я. Лес выглядел престранно. Некоторые  стволы  были  словно
опалены огнем,  иные  -  перекручены  самым  чудовищным  образом,  одно,
раскатанное почти в доску, тем не менее беззаботно размахивало  колючими
лапами под влиянием свежего ветерка.
   Каждое движение отдавалось болью по всему телу. Харальд  ощущал  себя
так, словно его хорошенько выстирали, а  затем  отжали.  Тем  не  менее,
напрягая мускулы, сумел приподняться и сесть. Одного взгляда, брошенного
на словно выжженный в земле рисунок, хватило, чтобы все понять. Ему  все
же  удалось  остановить  заклинание.  Еще  дешево  отделался  -  легкими
повреждениями и небольшим провалом в памяти.
   На свист прибежал конь, оставленный вчера на опушке. Вид у  него  был
очумелый, на хозяина воззрился с неясным подозрением.
   С некоторым трудом Харальд вздернул тяжелое, словно куль с картошкой,
тело в седло, ударил пятками. Выжженный пятачок начал удаляться и вскоре
пропал в зеленом полумраке.
   Выехав на дорогу, Харальд некоторое  время  вертел  головой,  пытаясь
сообразить, в какую сторону ехать, чтобы вновь не оказаться  в  деревне.
Встречаться взглядами с тем существом, которым стала Дина, сил не  было,
а первоначальной целью поездки было все же посещение родного замка.  Так
что, после зрелого размышления,  Харальд  сориентировался  по  солнцу  и
двинулся  на  юг,  откуда  приехал  вчера.  На  душе  было  паршиво,   и
оглядываться совершенно не хотелось.
 
*** 
 
   Замок Триз за то  время,  что  Харальд  его  не  видел,  погрузнел  и
поседел, словно человек с годами. Немного больше морщин-трещин  стало  в
стенах, полусгнивщими зубами торчали башни. Картина, в общем,  предстала
безрадостная.
   Понаблюдав  за  родовым  гнездом  с  опушки  и  не  обнаружив  особых
признаков жизни, Харалъд  двинулся  вперед.  Ворота  оказались  заперты.
Вспомнив детские похождения, он легко бы пробрался внутрь, но не к  лицу
это одному из членов семьи, возвращающемуся домой.
   Пришлось колотить. На стук в одном из окон надвратной башни  появился
слуга, спросил сонно:
   - Чего надо?
   - Ты меня не узнал? - ответил вопросом Харальд, с некоторым волнением
вглядываясь в знакомое с детства лицо. - Неужели я так изменился?
   Слуга нахмурился, и после упорного вглядывания в  замершего  у  ворот
человека растянул рот в недоуменной ухмылке:
   - Неужели это вы, господин Харальд?
   - Я, я, открывай.
   - Да мы уж и не чаяли вас увидеть.
   С грохотом распахнулась калитка, и блудный сын рода фон Триз прошел в
нее, ведя коня в поводу. Запирать проход пришлось самому, так как  слуга
куда-то исчез. Не иначе, докладывать побежал.
   Они сидели за низким широким  столом  в  главном  пиршественном  зале
замка. Здесь ничего не изменилось.  Те  же  звериные  морды  на  стенах,
скалящиеся в бессмысленном посмертье,  гобелены,  темные  от  копоти,  и
запах дыма, вечный, неистребимый.
   Зато изменился старший брат, Эрик. Он стал толще, массивнее и  теперь
очень походил на отца. В светлых,  почти  как  и  у  Харальда,  волосах,
появились нити седины, но синие глаза были  все  так  же  остры,  в  них
плескалось памятное хищное выражение.
   Они пообедали, но беседа не клеилась, и братья молча поглядывали друг
на друга, словно решая, о чем можно говорить с этим человеком, родным по
крови, но совершенно чужим по жизни.
   Безмолвие первым нарушил Эрик.
   - Так ты  теперь  Владетель?  -  спросил  он  со  странной  усмешкой,
отражающей смесь подобострастия, удивления и страха.
   - Вроде того, - скупо ответил Харальд. О себе он, несмотря ни на что,
рассказывать не собирался и поэтому пустился в расспросы.
   - Как умер отец? - спросил он. Новость о  смерти  родителя  Владетель
принял без особой печали. Но все же стало немного жаль.
   - На охоте, - неохотно ответил брат. -  Четыре  года  назад.  Медведь
оказался сильнее. Правда, и зверь тогда не выжил, но это  послужило  нам
слабым утешением.
   В глазах Эрика мелькнул огонек, и Харалъд подумал, что братья не  так
уж и жалели о случившемся,  разумея  наследство,  пусть  даже  не  такое
богатое.
   - Сестру выдали замуж? - после очередной паузы возник новый вопрос.
   - Нет, - Эрик паскудно ухмыльнулся. - Такое вряд  ли  было  возможно.
Она окончательно сбрендила и сбежала со странствующим трубадуром.
   - Да, - покачал головой Харальд.
   Замок, как он его запомнил, заметно опустел.  Родственников,  в  силу
различных причин, которые он сейчас выяснял, убавилось. Слуги тоже почти
вымерли. На весь замок, не такой уж  и  большой,  осталось  всего  около
десятка человек, среди них - лишь пятеро способных носить оружие.
   - А что с братьями? - Невинный, казалось, вопрос вызвал на лице Эрика
мрачную мину.
   - Хродгар погиб во время мора, что прошелся по нашим землям два  года
назад. А оба двоюродных погибли на войне.
   - Что за война? - полюбопытствовал Харальд и тут же пожалел об этом.
   - В войне, которую Владетель Свенельд, наш сеньор, вел  с  Владетелем
Харальдом, - ответил старший брат резко. Каждое его слово было как  удар
кулака.
   Чувствовать  себя  погубителем  родичей  было  не  очень  уютно.   Но
переживать и  каяться  Харальд  не  собирался.  Дядины  отпрыски  немало
попортили ему крови в те времена, когда он еще жил в этом замке,  и  раз
они погибли, сражаясь против него, то такова их судьба.
   А Эрика тем временем понесло.  Давно,  видимо,  не  было  возможности
излить душу.
   - Дети у нас почти все умерли во время того  мора.  У  меня  осталось
только двое, младший сын да дочь. Жена после той болезни  рожать  больше
не может. С запада, из  лесов,  напирают  дикари,  носящие  шкуры  и  не
знающие власти родовитых. Замок фон Хири  сожгли  полгода  назад.  Скоро
доберутся и до нашего, а сил для обороны у меня нет!
   - Да,  нехорошо,  -  равнодушно  отозвался  Харальд,  пригубив  пиво.
Проблемы рода фон Триз были для него столь чужими,  сколь  это  возможно
для человека, в этом роду появившегося на свет. Брат же  явно  надеялся,
что Харальд не оставит без помощи родственников, хотя напрямую разговора
об  этом  не  заводил;  мешала   гордость.   Но   его   ждало   жестокое
разочарование.
   Допив пиво, Харальд поднялся в комнату, в которой когда-то жил. Здесь
царило полное запустение. Мебель вытащили, судя по слою пыли,  давно,  в
углах нависли сети паутины, на стенах - потеки сырости.
   - Тут никто так и не поселился после тебя,  -  проворчал  брат  из-за
плеча.
   Харальд молча кивнул.
   Вслед за жилой комнатой настал черед  библиотеки.  От  нее  долго  не
могли отыскать ключ. Один из слуг вспомнил, что старый господин, то есть
отец нынешнего, после бегства младшего сына,  пребывая  в  гневе,  велел
ключ в ров выкинуть. Должен быть запасной, да только где он?
   День успел склониться к вечеру, когда один из слуг,  ведший  поиск  в
подвале, явился с огромной связкой ключей. Эрик глянул на нее, сморщился
и сказал:
   - Нет, братец,  сам  разбирайся.  Ты  должен  помнить,  как  Ключ  от
библиотеки выглядит, а не я.
   Память на этот раз подвела. Пришлось при неверном свете  факела,  что
держал слуга, пробовать все ключи из связки. Дверь скрежетала и стонала,
не желая поддаваться, пыль лезла в нос, заставляя чихать.
   Когда очередной ключ, двенадцатый или тринадцатый по счету, подошел и
дверь открылась, Харальд настолько исчихался и измучился, что не испытал
почти никакой радости. Взял факел из руки  слуги,  сказав  "Я  сам!",  и
вошел в книгохранилище.
   Здесь  стояла  тишина.  После  ненормального  младшего  сына  старого
хозяина сюда никто не  заходил,  и  Харальд,  хотя  повидал  куда  более
обширные коллекции книг, на миг испытал  трепет  перед  собранным  здесь
знанием, подобный тому, что переживал в молодости.
   С благоговением прикоснулся  он  к  корешку  одной  из  книг,  стирая
толстый слой пыли. Попробовал вытащить ее, но обложка  неожиданно  легко
подалась под пальцами и с едва слышным треском сложилась. Внутри нее все
сгнило.
   Воткнув факел в держатель, Харальд принялся обследовать полки.  Крысы
и сырость сделали свое дело - большая часть книг  погибла  безвозвратно.
Но удалось отыскать и целые. Сунувшемуся в дверь в самом начале брату он
адресовал просьбу принести свечей и принялся за дело.
   Владетель работал всю  ночь.  К  тому  времени  когда  над  восточным
горизонтом поднялось розовое  зарево  рассвета,  все  выжившие  фолианты
оказались сосчитаны и отложены в сторону.
   За завтраком же младший брат сделал старшему предложение, от которого
тот едва не подавился куском мяса:
   - Что? - произнес он, вытаращив глаза. -  Ты  хочешь  купить  у  меня
книги?
   - Да, - кивнул  Харальд.  -  Не  все,  лишь  те,  которые  в  хорошем
состоянии. Плачу по пять золотых за каждую.
   - Это немалые деньги, - нахмурился Эрик. - И я  согласен!  Все  равно
они там сгниют скоро или достанутся варварам  с  запада.  А  как  ты  их
увезешь?
   - Еще я куплю лошадь, -  Харальд  огладил  бородку.  -  Думаю,  одной
хватит.
   - Десять золотых, - глаза хозяина замка сверкнули. Уж если  брат  сам
не хочет помогать, нужно вытрясти из него все, что можно.
   - Хорошо, - холодно кивнул Харальд. - Я уезжаю сегодня.
   - Как? - округлились глаза на лице старшего из родственников. - И  не
поживешь здесь?
   - А зачем? Участвовать в  мелких  местных  проблемах  я  не  хочу,  -
последовало равнодушное пожимание плечами.  -  И  замок  этот  более  не
родной мне. Кроме  книг,  тут  не  осталось  ничего,  что  было  бы  мне
интересно.
   На подобное заявление Эрик не  нашелся,  что  ответить.  По  потухшим
глазам и выражению лица было видно, что он недоволен решением брата,  но
Харальд не обратил на это никакого внимания.
   Покинул он замок после полудня. Гроза заметно освежила мир, и с  того
дня жара ослабела. Вот и сейчас, несмотря  на  разгар  дня,  можно  было
путешествовать без особенных неудобств.
   На поводу за Владетелем следовала смирная  лошадь,  впервые  в  жизни
поменявшая хозяина. С  ее  спины  уродливыми  наростами  свисали  мешки,
набитые книгами.
   Эрик наблюдал за отъездом младшего брата с одной из башен. На  сердце
у главы рода фон Триз было неспокойно, хотя причину этого он сам вряд ли
смог объяснить. До последнего момента он ждал,  что  всадник  обернется,
хотя бы бросит взгляд на родной замок, помашет рукой.
   Но брат не обернулся, и Эрик сошел с башни в тоске и тревоге.
 
*** 
 
   Дубы по дороге к дому Свенельда стояли столь же мощные, зеленый полог
все так же шелестел в добрых десяти саженях от земли, пахло  желудями  и
листвой.  Что  для  древесных  исполинов  десяток  лет?  Что  месяц  для
человека.
   Харальд, что ехал меж толстенных коричневых стволов, был почти  не  в
состоянии смотреть по сторонам. Он три дня не прикасался к книге, и  это
стоило ему немалых сил. Щеки ввалились, глаза лихорадочно блестели, руки
приходилось  постоянно  удерживать  от  того,  чтобы  они  не  метнулись
открывать сумку с тяжелым и холодным источником знаний. Конь под  седлом
и лошадь с грузом, казалось, ощущали  настроение  наездника.  Вели  себя
так, словно их одолевали слепни, хотя никаких насекомых заметно не было.
   Но доехать  до  дома  на  поляне  Владетелю  не  дали.  На  тропинку,
преградив дорогу, легко  шагнул  хозяин  здешних  мест.  Лицо  Свенельда
скрывалось под капюшоном, но Харальд легко узнал его по могучей фигуре и
рокочущему, словно гром, голосу.
   - Что угодно тебе, Владетель Харальд?
   - Я привез тебе подарок, - отозвался тот хрипло, натягивая удила
   - Неужели ты решил подарить мне свое сокровище? -  Капюшон  слетел  с
головы, обнажив полные изумления карие глаза. - Я не возьму этой  книги!
Ей нельзя у меня быть!
   - Почему? - На лице всадника, более всего напоминающем в этот  момент
череп с натянутой кое-как кожей, обнаружился интерес. - Боишься?
   - И боюсь тоже. - Свенельд кивнул. - Но главная причина в  другом.  У
меня есть... некая вещь,  по  силе  сравнимая  с  твоей,  но  совершенно
другого качества. Им нельзя находиться рядом.
   - Я понял тебя. - Харальд вновь смотрел  безразлично.  -  Но  ты  зря
беспокоишься. Мой подарок несколько другого свойства.
   Летко спрыгнув с седла, младший из магов подвел  к  старшему  вьючную
лошадь.
   - Здесь книги, - сказал он, похлопав по оттопыренному боку одного  из
мешков. - Все, что мне удалось спасти из собрания моих предков.  У  тебя
они сохранятся лучше.
   - С чего ты взял? - Теперь уже на лице Свенельда отразился интерес.
   - Просто хуже, чем в замке, их невозможно сохранить, а отдать мне  их
более некому.
   -  Хм,  занятное  ты  принял  решение,  -  Харальд  ощутил  на   себе
внимательный, прощупывающий взгляд. - Лучше бы ты заглянул в нее,  а  то
мало ли что...
   - Обязательно, - ответил он и попытался улыбнуться, но рот перекосило
спазмом, и вместо улыбки получился оскал. -  Небольшая  самопроверка  на
прочность закончится сегодня, я думаю. А про  ту...  вешь,  что  есть  у
тебя, можно задавать вопросы?
   - Нет, - отрезал Свенельд. - Лучше не надо. Чем меньше  ты  знаешь  о
ней, тем лучше. Твоя  одержимость  новым  знанием  проявляется  в  самые
неподходящие моменты.
   - Да уж, - Харальд скривился.
   - Куда направишься дальше? - Краснолицый Владетель приподнял один  из
мешков с книгами и хмыкнул, оценив его вес.
   - К себе в замок, а там посмотрим, - Харальд вставил ногу в стремя. -
Прощай.
   - Прощай, - ответил Свенельд и, ухватив  вьючную  лошадь  под  уздцы,
повел ее за собой.
 
*** 
 
   В своем замке Харальд появился всего на день, лишь  для  того,  чтобы
устроить жуткий переполох среди слуг,  привыкших  жить  без  хозяина,  и
удивить фон  Жахха,  который  фактически  управлял  Владением  последние
полтора месяца.
   Когда он попробовал добыть от сеньора указания, как вести дела дальше
и куда тот, собственно говоря, уезжает,  то  получил  лаконичный  ответ:
быть  посуровей  с  вассалами,  железной   рукой   добиваться   от   них
повиновения, а сам Владетель отбывает на север, причем надолго.
   На все попытки сообщить, что полуночные земли необитаемы и там нечего
делать, Харальд отвечал молчанием, и на следующее же  утро  после  того,
как появился, ушел пешком, оставив в недоумении всех обитателей замка.
 
*** 
 
   Он шел через горы той же дорогой, что четыре  года  назад,  но  места
вокруг казались лишь смутно знакомыми.  По  ночам  к  Харальду  являлись
призраки погибших здесь соратников: Асир, Иаред, Хегни...
   Подходили  и  стояли,  глядя  темными  провалами  вместо   глаз.   Он
просыпался в холодном поту и снова проваливался в очередной кошмар.
   Днем было не лучше. Ему слышались крики гибнущих  людей.  Причудливое
горное эхо разносило их по ущельям, дробя и кусочками  втискивая  в  уши
магу.
   Спокойным было только время, когда, сидя у костра, он открывал книгу.
Строчки казались неровными и  быстро  плыли  мимо  глаз,  словно  черные
волны, сами страницы отливали желтизной, а во рту после чтения оставался
вяжущий привкус. Но зато не было никаких видений, и призрачные крики  не
терзали душу.
 
*** 
 
   На охотников нид он  наткнулся  почти  на  том  же  месте.  Только  с
молодыми мужчинами на этот раз не было  Завулона,  и  встреча  выглядела
случайной, а не подготовленной, как в прошлый раз.
   На чужака направили копья, и лишь после длительного разглядывания  он
был опознан как бывший гость племени. Затем  охотники  долго  совещались
сразу  убить  человека,  пренебрегшего  в  свое  время  гостеприимством,
исчезнув под пологом ночи, или подождать?
   Сошлись на втором варианте. Оружие отбирать  не  стали,  а  мрачно  и
целенаправленно  двинулись  к  становищу,  держа  пришельца   в   центре
маленького отряда, чтобы не сбежал. О том, что человек, идущий в  племя,
не станет бежать от тех, кто его туда ведет, охотники даже не подумали.
   Подойдя  к  становищу,  Харальда  оставили  у  опушки   под   охраной
нескольких особенно свирепых воинов, а остальные двинулись к юртам.  Там
тотчас залаяли собаки, потом послышались человеческие  крики.  Кончилось
все это тем,  что  от  крайней  юрты  кто-то  отчаянно  замахал  руками,
призывая приблизиться.
   Харальда  довольно  невежливо  толкнули  копьем  в  спину.   Сам   он
сдвинуться с места неожиданно не смог. Ноги отказались идти при мысли  о
том, что сейчас он увидит Асенефу.
   Сердце болезненно сжалось, в горле пересохло.  Группа  людей  у  края
становища приближалась, но среди  них  не  было  женщин.  Впереди  стоял
Завулон, такой же суровый и прямой, как и в прежние годы. Только  волосы
его совсем побелели, а лицо сморщилось, как печеное яблоко.
   Рядом с вождем стоял молодой мужчина с большими растерянными глазами.
На миг Харальда поразило какое-то несоответствие в его  облике.  Пытаясь
понять, в чем дело, Владетель даже запнулся и тут же осознал -  юноша  с
глазами больного теленка одет как колдун! Костяные  фигурки  на  одежде,
посох с вороньей головой в руке. Значит, Фарра умер?
   Отсутствие  старика  среди  собравшихся  подтверждало  догадку.   Меж
мрачных  смуглых  лиц  старейшин  внимание  привлекло  одно,  отражающее
искреннюю веселость. Не сразу узнал Харальд, что радуется ему  несколько
потолстевший Гуннар.
   Он собрался улыбнуться в ответ, но суровый  голос  вождя  предупредил
намерение:
   - Зачем ты пришел? - Карие глаза Завулона  смотрели  без  приязни,  и
Харальд никак не мог понять, в чем тут дело. Он сбежал из племени? Ну  и
ладно, никто его не держал. Он жил с дочерью вождя? Так она сама  пришла
в юрту к чужеземцу!
   Неизвестность заставила подобраться, и ответил  Харальд  дрожащим  от
напряжения голосом:
   - Я хотел видеть Асенефу!
   Вождь дернулся, словно от удара, и сказал глухо:
   - Ты  зря  проделал  столь  длинный  путь.  Желание  твое  невозможно
исполнить!
   Харальд застыл, словно  громом  пораженный,  а  Завулон  обратился  к
колдуну, и слова его были полны гнева:
   - Как мог ты, Мадай, не заметить, что  этот  человек  приближается  к
нашему становищу?
   - Я взывал к духам, как обычно, - ответил растерянно молодой  колдун.
- Но в последние дни нечто внушало им  такой  ужас,  что  они  не  могли
отвечать. И теперь я вижу причину этого.
   - И в чем же она? - вождь нид нахмурился.
   - В этом человеке. - Дрожащей дланью Мадай указал на Харальда.  -  Он
маг, но воистину исполинской силы. Меня трясет от одной близости к нему.
   - Так ты стал Владетелем? - спросил вдруг Гуннар, выступая на шаг.  -
Добился своего?
   - Да, - признался Харальд.
   Старейшины уставились на него со страхом и удивлением,  лишь  Завулон
оставался спокоен.
   - Ладно, - сказал он. - Хотя мне больше всего хотелось бы, я не  могу
отказать тебе в гостеприимстве, Харальд. Я думаю, один  человек  в  моем
племени даст тебе кров.
   С этими  словами  вождь  резко  развернулся  и  пошел  прочь,  словно
дальнейшее его нисколько  не  занимало.  За  ним  засеменили  остальные.
Последним, бросив на чужака опасливый взгляд, зашагал колдун.
   - Что это с ним? - спросил Харальд у оставшегося Гунн ара.
   - Его сильно подкосила... - Гуннар замялся, в темных глазах мелькнула
нерешительность. - Смерть дочери.
   - Как?! - Харальд замер, по телу прокатилась ледяная волна,  и  очень
захотелось проснуться. - Асенефа умерла?!
   - Да, - ответил Гуннар и поспешно подхватил пошатнувшегося товарища.
   - Я в порядке. - Харальд отстранил руки, с трудом сглотнул.  В  груди
стало  холодно  и  пусто.  Навалилась  усталость,   которую   во   время
путешествия  по  горам  не  замечал.  А  теперь,  когда  все   оказалось
напрасным, заворочалась в мышцах клубками  ноющей  боли,  которую  можно
изгнать лишь отдыхом.
   - Как это случилось? - спросил он, справившись с  окостеневшим  вдруг
языком.
   - Она умерла родами, - ответил Гуннар серьезно, и на  лице  его  было
сочувствие. - Производя на свет твоего сына.
   - Сына? - Харальд уже не говорил, он хрипел.
   - Пойдем, - Гу