зведения, она откинулась на спинку дивана.
   Комнату  заполнили  голоса,  искаженные,  но  узнаваемые.  Кандра   с
удовлетворением наблюдала  за  тем,  как  бледнеет  лицо  сенатора.  Она
сделала эту запись во время одной похабной  оргии,  которую  устроила  в
самом начале связи с Мак-Милланом. Тогда Ричард на несколько дней  уехал
в Европу, и у нее была масса свободного времени. Кандра  подстроила  это
намеренно, поскольку никогда не питала иллюзий  относительно  Карсона  и
подозревала, что в один прекрасный день ей потребуется  хорошая  дубинка
для его усмирения.
   Кандра  выключила  проигрыватель,  вынула  кассету  и   швырнула   ее
сенатору, потом положила конверт на стол.
   - Вот, возьмите, - сказала она. - Эту копию  я  сделала  для  вас.  В
конверте лежит фотодокументация.
   От злости у Мак-Миллана заходили желваки.
   - Мерзкая сука! - чуть слышно пробормотал он, не находя других слов.
   - Полагаю, мне незачем объяснять вам, что оригиналы спрятаны в  очень
надежном месте.
   - Эта пленка изобличает и вас, - тяжело дыша, заметил Карсон.
   - Да, но мне нечего  опасаться  за  свою  карьеру.  Разумеется,  ваши
избиратели - люди широких взглядов, может  быть,  они  скажут:  "Живи  и
давай жить другим". Но  вряд  ли  с  ними  согласятся  другие  сенаторы,
особенно те, которых вы шпыняли все эти годы. Они несказанно обрадуются,
получив  компромат,  изобличающий  их  высокочтимого  коллегу  в  грубом
попрании общественной морали. - Голос Кандры так и сочился ядом.
   В глазах Мак-Миллана горела всепожирающая ненависть. Кандра  подавила
невольную дрожь. Наносить Карсону такой удар было опасно, и она знала об
этом, когда шла сюда. Именно потому ей пришлось  выбрать  самое  сильное
оружие, чтобы сенатор не мог от нее отмахнуться.
   - Больше это не повторится, - нетерпеливо сказала она. - Только  один
раз. Вы можете позволить себе такие траты, а мне нужны деньги.
   - Ну да, конечно, - саркастически отозвался сенатор.  -  Видимо,  мне
остается лишь поверить вам на слово.
   -  Получив  деньги,  я  сразу  пришлю   вам   оригиналы.   -   Кандра
действительно  намеревалась  так  сделать,  однако  не  хотела  отдавать
Карсону видеокассету, поэтому и не упомянула о ней. Эту видеокассету она
собиралась пустить в ход, если сенатор попытается отомстить.
   Разумеется, у него нет никаких причин верить, что Кандра  отдаст  ему
оригиналы и не сохранит про запас другие копии. Шантаж - это навсегда.
   Кандра положила на стол маленькую карточку.
   - Вот мои банковские реквизиты. Переведите деньги  на  этот  счет.  Я
специально открыла его для этого случая. Как только деньги  появятся,  я
сниму их. Вряд ли ФБР станет совать нос в мои дела, поэтому  молитесь  о
том, чтобы я не попала под случайную проверку.
   Карсон и не думал брать карточку. Кандра поднялась на ноги и повесила
сумку на плечо.
   - Меня ждет такси. Можете не провожать меня. - Подойдя к  двери,  она
открыла замок и, обернувшись, бросила на Карсона холодный взгляд. -  Да,
кстати... давайте-ка увеличим сумму до миллиона.

***

   Как только за Кандрой захлопнулась выходная дверь, в кабинет  Карсона
вошла Марго. Ее лицо побелело и превратилось в неподвижную маску.
   - Болван! - язвительно воскликнула она. - Тупой, безнадежный  болван.
Ты всегда думал не мозгами, а членом!
   - Заткнись! - рявкнул, вскакивая, сенатор. - Ты что, подслушивала под
дверью?
   Марго обошла его стороной и нажала клавишу  на  пульте  переговорного
устройства.
   - Узнав о том, что она приезжает, я включила  интерком.  Ты  считаешь
себя большим умником, но всегда  забываешь  проверить,  не  включена  ли
связь.
   Карсон схватил жену за руку, впившись сильными пальцами в ее ладонь.
   - Не смей говорить со мной таким тоном, иначе я...
   - Что? Что ты сделаешь? Разведешься со мной? Вряд ли. -  Она  вырвала
руку и  схватила  конверт,  оставленный  Кандрой.  Сенатор  потянулся  к
конверту, но Марго отступила и, открыв его, вынула фотографии.
   Стоило ей бросить на них взгляд, ее щеки залились зловещим  румянцем.
Просмотрев снимки, она  скривила  губы,  размахнулась  и  изо  всех  сил
влепила Карсону оплеуху. От удара его голова дернулась.
   Карсон медленно повернул к ней  лицо  -  белое,  с  ярким  отпечатком
ладони Марго. Глаза сенатора горели, словно раскаленные угольки.
   Марго задрожала.
   - Ты хуже, чем болван, ты  -  самый  слабоумный  эгоманьяк,  каких  я
только знала, с тобой не мог бы сравниться даже мой папочка!  Я  не  для
того холила и лелеяла тебя все эти годы, чтобы ты все испортил, когда мы
уже готовы к следующим выборам. Сделай же что-нибудь!
   - Я отдам эти чертовы деньги. У меня нет другого выхода.
   - А если она потребует еще?
   - Как-нибудь справлюсь. Только  заткнись,  ради  Бога.  Я  не  в  том
настроении, чтобы выслушивать твой вздор.
   Марго бросила ему  фотографии.  Глянцевые  снимки  восемь  на  десять
дюймов угодили Карсону в лицо и рассыпались по полу.
   - Надеюсь, ты прошел проверку на СПИД.
   - Еще чего! Как ты думаешь, надолго ли это осталось бы в тайне?
   Марго едва не взвизгнула от ярости.
   - Ты готов рискнуть моим здоровьем, опасаясь, как  бы  кто-нибудь  не
пронюхал о том, что  ты  сдавал  анализы  на  СПИД,  -  проговорила  она
дрожащим голосом. - Ты перепугался из-за дурацкого платка,  но  позволил
сфотографировать себя с каким-то мужиком! Кстати, классные снимки.  Даже
не знаю, какой из них лучше - тот,  где  ты  трахаешь  его  или  где  он
трахает тебя! Хорош, нечего сказать - морда красная, пасть раззявлена...
   Карсон ударил ее тыльной стороной ладони, повалив на  стол.  Ощущение
было таким сладостным, что ему захотелось еще раз ударить Марго.
   - Заткнись, - процедил он сквозь зубы. - Мы нанюхались кокаина, иначе
такого бы не случилось!
   Марго медленно выпрямилась, держась за пунцовую щеку. Бедро,  которым
она ударилась об  стол,  нестерпимо  болело,  внутри  все  сжималось  от
ненависти и отвращения.
   - Можно подумать, ты  не  знал,  что  принимать  наркотики  запрещено
законом. Между прочим, это тоже запечатлено на  фотографиях.  Не  правда
ли, отличный кадр для выпуска вечерних новостей?
   - Она не решится опубликовать  снимки.  Иначе  ей  будет  нечем  меня
шантажировать. - По крайней мере в этом Карсон не  сомневался.  Никто  и
никогда не пойдет наперекор собственным интересам.
   - Ты не знаешь, как она поступит, - отрывисто возразила Марго.  -  До
сих  пор  ты  вел  себя  как  последний  тупица.  Надо  все  уладить,  и
немедленно. Предложи ей два миллиона за оригиналы.
   - И ты называешь меня глупцом? - Карсон презрительно усмехнулся. - Мы
никогда не будем уверены, что она отдала оригиналы. Но даже  если  бы  и
отдала, она может оставить себе сколько угодно копий.
   -  Так  придумай  что-нибудь.  -  Марго  тяжело  дышала.  -  И  думай
побыстрее.

Глава 7

   Вместо того чтобы снять помещение в  деловом  центре  города,  Ричард
перестроил первый этаж собственного дома,  превратив  его  в  конторский
комплекс; здесь был его личный кабинет с  суперсовременным  компьютером,
на  коем  он  творил  биржевую  магию,  маленькие  кабинеты   для   двух
помощников, крохотная кухонька, два туалета, один из которых  соединялся
с его кабинетом, а другой был в распоряжении клерков, а также кладовая и
архив. Планировка конторы была  разработана  до  мельчайших  деталей,  и
Ричард мог трудиться здесь до позднего вечера, а то и всю ночь напролет.
   День за днем он преследовал одну  цель  -  делать  как  можно  больше
денег.
   Большую часть  своей  взрослой  жизни  Ричард  посвятил  наживе.  Ему
нравилось предвосхищать, предугадывать состояние рынка, но это приносило
ему  умеренное  удовольствие.  Ричард  знавал  бедность,  она   ему   не
нравилась, поэтому, достигнув  того  возраста,  когда  человек  способен
бороться с нищетой, он пошел в армию и с жадностью набросился на  учебу.
На это ушло немало времени. Попе, его дед, скончался еще  до  того,  как
Ричарду удалось чуть-чуть ослабить гнет  удручающей  бедности  маленькой
фермы в Западной Виргинии, где он родился и вырос. Но хотя бы жизнь  его
матери в последние годы стала  легче;  теперь  она  ухаживала  за  садом
потому, что это ей нравилось, а не потому, что приходилось  зарабатывать
на пропитание.
   Нищета или губит личность, превращая человека в социального паразита,
или укрепляет его дух. Дед отказывался от милостыни,  которую  раздавали
благотворительные фонды, предпочитая возделывать свой клочок земли и  не
гнушаясь любым иным заработком; мать шила и утюжила  белье.  Повзрослев,
Ричард не только помогал на ферме, но также нанимался на поденную работу
- стриг газоны, косил траву и заготавливал сено, порой плотничал -  там,
где ценилась прочность, а не внешний вид.
   От  отца  остались  лишь  расплывчатые  воспоминания,  скорее   плоды
воображения, и  могилка  на  деревенском  кладбище.  Ее  Ричард  навещал
несколько раз в год. От деда он узнал, что отец был не из тех людей, что
полеживают на диване день-деньской, попивая пиво и получая ежемесячно  -
"жалкую правительственную подачку", как называл  это  старик.  Отец  был
работягой, поэтому Ричард тоже трудился, старательно и упорно.  Выживает
сильнейший. Либо ты опускаешь руки,  либо  вкалываешь,  чтобы  поправить
свое положение.
   Он никогда не стеснялся  своих  деревенских  корней,  напитавших  его
силой, хотя Кандра стыдилась происхождения мужа до такой  степени,  что,
по  ее  настоянию,  Ричард  сообщал  о  себе  только  одно:  "Родился  в
Виргинии". Позволь он Кандре, та наверняка выдумала  бы  ему  детство  в
особняке  довоенной  постройки  и  пращура,  подписывавшего   Декларацию
независимости.
   Ричард предпринял все необходимые меры, чтобы никогда больше не  жить
в нищете. Он  вел  изощренную  инвестиционную  политику,  сообразуясь  с
взлетом и падением  курсов,  вкладывал  деньги  в  драгоценные  камни  и
металлы, чтобы застраховаться от биржевых катастроф. Собирать мельчайшие
детали и угадывать, какие акции принесут доход,  а  каким  грозит  беда,
было для Ричарда увлекательной, захватывающей игрой. Его  состояние  уже
давно превысило уровень, когда-то намеченный им как ориентир, но  Ричард
продолжал играть на рынке и богатеть.
   То, что она не может оттягать у него большую часть капитала, изводило
Кандру.
   При воспоминании о ней во рту Ричарда возник привкус горечи! Поначалу
ему казалось, что он любит ее, но, вероятно, Кандра  бросала  вызов  его
самолюбию - так же, как биржа. По прошествии более  десятка  лет  Ричард
уже точно не знал, какие чувства она у него вызывала,  но  понимал,  что
испытывает  к  ней  влечение.  Кандра  была  -  и  оставалась  -  весьма
привлекательной   женщиной   с   безупречным   воспитанием   и   высоким
общественным  положением,  основой  которого  были  "старые  деньги"   -
богатство,  нажитое  многими  поколениями.  Природа   наградила   Кандру
открытым, доброжелательным характером. Пожалуй, она  была  даже  слишком
открыта и доброжелательна, особенно с посторонними мужчинами.
   Их семейное счастье оказалось под угрозой, как только Ричард  впервые
проведал об ее интрижках, но к этому времени, заметно охладев к жене, он
уже не обращал особого внимания на измены. Кандра думала, что муж  знает
только об одном ее любовнике, но Ричард был далеко не дурак.  За  долгие
годы он вменил себе в обязанность знать о каждом ее приятеле. Он знал  о
Кае и Мак-Миллане. Он знал о всех художниках, с которыми  спала  Кандра,
знал, кто из их общих  друзей  проторил  дорожку  к  ее  постели.  Когда
Ричарду окончательно стало плевать на все это, он лишь время от  времени
пользовался ее телом и всякий раз надевал презерватив, хотя она  глотала
противозачаточные пилюли. Кандра никогда не спрашивала, зачем это нужно.
Ричард же полагал, что она сама догадывается.
   Одна беда - презервативы  порой  рвутся.  Такое  случилось  два  года
назад, и в совокупности с действием  антибиотика,  назначенного  Кандре,
этого хватило, чтобы жена забеременела. Вместо  того  чтобы  сказать  об
этом Ричарду, она сделала аборт.
   Ричард мечтал о детях, всегда хотел их. Когда они поженились,  Кандра
решила подождать, и Ричард согласился, поскольку  тогда  его  финансовое
положение было не таким  прочным",  каким  он  желал  его  видеть  перед
появлением первого ребенка.  К  тому  времени,  когда  он  действительно
разбогател, у Кандры уже появились любовники, и  Ричард  потерял  всякое
желание иметь с ней детей. Но  когда  она  призналась  ему  в  том,  что
натворила, швырнув слова ему в лицо, мысль о крохотной загубленной жизни
отозвалась в сердце Ричарда мучительной болью, и  в  ту  же  секунду  он
возненавидел Кандру.
   Ричард не пожелал остаться с ней под одной крышей даже на одну  ночь.
Он упаковал вещи Кандры и отправил ее в отель, пропуская  мимо  ушей  ее
стенания, ругань и клятвенные заверения в том, что она на самом деле  не
делала аборт и сказала об этом, только желая уязвить его. Глубокой ночью
Ричард поднял с постели слесаря и  велел  заменить  все  замки  в  доме.
Теперь, чтобы забрать оставшиеся пожитки, Кандре  приходилось  назначать
ему встречи, и унижение, которое она при этом испытывала, приводило ее в
бешенство.
   Ричард знал, что Кандра сообщила друзьям и знакомым, будто бы решение
о разводе было обоюдным. Ему было все равно, что она  говорит.  Он  лишь
хотел закончить бракоразводный процесс и никогда больше  не  видеть  ее.
Ему следовало расстаться с ней несколько лет  назад,  но  тогда  он  был
слишком увлечен погоней за богатством. Уже давно Ричард в  глубине  души
понимал: настанет мгновение, когда он посмотрит на  Кандру  и  осознает,
что не может ни секунды более терпеть эту пародию на брак. Он  продолжал
жить с Кандрой ради собственного  удобства,  совершенно  утратив  с  ней
духовную  связь  и  лишь  удовлетворяя  свои  плотские  желания,  как  с
незнакомкой, и это стало причиной  гибели  его  ребенка.  Ему  следовало
бросить Кандру еще до того, как затеплилась жизнь маленького существа.
   В последние дни Ричард  не  находил  себе  места,  охваченный  жаждой
перемен.  Он  сколотил  огромный  капитал,  просеивая  крупицы  биржевой
информации, но был совершенно уверен, что  не  захочет  до  конца  жизни
таращиться на компьютерный экран, анализируя размеры прибыли и спрос  на
продукцию. Эта деятельность потеряла для него всякий интерес,  а  Ричард
принадлежал к числу  людей,  которые  не  представляют  себе  жизни  без
трудных испытаний. Годы, проведенные на службе в армии,  доставляли  ему
истинное наслаждение. Ричарду нравилось преодолевать тяготы  специальной
подготовки в подразделении рейнджеров, нравилось проверять  себя  в  тех
ситуациях, когда человек оказывается  перед  лицом  смерти.  Он  мог  бы
сделать военную карьеру, если бы не стремление заработать много денег  -
столько, чтобы деду и матери никогда больше не приходилось думать о них.
   Дело сделано. Пора двигаться вперед.
   Перед мысленным взором Ричарда мелькнуло лицо Суини, и  он  откинулся
на спинку кресла, улыбаясь. Вот оно, настоящее испытание.
   После моральной нечистоплотности Кандры отказ Суини пообедать  с  ним
из-за того, что он еще не развелся и формально все еще женат, оставил  у
Ричарда ощущение свежести и чистоты. Его дед и мать  придерживались  тех
же суровых принципов и разделяли поступки людей на хорошие и дурные. Они
были убеждены: нельзя делать то, что ты хочешь, только потому, что  тебе
этого  хочется.  Однако  в  той  части  страны  подобных  взглядов  люди
придерживались на протяжении нескольких поколений. Но откуда они взялись
у Суини?
   Ричарду хотелось узнать о ней как можно больше, поэтому он потребовал
передать ему по факсу копию договора об аренде  квартиры.  Парис  Сэмилл
Суини, возраст тридцать один год, художница. Итак, Суини сказала правду,
но Ричард мог  бы  поклясться  -  ей  крайне  неприятна  претенциозность
сочетания профессии художника и имени Парис. Кто-то другой постарался бы
выжать из этого всевозможные выгоды, Суини же предпочла забыть  о  своих
именах, причем столь крепко, что ее знали исключительно по фамилии.
   Мать Суини тоже оказалась художницей. Ричард не припоминал  ее,  хотя
за годы жизни с Кандрой неплохо изучил мир  искусства.  Имя  отца  Суини
ничего ему не говорило - тот подвизался в  Голливуде,  пользуясь  весьма
умеренным  успехом.  Наследником  Суини  был   записан   брат.   Ричарду
оставалось лишь гадать, почему это брат, а не один из родителей.
   Но этого Ричарду показалось мало. Ему  хотелось  бы  знать,  что  она
предпочитает есть на завтрак, какие книги и фильмы любит,  спит  ли  она
распластавшись или свернувшись в клубок. А еще Ричарду хотелось  сорвать
с Суини одежду и заниматься с ней любовью ночь напролет. Он  видел,  что
девушка тоже неравнодушна к нему, хотя  и  озадачена  своими  желаниями.
Ричард вновь улыбнулся, вспоминая выражение ее лица в тот момент,  когда
она отпрыгнула от него, будто он запалил динамитную  шашку.  Свидание  с
ней принесло Ричарду  радость  и  муки.  Уже  второй  день  его  терзало
вожделение, и пока он не видел  ни  малейших  признаков  того,  что  оно
вскоре уляжется. Как только Ричард вспоминал о Суини, его плоть начинала
возбужденно подрагивать, и он  уже  не  мог  думать  ни  о  чем  другом.
Воздержание последнего года  и  без  того  было  мучительным,  а  теперь
становилось совершенно невыносимым.
   По характеру Суини была полной противоположностью  Кандры.  Прекрасно
сознавая, что красива, та очень заботилась о своей внешности. Она всегда
одевалась  в  точном  соответствии  с  тем,  какое  именно   впечатление
рассчитывала произвести. Суини же даже не догадывалась о том, как хороша
собой; судя по тому, что видел Ричард, она напяливала на  себя  то,  что
попадалось под руку. Кандра блистала в обществе; Суини по природе  своей
избегала контактов с внешним миром,  если  вообще  замечала  его.  Иными
словами, Кандра была существом общественным, а Суини - одиночкой.  Чтобы
сблизиться с ней, нужно тщательно продумывать свои действия, а  главное,
проявлять  упорство  и  настойчивость.  Но   самая   большая   трудность
заключалась в том, что в отличие от  Кандры,  видевшей  в  сексе  легкое
мимолетное развлечение, Суини принадлежала к той редкой  породе  женщин,
которых пугает самый обычный поцелуй.
   Ричард хотел ее, причем не только в постели. Если он не может завести
с  ней  дружбу,  чтобы  соблазнить,  придется   соблазнить   ее,   чтобы
подружиться. Суини была нужна ему не только  ради  секса,  Ричард  хотел
проводить с ней время.  Только  с  Суини  он  стал  бы  вместе  смотреть
вечерние новости хотя бы для того, чтобы открыть ей глаза на  окружающий
мир, с которым она была явно не в ладах.
   Всему этому мешала Кандра.
   Ричард взял телефон и позвонил своему  адвокату  Гэвину  Уэллсу.  Тот
немедленно поднял трубку.
   - Мы достаточно долго ждали, - сразу приступил к делу Ричард. -  Пора
покончить с этим.
   - Учитывая размеры вашего состояния, год - не такой уж большой  срок.
Наберитесь терпения, - посоветовал Гэвин. - Ваша позиция неуязвима, рано
или поздно Кандра поймет, что судебные издержки грозят разорить ее.  Она
предпочтет сократить свои потери.
   - Я намерен увеличивать ее убытки с каждым днем  отсрочки.  Позвоните
адвокату Кандры и сообщите, что я урезаю размеры  содержания  на  десять
тысяч за день. Если через пять дней Кандра не подпишет бумаги,  я  сниму
свое предложение оставить за ней салон.
   Секунду помедлив, Гевин сказал:
   - Она будет драться за салон до последней капли крови, и вам об  этом
известно.
   - Она знает, что ей нипочем не победить. Я хочу выбросить  Кандру  из
своей жизни, и  это  не  блеф,  Гэвин.  Мне  следовало  прижать  ее  еще
несколько месяцев назад, но  я  действовал  так,  как  подсказывала  моя
совесть. Теперь с этим покончено. Передайте это ее  адвокату.  -  Ричард
дал отбо