*** 
 
   Въезд в город Сандри перекрывали дотошные стражники.  На  лицах  их  было
написано   чувство   собственного   достоинства   (а   по-простому   говоря,
спесивость), а  в  глазах  читалось  благородное  желание  собрать  со  всех
въездную пошлину (если честно, обыкновенная жадность).
   Особенно дотошно воины проверяли телеги, понимая, что с  торговцев  можно
взять больше, чем с прочих. Харальда они пропустили быстро.  Тот  бросил  им
монету, не слезая с седла, и проследовал в пределы городских стен.
   Берг, незаметно следовавший за безумцем в двух десятках  саженей  позади,
вздохнул и про себя понадеялся, что его поднадзорный будет вести себя  столь
же предсказуемо,  как  и  все  предыдущие  десять  дней,  которые  прошли  в
безостановочном движении на северо-запад.
   Харальд не сворачивал, не оборачивался и не менял направления. Следить за
ним было несложно, вот только подобраться к безумцу поближе Бергу так  и  не
удавалось. Но тот вел себя тихо, на людей не бросался, меч не обнажал. Но  и
с пути не сходил.
   Надежда, что безумие сгинет и Харальд одумается, таяла с каждым днем.
   Куда  направляется  безумец,  Берг  понял  на  третий   день   пути.   На
северо-западе лежит только одно Владение, чьи земли тянутся от Северных  гор
почти до Ершалама. Почти полвека правит там  маг  по  имени  Свенельд  и  по
прозвищу Лентяй.
   Достойная мишень для одержимого, вообразившего себя истребителем магов.
   За размышлениями Берг и не заметил, как подошла его  очередь  в  воротах.
Поклажи у него не было, товара,  соответственно,  тоже,  так  что  обложению
подлежала только сама личность Теневого Берга.
   По примеру ученика он  бросил  стражникам  монетку  и  въехал  в  пределы
славного города Сандри.
 
*** 
 
   Выругавшись, Берг осадил  коня  и  принялся  внимательно  изучать  следы,
оставленные на мокрой глине дороги. Он успел хорошо запомнить подковы лошади
Харальда - с пятью гвоздиками и острой кромкой.
   Вечерело, на  мир  опускались  сырые  сентябрьские  сумерки,  и  пришлось
напрячь глаза, чтобы определить, что следы сворачивают с торного  тракта  на
малоезжую дорогу, ведущую почти точно на север.
   Вздохнув, Берг повернул коня.
   Он старался двигаться рядом  с  преследуемым,  но  сегодня,  когда  из-за
откровенно дурной погоды  торговые  пути  опустели,  это  стало  невозможно.
Теневой прятался за поворотами тракта, вынужден был придерживать  коня  и  в
результате немного отстал.
   Мелкий противный дождь моросил целый день; из лесов, облаченных в осенний
золотой наряд, несло сыростью. Ночевать в такую погоду не  под  крышей  было
неприятно, и только многолетняя привычка помогала Бергу  выдерживать  тяготы
пути. Но сегодня, проснувшись под утро, он обнаружил, что  костер  погас,  а
поясницу ломит. Тараканами закопошились мысли о подступающей старости...
   Дорога, пройдя через небольшой лес, вывела  к  деревне.  Поднимались  над
домами  дымки,  мычали  коровы,  ветер  донес  сладкий  аромат  только   что
выпеченного хлеба.
   Берг сглотнул появившуюся слюну. Вот бы сейчас в тепло, полежать,  съесть
соленого сала с чесноком и с этим самым хлебушком, теплым, только из печи...
   Запить самогоном, и поясница пройдет.
   Но следы вели в обход деревни, и  Берг,  тяжко  вздохнув,  последовал  за
ними. Харальд явно знал, куда едет, где находится жилище мага и как  к  нему
добраться. Вот только на что он надеется - перескочить стены и ров замка,  а
там порубить стражников? Невероятно!
   Но дурные предчувствия ворочались в груди,  заставляя  опытного  наемника
поверить в то, что для нынешнего Харальда нет ничего невозможного.
   Лес, начавшийся сразу за деревней, поверг Теневого в изрядное  удивление.
Здесь осень еще не начиналась. Деревья стояли зеленые, как в июле, и  весело
шелестели ветвями. Но самым удивительным было то, что росли они вперемежку -
осина рядом с сосной, а ива  -  с  лиственницей.  Надо  всем  господствовали
гигантские дубы, словно взрослые  над  детьми,  распростершие  толстые  руки
сучьев. Пахло свежей листвой и желудями.
   От созерцания Берга отвлек мощный скрип, раздавшийся где-то впереди.
   Пришпорив коня, Теневой понесся на этот звук. Вылетел  из-за  поворота  и
тут же осадил лошадь.
   Далее дорога тянулась прямая, словно лезвие  меча.  Неподалеку  сидел  на
лошади Харальд, а над ним склонило ветви невесть как оказавшееся  на  дороге
дерево. Крепкий молодой дубок.
   Берг застыл, увидев, что его руки-ветви  явственно  тянутся  к  всаднику,
чтобы схватить, сдернуть с лошади, но не могут этого сделать...
   Дерево вновь заскрипело, и в звуке этом слышалось мучительное бессилие. В
ответ Харальд захохотал и сделал повелительный жест.
   Берг  уже  не  удивился,  когда  дерево,  точно  нашкодившая   собачонка,
смирившаяся перед  хозяином,  медленно  двинулось  прочь  с  дороги.  Бешено
извивались выпирающие из земли корни, а крона тряслась, точно от ярости.
   Харальд толкнул коня пятками, и тот послушно потрусил вперед.
   Берг двинулся за ним. Пришлось опять немного отстать.
   Нагнал безумца у самой границы леса. Она  была  проложена  четко,  словно
зеленую мохнатую шкуру чащи некогда обрубили  гигантским  ножом,  да  так  и
оставили. Дорога здесь также заканчивалась.
   Далее простирался луг. Несмотря на сентябрь, на лугу  бурно  цвели  самые
разные растения. Белыми глазами  гляделись  ландыши,  с  ними  соседствовали
астры, похожие в вечернем сумраке на клубки алого пламени. Было много других
цветов, их названий Берг просто не знал.
   Харальд  спешился.  Шлепнул  коня   по   крупу,   словно   не   собирался
возвращаться, и животное с тихим ржанием поскакало назад.  Глаза  у  лошади,
когда она пробегала мимо Теневого, оказались выпученными и налитыми кровью.
   Харальд скрылся за деревьями. Берг осторожно  подобрался  к  самому  краю
зарослей. Когда он выглянул из-за ствола высокой, словно башня,  березы,  то
не поверил собственным глазам.
   За лугом  стоял  самый  обыкновенный  дом.  Без  толстых  каменных  стен,
сторожевых башен, глубокого рва с водой, без сонма бдительной стражи.  Всего
этого, столь необходимого для каждого Владетеля, не было!
   Двухэтажное строение, добротное, из крепких бревен.
   Из людей - только Харальд, неторопливо бредущий среди травы и цветов.
   Берг спешился и последовал за подопечным.  Ступая  на  свежую  и  зеленую
траву, он испытал нечто вроде робости.  Показалось  жалко  топтать  грязными
сапожищами роскошный изумрудный ковер, вытканный цветами.
   Робость пропала в тот момент, когда в руке Харальд а сверкнул извлеченный
из ножен меч. Берг прибавил шагу, стараясь при этом не шуметь, и потянулся к
собственному оружию.
   Дверь дома распахнулась. На пороге стоял старичина, облаченный  в  темные
одеяния. Теневой даже удивился - неужели это  Владетель,  разве  может  быть
великий маг настолько дряхлым?
   Дед что-то гневно закричал, указывая пальцем на Харальда.
   Тот в ответ гнусно расхохотался и покачал головой.
   Берг еще ускорил шаг, почти  побежал.  Цветочный  аромат  душной  сладкой
тряпкой застревал в горле, мешая двигаться.
   Старик, чье лицо от  гнева  сделалось  красным,  точно  свекла,  бросился
навстречу безумцу, продолжая кричать и размахивать руками. Харальд  не  стал
пачкать меч. Он просто взял деда за плечо и отбросил в сторону.
   Только в этот момент Берг понял, что старик - не Владетель.
   До Харальда оставалось десятка  полтора  шагов,  и  тот  уже  должен  был
слышать, что кто-то приближается сзади. Однако он не оборачивался и ничем не
показывал, что готов отразить нападение сзади.
   На пороге воздвигся еще один человек, высокий и мощный. Когда он выступил
на свет, то стало видно, что лицо скрывает капюшон длинного, до пят,  плаща.
Под одеянием угадывались очертания могучего тела.
   От фигуры веяло ощутимой силой, и Берг сразу поверил, что это - маг!
   Подтверждая догадку, человек в плаще вскинул руки, из них ударила прямо в
Харальда нестерпимо сияющая золотистая молния. Теневой сжался, ожидая  крика
и запаха горелого мяса.
   Но ничего не произошло. Молния пропала, словно ее и не  было,  а  Харальд
яростно зашипел, точно огромная змея, которой наступили на хвост.
   - Ты умреешшшьь! - Из шипения родились слова, и Берга  обдало  морозом  -
такая в них была ненависть. Неужели Харальд может такое испытывать?
   До него оставался еще десяток шагов, и Теневой понимал,  что  не  успеет.
Меч в руке безумца готов к удару, который не остановить, не отбить.
   - Пусть, - ответил маг голосом зычным и громким, и в словах его  не  было
страха. - Все рано или поздно умирают. Даже боги...
   При последнем слове Харальд  дернулся  и  вдруг  замер.  Воспользовавшись
паузой,  Берг,  не  скрываясь,  бросился  вперед.  Обиженно  свистнул   меч,
развернутый  плашмя,  светловолосый  затылок  чуть  сместился,   когда   его
обладатель понял, что его атакуют, и металл с глухим стуком соприкоснулся  с
костью.
   Харальд упал ничком.
   Берг остановился, только сейчас ощутив, как бешено  колотится  сердце,  в
каком ритме вздымаются бока, стремясь  набрать  в  грудь  как  можно  больше
воздуха.
   - Спасибо тебе, воин, - сказал Владетель и сбросил капюшон.
   На Теневого  глядел  очень  старый  человек.  Красное,  одутловатое  лицо
покрывала тонкая сеточка морщин. Волосы на голове были почти  совсем  седые,
лишь кое-где темнели не поддавшиеся годам пряди. Темные, словно  кора  дуба,
глаза смотрели мягко.
   - Не за что, - ответил Берг и неожиданно для себя закашлялся.
   Охая и держась за бок, подошел старик, который осмелился преградить  путь
безумцу с мечом.
   - Кто это, мой господин? - спросил он, показывая на Харальда.
   - Не знаю, - ответил  Владетель  Свенельд,  вздохнув.  -  Хотя  кое-какие
догадки у меня есть. Одно ясно - он очень опасен, и первым делом его следует
связать. Принеси веревку, и господин воин этим займется. Ведь так?
   Берг молча кивнул.
 
*** 
 
   Харальд открыл глаза. Некоторое время перед ними плавали обрывки белесого
тумана,  потом  сонная  муть  исчезла,  и  через  нее   проступил   потолок.
Деревянный, из светлых, плотно подогнанных друг к другу досок,  он  нависал,
казалось, над самой головой. Встанешь - и ударишься.
   И самое главное - Харальд такого потолка не  помнил.  Много  их  довелось
повидать, а  подобного,  из  незнакомой  древесины,  составленного  с  таким
искусством, что и кончик меча не просунешь, не видел.
   Он попытался приподняться, и тут  же  что-то  впилось  в  ноги  и  плечи,
сковывая движения. Постарался дернуть руками - ничего не получилось.
   Удалось только поднять голову.
   Он лежал  на  широком  ложе,  а  толстые  веревки  перечеркивали  тело  в
нескольких местах, исключая всякую возможность пошевелиться. Кисти и  ступни
оказались привязаны к штырям, торчащим из краев кровати.
   Харальд пребывал в недоумении, пытаясь извлечь из воспоминаний - кто  это
его сюда принес и почему он связан? Память  оказалась  пустой,  точно  брюхо
нищего.
   Последнее, что удалось вспомнить, - как  он  выходил  из  своего  дома  в
Бабиле в компании с Бергом, зачем-то отдав тому меч. Мысль об оружии  словно
пробила плотину, и понимание  своего  положения  ударило  сильнее  бушующего
водного потока.
   Не выдержав напора эмоций, Харальд застонал и прикрыл глаза.
   Все ясно. У него опять был приступ, и Берг, верный договору, связал  его,
не позволив совершить злодейство.
   Мысль о том, что верный друг все сделал как надо, принесла облегчение. Но
оно  было  недолгим.  Совершенно  логичным  было  полагать,   что   Теневой,
утихомирив подопечного, стал бы держать его в доме на улице Дырявых Горшков,
а не в этой совершенно незнакомой комнате...
   Беспокойно заныло в груди: неужели он смог сбежать и что-то натворить?
   Ощущая, как от стыда горят щеки, Харальд открыл глаза и осмотрелся.
   Стены  были  выложены  теми  же  деревянными  панелями  приятного   глазу
светло-бежевого  оттенка.  Из  мебели  наличествовали  несколько  стульев  и
большой  открытый  шкаф.  На  его  полках   стояло   множество   сосудов   с
разноцветными жидкостями. Харальд беспокойно поежился. Разве  может  обычная
настойка светиться, словно светлячок?  Зачем  нужно  ожерелье  из  медвежьих
когтей?
   Неужели магия?
   Но за широким окном успокаивающе барабанил дождь, а нос щекотал  приятный
цветочный аромат, заставляя забыть тревогу. Харальд  едва  успел  удивиться:
"Откуда  цветы,  ведь  сейчас  осень?",  когда  дверь  слегка  скрипнула   и
открылась, впуская высокого и могучего человека.
   Судя по многочисленным морщинам, избороздившим лицо, он был  очень  стар.
Несмотря на полноту, двигался легко и изящно. В мощных  руках  чувствовалась
немалая сила, а карие, цвета торфяной воды, глаза словно светились изнутри.
   - Ага, ты очнулся, - проговорил вошедший рокочущим  голосом,  напомнившим
Харальду о грозе. - Это хорошо! С мечом на людей больше не будешь бросаться?
   - А я что, бросался? - уныло спросил Харальд.
   -  Было  дело,  -  усмехнулся  в  ответ  кареглазый  гигант.   Совершенно
неожиданно тон его стал серьезен. - Меня зовут Свенельд, Владетель Свенельд.
   Харальд почувствовал, как дернулось сердце.  По  коже  пробежала  ледяная
дрожь.
   - Где я? - спросил он.
   - В моем доме, - добродушно ответил маг, развязывая веревки.
   Харальд едва сдержал стон. Обиталище  Свенельда  -  это  несколько  сотен
верст от Бабиля.  Сколько  же  продолжался  приступ,  сколько  дней  безумие
управляло телом, сколько человек за это время погибло?
   Вопросы мучили сильнее, чем опытный палач.
   Владетель, потихоньку распускающий путы, заметил состояние связанного.
   - Не казни себя, - сказал он тихо. - Берг следил за тобой. Ты  никого  не
успел убить.
   Облегчение теплой волной прокатилось по телу. Харальд ощутил, как по лицу
течет пот, инстинктивно поднял руку, чтобы его вытереть,  и  слишком  поздно
вспомнил о путах.
   Но вот рука освобождена, и вскоре он уже сидел на кровати.
   - Сколько я пробыл... под этим? - спросил Харальд.
   - Не очень долго, - мягко ответил Свенельд, пододвигая стул и усаживаясь.
- И не столь важно, сколько именно.
   - Я пытался убить вас? - задал Харальд еще один вопрос. - Почему же вы не
прикончили меня, раз смогли связать?
   - На мою жизнь ты действительно покушался. -  Владетель  поскреб  голову,
поросшую седыми и жесткими волосами. - Но обезоружил тебя твой друг, Теневой
Берг. Скажи спасибо ему.
   Харальд упрямо спросил еще раз, с трудом сдерживая горечь:
   - Все же почему вы меня не казнили? Ведь понятно, что при новом  приступе
я снова попробую убить вас?
   - Ведь ты сын Харальда фон Триза? - вопросом на вопрос ответил  Свенельд,
и в глазах его зажглось тревожное ожидание.
   - Да.
   - Считай, что именно это послужило причиной. - Маг коротко кивнул.
   - Слишком многие относились ко мне хорошо только из-за моего отца! -  зло
выпалил Харальд. - Из-за того, что я на него похож, что я его сын! И все  не
замечали при этом меня самого, какой я есть!
   - А какой ты?
   Неожиданный вопрос заставил Харальда замолчать. Сотни ответов толклись на
языке, но, перебирая их, чтобы выбрать верный, он с ужасом осознал,  что  не
сможет ответить на этот вопрос. То, что он раньше считал своим - ненависть к
магам, например, - оказалось принадлежащим  вовсе  не  ему,  а  безумию.  От
нахлынувшей боли захотелось выть.
   - Что за привычка мучить себя, - с досадой пробурчал старый маг,  и  лицо
его на миг исказилось недовольством. - Вот это уж точно от отца.
   - А что вы знаете о нем?  -  спросил  Харальд,  и  вопрос  его  прозвучал
наивно, почти по-детски. - Мне много рассказывали, но никто так  и  не  смог
сказать, как он погиб...
   Владетель помрачнел, глаза его угрюмо сверкнули.
   - Я воевал с твоим отцом, -  сказал  он  медленно,  словно  вспоминая.  -
Сталкивался на поле боя, а лично видел всего три раза. Он был очень  сильным
магом, а человеком... Не знаю. - Свенельд помолчал. - Он  вызывал  невольное
восхищение своей силой и целеустремленностью, но и  страх  -  жестокостью  и
равнодушием.
   - Жестокостью? -  Харальда  охватил  гнев,  но  охлаждающим  ушатом  воды
вылилось ему на голову воспоминание о прозвище Белого Владетеля: Кровопийца.
За доброту так не поименуют.
   - Да, - кивнул старый маг, не обратив внимания на эмоции  собеседника.  -
Но это качество, как и равнодушие, было в нем не врожденное.
   - А откуда оно взялось?
   Владетель тяжко вздохнул.
   - От одной очень опасной вещи, от того, что он добыл на севере.
   - От той Книги?
   - Ты знаешь? - Изумленно  поднялись  седые  брови  на  красном,  покрытом
морщинами лице.
   - Конечно. В племени кое-кто болтал об этом.
   - Да, жестокость твоему отцу дала именно она. И она же его и погубила.
   - Как? - Харальд подался вперед.
   - Точно я не знаю, - пожал могучими плечами Свенельд. -  Но  предполагаю,
что твой отец осознал зависимость  от  Книги  и  попробовал  ее  уничтожить.
Видимо, ему это удалось.
   - И он погиб?
   - Я почти в этом  уверен  -  В  голосе  Владетеля  неожиданно  прозвенела
печаль. - Трудно жить, вырвав у себя сердце
   - Трудно.  -  Харальд  почти  не  ощутил  печали,  хотя  когда-то  давно,
несколько лет назад, искренне верил, что его  отец  жив.  Надежда  встретить
отца разлетелась, словно стекло под сапогом, говорить о смерти  отца  теперь
было почти не больно.
   - Чего ворошить прошлое. - Старый маг потянулся и утробно  зевнул,  точно
просыпающийся от зимней спячки медведь. - Давай лучше побеседуем о  тебе.  Я
ведь некоторое время даже следил за тобой.
   - Да? - Харальд не пытался скрыть удивления. - Я ничего не заметил!
   - И немудрено, - усмехнулся Владетель, хитро поблескивая  глазами  из-под
белых бровей. - Ведь мои соглядатаи надзирали за тобой не  для  того,  чтобы
убить. Это бы ты сразу почуял.
   - Наверное.
   - Слежка продолжалась около года и завершилась весной, когда ты уехал  на
север, к Торгриму. За это время я догадался, чей ты потомок, откуда пришел в
наши края и что именно ты убил многих Владетелей.
   - Было такое. - Харальд поморщился.
   - Я только не мог понять причину, по которой ты это делаешь. Поначалу все
было ясно - деньги. Но потом? Твои поступки вовсе не  походили  на  действия
безумца.
   Харальд склонил голову.
   - Откуда оно взялось, это безумие? - глухо спросил он.
   - Есть одна мысль, - совершенно серьезно проговорил Свенельд. -  Ты  ведь
сын мага, и не просто мага, а Владетеля. А ведь у нас  не  бывает  детей!  Я
долго думал над причиной  этого,  пока  не  решил,  что,  может  быть,  дети
Владетелей представляют собой опасность для мира? Поэтому все  так  мудро  и
устроено, чтобы они не появлялись. Но твои родители, уж не знаю как,  сумели
обойти непреложный закон. На свет родился ты...
   - Родился безумным, - закончил за собеседника Харальд.
   - Совершенно  точно!  -  безжалостно  подтвердил  вывод  маг.  -  Родился
одержимым!
   -  И  вы  не  боитесь?  -  Харальд  ощутил,  как  горечь  в  его   словах
переплавляется в издевку, но  остановить  себя  не  смог.  -  Не  опасаетесь
разговаривать со мной? Ведь я опасен, а  вы  меня  развязали.  Если  безумие
накатит на меня сейчас, то ничто вас не спасет!
   -  Не  накатит,  -  уверенно  ответил  Владетель  и  расхохотался,  точно
рокочущая молниями грозовая туча. - Насколько я понял твою  болезнь,  сейчас
безумие обессилело, в течение нескольких дней  ты  совершенно  безвреден.  А
впрочем, давай проверим.
   Он слегка наклонился вперед. Харальд успел краем глаза уловить  движение,
слишком быстрое для  столь  тучного  человека,  и  щеку  его  опалила  самая
настоящая полновесная оплеуха.
   В голове зазвенело. Длань у мага оказалась тяжелая, а драться на  кулаках
Харальду не приходилось давно. На миг он ощутил  гнев  и  обиду,  готовность
кинуться на обидчика едва не сдернула тело с места.
   Но  вместо  того  чтобы   о