олько  приятен,  что  уже
первые звуки заставили юношу замереть Хотелось слушать его вечно, постоянно,
не прерываясь.
   - Этот молодой человек уже выбрал, - произнес  женский  голос  мягко,  но
уверенно.
   Харальд повернулся, и оказалось, что рыжеволосая девушка успела подойти к
мужчинам. Глаза ее оказались серыми, того редкого  оттенка,  что  при  смене
освещения  легко  становится  голубым,  и  было  в  них  какое-то   странное
выражение. Словно она встретила старого знакомого.
   - И у него хороший вкус! - проговорила  светловолосая  женщина,  судя  по
всему хозяйка заведения. - Ара, позаботься  о  том,  чтобы  наш  гость  ушел
довольным!
   - Слушаюсь. - Девушка в красном платье подошла к Харальду вплотную, и его
ноздрей коснулся  аромат  -  тонкий,  едва  ощутимый  запах  ландыша.  Юноша
почувствовал легкое головокружение. - Пойдем, - сказала девушка,  и  Харальд
почувствовал прикосновение теплых пальцев к своей ладони.
   Он послушно шагал за ней, поднимался по скрипучей  лестнице,  а  в  груди
зрело ощущение чего-то чудесного, необычного, ранее не испытанного.
 
*** 
 
   Проснулся Харальд, как  и  привык,  с  первыми  лучами  солнца.  Из  угла
доносилось мышиное шуршание, а на соседней кровати мирно  храпел  Гуннар.  В
комнате стоял устойчивый аромат пивного перегара.
   Они  вернулись  в  "Спившегося  демона"  под  утро,  и  пережитое   ночью
вспомнилось сразу, заставив на мгновение от острой тоски стиснуть зубы...
   Ара: рыжие волосы, сильное, гибкое тело,  дурманящий  аромат  ландыша.  И
наслаждение, яркое, необычное, которое не может быть даровано не  кем  иным,
кроме как этой женщиной...
   Это он понял отчетливо.
   Никогда Харальд не переживал ничего подобного
   И сегодня она достанется другому - тому, кто заплатит.
   Она вчера рассказала ему, кто такая и чем занимается, и он долго  не  мог
поверить,  что  женскую  благосклонность  можно  продавать  за  деньги.   Но
пришлось. И чудовищное знание это жгло сердце похуже раскаленных угольев.
   Повернувшись на другой бок, он закрыл глаза и почти сразу заснул.
 
*** 
 
   Солнце успело подняться высоко, когда Харальд  с  Гуннаром  спустились  в
общий зал. Здесь было пустынно, лишь хозяин дремал  за  стойкой  в  ожидании
клиентов. Пол был посыпан свежей соломой, от ее сладкого запаха  щекотало  в
ноздрях.
   При виде наемников хозяин встрепенулся и просиял улыбкой. Но надеждам его
суждено было сбыться лишь наполовину  -  Гуннар,  пробурчав:  "Ох,  отвык  я
пить!", велел принести кружку пива, и лишь Харальд заказал полный завтрак.
   Скоро перед ним шкварчала, исходя жаром, приготовленная на сале  яичница,
похожая на перекошенное  похмельем  лицо  с  огромными  желтыми  глазами.  В
глиняной кружке принесли молоко.
   Едва Харальд покончил с едой, дверь таверны  отворилась,  и  в  помещение
проник невысокий плечистый юноша в  простой  темной  одежде.  Взгляд  острых
черных глаз почти сразу остановился на Гуннаре.
   - Ты Гуннар, именуемый Бабником, который прибыл вчера в  свободный  город
Бабиль?  -  Голос  у  пришедшего  оказался  неожиданно  писклявым,  будто  у
болотного комара.
   - Я, -  кивнул  бывший  наемник,  отставив  кружку,  а  Харальд  невольно
усмехнулся - ай да прозвище оказалось у одного  из  самых  домовитых  мужчин
племени!
   -  Атаман  Оружейной  дружины  Торвальд  просит  тебя  прибыть   к   нему
немедленно!
   - Торвальд? - На лице Гуннара промелькнуло странное выражение, словно  он
вдруг вспомнил нечто важное, о чем когда-то давно крепко забыл. - Вот как!
   - Так что, вы идете? - поинтересовался посланец.
   - Обязательно, -  кивнул  Гуннар,  поднимаясь  из-за  стола.  Звякнула  о
столешницу брошенная монета. - Харальд, поднимайся!
   Они шагали вслед за плечистым юношей, и  город  показался  уже  не  столь
пугающим, как  вчера.  Многолюдство  и  каменные  строения  уже  не  внушали
опасения и непременной тревоги.
   Миновали улицу, отведенную под лавки шорников, - здесь  пахло  выделанной
кожей; прошли рынок, наполненный галдящей и хохочущей толпой. Харальд видел,
как оборванный мальчишка стянул  у  дородной  торговки  сдобный  крендель  и
бросился бежать, ловко лавируя между прохожими.
   - Грабят! - визгливо завопила торговка, на крик явились солдаты городовой
стражи - угрюмые, в кожаных куртках и с мечами на поясах. По  свежим  следам
бросились в погоню.
   Жилище атамана оказалось на Оружейной улице. Ранее,  как  сказал  Гуннар,
тут жили мастера, изготовлявшие мечи и копья. Позже их постепенно  вытеснили
зажиточные горожане, но название осталось.
   Юноша-провожатый остановился около большого дома. Стены его были  ощутимо
толсты, окна -  узки  и  забраны  решетками,  строение  выглядело  маленькой
крепостью, готовой к отражению врага.
   Стукнула колотушка, и дверь бесшумно отворилась.
   Атаман встретил их в просторной горнице  на  втором  этаже.  Он  оказался
чудовищно толст и огромен, словно отъевшийся старый медведь,  в  руках  его,
тяжелых и мощных, чувствовалась поистине звериная сила.
   Некоторое время они с Гуннаром молча смотрели  друг  на  друга,  затем  в
голубых глазах атамана что-то мелькнуло, наемники с ревом ринулись навстречу
друг другу.
   - Гуннар! Дружище!
   - Торвальд! Старый приятель!
   Они обнимались и хлопали друг друга по спинам. Наконец Гуннар отстранился
и сказал с уважением:
   - А ты молодец! Атаманом стал!
   - Да ладно, - смутился Торвальд и провел рукой по редким  волосам.  -  Ты
лучше скажи, кто это с тобой? Кого-то он мне напоминает...
   Харальд помрачнел, чувствуя, как поднимается  внутри  знакомое  с  давних
времен раздражение.  Оно  появлялось  почти  всегда,  когда  кто-то  начинал
говорить о его отце. Ведь чаще всего говорили о нем  глупости,  а  иногда  -
пакости.
   - Да, - очень серьезно кивнул Гуннар. Вся радость его куда-то исчезла.  -
Он очень похож на отца, и его зовут тоже Харальд.
   Лицо атамана помрачнело, резче стали  морщины  на  лбу,  что-то  недоброе
появилось в глазах.
   - Садитесь за стол, - сказал он  после  паузы.  -  Ты,  Гуннар,  и  ты...
Харальд Младший. Чего стоять?
   Когда  Харальд  умостился  на  лавке,  то  с  удивлением   заметил,   что
раздражение его исчезло, будто испуганная  рыба  в  глубинах  озера.  Пришло
понимание, что этот могучий человек не станет говорить об отце плохо  просто
так, ради того чтобы позабавиться самому и потешить других.
   - Зачем вы приехали сюда? - спросил тем временем Торвальд.
   - Он захотел. - Гуннар кивнул в сторону воспитанника.  -  Желает  узнать,
что случилось с отцом.
   - Да, хочу, - вступил в разговор Харальд. - И может быть,  вы,  почтенный
Торвальд, сумеете что-нибудь рассказать?
   - Наверное, - неохотно  кивнул  атаман.  -  Но  тебе,  мальчик,  вряд  ли
понравится мой рассказ.
   Юноша упрямо склонил голову, и Торвальд заговорил:
   - Твой отец был магом, это ты знаешь. И не просто  магом,  а  Владетелем.
Сильнейшим из сильных. И под конец жизни он перестал быть человеком.  Именно
тогда он предложил мне пойти к нему на службу, но я отказался...
   - Кем же он стал? -  звенящим  от  напряжения  голосом  спросил  Харальд.
Немалого труда ему стоило сдержаться при словах  "под  конец  жизни",  когда
хотелось закричать: "Нет, он жив, жив! Вы все врете!"
   - Не знаю.  -  Атаман  Оружейной  дружины  почесал  в  затылке.  -  Магия
изуродовала его, она и погубила. А потом он просто исчез.  Говорят,  что  от
замка его, там, на далеком севере, остались одни развалины...
   - Я должен попасть туда! - выпалил Харальд.
   - Непросто будет это сделать! - усмехнулся  Торвальд.  -  Но  кто  знает,
может, у тебя и получится.
   - А может, кто еще знает о судьбе Харальда... эээ... Старшего? -  спросил
Гуннар, сочувственно глядя на воспитанника.
   - Разве что Торгрим фон Жахх, - наморщив лоб, ответил атаман.  -  Он  был
первым вассалом Белого Владетеля и знает наверняка многое.
   - И где он сейчас?
   - В своем замке, - пожал плечами Торвальд. -  Во  время  междоусобицы  он
сумел отхватить изрядный кусок земель на севере и правит там, не  подчиняясь
никому из магов!
   - Невиданное дело! - Глаза Гуннара расширились, и на  мгновение  он  стал
похож на рассерженного филина.
   - И к нему мне надо попасть, - вздохнул Харальд.
   - Для путешествий нужны деньги, конь, оружие, - проговорил  рассудительно
могучий атаман, оглаживая себя по волосам. - Где ты их найдешь?
   Юноша промолчал.
   - Он великолепно стреляет из лука и хороший следопыт,  -  прервал  тишину
Гуннар. Он говорил с жаром, за которым чувствовалась искренняя привязанность
к воспитаннику. - Ловок, силен и смел. В одиночку  победил  медведя!  Возьми
его в дружину, Торвальд!
   - В дружину? - Атаман задумался, светлые глаза его  затуманились,  словно
подернулись ледком. - Второго  поручителя  ты,  ясное  дело,  найдешь...  Да
только вот без владения мечом никто не может считаться воином. Лучник - это,
конечно, хорошо, да только одним луком сыт не будешь...
   - Он научится, обязательно! - горячо  сказал  Гуннар,  и  Харальд  ощутил
прилив благодарности к старшему другу. - Он очень  способный,  вот  увидишь!
Нужен только хороший наставник. Деньги у меня есть. Я...
   - Ладно, - кивнул Торвальд и вздохнул тяжко,  словно  гора.  -  Согласен.
Ради человека, который когда-то был моим другом и соратником, пока  не  стал
магом. Но опозорит дружину - пусть пеняет на себя...
   Взгляд, брошенный из-под  густых  бровей  атамана,  был  полон  льда,  но
Харальд ощутил сильное, бодрящее облегчение. Он знал, что справится, что  не
подведет, и знание это, непонятно откуда взявшееся, придавало уверенности.
 
*** 
 
   - ... И клянусь служить нанимателю верно и не идти против воли атамана!
   Харальд закончил клятву, и Гуннар ощутил радость от того, что мальчик  не
перепутал ни единого слова и держался уверенно. Ошибка в клятве не  являлась
фатальной, но считалась среди  наемников  дурной  приметой.  Вот  и  зубрили
новички слова, чтобы избежать нехорошего предзнаменования.
   - Да будет так,  -  возгласил  Торвальд,  обряженный  в  парадную  одежду
атамана - роскошный черный кафтан, украшенный золотой вышивкой. На поясе его
висел меч, рукоять которого блистала от  драгоценных  камней.  По  преданию,
именно этим мечом сражался один из первых атаманов Оружейной дружины, Сигурд
Жареный. Гуннар в этом сильно сомневался, но  мыслей  своих  предпочитал  не
высказывать, справедливо полагая, что они вряд ли будут одобрены.
   Меч использовался только при  церемониях  и  уже  многие  десятилетия  не
покидал дома атамана.
   - Да будет так! - в  один  голос  подхватили  поручители  (сам  Гуннар  и
непривычно трезвый и серьезный Авимелех).
   Атаман повернулся, давая  знак  подручному.  Тот  распахнул  дверь,  и  в
комнату, подобострастно семеня, вошел невысокий мужчина с сумкой в руках.
   - Приветствую вас, мастер Ламех, - сказал  Торвальд.  И,  повернувшись  к
Харальду, бросил властно:
   - Садись и закатай левый рукав!
   Гуннар  смотрел,  как  под  иглами   цирюльника   на   левом   предплечье
новоиспеченного наемника появляются скрещенные меч и топор - знак  Оружейной
дружины, и в душе его пышным цветом расцветала гордость. Почти отцовская.
   Харальд терпел болезненную процедуру молча. Глаза  его  были  безмятежны,
словно поросшие зеленой ряской лесные озера.
 
*** 
 
   Горло горело так, будто в него насыпали песка. Боль была в предплечье и в
костяшках пальцев, а пошевелившись, Гуннар почувствовал то, чего  не  ощутил
вчера, - следы от многочисленных ударов по многострадальному телу.
   Принятие Харальда в  дружину  отметили  изрядной  попойкой  в  "Спившемся
демоне", которая  закончилась  грандиозной  дракой.  Особенных  повреждений,
насколько помнилось, не получил никто, но ныли разбитые кулаки, а синяки  на
груди и боках громко кричали о своем существовании.
   Гуннар попытался открыть глаза и испытал смутное  облегчение,  когда  это
удалось. Он был в той комнате, где остановились они с Харальдом, и до  слуха
доносилось тихое дыхание юноши.
   Затем вдруг скрипнула  не  запертая  вчера  дверь,  и  незнакомый  голос,
хриплый и веселый, неожиданно громко ударил по ушам.
   - Эй, сони! - сказал этот голос жизнерадостно. - Хватит дрыхнуть,  словно
старые коты!
   Скосив глаза, Гуннар обнаружил у двери невысокого человека. Русые  волосы
были коротко обстрижены, а на поросшем рыжеватой  бородкой  лице  выделялись
совершенно круглые, словно монеты, голубые глаза.
   - Ты кто? - спросил Гуннар, делая попытку приподняться.  Руки  шевелились
плохо, будто дубовые колоды, и немалых сил стоило сдержать зевок.
   -  Я?  -  искренне  изумился  голубоглазый,  а  затем  вдруг   улыбнулся.
Нескольких зубов у него во рту не хватало, улыбка вышла страшноватой. - Берг
Теневой я. Кого тут бою на мечах учить надо? Тебя, что ли?
   - Ой,  -  это  сказал  Харальд,  поняв,  что  прибыл  обещанный  атаманом
наставник. - Это меня надо учить. Я Харальд.
   - Ага. Ну ты и здоров дрыхнуть! - заявил Берг,  окинув  будущего  ученика
взглядом, каким обычно барышники смотрят на покупаемую лошадь. -  Он-то  вот
старый козел! - последовал кивок в сторону Гуннара. - И пьяница! А уж ты-то!
   Харальд покраснел, то ли действительно от стыда, то ли от гнева.
   Но Берг не обратил на это никакого внимания.
   Было в нем, несмотря на свирепый вид и хамские привычки,  нечто  веселое,
открытое, располагающее к себе, и Гуннар не нашел в себе сил обидеться. Было
видно, что Теневой всегда говорит, что думает, и не боится никого на свете.
   Это располагало.
 
*** 
 
   Вскоре троица выходила из "Спившегося демона".  Берг  заявил,  что  лично
отправится с будущим учеником в оружейную лавку и поможет  выбрать  меч.  На
предложение сначала позавтракать он ответил презрительным отказом.
   - Куда ты ведешь нас? - спросил Гуннар, когда  стало  ясно,  что  путники
направляются  в  центральную  часть  города.  Дома  тут  были  почти  сплошь
каменные, а на улицах чище. Из-за раннего часа вокруг было пустынно.
   - На Гербовую улицу, - ответил Берг, не повернув головы. Одет  он  был  в
безрукавку,  длинные  руки  с  мозолистыми  ладонями  оставались  открытыми,
позволяя видеть тугие жгуты мускулов. - К Иакову Одноглазому.
   - Погоди! - Гуннар остановился - Это  же  одна  из  самых  дорогих  лавок
города?
   Берг тоже встал и, повернувшись, упер руки в бока.
   - Мы идем покупать меч! - сказал он. - Не кухонный нож, экономить на этом
деньги глупо! У Иакова лучшее оружие, а цены есть и повыше.
   Гуннар пробурчал что-то себе под нос и смолк.
   Лавка,  несмотря  на   ранний   час,   оказалась   открыта,   посетителей
приветствовал сам хозяин - длинный  и  черный,  словно  уж,  с  единственным
глазом, который сверкал, как драгоценный камень. Вторая глазница  скрывалась
под повязкой.
   - Что угодно почтенным? - поинтересовался Иаков, ответив на поклон. Бергу
он улыбнулся как старому знакомому.
   - Вот для него нам нужен меч. - Берг ткнул пальцем в  Харальда  и  широко
осклабился. - Но ты не мешай, я сам выберу...
   И Теневой направился в тот конец лавки,  где  на  широком  прилавке  были
разложены клинки. Одни были  прямые,  словно  полет  стрелы,  другие  плавно
изгибались, как хищники в прыжке. Были короткие, меньше аршина в длину, а  у
стены стояли огромные, почти в человеческий рост. Лезвия таинственно мерцали
в полумраке, и Гуннар заметил, как у Харальда расширились глаза. Оружие явно
притягивало его.
   Берг не проявил к мечам никакого почтения. Он вертел их  и  рассматривал,
словно выбирал не благородное оружие, а банальную упряжь для лошади.
   При этом еще и ухитрялся бурчать себе под нос.
   - Так, этот тяжеловат... Ага, фальчион... незачем  он  нам...  Так,  этот
только для конного боя... Ага, этот хорош, но сталь дрянная... Вот. Отлично.
То, что надо!
   Харальд просто прикипел глазами к выбранному клинку. Он не  был  особенно
большим - длина его вряд ли превышала полтора аршина. Неширокое лезвие имело
кровосток, а рукоятка заканчивалась тяжелым граненым навершием.
   На лице юноши отразилось восхищение. Гуннар тоже одобрительно покивал,  и
Берг, довольно ощерившись, повернулся к хозяину.
   - Сколько хочешь за него?
   Названная сумма заставила Гуннара подпрыгнуть, началась  торговля.  Иаков
ярился и брызгал слюной, доказывая, что отдает отличное  оружие  практически
даром. Берг презрительно кривил губы, отвечая, что за такие деньги они купят
десяток подобных мечей!  Харальд  стоял  и  переводил  взгляд  с  одного  на
другого, пытаясь понять, что происходит.
   Кончилось  все  к  обоюдному  удовлетворению  В  придачу  к   мечу   были
приобретены ножны с поясным ремнем.
   - Помни, - сказал ставший  вдруг  очень  серьезным  Берг,  помогая  юноше
застегнуть пряжку, - что меч нельзя обнажать  в  обычной  драке!  Он  -  для
серьезного боя, когда предполагаешь сражаться насмерть!
   Харальд кивнул. Лицо его, обычно спокойное, в этот миг выражало настоящую
радость, и Гуннар махнул рукой на потраченные  деньги,  почувствовав  вдруг,
что ради такого он отдал бы все, что у него оставалось.
   - Ну что, завтра начинаем учебу,  -  сказал  Берг,  когда  они  дошли  до
"Спившегося демона". - За нее мне заплатил атаман,  так  что  должны  будете
ему. Удачи!
   Рыжебородый поднял кулак в  прощальном  жесте  и  исчез.  Гуннар  покачал
головой и печально вздохнул.
   Оружие приятной тяжестью лежало на бедре, рождая в душе  какое-то  новое,
странное чувство. Будто у него, у Харальда, появился еще один надежный друг,
который не предаст, не бросит. Всегда придет на помощь в опасности и выручит
в трудную минуту.
   Но Гуннар, не слушая возражений, велел меч снять и пореже носить.
   - Нацепив эту железку, - сказал он, - ты даешь всякому понять, что умеешь
ею владеть. И учти, могут найтись желающие проверить твое умение.  В  городе
полно забияк-наемников,  которые  будут  рады  унизить  человека  из  другой
дружины. Да и для спесивого молодого родовитого ты можешь показаться  легкой
добычей.
   Спорить Харальд не стал.
   Он просто попросил у Гуннара денег. Тот так  удивился  подобной  просьбе,
что дал, даже не спрашивая, зачем они воспитаннику...
   А тому просто хотелось повидать  Ару,  и  иного  способа,  как  прийти  в
"Зеленую розу", юноша не придумал.
 
*** 
 
   - Спину ровнее! И ноги не разгибать, не разгибать!
   Харальд послушно выполнил команду, хотя икры уже дрожали от напряжения, а
позвоночник, казалось, превратился в каменный стержень
   - Вот так хорошо, - пробурчал Берг Теневой и отошел  в  сторону,  оставив
ученика в неудобной позе под палящим  солнцем.  В  тенечке  наставника  ждал
кувшин с пивом. К живительному напитку рыжебородый  крепыш  прибегал  каждый
раз, когда уставал. А случалось это с завидной регулярностью.
   Но несмотря на пристрастие к пиву, Берг оказался беспощадным учителем. Он
являлся к "Спившемуся демону" ранним утром и принимался за  Харальда.  После
занятий с Авимелехом юноша предполагал, что его ждет, но, как оказалось,  он
жестоко ошибся...
   Для занятий была выбрана поляна в рощице к северу  от  города,  на  самом
берегу реки. Отсюда открывался чудесный вид на  плещущуюся  жидким  серебром
реку, на буйно зеленеющие луга за ней.  Ветер  нес  ароматы  цветов,  весело
щебетали в кронах птахи, радуясь жизни.
   Но Харальду было не  до  красот  природы.  Приходилось  часами  стоять  в
неподвижности на палящем солнце, воздев в руке деревяшку раза в два  тяжелее
меча. Пот заливал глаза, мышцы сводило судорогами, а наставник  посиживал  в
тенечке, оправдывая прозвище.
   В самом начале обучения он принес  в  рощу  курицу  и  заставил  Харальда
ловить ее. Юноша выполнил задание без особенных проблем, чем  изрядно  Берга
удивил. Почесав  в  затылке,  тот  придумал  для  подопечного  новую  пытку:
заставил часами бегать вниз-вверх по крутому берегу Серебряной реки.
   И сегодня день начался как обы