я над водой толстый  змеиный  хвост,  и  все
стихло.
   Сколько плыл, он и сам позже не смог вспомнить. Мир вокруг постепенно
темнел, наливаясь ночными тенями, вода казалась все  холоднее,  а  берег
приближался все так же медленно. В горле стоял ком от постоянного ужаса,
одолевала тошнота,  и  мускулы  время  от  времени  немели,  отказываясь
служить. Приходилось отдыхать. Чудовище рядом более  не  появлялось,  но
мощные плески, словно от очень  крупной  рыбины,  доносились  постоянно,
заставляя пловца нервно вздрагивать.
   Примерно за полсажени до берега Харальд не выдержал. Резким движением
развернулся на живот и рванул к спасительной земле. Встал  на  ноги,  по
пояс в воде, и тут же плеск раздался прямо за спиной, очень близко.
   Не помня себя от страха, бросился вперед,  преодолевая  сопротивление
вдруг загустевшей воды. Берег осыпался  под  пальцами,  ноги  скользили,
тело отяжелело мешком с мокрой шерстью, страх рвал душу на куски острыми
когтями...
   Судорожным скачком миновал границу  воды  и  нашел  силы  обернуться.
Всего в аршине позади, высунувшись  изо  рва,  щерилась  ужасная  пасть,
такая, что и в кошмарном сне не  привидится.  Широкая,  круглая,  полная
острых  треугольных  зубов,  она  возвышалась  памятником   совершенному
хищнику. Кроме пасти, ничего не было видно.
   Харальд судорожно сглотнул, поняв, чего он избежал. Едва  переставляя
ноги, двинулся в сторону леса. Мокрая трава холодила босые ноги, и живот
подводило от голода.
 
Глава 5 
 
   Магия - это технология, доведенная до совершенства.
   Альберт Эйнштейн
 
   Харальд измучился так, что заснул  прямо  на  траве  под  раскидистой
елью, не ощущая холода и сырости, правда проснулся оттого,  что  чихнул,
когда капля, упавшая с ветки, попала в нос.
   Над миром царила ночь, лишь  на  востоке  занималось  робкое  белесое
зарево. Лес  молчал,  ночные  звери  уже  затаивались,  дневные  еще  не
проснулись. Дождь прекратился, но теплее не стало. Пережитое  потрясение
и холод сказывались дрожью во всем теле. Кости  ломило,  двигаться  было
тяжело, словно в мускулы залили свинец.  Ковыляя,  как  древний  старец,
Харальд добрался до памятной тропки и двинулся  по  ней  к  назначенному
месту.
   Ему удалось на ходу согреться, но зато проснулся голод - живот бурчал
и булькал, напоминая хозяину о том, что пора бы и подзакусить. Найденная
сыроежка, рыжая, словно кусок лисьей шкуры, лишь разожгла аппетит.
   Когда взошло солнце, Харальд сидел на поваленном  стволе  и  отчаянно
чихал. От громовых раскатов что-то болезненно хрустело в груди, отдавало
в поясницу, из  носа  безостановочно  текло.  Чихнув  в  очередной  раз,
Харальд немало удивился, услышав вежливое пожелание.
   - Будь здоров, - сказал Иаред, появляясь  из-за  поворота  тропы.  На
поводу он вел двух лошадей.
   - На каждый чих  не  наздравствуешься,  -  ответил  Харальд  гнусаво.
Сердце радостно подпрыгнуло, когда он узнал своего жеребца. -  А  вторая
лошадь зачем?
   - Я сложил с себя обязанности капитана. - Иаред пожал плечами.  -  По
состоянию здоровья.
   - Что так? - Харальд не успел как следует удивиться, когда  очередной
чих согнул его в три погибели. Иаред улыбнулся:
   - Денег за жизнь я заработал достаточно, чтобы осесть в  Бабиле.  Так
что могу себе позволить уйти оттуда, где мне не нравится.
   - Ага, - произнес Харальд глубокомысленно,  пытаясь  сдержать  зуд  в
носу. - И куда теперь?
   - Помогу тебе добраться до свободного  города,  а  там  посмотрим,  -
раздалось бульканье, и взору Харальда предстала большая фляга. - Выпей -
полегчает.
   Во фляге оказался ржаной самогон - напиток простонародья.  От  глотка
глаза вылезли на лоб и выступили слезы. В носу  мгновенно  пересохло,  а
чихание прекратилось.
   - Спа... ххх... сибо, - выдавил сквозь обожженное горло Харальд и тут
же получил ломоть хлеба с салом - на закуску.
   - Не за что, - Иаред снял  со  спины  лошади  сумку.  -  Одевайся,  и
поедем...
   Вскоре  Харальд  оказался  переодетым,  обутым  и   сытым.   Простуда
отступила, спряталась куда-то вглубь, напоминая о себе лишь першением  в
горле и легким насморком.
   - Поехали? - спросил Иаред, подходя к лошади.
   - Поехали, - согласился Харальд. - Но я еще вернусь сюда.
   - Зачем? - в темных глазах появилось изумление, - Не стоит.
   - Отомстить. - Ненависть  Харальд  обнаружил  в  душе  еще  утром,  и
теперь, не замутненная телесными страданиями, она сияла  ярко  и  ровно.
Слова добавляли дров в ее костер, и говорить о мести оказалось  легко  и
приятно. - Тем, кто пытался помешать мне стать магом.  Владетелям,  этим
напыщенным глупцам, что не видят ничего, кроме собственной гордыни.
   - Осторожнее. - Иаред даже отступил  на  шаг,  настолько  злым  вдруг
стало лицо Харальда. Голубые  глаза  заледенели,  рот  исказила  жесткая
усмешка. - Жажда мщения - опасная вещь, она  отравляет  душу  и  сгубила
многих достойных людей! Не поддавайся ей!
   - Нет! - Юноша прищурился, упрямо мотнул головой, - Я  клянусь  всеми
демонами Нижнего мира и честью своего рода, что я стану  магом,  вопреки
им всем, и тогда отомщу! Как равный - равным!
   - Это очень опасная клятва, - Иаред покачал головой.
   - Да, я знаю, - дернул головой Харальд. - И я иду на нее осознанно, и
сам отвечу за последствия! Поехали!
   Иаред молча вспрыгнул в  седло.  Копыта  с  чавканьем  впечатались  в
липкую темную грязь, и путники  двинулись  на  юго-запад.  Лес  шелестел
вокруг них тысячами зеленых  рук,  а  с  запада  надвигалась  клубящаяся
темно-сизая туча, несущая дождь.
   Полог из темно-сизых облаков закрыл небо с самого утра. Но ничего  не
поделаешь  -  зима.  С  приходом  первого  снега,  когда  осенняя  охота
закончена и вдосталь еды, в племени нид отмечают  свадьбы.  Веселится  и
гуляет все племя, а мужчины меряются ловкостью и силой.
   На мужскую забаву позвали и гостей. В стрельбе из лука  даже  Гуннар,
слывущий среди наемников отличным  стрелком,  уступил  местным.  Зато  в
борьбе превзошел всех крепкий,  кряжистый  Торвальд.  Под  одобрительные
крики толпы он вышвырнул главного местного силача с огороженного для боя
пространства.
   Харальду выпало доказывать мастерство в бое  на  палках.  Поединщикам
выдали по гладко оструганному посоху  в  сажень  длиной.  Дерево  плотно
легло в ладонь, но  увидев,  как  тяжеленная  деревяшка  превратилась  в
туманное колесо над головой противника, Харальд испытал  острый  приступ
нерешительности. Но из толпы зрителей смотрела Асенефа, и отступить было
бы позором.
   Первый удар он парировал только  благодаря  удаче.  С  глухим  стуком
соприкоснулись палки, и с холодком в  позвоночнике  Харальд  понял,  что
противник бьет в полную силу, без жалости.
   Сначала пытался отбиваться так же, как и воин нид, держа палку обеими
руками за середину. Но ничего не получалось,  и,  схлопотав  болезненный
удар  по  плечу,  Харальд  разозлился  и  перехватил  оружие  за  конец,
превратив его в некое подобие двуручного меча.
   Мир сузился до темной фигуры впереди и посоха в руках. Снег  отчаянно
визжал под подошвами, а дыхание обжигало губы.
   В один миг Харальд ловко увернулся от  тычка  и,  спружинив  бедрами,
нанес мощный удар по телу противника. Закрыться тот не  успел.  Раздайся
сухой хруст, словно сломалась ветка, и все закончилось.
   Сквозь глухоту, неожиданно залепившую уши,  прорвался  рев  зрителей.
Ошутив на плече руку,  Харальд  дернулся,  едва  сдержавшись,  чтобы  не
ударить назад. Азарт боя неохотно уходил,  растворялся  дымом  в  низких
облаках, оставляя на губах соленый привкус крови.
   Завулон смотрел на гостя с нескрываемым изумлением.
   - Если бы я знал, что ты так дерешься, то  не  допустил  бы  тебя,  -
смысл сказанного доходил до Харальда с  трудом,  словно  после  хорошего
удара по голове, - Ты сломал противнику ребро!
   - Я долго был наемником, - ответил Харальд хрипло. - И хорошо  освоил
искусство побеждать.
   Он отшвырнул дубину и пошел в сторону становища, стараясь не  слышать
стонов раненого.
 
*** 
 
   Ветер стонал оравой мучаемых похмельем демонов, когда  двое  путников
въехали в пределы вольного города Бабиля. Неожиданно и властно пришла  в
город и окружающие его леса  осень.  От  ее  леденящего  дыхания  листья
потихоньку желтели, светлое время укорачивалось, и почти каждый день шел
дождь. Год минул с той поры, как Харальд покинул родной замок.
   В "Спившемся демоне" обнаружился Хегни, веселый и  довольный  жизнью.
Как выяснилось, на зиму он устроился в команду волчьих охотников. Платит
им город, а они должны  истреблять  волков,  которые  в  холодное  время
наглеют и лезут к жилыо. В последние годы  серых  хищников  расплодилось
особенно много.
   - Вот так, -  закончил  рассказ  Хегни.  -  Работенка  непыльная,  но
денежная, и считай, до весны. А ты как съездил?
   - Не очень, - скривился Харальд - Зато вон с Иаредом познакомился.
   - Да, вижу. - Xeгни с плохо скрываемым обожанием глядел  на  пожилого
воина. Так смотрит голозадый мальчонка на городового стражника,  который
в броне и с оружием кажется карапузу великим воином.
   - Где Асир? - спросил Харальд, заканчивая затянувшуюся паузу.
   - Где-то в городе, - Хегни провел рукой по волосам, пытаясь заставить
непослушные пряди не топорщиться. - А что?
   - Похоже, что у меня нет другого выбора,  как  воспользоваться  вашим
предложением.
   - Это каким? - в круглых голубых глазах появилась настороженность.
   - Вы с Асиром когда-то приглашали меня в дружину. Помнишь? -  Харальд
нахмурился.
   - Было, - почесав  подбородок,  сказал  Хегни.  -  Никаких  вопросов.
Завтра же пойдем к атаману.
   - И я пойду с  вами,  -  подал  голос  Иаред.  -  Ведь  нужен  третий
поручитель, насколько я помню?
   На лице Хегни обозначилась высшая степень изумления.
 
*** 
 
   Все оказалось очень просто. Асир обрадовался, увидев Харальда,  молча
выслушал его и без слов кивнул, соглашаясь  помочь.  В  большой  дом  на
улице Оружейников - обиталище атамана, всю четверку  пустили  мгновенно,
стоило привратнику увидеть Иареда.
   Довольно пожилой,  но  еще  бодрый  атаман  вскрикнул  от  радости  и
пригласил гостей за стол. Формальности были быстро исполнены, поручители
принесли клятву. Харальд поклялся тоже.  Вызвали  цирюльника,  и  вскоре
левое  предплечье  новичка  украсили  скрещенные  меч  и  топор  -  знак
Оружейной дружины.
   Управились в один день, а  вечером  новоиспеченный  наемник  сидел  в
"Спившемся демоне", в соответствии с традицией  угощая  новых  товарищей
пивом.  Большинство  откровенно  бандитского  вида  личностей  были  ему
незнакомы, но обстановка царила самая теплая. Выпивка лилась рекой, стол
быстро завалили обглоданными  костями.  Десятки  луженых  глоток  дружно
ревели, заставляя потолок вздрагивать равно от громкости и от содержания
песен:
 
   А что же у девочки этой, хей-хей!
   Под юбкой находится, денег милей!
 
   Харальд пел и пил вместе со всеми и в  промежутках  между  тостами  и
песнями  ухитрялся  выспрашивать  сидящего  рядом  Иареда   об   обычаях
наемников.
   - Все равны, и никто не выше остальных, -  говорил  седовласый  воин,
время от времени прихлебывая из кружки. - Атаман  выбирается  обычно  из
пожилых, из тех, кто более сам не может сражаться.
   - А на  что  он  живет  и  содержит  дом?  -  пиво  туманило  голову,
перекатывалось в животе теплым шаром, но соображал Харальд пока неплохо.
   - Каждый дружинник, в том числе и ты, должен в год передать  в  казну
дружины тридцать золотых монет. - Иаред  поморщился,  заслышав  рыгающие
звуки от входа. Там рвало кого-то из наиболее резвых любителей пива.
   - А сколько  всего  дружин  в  городе?  -  Харальд  ухватил  с  блюда
скользкую от жира куриную ногу, принялся с жадностью грызть.
   - Пять, - вновь поморщившись, ответил Иаред. - Все  меж  собой  не  в
ладах, но до открытых стычек дело редко доходит.
   - Угу. - Мясо застряло в  горле,  пришлось  проталкивать  его  пивом.
Солено-горькая волна прокатилась по гортани,  ухнула  в  живот.  -  А  к
родовитым как относятся?
   - Никак, - Хлыст пожал плечами. - Среди нас много родовитых, но  этим
никто не кичится и не брезгует. Вот у тебя сколько поколений предков?
   - Тридцать, - ответил Харальд гордо.
   - А у меня сорок три, - сказал Иаред просто,  оставив  собеседника  с
зависшей в воздухе кружкой.
   Засеменил вокруг стола хозяин, а  Харальд  допил  пиво  и  неожиданно
обнаружил, что не может пошевелиться. Закружилась голова,  щеку  обожгло
холодной и мокрой доской стола, на глаза опустилась тьма, пахнущая пивом
и солью...
 
*** 
 
   Тьма клубилась вокруг,  мягкая,  умиротворяющая.  Шуршал  за  тонкими
стенками снегопад, первый привет  наступившей  зимы,  свистел,  потрясая
деревьями, ветер. Тьма пахла Асенефой, ее теплом, ее  дыханием.  Тонкий,
ни с чем не сравнимый аромат щекотал Харальду ноздри, напоминая  о  том,
что он в юрте не один.
   Девушка пошевелилась, рука ее прошлась по груди  Харальда,  заставляя
мускулы трепетать.
   - У тебя были  женщины  до  меня?  -  Голос  дочери  вождя  показался
неожиданно жалобным, как скуление новорожденного кутенка.
   - Конечно, - Харальд улыбнулся и погладил девушку по волосам, мягким,
как тополиный пух. - Я же нормальный мужчина.
   - Это понятно, - Асенефа завозилась, вздохнула прерывисто. - Я имею в
виду не просто женщин, а тех, которых ты любил. По-настоящему.
   - Да, - ответ прозвучал скупо и достаточно резко.
   Ведь любому мужчине,  сколь-нибудь  опытному,  известно  правило:  не
разговаривать с женщинами о  прежних  увлечениях.  Каждый  роман  должен
проходить под первым номером. Но дочь вождя племени нид не  походила  на
обычных женщин, а об условностях,  столь  важных  на  юге,  попросту  не
ведала. Она попросила напрямую:
   - Расскажи, как ты с ней познакомился! Харальд ощутил, как в душе его
поднимается буря.
   - Нет, - ответил он. - Я расскажу лучше о такой женщине, с которой  я
не мог расстаться, хоть говорить об этом мне будет неприятно.
 
*** 
 
   Неприятные ощущения, как всегда после попойки, сопровождали  Харальда
весь день. Болела голова,  и  почему-то  преследовал  запах  прогорклого
жира, казавшийся особенно отвратительным.
   Пребывая в расслабленном состоянии духа, новоиспеченный наемник лежал
в своей комнате,  когда  в  дверь  тихонько  постучали.  Негромкий  звук
отозвался в голове словно грохот горного обвала.
   - Войдите, - поморщившись, сказал Харальд.
   Дверь скрипнула, и в комнате оказался совсем  молодой  еще  парнишка.
Ясные голубые глаза, красная щегольская куртка. Харальду юнец  показался
смутно знакомым.
   - Что надо? - Сесть удалось с некоторым трудом, но разговаривать лежа
было бы неудобно.
   - Я от атамана,  -  ответил  юнец  мягким  тенорком,  и  тут  Харальд
вспомнил, где видел шустрого парня. - Он просит Харальда  к  себе.  Есть
работа.
   Некоторое время Харальд тупо соображал, затем изумленно спросил:
   - Работа? Для меня? Я в дружине один день!
   - Для тебя, - посыльный пожал плечами, -  Подробностей  не  знаю,  но
кто-то хочет нанять именно Харальда по прозвищу Маг.
   На улице царил дождь, мелкий, колючий. Он лил непрерывно  и  проникал
даже сквозь плащи. Харальду дождь был приятен, он холодил лицо и помогал
сосредоточиться, но провожатый дрожал и что-то бурчал невнятно по поводу
"мерзкой погоды".
   Улица  Оружейников  оказалась  пустынной.  Сиротливо  мокли   красные
черепичные крыши, из труб шел дым, серый,  клочковатый,  и  почти  сразу
терялся в облаках.
 
*** 
 
   Атаман принял Харальда радушно, усадил за стол, с понимающей усмешкой
налил пива.
   - Что, я так плохо выгляжу? -  спросил  Харальд,  потягивая  янтарный
напиток.
   - Не хуже, чем большинство после  вступления  в  дружину,  -  вежливо
ответил атаман. - Но перейдем к делу.
   - Слушаю. - Харальд подобрался и отставил пиво.
   - В городе появилась  одна  очень  могущественная  особа.  -  Атаман,
казалось,  пребывал  в  нерешительности.  Он  нервно  потирал  руки,   а
маленькие зеленые глаза над красными подушками щек  блуждали.  -  И  она
хочет нанять телохранителя. Одного.
   - Почему именно я? - неподдельно удивился Харальд.
   - Не знаю, - ответил со вздохом атаман. - Но она  спросила  про  тебя
сразу  же.  Я  предложил  других,  более  опытных  дружинников,  но  она
настаивала. А Владетельницам не отказывают.
   - Владетельницам? - Похмелье исчезло, спряталось, как тень в полдень.
Харальд ощутил, как у него глаза лезут на лоб. - Разве  есть  женщины  -
Владетели?
   - Есть, но только одна, - атаман огладил седую бороду, - Ее  владения
на северо-востоке, за землями Владетеля Олава. Они не столь  велики,  но
ловкостью и коварством она ухитряется сохранять независимость.
   - Вот как, - Харальд неожиданно разозлился. - И зачем ей я?
   - Она говорит, что старого  капитана  стражи  она  выгнала,  и  нужен
новый. Отправляйся к ней  сегодня  же,  она  живет  на  постоялом  дворе
"Полосатый кот", что у Северных ворот, - атаман улыбнулся,  и  в  улыбке
его оказалось столько же тепла, сколько бывает в куске льда.  -  И  если
застрянешь у нее надолго, то не забывай пересылать деньги. Забудешь - мы
найдем способ тебе напомнить, даже у нее в замке на краю света.
 
*** 
 
   Постоялый двор найти  оказалось  легко,  огромный  наглый  котище  на
вывеске призывно изгибал спину, сообщая  всей  улице,  носящей  странное
название Синюшная, что здесь за заведение.
   Харальд вошел в общий зал, полный запахов  лука  и  жареной  рыбы,  и
сразу ощутил на  себе  профессиональный,  оценивающий  взгляд.  Повертел
головой и действительно обнаружил двоих мужчин,  явно  не  производивших
впечатления мастеровых  или  купцов.  Острые  глаза  следили  за  каждым
движением Харальда, наверняка уже оценив длину меча, пусть даже скрытого
под плащом, и силу мускулов.
   - Что угодно, господин? - подбежал хозяин, низенький и  толстый,  как
барсук. Лысина  его  маслянисто  блестела,  а  глаза,  какие-то  желтые,
смотрели преданно, как у больной собаки.
   - Мне нужна госпожа Хельга, - произнес Харальд, стараясь, чтобы голос
звучал твердо.
   Хозяин неуверенно поежился и воровато скосил  глаза  в  сторону  двух
мужчин. Те встали и не спеша направились к беседующим.
   - Что угодно от госпожи? - спросил первый,  крепкий  и  кряжистый,  с
пронзительными голубыми глазами. Руку он откровенно держал на мече.
   - Меня зовут Харальд.
   Охранники с угрюмыми минами наблюдали за пришельцем, не сводя глаз  с
того места, где из-под плаща  топорщился  меч  и  из-под  отвернувшегося
рукава выглянула татуировка, сизая, словно от холода.
   Хозяин предусмотрительно укрылся за их спинами.
   Взгляд голубых глаз одного из охранников смягчился, но рук  с  оружия
никто не убрал.
   -  Меня  зовут  Торвальд,  -  представился  голубоглазый   и   кивнул
напарнику:
   - Сходи, доложи госпоже.
   Проскрипела дверь, и в помещении воцарилась тишина, прерываемая  лишь
гулом огня в очаге. Торвальд стоял в расслабленной позе, но было видно -
малейший повод, и меч его покинет ножны.
   Вновь скрипнула дверь, и появился посыльный.
   - Госпожа ждет тебя, Харальд, - проговорил он без улыбки. - Но меч ты
должен отдать нам.
   -  Серьезно?  -  Харальд  усмехнулся,  изобразив  на   лице   злобное
удивление. - Может, мне еще и раздеться?
   - Если она захочет - разденешься, - скучным голосом сказал Торвальд и
пожал могучими плечами. - Отдавай меч.
   - Не люблю я магов, - проворчал Харальд,  отцепляя  ножны.  -  И  без
оружия перед ней буду что голый!
   - Ты же сам маг, как я слышал, - удивленно  пробасил  Торвальд.  -  И
боишься? Кстати, нож из сапога тоже вынь.
   - Потому и боюсь. - Нож, равно удобный как для  метания,  так  и  для
ближнего боя, покинул уютное убежище за правым голенищем и перекочевал в
руки второго охранника.
   - Вот так-то лучше, - Торвальд оглядел обезоруженного  гостя,  словно
скульпт