари и пастухи, осознав, что именно их спустя миг  стопчут
и проткнут копьями, не выдержали. Скрипя зубами, Харальд наблюдал, как в
соседней сотне бросают копья и бегут.
   - В круг! - заорал он своим, да так, что сам чуть не оглох. - Живо!
   Сотня среагировала на удивление слаженно. Харальд оказался  в  центре
круга, ощетинившегося копьями, словно еж - иглами.  Первый  ряд,  как  и
учили, стоял на одном колене, второй - в полный рост.
   Их зацепило только краем. Лязгающий железом поток  прошел  сбоку,  но
тем не менее круг  оказался  разорван.  Около  десятка  человек  погибли
сразу. Остальные, мгновение назад готовые  сражаться,  завидев  кровь  и
посеченные тела соратников, бросились бежать...
   С отчаянными воплями они ринулись прочь от войска противника, увлекая
за собой и сотника. С трудом Харальд пробирался сквозь  поток,  стремясь
на юг, к левому флангу, туда, где перед боем заметил небольшой лесок. Он
знал, что стальной  таран  сейчас  распадется,  и  воины  начнут  просто
истреблять бегущих. Десятками и сотнями.
   Меч едва держался в потной ладони. Щит Харальд бросил, но даже доспех
казался слишком тяжелым. Пару раз  он  падал,  спотыкаясь  о  совершенно
незаметные кочки, поднимался и  вновь  бежал,  каждое  мгновение  ожидая
услышать за спиной конский топот.
   Но битва, а точнее - резня, откатилась  на  восток,  и  на  одинокого
беглеца никто не обращал  внимания.  Пешие  войска  противника  послушно
стояли,  ожидая  момента,  когда  можно  будет   начать   грабить   обоз
проигравших.
   Перед  самым  лесом   обнаружился   овражек,   небольшой   и   совсем
неприметный. Совершенно выдохшийся Харальд заметил его, лишь  когда  под
ногой неожиданно оказалась пустота.
   С немым изумлением ощутил, что падает, затем что-то крепко  шарахнуло
по шлему. В глазах засияли тысячи ярких звезд, после чего стало темно.
 
*** 
 
   Очнулся Харальд от головной боли.  Он  лежал  на  чем-то  холодном  и
сыром, невыносимо ломило затылок, и кто-то ползал по лицу.
   Последнее  показалось  самым  неприятным.  Некоторое  время   Харальд
судорожно извивался, пытаясь убрать ползуна со щеки, пока не  догадался,
что лишь со скрежетом возит латной рукавицей по забралу.
   Рукавицы снялись легко,  а  вот  шлем  заупрямился.  Пришлось  просто
перерезать ремешок.
   Едва голова обнажилась, прикосновение со щеки исчезло,  а  на  землю,
сырую и холодную, перед самым носом Харальда приземлился  крупный  бурый
жук. С  недовольным  видом  пошевелил  усами  и  потопал  в  сторону  от
человека.
   Со стоном Харальд перевернулся на  спину.  Вверху  виднелась  полоска
неба с белыми пятнами облаков, по сторонам - обрывистые тинистые склоны,
густо  заросшие  каким-то  кустарником  Невдалеке  обнаружился  меч:   с
некоторым  усилием  Харальд  подобрал  его  и  вложил  в  ножны  -   еще
пригодится.
   Глина скользила,  но  он  ухитрился  подобраться  к  краю  овражка  и
посмотреть на поле битвы. Там кипела  работа.  Деловито  добивали  чужих
раненых, снимали доспехи  и  оружие.  Победители  пребывали  в  отличном
настроении, доносился хохот и разговоры.
   Западнее обнаружился только что поставленный лагерь. Выделялся  шатер
предводителя, огромный, как дом, и желтый,  словно  солнце.  От  золотых
вышивок резало глаза.
   Над шатром вился флаг, и  теперь  Харальд  разглядел  его  хорошо.  И
быстро сполз на дно оврага. Золотой диск на черном поле. Герб  рода  фон
Ахар. Герб того, кто два с половиной года назад спас Харальду жизнь.
   "Торбьерн во главе смутьянов" - мысль не доставила  удовольствия,  но
странной не показалась. Зная нрав Торбьерна, легко  представить  его  во
главе столь безумной затеи.
   Харальд вздохнул и начал действовать. Какая-то часть войска  уцелела,
и надо пробиваться к ней. Деньги платят за работу мечом, а не за сидение
в сыром овраге.
   Шлем и рукавицы он оставил, остальное бросать нельзя. Что за  наемник
без меча и панциря? Осторожно, постоянно пригибаясь, выбрался из  оврага
и под прикрытием кустов вошел в лес. Листьев  еще  нет,  но  даже  голые
стволы - неплохая зашита от взглядов.
   В роще на него обрушился и оглушил птичий гвалт.
 
*** 
 
   Птичий гвалт оглушал. Тот лесок, из  которого  Ха  ральд  смотрел  на
развалины замка, явно  облюбовала  не  одна  пичуга.  Человека  пернатые
совершенно не боялись, ведь если сюда кто и заходил, то только случайно.
   С определением расстояний у хозяина постоялого двора явно не все было
в порядке или же он просто не знал, где именно находятся руины. Харальду
пришлось пройти в полтора раза больше, чем он изначально предполагал.
   И  вот  они,  останки  замка,  впереди.  На  невысоком  холме,  почти
полностью лишенном растительности, несмотря на прошедшую тысячу лет.  На
бурой земле ни травинки,  ведь  растения  хорошо  чувствуют  место,  где
бушевал гнев Земли.
   Харальд скривился. Глупо было со стороны строителя, кем бы он ни был,
приглашать на помощь исполинов.  Они  конечно,  сильны,  да  вот  только
удержать их в подчинении исключительно сложно. Куда труднее,  чем  детей
иных стихий...
   За лысиной холма, на  которой  странными  наростами  торчали  остатки
замка, блестела темная лента реки, точнее речушки. За ней плотной стеной
стоял лес, дикий, нехоженый, такой же, как и у Харальда за спиной.
 
*** 
 
   После  осмотра  того,  что  осталось  от  замка,  Харальд  пришел   к
неутешительным выводам. Восстановить строение будет непросто, но все  же
придется это сделать. В предстоящей войне без него не обойтись.
   Поняв, что застрял здесь надолго, Харальд с помощью книги {точнее, по
ее подсказке) соорудил себе жилище. Сам он ни за  что  не  догадался  бы
использовать магию Земли таким образом.
   Повинуясь заклинанию, ветви на  небрежно  сложенном  шалаше  ожили  и
зашевелились. С удивлением следил Харальд за тем, как хлипкое неказистое
строение на глазах  крепнет,  обретает  форму.  Ветви  сплелись,  создав
плотную поверхность, непроницаемую для воды и ветра. Снаружи образовался
слой маленьких глянцевитых, прочных на ощупь листочков.
   Опомнился. Харальд лишь тогда, когда поблек  и  растворился  в  земле
магический круг, отмечая конец работы заклинания.
   Зайдя через оставшееся  отверстие,  обнаружил,  что  внутри  довольно
уютно. Трава, которая и снаружи была густа, здесь  образовала  настоящий
пышный ковер, такой, что по нему жалко было ходить грязными сапогами.
 
*** 
 
   Три дня провел Харальд, почти не покидая шалаша и поляны  перед  ним.
Сосредоточенно терзал книгу, пытаясь  извлечь  из  нее  заклинание,  что
поможет восстановить замок. Не спал ночами, читая до рези в  глазах  при
неверном свете костра. Сам того не замечая, зарос щетиной и осунулся. Но
нашел. А найдя, долго сидел в  размышлениях.  Если  подготовка  обычного
заклинания занимает не так много времени, максимум - несколько дней,  то
для этого потребуются такие компоненты, которых меньше чем за  несколько
месяцев не достать...
   Обдумав все до конца, засунул книгу в сумку и потянулся  к  луку.  По
крайней мере, птичьи перья он способен добыть сам.
 
*** 
 
   -  Сам-то  кто  будешь?  -  здоровенный  стражник  буравил   Харальда
взглядом, столь же тяжелым, как и копье в его руках.
   - Сотник Харальд, выбрался с  места  боя  живым!  -  ответил  Харальд
устало. Он шел целую ночь, надеясь  избежать  встречи  с  неприятелем  и
наткнуться на своих. К собственному удивлению, никаких  следов  конников
Сигмунда он не обнаружил, зато утром на заре наткнулся  на  лагерь,  над
которым виднелось алое знамя-штандарт Владетеля Свенельда.
   - Да. - Тон стражника немного смягчился. Он по второму  разу  оглядел
взявшегося из ниоткуда воина с головы до ног и скептически хмыкнул. Воин
был помят, но  в  доспехах  и  при  оружии.  Светлые  глаза  лихорадочно
блестели, волосы покрывала пыль. - Ну,  тогда  подожди.  Сейчас  сотника
вызову.
   Здоровяк рявкнул "Изька!", из-за шатра тут  же  возник  второй  воин,
совсем еще мальчишка. Зевая в полный рот, спросил:
   - Чего-о?
   - Беги к сотнику, скажи, чтобы к посту подошел.
   Парнишка убежал, а стражник повернулся к Харальду и вновь  уставился,
правда, гораздо дружелюбнее:
   - Чего там такое было? - поинтересовался неожиданно.
   - Ужас, - просто ответил Харальд. - Очень много погибло. Неужто никто
до вас не добрался?
   - А это не твоего ума дело! -  насупился  стражник,  и  тут  появился
сотник, в котором Харальд с радостью узнал Гуннара.
   - Ничего себе! - сказал тот,  пытаясь  протереть  глаза.  -  Или  это
Харальд Маг, или пусть мне демоны уши поотрывают!
   - Я это, я, - улыбнулся Харальд.
   - Пустить его! - приказал Гуннар, и огромный стражник отступил.
 
*** 
 
   - Там же впереди дозоры! -  удивлялся  Гуннар,  глядя,  как  нежданно
объявившийся друг ест. - Как ты мимо них проскочил?
   - Не знаю, - честно признался Харальд. - Я  просто  шел,  и  все.  На
одного человека, к тому же пешего, они просто не обратили  внимания.  На
соглядатая я не похож. А до вас что, никто из выживших не добрался?
   - Добрались. - Сотник помрачнел.  -  Трое.  Рассказали,  что  Сигмунд
оказался предателем. Сначала отправил конницу в глупую  атаку,  а  затем
вместе с приближенными ударил по бегущим.  По  своим.  А  пехотинцев  уж
конница восставших в капусту покрошила Ты сам-то  этого  не  видел,  что
ли?
   - Нет, - покачал головой Харальд, остервенело глотая воду из  кружки.
- То-то мне его действия странными казались! Теперь все  ясно.  А  вы-то
что за войско?
   - Главный отряд, - со  вздохом  сказал  Гуннар.  -  Верные  Владетелю
родовитые с войсками и немного наемников во главе с самим Свенельдом. Мы
должны были догнать вас послезавтра, и  вон  оно  как  обернулось.  Зато
Владетель просто вне себя от гнева. Теперь туго придется бунтовщикам.
   - Ты думаешь? - поинтересовался Харальд, вытирая рот.  От  съеденного
потяжелело в голове, и неудержимо потянуло спать.
   - Я знаю, - Тут Гуннар заметил, что творится с товарищем, и голос его
зазвучал громче, на самой грани приказа. - Эй, не спи! О  тебе  доложили
Владетелю, скоро пойдешь  к  нему  лично.  Ты  не  простой  воин,  и  он
наверняка расспросит тебя о противнике.
   Долго ждать не пришлось. Харальд успел пару раз  зевнуть,  как  полог
шатра распахнулся, словно от порыва ветра, и внутрь шагнул высокий  воин
в  сверкающем  доспехе.  Резкие  черты  придавали  его  лицу   выражение
свирепости, а длинные  волосы  оказались  собраны  в  такой  же,  как  у
Харальда, хвост.
   - Сотник Харальд? - спросил  он  громко.  В  ответ  на  кивок  учтиво
поклонился:
   - Следуйте за мной, Владетель ждет вас.
   Гуннар вздохнул и развел руками. Харальд судорожно поднялся, привесил
на пояс ножны и двинулся вслед за провожатым. Тот  шагал  очень  быстро,
словно его подгоняли.
   Шатер Владетеля, вопреки ожиданиям, ничем не отличался от  остальных.
Простая походная палатка. Разница ощущалась только внутри.  Для  простых
солдат в шатер не ставят кресел и больших, настоящих кроватей.
   - Сотник Харальд доставлен! - отрапортовал провожатый,  пока  Харальд
оглядывался.
   - Хорошо, ты свободен, - пророкотал мягкий голос,  -  А  ты,  сотник,
садись.
   Харальд  в  изумлении  захлопал  глазами.  Только   что   готов   был
поклясться, что никого на этом самом кресле не  было.  Как  в  глаза  не
бросилась столь крупная и высокая фигура, оставалось только гадать.
   Харальд  сел.  Владетель  изучал  его  из-под  накинутого  на  голову
широкого капюшона.  Взгляд  ощущался  почти  как  прикосновение,  словно
мягкая рука скользит туда-сюда по лицу, без особой цели и умысла.
   Под этим взглядом сотник вспотел. Пахло в шатре почему-то  смолой,  а
запах этот Харальду с детства был неприятен.
   - А ведь ты боишься, - мягко сказали из-под капюшона. - Очень. И тебе
есть чего бояться, хотя на службе у меня ты ничем не провинился.
   - А почему вы в капюшоне?  -  спросил  Харальд  и  вдруг  понял,  что
непроизвольно стучит зубами.
   - Потому что не люблю, когда люди меня видят, - послышался смешок.  -
И запоминают мою внешность. Понял?
   Харальд судорожно кивнул.
   - И еще пойми, что мне не интересны твои разногласия  с  Хельгой  или
Олавом,  -  Свенельд  говорил  спокойно,  но  Харальда  колотил   озноб.
Владетель знает, кто сейчас перед ним, и может запросто отдать приказ об
убийстве потенциального соперника. -  И  не  интересны  твои  магические
способности, хотя ты, может быть, когда-нибудь и вырастешь во Владетеля.
   - Почему? - сквозь сжатые зубы спросил Харальд, вновь нарушая правило
беседы между родовитыми, по которому вопросы задает только старший.
   - Не наглей, Харальд фон Триз, - лениво  ответил  Свенельд,  заставив
собеседника дернуться. - Просто я настолько силен как маг,  что  ты  мне
никогда не станешь соперником, разве что  в  исключительном  случае.  Ты
ведь знаешь мое прозвище?
   - Свенельд Лентяй, - робко  ответил  Харальд.  Неожиданно  зачесались
глаза и очень захотелось их потереть.
   - Именно! - Владетель захохотал,  гулко  и