ие несколько ночей были звездные, тихие
и светлые, приходилось пережидать их на берегу.
   Отсыпался днем, уходя далеко на восток от реки.
   Тщательно проверив, как закреплено оружие - ножи и меч, Харальд вступил в
воду. Ранее он преодолевал реку без труда, но тогда был  без  оружия,  а  на
последнем участке пути и без одежды.
   Он плыл длинными, затянутыми движениями, стараясь производить  как  можно
меньше шума, а в голову  лезли  воспоминания  пятидневной  давности.  Как  в
городе Вефиль ночью, словно тать, он покинул соратников и скрылся,  уйдя  на
юг. Как и ранее  Рунольву,  воину  Еммору  пришла  пора  исчезнуть,  оставив
Харальда, наемного убийцу...
   Строптивая волна, плеснув, залила  воды  в  ухо,  и  несколько  мгновений
пришлось потратить на то, чтобы  ее  вытрясти.  Завершив  это  важное  дело,
Харальд прислушался.
   Но все было тихо, лишь от замка доносились голоса. Должно быть, стражники
разговаривали на стене.
   Не останавливаясь, он миновал два  островка  и  для  отдыха  выбрался  на
третий, с которого некогда наблюдал за замком.  Ветер,  дующий  с  юга,  был
совсем не теплым, и стоять в мокрой одежде было холодно.
   Передохнув, Харальд вновь погрузился в воду, и почти сразу  пошел  дождь.
Капли его с легким шипением касались реки, а тьма стала еще гуще, словно  со
всех сторон нависла плотная серая кисея.
   Дождь глушил звуки, и Харальд плыл почти в  полной  тишине,  стараясь  ни
единым всплеском не выдать себя.
   Береговой утес появился из тьмы  неожиданно,  точно  хорошо  спрятавшийся
грабитель. Некоторое время пришлось потратить, чтобы найти то  самое  место,
где Харальд выбирался на берег в прошлый раз.
   Он подождал, когда вода перестанет литься с одежды, и только тогда  полез
наверх.
   Вознесшаяся впереди стена замка слегка поблескивала сквозь  мрак,  словно
панцирь исполинского животного. Шрамами от зубов хищников смотрелись трещины
и выбоины.
   Достигнув угловой  башни,  Харальд  прислушался.  Нужно  будет  дождаться
момента, когда стражи уйдут, и только затем начинать подъем. Но пока наверху
было тихо.
   Тьма и дождь смешивали небо с морем, и  казалось,  что  от  башни  на  юг
простирается бесконечная мгла, которая существовала до рождения мира.  Вдруг
Харальду почудилось, что он на самом деле  достиг  края  мироздания,  и  его
пробрала дрожь...
   Сверху донесся приглушенный  говор.  Харальд  прижался  к  стене,  словно
собираясь слиться с ней...
   Патрульные немного потоптались на башне  и  ушли,  а  он  поспешно  полез
дальше. Уступов едва хватало, чтобы поставить  ногу,  а  руки  скользили  по
сырому камню. Мускулы быстро занемели от напряжения, порывы ветра  пробирали
до костей.
   Он достиг почти самого верха - зубцы были не более чем  в  сажени,  когда
появился патруль с другой стены. Эти шли молча, только лязг  снаряжения  дал
Харальду понять, что охрана рядом.
   Он застыл, почти вцепился зубами в камень.
   Дождевые капли текли  по  лицу,  меч  неподъемной  тяжестью  тянул  вниз.
Саднили кончики пальцев, где кожа скорее всего была содрана до костей.
   Невыносимо медленно тянулось время. Наконец на башне  вновь  стало  тихо.
Одним рывком он преодолел последний участок и, сдерживая рвущийся  из  горла
всхлип, перевалил через стену.
   Распластавшись на каменном полу, он прислушался. Ничего, только  шелестит
дождь.
   В два шага он оказался у двери, ведущей в башню, и вошел внутрь. Тут было
тихо и темно, пахло запустением и пылью.  Со  времени  появления  доблестных
воинов с рудников здесь никого не было.
   Быстро и бесшумно, не скрипнув ни единой ступенькой, Харальд спустился на
первый этаж и выглянул во двор.
   У ворот тускло светились укрытые под  навесом  факелы,  но  их  багрового
свечения  было  мало  для  того,  чтобы  разогнать  тьму  на  всем  огромном
пространстве  между  стен.  Из  караулки  доносился  хохот.  Стражники,   по
обыкновению, травили байки.
   Донжон  проглядывал  сквозь  непогоду  огромным  пальцем  без   суставов,
указывающим в небо. Одиноким пятном уныло темнела заветная дверь.
   Еще  раз  осмотрев  двор,  Харальд  быстро,  но  не  бегом  направился  к
центральной башне. Земля под ногами слегка чавкала, словно гурман за обедом,
и лез в ноздри запах сырой травы.
   У самой двери он опять осмотрелся. И тихо потянул за ручку.
   Оказалось заперто.
   Тогда Харальд, недолго  думая,  постучал.  Глухие  удары  почти  вязли  в
плотном дереве, их наверняка не было слышно и за десяток шагов.
   - Кого там  ангелы  принесли?  -  поинтересовался  недружелюбный  хриплый
голос.
   - Открывай! - прогудел Харальд самым начальственным голосом.  -  Старшего
не узнаешь?
   Он рисковал, и очень сильно. Но свойство верить только в то,  что  больше
всего возможно, присущее большинству людей, помогло ему и  здесь.  Стражник,
которому не положено скорее всего открывать дверь  ночью,  отпер  засов,  не
допуская даже мысли о  том,  что  за  дверью  может  быть  не  сотник  и  не
десятник...
   Открывший умер быстро. Лезвие ножа вошло ему в глазницу. Второй  стражник
не успел и слова вымолвить, как длинный меч пронзил ему горло. Он  захрипел,
взмахнул руками, словно собираясь взлететь, и затих.
   Харальд поспешно запер дверь. Здесь было  гораздо  теплее,  чем  снаружи.
Горел факел, распространяя аромат смолы, и не наблюдалось  ничего  отдаленно
напоминающего  магическую  защиту.  Да  и  на  стражниках  не  было  никаких
талисманов.
   "Наврали", - с презрением  подумал  Харальд,  вступая  на  ведущую  вверх
лестницу. И в тот же миг на него обрушилась такая тяжесть, словно на  голову
поставили небольшую гору. Позвоночник ощутимо скрипнул, готовясь сломаться.
   "Я же не поддаюсь магии!"  -  мысль  была  изрядно  сдобрена  страхом,  и
Харальду это не понравилось.
   Но тяжесть исчезла, страх  прошел,  вновь  объявилось  знание,  точное  и
ясное, чужое и неприятное. "Магия земли, - шепнул на  ухо  чей-то  голос.  -
Любой, не добравшись и до десятой ступеньки, будет раздавлен".
   Слегка затошнило, как от несвежего молока.
   Харальд шел вверх и точно знал куда.
   Второй этаж он миновал  без  остановки.  Вход  на  третий  оказался  тоже
защищен заклинанием. Толкнув дверь, украшенную  мордой  какого-то  чудовища,
Харальд вошел, и в него прянула молния.
   Он ничего не ощутил,  будто  был  облаком,  и  золотисто-белая  изогнутая
полоса пробила его насквозь. И  исчезла,  оставив  щекочущий  ноздри  аромат
грозы.
   Харальд оказался, судя по обилию книг, в библиотеке. Сотни  томов  стояли
на полках вдоль стен, глядя на пришельца слепыми и плоскими лицами корешков.
Ощущение было жутким, и он поспешил дальше.
   Не нуждаясь в факеле,  чтобы  видеть,  он  безошибочно  ориентировался  в
расположении комнат. Словно кто-то вложил в голову подробный план  замка  со
всеми дозорами. У самого входа в покои Владетеля  пришлось  убить  еще  двух
стражников. Они, как и первые, не успели оказать сопротивления.
   Кровь залила роскошный, с золотым шитьем, ковер, насыщая  его  багрянцем,
напитывая мертвые краски неким подобием жизни.
   А Черный Владетель оказался совсем молодым.
   Некоторое время Харальд разглядывал его, так и не проснувшегося, лежащего
под толстым одеялом. Следов безумия на спокойном, слегка вытянутом  лице  не
было. Только усталость и еще какая-то тихая обреченность.
   Впечатление оказалось неожиданным. Харальд понял, что  не  хочет  убивать
мага. И сразу же нахлынула ненависть. Словно  кто-то  откупорил  затычку,  и
перебродившее, дурно пахнущее злобой вино ринулось на свободу...
   Не размышляя более, он поднял меч и ударил.
   Сверкающая, нестерпимая радость  осветила  все  существо.  Подняв  меч  к
потолку, хотелось заорать во всю глотку: "Смотрите, что я сделал! Я оказался
сильнее Владетеля, сильнее магии!"
   Но кричать было рано. Надо было выбраться  из  замка.  И,  вложив  меч  в
ножны, Харальд двинулся в обратный путь.
 
Глава 8 
ДОРОГА УБИЙЦЫ 
 
   Осень по праву хозяйки распоряжалась в городе. Затевала  уборку,  поливая
улицы водой, а  затем  пыталась  вымести  мусор  сильным,  холодным  ветром,
позаимствованным у Северных гор. Но занятие это ей быстро надоедало, и  небо
очищалось, радуя почти летней лазурью.
   Однако солнце не грело, ночи  становились  все  длиннее,  а  птичьи  стаи
безостановочно тянулись на юг. Харальду тоже не сиделось  на  месте,  но  по
несколько другой причине.
   В сопровождении хмурого чиновника  из  магистрата  он  бродил  по  улицам
Бабиля и осматривал продающиеся дома. По  обычаю,  впрямую  купить  жилье  в
городе была нельзя. Продать дом  можно  было  только  магистрату  и  купить,
соответственно, только у властей.
   Все эти премудрости Харальду разъяснил атаман,  когда  молодой  дружинник
заикнулся, что хочет купить дом. Желание это зародилось  у  него,  когда  он
возвращался с юга, где оставил труп Владетеля  и  раздираемое  междоусобицей
Владение. По слухам, родовитые там собрались взять  власть  исключительно  в
свои руки и не допустить на их земле нового мага.
   Харальду было все равно. Он свою работу выполнил и о  странных  чувствах,
охвативших его в тот момент, когда он находился в башне  мага,  старался  не
вспоминать.
   Заработанных денег оказалось более чем достаточно для  покупки  дома.  Он
мог позволить себе привередничать.
   - Ну чем вам не нравится этот дом?  -  бурчал  представитель  магистрата,
когда они покидали очередное пустующее строение. - В хорошем состоянии,  два
этажа, стены прочные, печи исправны...
   - Нет, не годится, -  возразил  Харальд,  не  в  силах  выразить  словами
смутное недовольство.
   - Что же, будем смотреть дальше, - печально вздохнул чиновник.
   И они пошли дальше.  Проходя  через  одну  из  площадей,  Харальд  увидел
запомнившиеся еще по лету  актерские  возы.  Яркие  цвета  тентов  несколько
поблекли, но все равно смотрелись празднично.
   Вспомнилась история о злом маге Голиафе и добром воине Давиде, и  Харальд
про себя усмехнулся тому, насколько  он  сам  похож  на  персонажа  из  этой
истории.
   Только он действует по своей воле, а Давида водит актер...
   - Вот здесь, на улице Дырявых Горшков, -  отвлекая  от  занятных  мыслей,
проскрипел чиновник магистрата, - есть кое-что.
   Улица Дырявых Горшков оказалась короткой, и они быстро прошли ее из конца
в конец. Под ногами сиротливо плескались лужи, а в вое ветра, зажатого между
стенами плотно стоящих домов, слышались тоскливые нотки.
   -  Вот  этот,  -  проговорил  сопровождающий.  -  Он  построен,  конечно,
несколько не по правилам, но не это главное...
   Дом был не особенно большим. Из красной черепичной  крыши  вырастали  две
башенки, что создавало впечатление легкости и изящества. Башенки были разной
высоты, и вообще все строение было каким-то несимметричным.
   Но Харальд не обратил на это внимания, как и на заколоченные окна,  и  на
стены, нуждающиеся в ремонте. Дом  чем-то  ему  напомнил  храм,  виденный  в
предгорьях Рудного кряжа. Чем именно, он не мог сказать, но  вызывал  то  же
самое чувство: вот он, дом, вот то место, где надо, где хочется, где приятно
жить...
   - Сколько? - спросил Харальд, едва удерживаясь от желания войти внутрь.
 
*** 
 
   Дождь стучал по крыше,  навевая  дрему,  а  от  натопленной  печи  тянуло
теплом. В комнатах вкусно пахло свежими досками. Почти месяц длился  ремонт,
и каменщики, кровельщики, а также прочие мастеровые славного  города  Бабиля
неплохо на нем заработали.
   - Ты хочешь, чтобы я жила здесь? - осматривая прихожую, где главное место
было занято огромной  старой  вешалкой  -  наследством  от  прежних  хозяев,
спросила Ара. В голосе девушки явственно  звучало  потрясение.  Она  еще  не
оправилась от того, что стала свободной, что  вырвалась  из  плена  "Зеленой
розы". А теперь еще и роскошный двухэтажный дом...
   - Да, ты будешь жить тут, - гордо сказал он, закрывая входную  дверь,  за
которой свирепствовала октябрьская непогода.
   Он явился в "Зеленую розу" около полудня и после нескольких часов  споров
выкупил Ару.
   И о том, что потратился, ничуть не жалел.
   - А кто натопил печь? - спросила она, входя в комнату.  Мебель  тут  тоже
была старой. Громадный комод подпирал потолок,  а  стол,  казалось,  вот-вот
рухнет - настолько ветхими выглядели его ножки.
   Зато стекла узких  окон  сияли,  а  от  проконопаченных  стен  не  тянуло
сквозняком.
   - Я, с самого утра, - проговорил Харальд,  проходя  в  комнату  вслед  за
подругой. В словах его звучала гордость. -  В  подвалах  столько  угля,  что
хватит до самой весны. Вон там - кладовая и кухня, там  -  выход  на  задний
двор, - говоря, от открывал  и  закрывал  двери,  демонстрируя  расположение
комнат, - тут выход на лестницу. Вниз - подвалы, вверх -  второй  этаж,  там
спальни и чердак.
   Когда Харальд оглянулся на Ару, то лицо ее  было  белым,  а  нижняя  губа
закушенной. В серых, как осеннее  небо,  глазах  не  было  радости,  и  даже
огненно-рыжие кудри, казалось, поблекли.
   - Что-то не так? - спросил он.
   - Я не могу здесь жить! -  сказала  она,  и  голос  ее  звенел  натянутой
тетивой.
   - Почему?
   - У меня... я никогда не имела своей комнаты! -  Девушка  села  на  стул,
словно ее не держали ноги. - Мой отец был башмачник,  и  все  мы  ютились  в
домике, меньшем, чем эта комната... Когда меня продали в "Зеленую  розу",  я
была ужасно рада, что у меня будет своя кровать!  А  здесь?  Громадный  дом,
богатому купцу впору... Нет, я не могу!
   - Придется привыкать, -  проговорил  Харальд,  ощущая  нечто  похожее  на
обиду. Он ожидал благодарности, радости, но никак не  противодействия.  -  Я
купил этот дом, я выкупил тебя...
   - Так ты что, думаешь, что раз заплатил, то можешь мне приказывать? - Она
выпрямилась на стуле, сверкнув глазами. - Что теперь я твоя рабыня?
   Ара почти кричала.
   - Нет, - сказал Харальд, подходя вплотную и обнимая ее. От  пышных  волос
исходил едва уловимый аромат ландышей. - Просто мне очень нужно место,  куда
я могу возвращаться, и та, к которой я могу возвращаться. "Спившийся  демон"
и девушка из "Зеленой розы" подходят для этого плохо. Я очень прошу - поживи
здесь, а?
   Она попыталась вырваться из его объятий, но он держал крепко.
   - Ладно, - сказала она  все  еще  обиженно.  -  Но  ведь  на  тебя  будут
показывать пальцем из-за меня...
   - А, это ерунда, - усмехнулся Харальд. - Пусть их...
   Ему было  хорошо  и  покойно,  лишь  в  самой  глубине  сердца  ворочался
предательский холодок, намекая, что счастья этот дом  не  принесет.  Харальд
изо всех сил старался заглушить предвещающий недоброе внутренний  голос,  но
так и не смог...
 
*** 
 
   Пиво в дешевой забегаловке около западных ворот отдавало горелой шерстью.
Хмельного Харальд не любил, но очень уж неприятным вышел разговор с Арой. Из
дома на улице Дырявых Горшков  Харальд  выбрался  в  изрядном  расстройстве,
наверное, впервые в жизни ощущая желание напиться.
   Вывеска с изображением желтой кружки, из которой вытекала  пена,  похожая
на белесый гной, попалась на глаза очень кстати.
   Он заказал двойную порцию, о чем пожалел после первого же глотка.
   Не  допив  и  половины  кружки,  отставил  пиво,  обдумывая  произошедший
разговор. Подруга  по-прежнему  отказывалась  радоваться  по  поводу  нового
жилища. Это злило, и сильно.
   Скамья напротив скрипнула. Оторвавшись  от  собственных  мыслей,  Харальд
обнаружил, что на ней кто-то сидит. Стремясь скрыть  легкое  замешательство,
отхлебнул из кружки и с трудом удержался от того, чтобы сплюнуть.
   - Здесь не самое лучшее пиво, как я погляжу, -  сказал  сидящий  напротив
человек.
   Харальд невольно глянул на него и тут же подобрался, ощущая исходящую  от
незнакомца опасность.
   Серые волосы, острый взгляд желтых, похожих на птичьи глаз. Широкие плечи
и руки, лежащие на столе нарочито дружелюбно, ладонями вверх. И за всем этим
- в каждом слове, в каждом движении, даже  во  взмахе  ресниц  -  готовность
напасть. Словно у рыси. Вот она расслаблена и лежит спокойно, а  спустя  миг
когти рвут тело жертвы...
   Человек походил на Берга, но был лишен его внешней мягкости.
   - Да, - сказал Харальд, ощущая, что встретил если не сильнее себя, то  по
крайней мере равного. - Не лучшее.
   - Не перейти ли нам в другое место, где напитки несравненно изысканней? -
Желтоглазый усмехнулся, обнажив острые зубы, похожие на собачьи.
   - Кто вы? - поинтересовался Харальд напрямую,  размышляя,  не  наняли  ли
кого убить его самого.
   - Это не важно. - Желтоглазый вновь усмехнулся, и Харальд  с  облегчением
понял - драки не будет. Сегодня. - Мой хозяин заинтересован в вас.
   Вновь усмешка, а Харальд  выругался  про  себя.  Поддался  эмоциям  и  не
смотрел вокруг - непростительная небрежность.
   - А почему ваш хозяин решил, что я пойду к нему?
   - Я бы мог заставить.  -  На  лице  желтоглазого  отразилось  откровенное
сожаление. - Но мне не велели. А хозяин попросил передать вам, что он знает,
кто убил Канута.
   - И что? После этого я должен идти за вами куда  угодно,  может  быть,  в
ловушку?
   - Что означают эти слова, я и сам не знаю. - Собеседник пожал плечами.  -
Ну а по поводу ловушки -  вы  можете  сообщить  о  встрече  кому  угодно,  и
назначить любое удобное время.
   - Хорошо. - Мгновение Харальд помолчал.  -  Пойдем  сейчас.  А  где  меня
ждут?
   - На постоялом дворе "Серебряный петух".
   Харальд поднялся из-за  стола,  удивленно  хмыкнув.  Названное  заведение
считалось самым дорогим в городе, останавливались там только  богатейшие  из
родовитых.
   Пиво так и осталось недопитым.
 
*** 
 
   "Серебряный петух" занимал места в два раза больше, чем обычный постоялый
двор. Вольно раскинулись конюшни. Отдельно, соединенная с  основным  зданием
галереей, стояла кухня. Ветер нес  от  нее  такие  запахи,  что  у  Харальда
забурчало в животе.
   Еще он знал, что  здесь  есть  свои  мастерские  -  шорная  и  кузнечная.
Захочется гостям починить упряжь или заново подковать лошадь - пожалуйста, и
никуда отлучаться не надо.
   Петух из серебрёной жести, громадный, точно орел, со своего  насеста  над
дверью глянул на Харальда  недружелюбно.  Словно  богатый  купец  на  нищего
попрошайку.
   Схожим образом посмотрели и вышибалы - двое крепких мужиков  с  короткими
дубинками на  поясах.  Кулаки  охранников,  каждый  с  человеческую  голову,
внушали уважение.
   При виде желтоглазого лица вышибал стали менее хмурыми - его на постоялом
дворе знали. К Харальду всякий интерес тут же был потерян, и  сопровождающий
повел его по широкой лестнице наверх.
   На натертом до золотого блеска дощатом  полу  явственно  виднелись  следы
грязных сапог. Кто-то из гостей не потрудился вытереть обувь.
   Они свернули налево и вскоре оказались перед массивной дубовой дверью. Ее
охраняли двое мечников. В одежде их доминировал зеленый цвет, а  вот  гербов
не было никаких.
   В душе Харальда шевельнулось нехорошее предчувствие.
   Дверь открылась без стука, и он очутился в небольшой квадратной  комнате.
В противоположной стене виднелись еще три двери,  а  за  столом,  стоящим  у
стены, вольготно расположились трое мужчин. Судя по  аромату  жареной  рыбы,
они обедали.
   При виде вошедших  смолк  оживленный  разговор,  а  тот  из  мужчин,  что
постарше, с густыми седыми бровями, похожими на  два  куска  шерсти,  сказал
угрюмо:
   - А, это ты, Асгрим. Привел?
   - Да, - кивнул желтоглазый, жестом указывая Харальду место на  скамье.  -
Зовите Ефрона.
   Харальд сел, а бровастый забарабанил в одну из дверей.
   В  ответ  на  стук  послышался  скрежет  отодвигаемого  засова,  и  взору
охранников предстала мордочка, более всего похожая  на  крысиную.  Маленькие
черные глазки злобно моргали, а редкие  усы,  нависшие  над  верхней  губой,
беспокойно шевелились
   - Чего надо?  -  прошипел  появившийся  -  Повелитель  изволит  принимать
омовение, а вы беспокоите его шумом...