народ,
веселый, оборотистый и немного сумасшедший...
   "Сушеная камбала" обнаружилась на старом месте, на узкой  и  длинной,
словно кишка, улице. Здесь было тихо, а  из-за  высоких  оград  соседних
домов долетал аромат цветущих растений.
   - Тут мы будем жить? - поинтересовалась Йофрид,  окидывая  неказистое
двухэтажное строение с плоской  крышей  подозрительным  взглядом.  -  Ты
уверен?
   - Когда-то я жил тут и остался доволен, - отозвался Харальд и толкнул
низенькую, неприятно скрипнувшую дверь.
   Внутри оказалось прохладно. В полутемной зале пахло чем-то острым,  а
глаз радовала приятная чистота. Столы выскоблены,  на  глиняном  полу  -
никаких грязных луж или объедков.
   - Что желаете? - подошедший  слуга  был  одет  в  длинный  просторный
балахон белого цвета, чистый, без единого пятнышка.
   - Комнату -  на  неделю,  -  победоносно  взглянув  на  опешившую  от
увиденного девушку, сказал Харальд. - А сейчас - еды и вина!
   - Прошу вас, садитесь. - Слуга поклонился и неторопливо направился  в
сторону кухни.
   Они сели. Приятно было после пяти дней в море чувствовать под  ногами
твердую опору, а сидеть не на трухлявой бочке, готовой  в  любой  момент
развалиться, а на прочной лавке.
   Когда  перед  Йофрид  появилась  большая  кружка  с  какой-то  темной
жидкостью, она сморщилась и заявила:
   - Я пиво не люблю!
   - Это вино, - с усмешкой ответил Харальд. - Оно гораздо вкуснее. Пей,
не пожалеешь!
   Девушка подозрительно взглянула на спутника -  опять  издевается?  Но
лицо бывшего Владетеля было совершенно серьезным, лишь в  самой  глубине
синих глаз пряталась усмешка. Он с видимым удовольствием  тянул  напиток
из кружки.
   Решившись,   она   поднесла   посудину   к   лицу.   Вино   оказалось
темно-красного цвета и пахло кислым.
   Осторожно, опасаясь подвоха, Йофрид  коснулась  его  кончиком  языка,
потом отхлебнула.
   По горлу прокатилась  щекочущая  волна,  оставив  после  себя  легкий
приятный привкус. Невольно она отхлебнула еще, потом еще и не  заметила,
как опустошила  всю  кружку.  По  телу  растеклась  истома,  все  вокруг
показалось вдруг удивительно приятным.
   - Из чего это делают? - с  трудом  ворочая  языком,  поинтересовалась
Йофрид.
   - Из ягод, которые  растут  на  Островах  и  называются  виноград,  -
ответил он, затем посмотрел  на  девушку  с  веселым  подозрением.  -  Я
смотрю, ты уже оценила вкус! Только не надирайся, а то  страсть  как  не
люблю возиться с пьяными!
   Йофрид хотела было обидеться, но неожиданно обнаружила, что не  может
этого сделать. Мысли крутились звонкие и легкие, и обиде места среди них
не находилось.
   Принесли еду, пузатые горшочки, из которых поднимался пар.
   - Что это? - поинтересовалась девушка, вылавливая из  горшочка  кусок
подозрительного мяса, упругого  и  розового,  покрытого  с  одного  края
порослью белесых кружочков.
   - Кальмары, - ответил Харальд невнятно, так как рот его был набит.  -
Очень вкусно! Ешь, пока не остыли...
   Она послушно принялась жевать. Мясо оказалось волокнистым, но  совсем
не жестким, с приятным сладковатым привкусом. Зато приправа обожгла нёбо
словно огнем.
   Харальд рассмеялся, увидев ее покрасневшее лицо, вытаращенные глаза и
раскрытый рот.
   - Привыкай, - сказал он, наливая ей в кружку еще вина.  -  Здесь  все
так перчат!
   Волны с шорохом то и дело набегали  на  берег,  словно  море  трогало
золотой песок мягкой прозрачной лапой. Пахло от воды  свежестью,  грязь,
обычно плавающую около города, унесло вчерашней бурей.
   Харальд совершал ежедневный обход порта, оставив  Йофрид  скучать  на
постоялом дворе. Впрочем, она скучала все двадцать дней, что они прожили
в Тире. Все приелось, перестало казаться интересным -  странные  наряды,
необычные кушанья, ранний закат, когда солнце, вместо того чтобы нырнуть
в серебрящуюся водную гладь, пряталось за колоссальным стволом Тиркана.
   Только походы на базар  позволяли  девушке  развлечься,  да  и  то  -
ненадолго. Она  сделалась  раздражительна  и  молчалива.  Даже  обучение
магии, которое они со  дня  встречи  с  демоном  не  прерывали,  не  так
увлекало ее, как раньше.
   Харальда, в отличие от спутницы, одолевало нетерпение.  Он  завидовал
птицам, свободно парящим над водной гладью,  и  скрипел  зубами,  считая
дни, проводимые на одном месте.
   Внутренний зуд и заставлял его каждый день ходить в порт.
   Харальд без остановки миновал причалы, у которых теснились неказистые
рыбацкие суденышки, что в основном и кормят огромный город. Внимательнее
обследовал часть порта, в которой стояли суда, плавающие между островами
гигантского архипелага, протянувшегося на сотни верст к югу,  востоку  и
западу, который на севере привыкли называть просто Островами.
   Его путь лежал в дальнюю часть гавани, туда, где  швартуются  большие
корабли, приплывшие из далеких стран. В последние дни их  было  немного;
зима - период штормов.
   Последний из них обрушился на Тир три дня назад с такой силой, словно
надеялся сдуть остров с лица земли, точнее - моря.  Ветер  ревел,  будто
сотня обезумевших  быков,  волны  высотой  в  крепостную  стену  яростно
бросались на берег, холодный дождь хлестал по крышам домов.
   И все закончилось в одну ночь. Вчера бесновалась стихия, а сегодня  -
голубая гладь до горизонта, украшенная легкой рябью, и  яркое  солнце  в
чистом небе.
   Необычный  корабль  Харальд  увидел  не  сразу.  Мазнул  взглядом  по
привычному пейзажу и  только  потом  заметил  появившуюся  в  нем  новую
деталь. У  самого  конца  причала,  гордо  задрав  высокий  нос,  стояло
выкрашенное в черный цвет судно, похожее на огромную ложку без  черенка.
Острым шипом торчала мачта.
   Подойдя ближе, он рассмотрел, что в борту  непонятно  зачем  прорезан
ряд отверстий, а нос заканчивается искусно вырезанной  орлиной  головой.
Сердце на миг замерло, а затем забухало, тяжело, словно  сапоги  пьяного
стражника, пытающегося угнаться за шустрым воришкой.
   Именно так, по рассказам моряков, украшают корабли  люди  из  далекой
страны Офир.
   Корабль выглядел красивым, мощным и прочным, способным  противостоять
самым сильным ветрам и совсем не походил на  кургузые  купеческие  суда,
главным качеством которых являлась вместимость.
   Сходни оказались спущены, но у них замерли, подняв к  плечу  странные
изогнутые мечи, два мускулистых стражника.  Лица  и  руки  их  выглядели
темными, будто их намазали сажей, ярко блестели белки глаз.
   - Как мне попасть к хозяину корабля? - спросил Харальд. Но чернокожие
его, похоже, не поняли, а когда он попытался шагнуть на сходни, клинки с
легким звоном скрестились перед его грудью.
   Понятно, по-местному не говорят, а к себе не пускают.
   Но, к счастью, его вопрос был услышан на самом  корабле.  Над  бортом
появилось еще одно черное лицо, украшенное сверху  причудливым  головным
убором из смотанного хитрым образом куска белой ткани.
   - Вы купец? - спросил его обладатель. - Хотите купить наши товары?
   - Нет, - ответил Харальд. - Я хочу плыть на вашем корабле!
   На черном  лице  появилось  выражение  величайшего  удивления:  брови
взлетели, глаза широко раскрылись, а нижняя челюсть слегка отвисла.
   - Поднимайтесь ко мне, - сказал,  несколько  оправившись,  обладатель
чудного головного убора  и  тут  же  отдал  резкий  приказ  на  каком-то
квакающем языке.
   Стражи убрали оружие. Проход оказался свободен.
   Харальд поднялся  по  скрипящим  и  раскачивающимся  сходням.  Офирец
ожидал его наверху, лицо его было серьезным и церемонным.
   - Рад видеть вас на своем корабле, - сказал он и  поклонился.  -  Мое
имя - Нбоге, мне Судьба дозволила  стать  владельцем  этого  прекрасного
судна.
   - Меня зовут Харальд. - Харальд поклонился в ответ.
   - Пройдемте, - хозяин указал  на  корму,  где  прямо  на  палубе  был
установлен большой шатер из плотной ткани темно-синего цвета.
   Внутри него оказалось душно, распространяя сладкий  аромат,  дымилась
курильница. Чуть в стороне от входа, на стопке из ковров, спал старик  в
ветхой одежде, заднюю часть шатра  отгораживал  занавес,  сплетенный  из
каких-то растений.
   - Садитесь, - сказал  Нбоге,  указывая  на  невысокий  столик,  около
которого скромно разместились две скамеечки.
   Харальд  сел.  Было  неудобно,  слишком  низко,  все  время  хотелось
вытянуть ноги, хозяина же подобная поза, похоже, нисколько не смущала.
   - Я удивлен, - проговорил после недолгого молчания Нбоге.  -  Я  пять
лет плаваю сюда, и никто не просился ко мне на борт.
   - Что, нет желающих увидеть далекий Офир?
   - Нет, - пожал узкими плечами темнокожий. -  Просто  почти  никто  не
видит в этом выгоды. Да и страшных сказок о наших землях  ходит  немало.
Что влечет вас туда?
   - Родственный долг, - не задумываясь, ответил Харальд.
   В черных, будто вишни, глазах Нбоге появилось сочувствие.
   - Понимаю, - сказал он. - Причина веская. Давайте спросим Судьбу.
   Он повернулся и что-то крикнул,  почти  каркнул.  Старик,  спавший  в
углу, завозился и открыл глаза. Последовал  короткий  диалог,  во  время
которого дед то и дело неприязненно поглядывал на Харальда.
   Когда разговор был окончен, старик извлек из мешочка горсть  каких-то
фигурок и небрежно бросил их на пол. Закрыл глаза и принялся  бормотать,
водя рукой над разбросанными предметами.
   Харальд вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что же там такое, на желтых
досках, но тут костистая ладонь, похожая на птичью лапу, метнулась вниз,
точно коршун на цыпленка. Поднялась, зажав добычу.
   Старик открыл глаза и хрипло расхохотался. Продемонстрировал Нбоге  и
Харальду ухваченную фигурку -  вырезанный  из  зеленого  камня  побег  с
листком наверху.
   - Тростник, - сказал хозяин корабля. - Добрый знак. Вы можете плыть с
нами, поездка обойдется в пятьдесят золотых на местные деньги.
   - Я не один, - сказал Харальд угрюмо. Чем-то не нравился ему старик с
его фигурками, значащий так много на этом корабле. - Со мной женщина.
   - Мы не берем женщин на борт, - покачал головой Нбоге, и на лицо  его
набежала тень. - Судьба против.
   - Один я не поплыву!
   - Можешь ждать следующего корабля,  -  пожал  плечами  офирец.  -  Он
прибудет сюда месяца через четыре.
   Харальд ощутил, как его  охватывает  ярость.  Сжал  кулаки  так,  что
захрустели костяшки: из-за дурацкого  поверья  все  путешествие  грозило
пойти насмарку!
   - А может, спросить Судьбу? - предложил он, сдерживая гнев.  -  Может
быть, она не будет против именно этой женщины?
   Нбоге смотрел на него долго, очень долго, так что Харальд  уже  начал
терять терпение.
   - Ладно, - проговорил темнолицый, когда  бывший  Владетель  готовился
разразиться бранью. - Давай спросим.
   Он повернулся к старику, и все  повторилось.  Из  высыпанных  на  пол
статуэток дед выхватил одну, а когда раскрыл кулак, то застыл, распахнув
рот так, что обнажились гнилые черные пеньки на месте передних зубов.
   На старческой  ладони  лежала  золотистая  фигурка  какого-то  зверя,
похожего на кошку. Но голова у него была орлиной, а  от  спины  отходили
два широких крыла.
   - Золотой Грифон! - потрясение произнес Нбоге. - Знак  высшей  удачи!
За три года я вижу его первый раз!
   - Так вы берете нас?
   - Конечно, - офирец кивнул. - И даже не возьму двойной платы!  Нельзя
наживаться на том, что посылает Судьба!
 
Глава 8 
 
   Всякий же, объявивший себя Владетелем или именующий себя так,
   должен быть схвачен и предан смерти жестокой и всем видимой.
   Торгрим Основатель. Статут "О магах"
 
   Берег медленно удалялся. Меньше и меньше становились  дома  и  башни,
пока не  превратились  в  серое,  смазанное  пятно.  Дольше  были  видны
белоснежные камни городской цитадели. Но вскоре и от них  осталось  лишь
светлое пятнышко, и только Тиркан исполинским бугром  продолжал  торчать
из моря.
   Весла (именно для них прорезаны отверстия  в  бортах,  так  удивившие
Харальда) мерно вспарывали зеленоватую воду, выбрасывая веера сверкающих
на солнце брызг. Грохотал барабан, задавая темп спрятанным  под  палубой
гребцам, шумела вода под килем.
   Было начало декабря. Корабль из Офира покидал гавань Тира.
   Харальд и Йофрид стояли на носу, рядом с орлиной головой. Клюв ее был
в аршин длиной, а глаза холодно смотрели  вперед,  в  ту  сторону,  куда
направил путь корабль с черными бортами.
   Подошел  Нбоге.  Лицо  офирца  лучилось  довольством.  Торговля  была
удачной, а предзнаменования на обратное плавание - благоприятными.
   - Теперь мы в море, - с глубоким вздохом сказал он. - Судьба с  нами,
так что доплывем.
   - А сколько мы будем в пути? - спросила Йофрид. Морская болезнь  пока
не мучила ее, но кто знает, что случится, когда начнется качка?
   - Не менее трех десятков дней, - пожал узкими плечами  купец,  одежды
его зашелестели. - Но первые пять мы будем плыть меж островов, и  только
потом начнется открытое море. Там главные опасности!
   - А что, тут много островов? - поинтересовался Харальд.
   - Очень, и самых разных. - Нбоге  поднял  руку,  прикрывая  козырьком
глаза, затем показал  на  юго-восток,  где  виднелось  маленькое  темное
пятнышко. - Вон там Сират,  каменистый  крошечный  островок,  а  чуть  к
востоку от него - большой остров Корф.  Там  многочисленные  пастбища  и
очень дешевая шерсть.
   - А что за опасности ждут нас в  открытом  море?  -  не  удержавшись,
спросила Йофрид. Офирец помрачнел.
   - Лучше не вспоминать о них, - сказал он.  -  Но  там  бывают  шторма
страшной силы, там водятся морские чудовища, иногда в самой  глади  моря
открывается  воронка  и  поглощает  корабль!  Время   от   времени   там
устанавливается  штиль,  полный,  на  много  дней!  Нашему  кораблю  это
нипочем, но если у кого нет весел - верная смерть. Команда  погибнет  от
жажды! Несколько раз мне  доводилось  встречать  такие  суда,  целые,  с
висящими парусами, на  палубах  которых  были  только  трупы...  Жуткие,
оскаленные, засохшие под беспощадным солнцем!
   - А вы не приносите  жертв  Беспокойному  Богу?  -  спросил  Харальд,
вспомнив, как вели себя моряки на "Белой горе". - Тому, который правит в
море?
   - У нас в Офире есть его последователи, -  ответил  купец.  -  Но  их
немного. Мы привыкли больше полагаться на судьбу и на свои силы.
   - Как это? - Харальд  усмехнулся.  -  Либо  ты  действуешь,  опираясь
только на свои силы, и уже не смотришь ни на какую  судьбу,  даже  идешь
против нее! Или отдаешь себя событиям,  и  тогда  судьба  правит  тобой,
словно лодкой, которую несет течением!
   - Ни то ни другое  не  мудро,  -  покачал  головой  Нбоге.  -  Судьба
отмеряет нам  пределы,  в  которых  мы  вольны  действовать  сами.  Если
продолжить говорить о лодке, то она может плыть только  по  воде  -  это
Судьба, но с помощью весел мы можем идти по течению или против (хотя это
труднее), можем вообще пристать к берегу. И тут мы уже  используем  свои
силы. А по поводу противостояния Судьбе - глупо  пытаться  грести,  если
лодка стоит на земле!
   - Я понял, - кивнул Харальд. - А как же твои гадания? Ведь ты  всегда
слушаешься их?
   - Ты видел всего несколько  случаев  обращения  к  Судьбе.  -  Офирец
улыбнулся, блеснули ровные белые зубы. - И не самых показательных. Если,
например, мне надо срочно выйти в море, но выпадет Черный Топор  -  знак
беды, то я могу либо остаться дома, либо все же взойду  на  корабль,  но
буду готов к тому, что плавание будет нелегким. Кто предупрежден  -  тот
вооружен!
   Йофрид во время разговора откровенно скучала, разглядывая море, чаек,
которые стремительными белыми молниями носились над  волнами.  Слышались
визгливые крики. Время от времени одна  или  другая  птица  бросалась  в
воду, а когда выныривала, то в  клюве  ее  блестела  серебром  пойманная
рыба.
   - Я понимаю, но все не могу принять, - со вздохом сказал  Харальд.  -
Мы, на севере, живем совсем по-другому.
   - Это тоже хорошо, - кивнул купец. - На что был бы похож мир, если бы
все жили одинаково?
   Раздался гортанный крик с мачты, и купец, откланявшись, удалился.
 
*** 
 
   - Вот он, последний остров. - Слова Нбоге были спокойны, но в  голосе
чувствовалось напряжение. - Дальше только море...
   Харальд бросил взгляд на торчащую из моря каменную  стену  высотой  в
несколько десятков саженей. С других сторон, как он  знал,  остров  куда
более гостеприимен, там есть трава, вода и даже небольшая деревушка.  Но
с этой стороны он выглядел полностью безжизненным.
   - И никакой земли?
   - Никакой! - твердо ответил купец - Только море и небо!
   С того дня, как вышли из Тира, погода держалась спокойная.  Несколько
раз налетал дождь, но быстро заканчивался. От острова к острову  шли  на
веслах, пару раз ставили большой квадратный парус, украшенный оранжевыми
вертикальными полосами.
   Вчера заходили в самый южный порт Островов,  маленький  городишко,  в
котором главной достопримечательностью  считалась  высоченная  башня,  в
давние времена построенная каким-то магом.
   Чародей сгинул, а башня  осталась,  словно  уродливое  черное  копье,
возносясь к небесам. Как сказала Йофрид, "в ней еще осталась сила", да и
сам Харальд ощутил в древней постройке нечто живое.
   Но простояли недолго, набрали свежей воды - и вновь в море. Туда, где
под ногами качается палуба, в борта  с  глухим  грохотом  бьют  волны  и
скрипят несмазанные уключины.
   - Примерно в трех десятках ваших верст  на  юг,  -  сказал  Нбоге,  -
начинается настоящее море. Только там мы узнаем, что в  действительности
приготовила нам Судьба!
 
*** 
 
   - Парус спускай, парус!
   В  звучащих  наверху  криках  слышался  настоящий  страх,  и  Харальд
невольно насторожился. Офирскую речь он, конечно, не понимал,  но  часто
употребляемые слова - в основном ругательства и  корабельные  команды  -
запомнил.
   Они с Йофрид находились в  отведенной  им  на  самой  корме  каморке.
Рядом, за стенкой, слышался гул  барабана,  задающего  ритм  гребцам,  а
сверху доносился топот бегающих по  палубе  моряков.  Девушка  спала,  а
бывший Владетель водил точильным камнем по лезвию меча.
   Отложив оружие в сторону,  он  встал.  Отодвинул  занавес  из  тонкой
темной ткани и оказался на гребной палубе. Здесь было  полутемно,  пахло
крепким мужским потом.
   Пройдя чуть в сторону, оказался около лестницы. Через квадратный  люк
наверху виден был кусок голубого прозрачного неба.
   Хватаясь за липкие, грязные перекладины, Харальд выбрался наружу.  По
палубе, топоча  и  ругаясь,  носились  матросы.  Блестели  черные  тела,
прикрытые набедренными повязками.
   Огромный парус, точно крыло, медленно  сворачивался,  подтягиваясь  к
рее. Часть матросов ловко висела на ней, точно белки на древесном  суку.
Их не смущало то, что мачта раскачивалась, как дерево в бурю.
   Едва Харальд оказался на палубе, на него обрушилась волна  жара.  Все
десять дней, что они шли по открытому морю, было очень тепло, но сегодня
солнце словно обезумело.
   С неудовольствием бросив взгляд на истекающий  жаром  золотой  шар  в
небесах, Харальд отыскал Нбоге. Тот стоял у  борта  в  неизменном  белом
тюрбане (именно так назывался диковинный головной  убор)  и  с  тревогой
вглядывался в горизонт.
   - Что происходит? - поинтересовался Харальд.
   - Шторм приближается. - Офирец обернулся. Лицо его было мрачным, а на
лбу выступили капельки пота.
   - С чего ты взял? - удивился Харальд, оглядывая поверхность моря,  по
которой неторопливо катились мягкие зеленые волны, похожие  на  болотные
кочки. Небо было чистым.
   - Смотри вон туда, - купец показал на запад, где над самым горизонтом
виднелось небольшое облачко.
   - Это тебя пугает?
   - У моряков свои приметы, - пожал плечами Нбоге. - Ветер оттуда, и он
пахнет штормом. Ты же чувствуешь, какая духота?
   С этим спорить Харальд не мог. Воздух был такой густой и горячий, что
его можно было разливать по тарелкам вместо супа.
   - Что же будем делать? - спросил бывший Владетель, вдр