спросила Хармони. - Больше не надо прятаться, не надо бояться плохих парней, которые пытаются тебя убить. Ну, копы еще ищут, но, как я вижу, не могут найти двумя руками и при свете фонаря даже собственную задницу, так что, полагаю, ты в относительной безопасности. Мне тоже не мешало бы где-нибудь пожить. Давай соорудим нечто вроде парашюта.
     Грейс выдавила подобие улыбки:
     - После обеда я свободна.
     - А до обеда?
     - Утром я собираюсь на кладбище.

***

     Июньское утро выдалось ясным и солнечным. Грейс несла два букета, и маргаритки, лилии, ярко-желтые примулы ослепляли своей яркостью. Хармони молча шла рядом, глядя на ряды серых мемориальных досок.
     Грейс точно знала, где находятся могилы. Брайена похоронили около родителей, а Форда на соседнем участке, который они вместе купили заранее. Оба долго подсчитывали, сколько пройдет лет, пока им можно будет воспользоваться. Увы, их расчеты не оправдались.
     На могилах уже стояли плиты. За них, конечно, заплатила страховая компания, но кто их заказал? Друзья или коллеги. Возможно, Перриш, такая идея показалась бы ему забавной. Нет, вряд ли. Грейс была рада, что два прекрасных человека лежат не в заброшенных могилах.
     На доске Брайена выбили простую надпись: "Брайен Джозеф Сент-Джон. Ноябрь 27, 1962 - апрель 27, 1996". Это говорило о нем так мало. Ему было тридцать три года, не женат, но собирался. Несколько серьезных подружек. Любил свою работу, придумывал кроссворды, когда смотрел матчи, всегда ставил перед собой холодное пиво и соленый поп-корн. Не терпел церемоний. Лучшего брата она не могла бы и желать.
     Положив на могилу цветы, Грейс пошла дальше, споткнулась, и Хармони заботливо взяла ее под руку:
     - Ты в порядке?
     - Не очень, - прошептала Грейс. - Но я должна это сделать.
     Могила брата частично находилась в тени, зато могилу Форда заливало солнце, здесь росла густая, сочная трава. "Уильям Форд Уэсснер, - гласила надпись. - Сентябрь 27, 1961 - апрель 27, 1996". И еще одна строчка: "Женат по любви на Грейс Элизабет Сент-Джон".
     Ноги у нее подкосились, и она медленно опустилась на траву, хотя подруга старалась ее удержать. Грейс провела дрожащей рукой по буквам имени. Ей так его не хватает, так хочется снова увидеть озорную улыбку, веселый блеск в глазах.
     - Я всегда буду любить тебя, - пообещала она, уже не различая букв из-за слез.
     Форд достоин любви, и это чувство никогда не исчезнет из ее сердца. Человек способен любить многих, и ни одна любовь не умаляет другую. Ниал завладел ее сердцем еще до смерти Форда, пробудив в ней интерес и уважение. Потеря мужа не загасила эту искру, она еще больше разгорелась за месяцы одиночества, давая ей силу выжить. Сначала Грейс полюбила его как неординарную личность, потом как мужчину. Скольким женщинам выпало счастье испытать два раза настоящую любовь? Форд был веселым, добродушным, с Ниалом жить, видимо, нелегко, он слишком властный. Разное время, разные люди... и оба были мужчинами в лучшем смысле этого слова.
     Грейс положила букет на могилу, снова коснулась плиты. Со дня смерти мужа ей виделась только последняя ужасная сцена, однако надпись на мемориальной доске вызвала другие, счастливые, воспоминания об их свадьбе. Форд нервничал, произнося клятву верности, но когда церемония закончилась, радостно ухмыльнулся. Сейчас Грейс опять увидела ту счастливую усмешку. По щекам у нее потекли слезы, губы задрожали.
     - О Форд, - прошептала она. - Как мне тебя недостает, я люблю тебя, но теперь должна идти.
     Хармони помогла ей встать и осторожно повела к выходу. Грейс в последний раз оглянулась, потом глубоко вдохнула свежий утренний воздух и подняла влажные глаза к бескрайнему голубому небу.
     - Ты выглядишь так, словно в любую секунду можешь упасть в обморок, - сурово произнесла Хармони. - Утром что-нибудь ела?
     - Нет, - улыбнулась Грейс.
     Это была хотя и слабая, но уже настоящая улыбка. Несмотря на боль, она чувствовала умиротворение: пусть ей не удалось отомстить за Форда и Брайена, тем не менее справедливость восторжествовала.
     - Ты пыталась есть или тебя сразу затошнило?
     - Затошнило.
     Тошнота началась три дня назад, и Хармони уверяла, что раз ее рвет по утрам, значит, ей не грозит выкидыш. Если верить рассказам бывалых жен, то Грейс могла девять месяцев играть в хоккей на льду без всякого ущерба для ребенка.
     Она погладила свой плоский живот. Пять недель. Это будет самая продолжительная в истории беременность, ребенок зачат в 1322 году, а на свет появится в 1998-м. Срок, достойный книги рекордов.
     Сначала Грейс даже не поверила: неужели единственная ночь привела к такому результату? Но когда вспомнила, что это была за ночь, то удивилась, как могла ожидать чего-то иного.
     Ниал говорил о желании иметь жену и детей. Возможно, нормальная жизнь не для него, тем не менее она носит его ребенка, а он даже не знает об этом. Может, он не захочет, отвернется?
     Нет, захочет. Такой человек будет обожать своих детей, и она совершит преступление, если утаит подобную радость.
     - Ты собираешься назад? - спросила Хармони, отъезжая от кладбища.
     - По-моему, я должна, хотя все может оказаться пустой затеей. Вдруг Ниал отошлет меня обратно? Но если он пожелает, я останусь с ним.
     - Мужчина, - вздохнула Хармони. - Наверное, это любовь. Женщина отказывается от горячей воды, центрального отопления, Шона Коннери, пиццы, и за все это мужчина предлагает ей только один предмет, если ты понимаешь, о чем я.
     - Понимаю, - засмеялась Грейс. - У него есть еще замок.
     - Да, но лучше уж большой горячий предмет. Я бы не оставила Шона Коннери, но ты променяла его на шотландца. Должно быть, в той воде нечто особенное, раз там вырастают такие мужчины. Как ты считаешь, новое путешествие не повредит малышу?
     Грейс опять погладила живот.
     - Я уже думала об этом и решила, что нет. Напряжение не очень большое, в прошлый раз у меня только немного болели мышцы.
     - Хочешь, чтобы я поехала с тобой в Шотландию?
     - Конечно. Может, рискнешь?
     - Ни в коем случае. Мне будет тебя не хватать, Грейси. Ты ведешь дьявольски интересную жизнь, но я ни за что на свете не откажусь от современных удобств. Даже ради того самого предмета впечатляющих размеров.

Глава 27

     - Боже всемогущий!
     Грейс слышала визг, идущий откуда-то издалека, пыталась думать, хотя бы шевельнуться, но только молча плыла в темноте неизвестного времени. Затем она почувствовала, как ее осторожно поднимают, несут, и голова у нее болтается, словно у младенца.
     Ощутив спиной мягкость постели и холод простыни, Грейс заставила себя приоткрыть глаза, увидела неясное лицо с косичками на висках. Ниал. Она не знала, что произойдет в следующие десять минут, зато сейчас можно его видеть, прикоснуться к нему, и Грейс была счастлива, впервые за... А месяц назад? Она слегка нахмурилась, это очень важно. Нет, тогда не была. Но в этот момент она наконец опять счастлива.
     - Девушка? - Он откинул ей с лица волосы. - Ты можешь говорить?
     Снова появился шотландский акцент, значит, Ниал сейчас не хранитель, а шотландец, он, как и Хармони, меняет акцент в зависимости от настроения. Ее губы тронула едва заметная улыбка.
     - Если ты можешь улыбаться, то можешь и говорить. - Тон был строгим, однако чувствовалось, что он готов рассмеяться.
     - Возможно, - промурлыкала Грейс, не открывая глаз.
     - По-моему, ты уже достаточно проснулась, - с удовлетворением сказал он.
     - Достаточно проснулась для чего?
     Но прежде чем она успела договорить, руки Ниала уже распустили шнурки, скользнули по ее ногам, подняли юбки. Грейс тихо лежала, наслаждаясь ловкостью его обращения с женской одеждой. В считанные секунды она была полностью раздета.
     На собственную одежду ему потребовалось еще меньше времени. Дрожа от радости и нетерпения, Грейс развела ноги, чем он мгновенно воспользовался, задержавшись только для того, чтобы поцеловать ей грудь.
     - Я не видел тебя больше месяца и не могу сейчас медлить, - пробормотал он.
     - И я этого не хочу. - Она тоже не видела его больше месяца.
     Грейс старалась не двигаться, когда началось трудное введение, иначе своим нетерпением лишь все усложнила бы и вызвала боль. Она глубоко дышала, обхватив Ниала за плечи и давая телу возможность приспособиться.
     Он на какое-то мгновение остановился, почти выйдя из нее, потом за мощным толчком последовал взрыв. Грейс своего пика еще не достигла, но она знала, что одного раза ему не хватит и долго ждать не придется.
     - Значит, у тебя не было... э-э-э... облегчения, с тех пор как ты вернулся из моего времени? - спросила она, запустив пальцы в черные волосы и пытаясь обуздать жгучую ревность.
     Хотя никто из них не давал никаких обещаний и смешно было бы требовать от него воздержания, тем не менее мысль о возможной неверности выводила ее из себя.
     - Если под облегчением ты подразумеваешь женщин, то у меня их не было, - раздраженно сказал Ниал и, подняв голову, посмотрел на нее так, словно винил в испытанных лишениях.
     - Хорошо, - удовлетворенно вымолвила Грейс.
     - Тебе это нравится, да? - На хмуром лице появилась сдержанная улыбка.
     - Очень.
     Крепко обняв ее, он перевернулся на спину, и Грейс с радостью заняла свою любимую позицию. Как легко Ниал отдает свое тело, чтобы она получила максимальное удовольствие!
     - Я тоже очень рад, но почему ты вернулась?
     - Потому что люблю тебя. И если ты меня хочешь, то я останусь, - просто сказала Грейс и погладила себя по животу. - Если ты хочешь нас.
     Голос у нее дрогнул. Ведь они ничего друг другу не обещали, не говорили о любви, и только проведенная вместе ночь да его нежная забота о ней позволяли Грейс надеяться.
     Ниал посмотрел на ее живот, и глаза у него расширились от изумленного недоверия, словно его ударили по голове, и он пытается осознать, как такое могло случиться. Он открыл рот, но не сумел издать ни звука.
     - Ребенок? - после второй попытки выдавил Ниал и тут же покачал головой.
     - А тебя это удивляет? После той ночи? - Она почувствовала, что опять краснеет. Он вдруг начал хохотать.
     - Что тут смешного? - нахмурилась Грейс. Она была рада своей беременности, однако не видела в этом ничего забавного.
     - Многие годы, - наконец произнес он, смахивая выступившие слезы, - я держался за свою клятву и ненавистный долг, отказывая себе во всем том, что имели другие люди... А теперь у меня нет выбора! Хвала Господу! - Смех замер, и он прошептал:
     - Грейс!
     - Я не знала, - тоже шепотом ответила она, коснувшись его лица. - Ты сам говорил, мы не можем знать.
     Наверное, ее послали к нему, чтобы исцелить их раненые души, вернуть обоих к жизни, поэтому никто из них не имел силы противиться всепоглощающему, лихорадочному, безумному влечению.
     Уложив Грейс на постель, Ниал долго и нежно целовал ее.
     - Я не сомневаюсь в том, что это было предопределено свыше, - пробормотал он. - Может, я сомневаюсь в правильности твоего решения, ведь ты оставила прежнюю жизнь... я прочел книги, которые ты мне оставила. Это в самом деле удивительное время.
     - Но ты здесь, поэтому твое время для меня тоже прекрасно. Хранитель не мог остаться там, значит, должна была вернуться назад я. Решение не требовало от меня особых усилий, когда-нибудь... когда-нибудь мне все равно пришлось бы сказать "прощай".
     - Твоему мужу?
     - Ему и моему брату. У меня там больше нет семьи. Но во мне растет новая семья, и я хочу быть с тобой... если ты меня хочешь.
     - Хочу тебя? - рявкнул он. - Грейс... я хотел тебя долгие месяцы, пока ты наконец пришла ко мне. Ты приводила меня в ярость. Как еще мог я защитить себя от девушки, которой здесь не было. Если ты желаешь услышать слова, тогда да, я люблю тебя. Разве ты сомневалась? Увидев тебя возле сокровища, я должен был исполнить свой долг и убить тебя, а вместо этого готов был сам умереть из-за любви к тебе. Я рад, что ты вернулась, чтобы остаться, и не собираюсь тебя отпускать.
     - Значит, ты меня любишь?
     - Конечно, - спокойно ответил Ниал. - И теперь, девушка, ты должна пройти свой путь со мной.

***

     Элис, принесшая им ночью еду, только усмехнулась при виде хозяина, который с выражением полнейшего удовлетворения развалился в большом кресле.
     Грейс лежала у него на коленях в одной короткой рубашке, и если он не кормил ее или не подносил ей кубок, его рука гладила ее ноги, а иногда забиралась выше. Есть больше она уже не могла, ибо вечером Ниал отвел ее в главный зал, где в присутствии всех обитателей Крег-Дью они произнесли клятву верности друг другу, и где каждый выпил в их честь. Второй кубок показался Грейс лишним, но ведь пили за их будущего ребенка.
     Теперь она умиротворенно сидела у мужа на коленях, положив голову ему на плечо. Когда в стене отодвинулась плита, Грейс несколько раз моргнула, не веря своим глазам, видимо, на нее так подействовало вино. Но затем в комнату вошел человек и с удивлением остановился.
     - Я послал тебе сообщение, - по-французски сказал он.
     - Да, послал, - по-шотландски ответил Ниал. - Не трать время на французский, она его знает. И латынь. И греческий. Если хочешь сообщить нечто личное, тогда говори лучше по-гэльски.
     - Почему она здесь?
     - Потому что я на ней женился. - Ниал улыбнулся Грейс. - Милая, это мой брат Роберт. Он король шотландцев. Роберт, это Грейс, моя жена и мать моего ребенка.
     Тот выглядел пораженным, а Грейс и того больше. Она вскочила и теперь стояла перед королем Шотландии в рубашке мужа, с голыми ногами, растрепанными волосами и пылающими от стыда щеками.
     Роберт Брюс был человеком лет пятидесяти, сильным, высоким, хотя ниже своего брата. Одет как воин. Он окинул Грейс оценивающим взглядом, задержавшись на ее ногах. Ниал поднялся с кресла и встал перед женой.
     - Ты ей все рассказал? - неодобрительно спросил Роберт.
     - Нет, она уже знала. Хочешь вина?
     Король засмеялся.
     - Твоего красного, - сказал он и тут же посерьезнел. - Ты убил вождя клана, уничтожил весь клан и теперь спрашиваешь, хочу ли я вина? Дворяне требуют, чтобы я поднял армию и изгнал из Шотландии вероотступника из Крег-Дью.
     - Хуве напал на меня, - холодно ответил Ниал. - Но я освободил всех Хеев, которые остались в живых после битвы.
     - Знаю. И пришел тебя просить... умолять... я, король!.. чтобы ты больше не проливал кровь.
     - Если это в моей власти. С сегодняшнего дня я намерен вести очень мирную жизнь. Ты желаешь мне счастья?
     - Всегда. - Роберт обнял брата и подмигнул Грейс, которая опять покраснела. - Ты можешь разговаривать, девушка?
     - Да, конечно, - ответила она, радуясь, что голос у нее не дрогнул. - Я рада познакомиться с вами... - Грейс остановилась, не зная, как к нему обращаться. Сир? Ваше высочество? Ваше величество?
     - Роберт, - подсказал король. - Для семьи я только Роберт. - Он покачал головой. - У тебя странный акцент, не английский, не французский. Ты откуда?
     - Из Крег-Дью, - твердо сказал Ниал. - Здесь ее дом.
     Брюс кивнул, сознавая, что это еще одна тайна брата.
     - Когда ты женился?
     - Сегодня.
     - Сегодня! - Роберт опять засмеялся. - Неудивительно, что ты держишь полуголую девушку на коленях! В таком случае покидаю вас, не стану мешать брачной ночи и желаю тебе всяческих удовольствий.
     - Как только ты уйдешь, - заявил Ниал. Продолжая смеяться, Роберт шагнул в темноту, и плита встала на место.
     - Сколько же еще в Крег-Дью потайных ходов? - удивилась Грейс.
     - Это самый потайной из них, - ответил Ниал, заключая ее в объятия и неся на кровать.
     Он лег рядом, крепко прижимая к себе жену, словно боясь ее потерять.
     - Как ты все точно чувствуешь, будто ты - часть меня и не можешь находиться в другом месте.
     - Я и хочу быть только здесь.
     - Тогда завтра утром, любовь моя, я напишу те бумаги, которые привели тебя ко мне. Я не хочу, чтобы произошла какая-нибудь ошибка. - Он положил ей руку на живот, где рос его ребенок, и не убрал ее, даже когда они уснули.


   Линда ХОВАРД
   ГОЛУБАЯ ЛУНА

Перевод с английского С.В. Вартанесян


Глава 1

   "Одного полнолуния в месяц хватает с лихвой, - с горечью думал  шериф
Броуди, - а два - это уже перебор. Люди давно забыли закон природы,  что
выживает сильнейший. Успехи медицины  и  гуманное  отношение  к  больным
привели к тому,  что  развелось  много  чудаков,  которые  в  полнолуние
становятся непредсказуемыми".
   После несчастного случая  на  дороге,  который  ему  сейчас  пришлось
расследовать, он был в подавленном настроении. Как шериф, он  не  должен
был заниматься дорожными происшествиями, но черт бы его побрал, если ему
не приходилось делать это каждое полнолуние. В небольшом сельском округе
он не мог позволить себе иметь  достаточно  помощников,  поэтому  всегда
приходилось работать сверх графика.  Прибавьте  к  недоукомплектованному
штату сумасшедших, которые появлялись в полнолуние, и  вы  поймете,  что
проблемы так и сыпались ему на голову.
   Авария, на которой он только что побывал, так взбесила  его,  что  он
едва не поколотил пострадавших. Их и жертвами не назовешь, разве  только
жертвами собственной глупости. Единственным настоящим  пострадавшим  был
бедный малыш, сидевший впереди.
   Все началось с того, что водитель  грузовика  проехал  свой  поворот.
Вместо того чтобы двигаться дальше и найти  место,  где  можно  было  бы
развернуться, этот идиот  поехал  задним  ходом  по  узкой  двухполосной
дороге,  причем  все  происходило  на   крутом   повороте.   Он   словно
напрашивался на аварию, и долго ждать не пришлось. Женщина  врезалась  в
него на большой скорости, свыше шестидесяти  миль  в  час,  хотя  кругом
висели дорожные знаки с ограничением до тридцати пяти. На  ней  не  было
ремня безопасности, на ее четырехлетнем сыне тоже. Как потом  оказалось,
не был пристегнут и водитель грузовика.
   Просто чудо, что все трое уцелели, но малыш пострадал больше  других.
Джексон, повидавший на своем веку много жертв  дорожных  аварий,  оценил
его шансы в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. От  смерти  их  спасли
воздушные подушки, которые не дали им вылететь через лобовое стекло.  Он
предъявил женщине повестку в суд за неосторожное управление  автомобилем
и за то, что не пристегнулась сама и забыла о сыне, а она начала на него
орать.
   Водитель грузовика с толстым пивным брюхом  и  дыханием,  которое  за
версту могло убить лося, оказался не лучше. Заявив, что у женщины  нужно
отобрать права, потому что во всем виновата она, он страшно  возмутился,
когда Джексон и ему вручил повестку за неосторожную езду  и  движение  в
противоположном направлении. Он не виноват, и черт бы его  побрал,  если
он позволит  какому-то  деревенщине-шерифу  доказывать  обратное.  Разве
шериф не знает, что виноват тот, кто совершает наезд?!
   Джексон даже не пытался  объяснить,  что  хотя  грузовик  и  стоял  в
правильном положении, двигался он в обратную сторону. Он просто  выписал
штраф, а в протоколе указал, что в дорожном  происшествии  виноваты  оба
водителя. Он серьезно подумывал,  а  не  посадить  ли  их  на  сутки  за
решетку, чтобы они не наделали еще  больших  глупостей.  Но  тупость,  к
сожалению, не считается преступлением. Он не стал их  задерживать,  лишь
проследил,  чтобы  оба  разгневанных  водителя  отправились  в   местную
больницу для медицинской проверки, а также убрали с дороги  поврежденные
6 машины. Когда же наконец он забрался в свой джип  "Чероки",  было  уже
четыре часа, время обеда давно прошло. Он устал, злился и хотел есть.
   Джексон любил свою работу, он верил,  что  может  изменить  что-то  в
жизни людей. Нужно признать, что это была не всегда приятная  работенка,
ведь он имел дело с отбросами общества, которые пытались  манипулировать
законами и правилами. Но когда все получалось как надо  и  наркоторговец
оказывался за решеткой,  банда  грабителей