ев, поняла,  что  без
денег они мало что значат. Однако гордость  была  у  нее  в  крови,  она
составляла неотъемлемую  часть  ее  существа,  как  и  аристократическая
утонченность лица.
   Муж нанес ей такое оскорбление, которого не могла бы простить ни одна
женщина. И после всего случившегося ей предстояло жить с ним, не имея ни
малейшей возможности ни отомстить ему  за  причиненное  оскорбление,  ни
уйти. Можно было бы распустить слух о его бессилии, но  это  претило  ее
натуре, ее понятию о благородстве. И несмотря ни на что, она никогда  не
нанесет ему публичного оскорбления.
   Оставалось только  одно  -  продолжать  жить  так,  будто  ничего  не
произошло, и заставить всех вести себя подобным образом, по крайней мере
в ее присутствии.
   Конечно, пребывание на ранчо Анжелины злило Викторию.  Только  теперь
она  начала  понимать  разговоры,  которые  слышала   еще   в   детстве.
Рассказывали, что многие мужчины имеют любовниц, но  они  так  тщательно
скрывали это от жен, что те даже не догадывались об их существовании.
   Да, с присутствием Анжелины на ранчо придется смириться так же, как и
со всем остальным. Ведь если Виктория добьется ее удаления, все  поймут,
что она сделала это из ревности, из ревности к шлюхе.
   Грустные размышления, Виктории были прерваны тихим стуком в дверь.  В
комнату заглянула Селили.
   - Я думала; мы будем чинить белье, - сказала  она  сестре.  В  голосе
девушки не было укора, только удивление.
   Виктория с трудом поднялась с кушетки.
   - Зайди, дорогая, и посиди со мной немного.
   Как ни трудно говорить об  этом,  но  она  должна  наконец  объяснить
Селии, в каком окружении они живут, чего,  следует  опасаться  и  почему
нельзя близко подпускать  к  себе  Гарнета  и  других  мужчин.  Виктория
обязана это сделать, и откладывать больше нельзя.
   Селия с радостью устроилась подле сестры. Она ей полностью  доверяла.
Именно Виктория с  Детства  была  ей  защитой  и  опорой:  бинтовала  ей
разбитые коленки, отвечала на ее бесчисленные вопросы, успокаивала ее по
ночам, когда она просыпалась от страха. Сейчас она собиралась  о  чем-то
попросить сестру и в  нерешительности  накручивала  на  палец  белокурый
локон.
   - Как ты думаешь, майор разрешит мне покататься верхов на Рубио?  Мне
так этого хочется. Виктория встревожено взглянула на сестру:
   - Не думаю, дорогая, Рубио - жеребец, а жеребцов  не  используют  для
верховых прогулок. Они слишком своенравны и опасны.
   - Но ведь мистер Ропер катается на нем. Я сама видела, - не отступала
Селия.
   Имя Ропера, произнесенное сестрой, заставило Викторию вздрогнуть.
   - Мистер Ропер не катается на жеребце, моя Милая, он  его  объезжает.
Мистер Ропер - сильный мужчина  и  опытный  наездник.  А  ты  слабенькая
девочка. Селия на минутку задумалась. Конечно, сестра была права, но  ей
так хотелось покататься на Рубио.
   - Я ведь хорошо скачу верхом! - воскликнула она.
   - Селия, милочка, вспомни, сколько времени прошло с тех пор, как мы в
последний раз катались верхом. Мы уже все перезабыли и потеряли форму. А
с тех пор, как у нас забрали лошадей, ты  каталась  только  на  пони,  -
возразила Виктория.
   Это было еще одним последствием войны. В самом начале боевых действий
всех лошадей забрали для армии.
   Селия так расстроилась, что Виктория притянула ее к себе и  погладила
по голове.
   - Не расстраивайся. Хочешь, я попрошу майора, чтобы  он  выделил  нам
лошадей для прогулок верхом? Как было бы замечательно вместе покататься!
Когда-то мы с Эммой не вылезали из седла. - В голосе Виктории  зазвучали
грустные, ноты, а  Селия  сразу  уловила  их  и  постаралась  как  можно
радостнее улыбнуться.
   - Так ты  поговоришь  с  ним?  Я  мечтаю  о  прогулках  верхом!  -  с
энтузиазмом воскликнула она.
   - - Непременно, сегодня же вечером и поговорю. - Виктория  замолчала,
стараясь собраться с мыслями.
   Теперь предстоял разговор о Гарнете.
   - Дорогая, я хочу объяснить тебе кое-что важное, - начала она.
   Селия кивнула, и выражение ее лица стало серьезным.
   - Мистер Гарнет, - нахмурившись, продолжала Виктория, - мистер Тарнет
- порочный человек. Он может причините тебе страшное  зло.  Будь  с  ним
осторожна. Не позволяй ему дотрагиваться до тебя и никогда не  оставайся
с ним наедине
   - Причинить мне зло? Как это? - Селия была скорее заинтересована, чем
испугана.
   Виктория опасалась, что сестра начнет интересоваться подробностями  и
не отнесется всерьез к ее предостережениям.
   - Есть такие вещи, - с трудом подбирая слова,  ответила  Виктория,  -
которые мужчина может сделать с женщиной... причинить ей боль, обидеть..
   Селия кивнула:
   - Избить, да?
   - Ну да, и это тоже. Но и многое другое, еще более ужасное.
   - Да скажи же наконец, что именно! Выхода не было.  Виктория  глубоко
вздохнула:
   - Он может задрать тебе юбку и потрогать у тебя между ног
   Селия чуть не подпрыгнула
   - Черт меня побери, если я позволю!
   Как-то раз она слышала эти слова от погонщика, и они ей  понравились.
Но, как и все стоящее и интересное, это были  запрещенные  слова.  Селия
произносила их только мысленно а сейчас они неожиданно вырвались наружу
   Виктория с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Конечно, раньше
бы она отчитала Селию за подобную выходку, а сейчас не стала
   - Пусть только подойдет ко мне, - возбужденно воскликнула девушка,  -
я его поколочу!
   - Успокойся, милочка Ты просто не должна оставаться  с  ним  наедине,
понимаешь? И с другими мужчинами - тоже. Я им не доверяю.
   - И мистеру  Роперу  не  доверяешь?  При  упоминании  этого  имени  у
Виктории пробежал холодок по спине.
   - Нет, - ответила Виктория, - я думаю, что мистер Ропер не опасен для
нас. Он даже запретил мистеру Гарнету подходить к тебе.
   - Мне нравится мистер Ропер, - кивнула в ответ Селия.
   Виктория с облегчением вздохнула и обняла сестру Слава Богу, все было
сказано, и Селия, кажется, поняла.
   Странно, она была уверена в Ропере, когда речь шла о младшей  сестре,
он, несомненно, встанет на ее защиту. Но сама она  не  чувствовала  себя
рядом с ним в безопасности. Напротив, в его  присутствии  ею  овладевала
какая-то непонятная слабость. Ей бы тоже  не  мешало  следовать  совету,
который она дала Селии относительно Гарнета, и никогда не  оставаться  с
Ропером наедине.

Глава 4

   Вечером майор пребывал в прекрасном расположении  духа.  Виктория  ни
словом ни взглядом  не  дала  ему  понять,  что  говорила  с  Анжелиной.
Напротив,  за  ужином  она  слушала  его  пространные   рассказы   самым
внимательным образом, кивала и  улыбалась  в  нужных  Местах,  терпеливо
дожидаясь удобного момента. Наконец он настал.
   - Вы знаете, - сказала  она,  когда  он  замолчал,  -  мне  бы  очень
хотелось снова начать кататься верхом. Мы все этого очень хотим. Как  вы
думаете, нельзя ли подобрать лошадей для нас?  У  вас  они  великолепны!
Разумеется, в том случае, если они не нужны для работы. Лучше вас  никто
не сможет этого сделать.
   Виктория приветливо улыбалась, умело скрывая свои мысли и чувства, но
майор вовсе не был внимательным  наблюдателем,  однако  комплимент  жены
пришелся ему по сердцу.
   - Конечно, дорогая,  -  он  погладил  Викторию  по  руке,  -  мне  бы
следовало самому об этом  додуматься.  Я  поручу  это  дело  Роперу,  он
настоящий знаток лошадей!
   Эмма просияла, услышав ответ майора, а Селия  просто  подпрыгнула  на
стуле.
   - Когда я потренируюсь и буду совсем хорошо держаться в седле,  можно
мне будет покататься на Рубио?
   Майор расхохотался. До чего же глупа эта девчонка!
   - Да ты никогда не научишься настолько хорошо ездить, чтобы  кататься
на Рубио. Ишь чего захотела! -  Майор  ужасно  гордился  Рубио  и  любил
поговорить о нем. -  Тебе  следует  кататься  на  спокойных  лошадях,  а
жеребцы вроде Рубио предназначены для мужчин.
   Личико Селин тут же погрустнело, веселые искорки в глазах исчезли, но
она не возразила майору. Они опустила взгляд в тарелку  и  сделала  вид,
что, кроме еды, ее больше ничего больше не занимает. Виктория была рада,
что майор  так  резко  ответил  сестре  Она  боялась,  что  Селия  будет
настаивать на своем и постарается покататься на Рубио,  несмотря  на  ее
предостережения. Она еще раз поблагодарила мужа за согласие и обратилась
к Эмме, которая тут же умело поддержала разговор.
   Мак-Лейн с гордостью оглядывал трех женщин, сидевших за  его  столом.
Такие они воспитанные, такие красавицы. Майор был весьма доволен собой -
он сделал правильный выбор.
   Виктория постучала в комнату Селии,  Однако  ответа  не  последовало.
Обеспокоенная, она вошла, надеясь найти сестру спящей, по  комната  была
пуста. Сердце ее упало. Господи! Что  могло  случиться?  За  весь  вечер
Селия не произнесла ни слова, стараясь не показывать своей обиды, но  от
Виктории это не умылось. Она поспешила в комнату к Эмме, надеясь застать
Селию, но напрасно.
   Эмма уже готовилась ко сну и встретила сестру в ночной  рубашке.  Она
тоже не видела Селию и думала, что та давно уже спит. Узнав в чем  дело,
она стала поспешно одеваться.
   У Селии с детства выработалась привычка отыскивать в доме или в  саду
укромные уголки и прятаться там в минуты огорчений. Спальня  никогда  не
была  ее  прибежищем.  Дома,  в  Огасте,  Викторию  это   нисколько   не
беспокоило, но здесь - совсем другое дело.
   Конечно, Виктория все помнила. В  каких  только  местах  не  находила
убежище Селия! Бывало, она укрывалась на  чердаке,  в  туалете,  в  куче
соломы, в карете, а то и просто под  кроватью.  Когда  она  была  совсем
маленькой, то пряталась под умывальником Селия исчезала часа на два, как
правило, после того, как ее отругают или  чего-нибудь  не  разрешают,  а
потом, выплакавшись и успокоившись, возвращалась  из  своего  укрытия  с
лучезарной улыбкой. Поэтому  дома  Виктория  обычно  не  искала  сестру,
оставляя ее в покое, если только ей не нужно было срочно что-то  сделать
.
   Сейчас же сестры в сильном волнении обшарили весь дом. Заглянули даже
в комнату майора. Он  уехал  куда-то  после  обеда,  и  они  не  боялись
потревожить его. Но Селии нигде, не было. На кухне они застали за столом
Кармиту и Лолу. Те после обеда тоже не видели девушку.
   - Может, она там говорит с этим,  ну.,  -  Лола  с  трудом  подбирала
английские слова.
   - С человеком, который ездит в фургончике, чинит кастрюли  и  продает
разные вещи, - помогла Кармита.
   - С лудильщиком? - подсказала Виктория.
   - Да, с этим, с лудильщиком, - ответила Лола, и  Кармита  улыбнулась,
обрадованная, что слово наконец найдено.
   - А я и не знала, что он приехал.
   - Они приехали перед тем, как стемнело, сеньора, лудильщик  со  своей
дочерью, и останутся у нас ночевать.
   Виктория и Эмма переглянулись. Лудильщик - новый человек на  ранчо  -
должен был неминуемо заинтересовать Селию, и она,  конечно,  полетела  к
нему, как бабочка на свет лампы.
   - А где стоит фургончик? - спросила Эмма.
   - Рядом с флигелем. - Во флигеле жили мужчины. Виктория  поспешила  к
двери. Ей показалось  невероятным,  что  кто-то  из  работников  посмеет
обидеть девушку, но от Гарнета можно было ожидать чего угодно.
   Может,  позвать  на  помощь  Ропера,  подумала  Виктория,  но   вдруг
испугалась этой мысли.
   Сестры подбежали к окнам флигеля, прячась в тени фургончика, и, к  их
огромному облегчению, увидели, что все мужчины  либо  лежат  па  койках,
либо сидят за столом и играют в карты. Среди них  был  и  Гарнет.  Подле
фургончика никого не было.
   - Давай разделимся, - прошептала Виктория, - я пойду в конюшню  ты  в
сарай.
   - А я загляну на задний двор, про него мы совсем забыли,  -  поспешно
согласилась Эмма, и сестры разбежались в разные стороны.
   Оставшись одна, Виктория сразу заметила, как давит  на  нее  темнота.
Сердце ее бешено забилось, когда она подошла к конюшням. Лошади дремали,
и только две из них повернули головы в ее  сторону.  Виктория  погладила
их, чтобы успокоить, и осторожно двинулась вперед. Было очень  темно,  и
Виктория  с  трудом  различала   окружающие   предметы.   Все-таки   она
разглядела, что все стойла заняты и Селии негде было  здесь  спрятаться.
Скорее всего она была в сарае. Там  отдельно  от  всех  лошадей  держали
Рубио.
   Виктория чуть-чуть приоткрыла дверь сарая и проскользнула  внутрь.  В
дальнем конце,  подле  стойла  Рубио,  горела  масляная  лампа,  и  было
довольно светло. Жеребец был на удивление спокоен. Виктория слышала, как
он переступает по соломе. Внезапно она услышала и другие звуки.  До  нее
донесся тихий женский голос. Неужели Селия тут, в стойле Рубио? Виктория
подняла юбки, чтобы ни малейший шорох не  долетел  до  ушей  жеребца,  и
неслышно двинулась вперед. Теперь было два голоса:  мужской,  низкий,  и
женский, но на этот раз он казался жалобным и  просящим;  значит,  шорох
соломы доносился вовсе не из стойла Рубио, а  с  противоположного  конца
сарая, где было еще одно стойло, которое сейчас пустовало. С  замирающим
сердцем она приблизилась к загородке, охваченная ужасом  от  мысли,  что
там может быть Селия с каким-то незнакомым мужчиной.
   Но только взглянув на женщину, Виктория успокоилась. Это  была  вовсе
не ее младшая сестра,  а  какая-то  черноволосая  незнакомка.  Виктория,
видела се в первый раз. Она сочувствовала облегчение, но, осознав,  чему
стала свидетельницей, пришла в смятение. Ее печальный  опыт  с  мужчиной
подсказывал ей только одно - женщина подвергается насилию. Она не успела
еще решить, как следует поступить, и  тут  се  словно  громом  поразило:
мужчина, лежащий на соломе, был Ропер, и женщину вовсе, не насилуют, она
отдается ему с радостью и шепчет по-испански нежные слова.
   Виктории показалось, будто ее толкнули кулаком в грудь. Она не  могла
сдвинуться, с места, ей стало тяжело дышать. Ее охватили  гнев  и  боль.
Надо немедленно повернуться и уйти. Она  не  хочет  быть  свидетельницей
этой сцены, она не может этого выносить... Но, казалось,  ноги  Виктории
вросли в землю. Она не могла сдвинуться с места, не могла  пошевелиться,
а только растерянно смотрела на происходящее
   Женщина была обнажена. Ее юбка сбилась вокруг талии, и,  несмотря  на
полумрак, Виктории были отчетливо  видны  нижние  части  тел  женщины  и
Ропера, который,  тоже  обнаженный,  ритмично  двигался  вверх  и  вниз,
обнимая свою партнершу. Его напрягшиеся мышцы четко  вырисовывались  под
влажной вспотевшей кожей. Женщина, обхватив его плечи,  откинула  голову
назад. Ее глаза были закрыты, и она двигалась ему в такт. Виктория могла
разглядеть даже лицо Ропера, напряженное и чувственное.
   Женщина издала страстный стон и еще сильнее сжала Ропера в  объятиях.
Его движения стали еще более быстрыми. Прошло несколько мгновений, и  он
вскрикнул радостно и удовлетворенно.
   Слезы градом хлынули из глаз Виктории. Она  ничего  не  видела  перед
собой. Чтобы  не  закричать,  она  закусила  губу,  и  эта  слабая  боль
заставила  ее  очнуться.  Казалось,  ноги  отказываются  служить  ей.  С
огромным трудом она сделала несколько шагов назад и отступила в темноту.
Наконец она заставила себя повернуться и, не обращая внимания на то, что
се заметят, бросилась бегом из сарая.
   Ропер, взбешенный и потрясенный, вскочил на  ноги  и  начал  поспешно
одеваться. Его партнерша, обнаженная и расслабленная, продолжала  лежать
на соломе. Ее аппетитные груди, которые еще совсем недавно доводили  его
до экстаза, белели в мерцающем свете лампы. Но теперь вид  этих  женских
прелестей не вызывал у Джейка никаких эмоций,  кроме  досады  и  желания
поскорее уйти. Конечно, эта женщина не заслуживала дурного обращения, но
сейчас он был не в состоянии даже вспомнить ее имя.
   Она сразу заметила Ропера по приезде на ранчо и дала ему понять,  что
он ей нравится, а тот не преминул этим воспользоваться.  Для  обоих  это
было лишь минутное наслаждение, не имеющее  продолжения.  Но  их  видела
Виктория. Он подумал, что она пожалуй,  и  не  подозревала  о  том,  что
обнаженные мужчина  и  женщина  могут  кататься  по  соломе,  охваченные
страстью. Ее ночи с майором  скорее  всего  вообще  не  были  похожи  на
полноценный любовный акт.  Все  происходило  быстро,  в  темноте,  и  не
приносило ей никакой радости. Наверное,  она  даже  никогда  не  снимала
ночной рубашки.
   Джейк почувствовал угрызения совести при мысли о  том,  что  Виктория
была свидетелем его любовных утех. Он попытался отбросить эти странные и
совсем не свойственные ему ощущения, но  они  с  удивительным  упорством
возвращались к нему. Черт возьми если бы все можно было  вернуть  назад.
Как бы он хотел, чтобы ничего этого не  было,  чтобы  она  не  стояла  в
темном сарае потрясенная или чтобы он мог хотя бы побежать за ней следом
и объяснить, что происшедшее  ровным  счетом  ничего  не  значит.  Ропер
понимал, что она считает себя оскорбленной, хотя вряд ли сознает почему,
и он не может ее успокоить
   Эта женщина..., как  там  ее  зовут,  -  Флоренс,  нет,  не  Флоренс,
Шлорида? Флорина, да, ее имя Флорина, приподнялась и села. С се лица  не
сходило довольное и мечтательное выражение. Она приподняла  руками  свои
тяжелые  с  темными  сосками  груди  и  призывно  взглянула  на  Ропера,
предлагая вернуться к прерванным играм Но  он  продолжал  одеваться,  не
обращая внимания на ее попытки снова возбудить в нем страсть.
   - Тебе пора возвращаться в фургончик пока отец не хватился, -  сказал
Ропер спокойно равно душным тоном
   - Да он напился и дрыхнет - ответила она отряхивая с себя солому
   - Он может проснуться
   - Ну и проснется, что за беда? Он обо мне и не вспомнит.
   Ропер подозревал, что так называемый "папаша" вовсе не был ее  отцом.
Скорее всего они даже не были родственниками. Впрочем, какое  это  имеет
значение. Каждый устраивается, как может.
   Флорина оделась, и Джейк помог ей встать,  поцеловав  на  прощание  и
похлопав по круглой попке.
   Как только она ушла, лицо Ропера стало  сумрачным  и  печальным  Черт
побери как ему не везет!

***

   Задыхаясь, Виктория бежала домой, готовая разрыдаться. На полпути  ее
остановила Эмма
   - Я нашла ее, - весело сказала  она  сестре,  все  в  порядке.  Селия
никуда не пряталась Она просто сидела на заднем дворе и считала звезды.
   Виктория с трудом приходила в себя, прогоняя непрошеные слезы. С чего
это ей вздумалось плакать? Да, она была  потрясена  увиденным,  но  ведь
ничего ужасного не произошло. Она подумала о  Селии  и  вдруг  с  ужасом
поняла, что ни разу не вспомнила о сестре, пока была в сарае.  Такого  с
ней никогда раньше не случалось.  Виктория  глубоко  вздохнула,  пытаясь
успокоиться. Какое счастье что Эмма ничего не поняла  и  думает  что  ее
волнение вызвано страхом за Селию.
   - Знаешь, иногда мне хочется ее поколотить - сказала Виктория  слабым
голосом.
   -  Совершенно  бесполезное  занятие,  тебе  пришлось  бы  делать  это
постоянно. Селия это Селия, и тут уж ничего не поделаешь, -  со  вздохом
ответила Эмма
   Виктория и сама прекрасно знала это: Селию не изменишь, и слава Богу.
   Вернувшись в свою  комнату,  она  подошла  к  зеркалу  и  внимательно
вгляделась в собственное отражение. Как странно, она и  сама  совсем  не
изменилась. Все то же бледное лицо, как и в шестнадцать лет. А  ведь  ей
пришлось  пережить  войну,  голод  и  отчаяние.  Стоило   ей   вспомнить
прикосновение рук майора, как тошнота вновь подступала к горлу.  Но  тут
перед ее глазами предстала другая картина, и отвращение сменилось острым
чувством тоски.
   Джейк  Ропер,  с  напрягшимися  мускулами,  охваченный   страстью   и
блаженством. Женщина, сжимающая его в объятиях. Ее пальцы, впивающиеся в
его плечи, ее откинутая в экстазе голова. Их совокупление было  яростным
и страстным, и все-таки в нем ощущалась нежность
   Виктория спрятала в ладонях свое пылающее лицо. Господи, какая же она
дура! Ведь он просто наемный убийца. Что из того что