у; кончики ее  грудей  коснулись  волос  на  его
груди. Соски мгновенно возбудились.
   Веки его дрогнули, и он приоткрыл глаза.
   - Мм... - с наслаждением негромко простонал он и машинально обнял ее.
   Она уткнулась лицом  в  ложбинку  у  его  горла.  По  всему  ее  телу
прокатилась сладкая дрожь.
   - Ты такой красивый, - шепнула она, легонько куснув его за мочку уха,
потом, успокаивая, лизнула ее. - Горячий, сильный и...
   - Что "и"? Или мне лучше не знать?
   - ...и волосатый.
   Хохотнув, он с наслаждением потянулся под ней. Это было  удивительное
ощущение. Фэйт показалось, будто она закачалась на ненадежном плотике на
океанских волнах. Ей пришлось вцепиться в его плечи, чтобы не свалиться.
   Удержав равновесие, она с наслаждением запустила руки в  его  густые,
чуть  вьющиеся  волосы.  Такой  шевелюре  могла  бы  позавидовать  любая
женщина.
   - Почему у тебя такие длинные волосы? - спросила она,  захватив  одну
прядь и пощекотав ею кончик его носа. - И зачем эта сережка? Не  слишком
ли у тебя вольный вид для человека, которому приходится заседать сразу в
нескольких советах директоров?
   Грей поморщился, но тут же рассмеялся.
   - Обещай, что никому не скажешь.
   - Обещаю, если только ты не  будешь  говорить,  что  тебя  кто-то  до
смерти  напугал  фотографией  Шинейд  О'Коннор  . В
этом случае я буду не в силах смолчать.
   Он  смущенно  улыбнулся  -  на  нее   сверкнули   два   ровных   ряда
ослепительных зубов.
   - Моя ситуация не  лучше.  Понимаешь...  дело  в  том,  что  я  боюсь
парикмахерской машинки.
   Фэйт была настолько поражена услышанным, что даже скатилась с него.
   - Боишься парикмахерской машинки?! - эхом отозвалась она.
   Мысль о том,  что  этот  здоровенный  детина,  пират,  боится  такого
пустяка, даже не укладывалась у нее в голове.
   - Мне не нравится шум, который она издает,  -  попытался  оправдаться
Грей, повернувшись на бок и пропустив руку ей под голову. В  глазах  его
играли смешинки. - У меня от нее кошки на душе скребут.  Однажды,  когда
мне было года четыре или пять, меня повели в  парикмахерскую  к  старику
Герберту Дюма. Я орал как резаный, и отцу пришлось держать меня, чтобы я
не сбежал. Он даже пытался подкупить меня разными подарками, чтобы я вел
себя нормально, но это было выше моих сил. Стоило услышать это несносное
жужжание, как меня тут же  начинало  выворачивать  наизнанку.  К  десяти
годам мы договорились, что меня будут  стричь  только  ножницами,  но  в
парикмахерскую я уже тогда ходил редко. А с возрастом еще реже.  Что  же
до сережки... - Он рассмеялся. - Это своего  рода  маскировка.  Когда  у
человека в ухе серьга, то со стороны кажется, что и  длинные  волосы  он
отращивает себе нарочно, чтобы создать целостность образа, а не  потому,
что у него какая-то фобия.
   - Где же ты теперь стрижешься? - спросила Фэйт серьезно. Трудно  было
представить   себе   Грея,   взрослого   человека,   который    избегает
парикмахерских салонов точно так же, как многие дети  избегают  кабинета
стоматолога.
   - Я редко пользуюсь услугами парикмахерских. Заглядываю в один  салон
в Новом Орлеане, когда бываю там по делам. Там работают люди, с которыми
у меня твердый уговор: пока я у них, они не включают машинок. А что?  Ты
хочешь отнять у них хлеб? - Он отыскал пальцами  мочку  ее  уха  и  стал
играть ею. Он улыбался, но Фэйт чувствовала, что Грей говорит серьезно.
   - Ты доверишь мне подстричь тебя?
   - Разумеется, да. А ты доверишь мне сделать  то  же  самое  с  твоими
волосами?
   Фэйт ответила, не колеблясь:
   - Разумеется, нет. Но я позволю тебе побрить мне ноги.
   - По рукам, - проговорил Грей и навалился на нее.

***

   В следующий раз Грей проснулся, когда за окном уже  почти  опустились
сумерки. Простонав, он потер ладонью лицо.
   - Помираю с голоду, - объявил он своим сочным голосом. - Черт возьми,
мне еще нужно позвонить домой и подать о себе весточку.
   Фэйт перевернулась на спину и осторожно, стараясь  не  делать  резких
движений, потянулась. Несмотря на то, что почти весь день она провела  в
постели, тело ныло так, как будто она только что закончила колоть дрова.
И правда: провести несколько часов в одной кровати  с  Греем  Руярдом  -
нелегкое  испытание.  Это  было  прекрасно,  весело,  потрясающе,  но...
тяжело.
   Теперь, когда он заговорил о  еде,  она  почувствовала,  что  и  сама
проголодалась.  Завтракала  она  давным-давно,  а  мысли  об  обеде   не
приходили им в голову.
   Грей сел на постели, и Фэйт получила возможность  вволю  полюбоваться
его упругими ягодицами. Протянув руку,  она  нежно  пробежалась  по  ним
ладонью. Грей, сняв трубку телефона, с улыбкой обернулся через плечо.
   - Продолжай, продолжай, - проговорил  он  и  стал  набирать  домашний
номер.
   "Со спины он так же красив, как и спереди", - мечтательно  подумалось
Фэйт.
   Какие тугие мышцы... Из-за них кажется, что позвоночник бежит  словно
по дну узкого прямого ручейка. Спина заметно сужалась от широких плеч до
стройной талии.
   - Привет, - сказал Грей в трубку. - Передай Дельфине, что я  к  ужину
не вернусь.
   До Фэйт  донесся  чей-то  приглушенный  и  нечленораздельный  женский
голос. Грея,  очевидно,  спросили,  где  он  находится,  потому  что  он
ответил:
   - Я в гостях у Фэйт.
   Слов Фэйт по-прежнему разобрать не могла,  но  голос  в  трубке  стал
громче и раздраженнее. Она увидела, как напряглись  мускулы  у  него  на
спине, и ей стало неудобно. Как будто подслушивает.
   "Надо уйти куда-нибудь", - машинально подумала она.
   Только бы не слышать, как он начнет сейчас оправдываться за  то,  что
находится у нее дома.
   Фэйт села на постели и свесила вниз ноги. Тело было ватным и почти не
подчинялось ей.
   - Мони, - терпеливо  проговорил  в  трубку  Грей  и  вздохнул.  -  Мы
поговорим. Я вернусь домой утром. Нет, не раньше. Утром. Если  для  меня
будет что-то важное, звони сюда.
   Фэйт медленно, морщась от ноющей боли во всем теле, поднялась и сразу
же почувствовала слабость и дрожь в коленках. Ей очень хотелось поскорее
уйти из спальни, но сделать это было нелегко. Скривившись от  боли,  она
сделала маленький шажок, затем еще один.
   - Я сказал: завтра, - донесся до нее твердый голос Грея.
   Он мельком оглянулся через плечо  на  Фэйт  и  уже  вновь  стал  было
отворачиваться, но ее обнаженное тело приковало его взор.
   - Пока, - бросил он уже отсутствующим голосом и,  несмотря  на  явные
протесты Моники, положил трубку. Поднявшись с постели, он обогнул  ее  и
подошел к Фэйт, которая, шатаясь, пыталась отойти как  можно  дальше  от
кровати.
   - Бедняжка, - проговорил он сочувствующе. - Бо-бо?
   Она в ответ поморщилась.
   - Я знаю, что  тебе  сейчас  нужно,  -  сказал  он,  сняв  с  постели
простыню, служившую им одеялом, и встряхнув ее.
   - Я тоже знаю. Горячий душ.
   - Это потом. - Он обернул ее простыней и взял на руки. - Расслабься и
постарайся получить максимум удовольствия.
   - Удовольствия? - встревоженно переспросила Фэйт. - От чего?
   - От расслабления, от чего же еще? - игриво ответил он.
   Она даже не могла вырваться, так как была спеленута, словно младенец.
Грей отнес ее на кухню, осторожно положил на стол и распеленал.
   - У меня завертелись в голове кое-какие мыслишки насчет  этого  стола
еще тогда, когда я его впервые увидел, - сказал он довольным тоном.
   Фэйт забеспокоилась.
   - Что ты делаешь?
   Весь прошедший день он держал ее  в  своих  объятиях  обнаженной,  но
новая обстановка смутила ее. Ей даже представилось, что  ее  принесут  в
жертву...
   - Массаж, - объяснил он. - Лежи не шевелись. -  С  этими  словами  он
вышел  из  кухни.  Лежать  на  твердом  столе  было  неудобно,  но   она
подчинилась, ожидая массаж.  Вскоре  он  вернулся  с  детским  маслом  и
махровой салфеткой. - Переворачивайся на живот, -  приказал  он,  а  сам
пустил в умывальнике горячую воду.  Подождав,  пока  не  пошел  пар,  он
наполнил водой миску и поставил в нее бутылочку с маслом.
   Фэйт с трудом повернулась на живот. Грей не  стал  включать  свет,  и
кухня  была  погружена  в  полумрак.  За  окном  уже   почти   стемнело.
Кондиционер работал исправно, и Фэйт даже стало зябко.
   - Закрой глаза и расслабься, - тихо проговорил он.  -  Если  заснешь,
еще лучше.
   Ноющие мышцы уже как-то  приспособились  к  твердому  столу,  и  Фэйт
действительно  смогла  отчасти  расслабиться.  Она   закрыла   глаза   и
попыталась сосредоточиться на звуках. Услышала всплеск воды и замерла  в
ожидании прикосновения к себе горячей салфетки.
   Голос Грея стал совсем тихим, воркующим:
   - Сейчас я протру тебя, и тебе станет лучше.
   В следующую секунду она  почувствовала  жар  у  себя  между  ног.  О,
благодать!  Как  приятно  было  ощутить  прикосновение  горячей   мокрой
салфетки! Грей принялся осторожно, но вместе с тем тщательно  уничтожать
следы многочасового сексуального марафона. Потом он  убрал  салфетку,  и
Фэйт вновь услышала, как он мочит ее в воде.
   Грей повторил компресс несколько раз, затем перешел к маслу.
   Он начал растирать ее плечи,  сильно  и  уверенно  разминая  большими
пальцами  ноющие   натруженные   мышцы.   Поначалу   Фэйт   инстинктивно
напряглась, но постепенно расслабилась  и  полностью  отдалась  массажу.
Руки, смазанные ароматным маслом, легко скользили по  коже,  изгоняя  из
тела боль и судорожное напряжение. Он не  пропускал  ничего:  массировал
руки по всей длине, до кончиков пальцев и между ними. И везде после  его
растираний  мышцы  расслаблялись.  Скоро  Фэйт  уже  тихо  мурлыкала  от
удовольствия. Вот его руки вернулись к ее спине, и он стал мощно втирать
в нее масло размашистыми движениями, от которых у Фэйт захватывало  дух.
Он безошибочно находил каждый ноющий мускул и не  оставлял  его  до  тех
пор, пока тот не успокаивался.
   Затем ноги. Он прошелся по всей их длине, тщательно  массируя  бедра,
икры, лодыжки, ступни.
   Вскоре  Фэйт  против  воли  почувствовала,  что  в  ней  зашевелилось
желание. Она непроизвольно вскрикнула, когда он чуть надавил на ямочки у
нее на лодыжках.
   - Ага, пробирает? - отозвался  он  в  темноте  и  повторил  последнее
движение. Фэйт вновь не смогла сдержать стона.
   Он вернулся вверх, развел ее ноги и принялся  массировать  внутреннюю
поверхность бедер. На этот раз она вскрикнула от боли и  даже  судорожно
вцепилась руками в край стола. Грей что-то ободряюще шепнул и перешел  к
ягодицам. Фэйт вновь расслабилась и закрыла глаза. Теперь ей было уже не
зябко. Ей было хорошо. Массаж не только снял боль  и  напряжение,  но  и
вызвал другой эффект: в ней проснулось желание, кровь ударила в голову.
   - Теперь на спину, - приказал он и помог ей перевернуться.  Скользнув
взглядом по возбудившимся соскам, он довольно усмехнулся.
   Его большие и скользкие от масла руки накрыли ее  груди  и  принялись
нежно гладить их. Потом он стал осторожно втирать масло в соски, которые
ныли от его многочасовых ласк.
   - У тебя кожа, как у младенца, - проговорил он. - Мне придется теперь
бриться дважды в день.
   Фэйт не ответила, будучи слишком захваченной движениями его  ласковых
рук.
   К тому времени как он покончил с животом и бедрами, она  уже  дрожала
от возбуждения. Все  ее  тело  жадно  подавалось  навстречу  его  рукам.
Комната была теперь почти полностью  погружена  во  мрак.  Лиловые  тени
сумерек быстро уступали место  ночи.  В  какой-то  момент  он  отошел  к
умывальнику и зажег там бра, осветив кухню мягким интимным светом.
   В самом конце он вновь перешел к бедрам и на этот раз  не  успокоился
до тех пор, пока ее крики боли не переросли  в  стоны  наслаждения.  Его
скользкие пальцы поднимались все выше, мягко и осторожно дразня ее...
   Фэйт застонала от удовольствия.
   - Грей, - томно прошептала она  и  потянулась  к  нему,  не  в  силах
сдерживаться. - Прошу тебя.
   - Нет, девочка, ты еще слишком слаба, - шепнул он. -  Но  тебе  будет
хорошо...
   Он подтащил ее к краю стола. Она даже не почувствовала этого, так как
заскользила на простыне, словно по ледяной горке.
   - Ты что?.. - начала было она, но замолчала.
   Грей закинул ее ноги себе на плечи и осторожно открыл пальцами нежные
складочки ее лона. В следующую секунду  она  почувствовала  ветерок  его
дыхания. У нее захватило дух, когда она ощутила, как  кончик  его  языка
проник в нее. Ощущения были настолько сильны, что она  даже  вскрикнула.
Грей был очень нежен, терпелив, и уже через несколько минут она неистово
стонала от наслаждения.
   После он отнес ее в ванную. Полусонная, она стояла вместе с  ним  под
душем, склонив голову ему на грудь. Боль из тела  почти  ушла,  но  зато
теперь оно словно и не принадлежало ей.
   - А теперь будем есть, - прошептал он.  Она  неохотно  вышла  из  его
объятий  и  позволила  ему  выключить  воду.  Он  смахнул  мокрые  пряди
каштановых волос с ее лица и заглянул ей в глаза.  На  длинных  ресницах
повисли маленькие капельки воды, словно бриллианты. Грей был  сильным  и
крепким, но  в  то  же  время  мягким  и  ранимым  человеком,  со  всеми
человеческими слабостями, за которые она и  полюбила  его...  Ей  сейчас
хотелось, чтобы он был невозмутимым, толстокожим,  ведь  ей  нужно  было
рассказать ему о Ги...
   Но сначала по крайней мере нужно было его накормить.
   Он с невероятной быстротой проглотил два больших сандвича с  ветчиной
и помидорами и третий  ел  уже  спокойнее.  Фэйт  за  это  время  успела
справиться только с одним.
   Потом они постелили на кровать чистое белье, и он рухнул  в  нее  как
подкошенный, заняв собой ее почти всю. Фэйт удалось пристроиться  рядом,
склонив голову на уже привычное место:  в  ложбинку  у  его  плеча.  Она
крепко  обняла  его,  словно  пытаясь  защитить  от  чего-то,   и   тихо
произнесла:
   - Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Глава 19

   После того как Грей повесил  трубку,  Моника  долго  плакала,  уронив
голову на руки. Она сидела в кабинете за столом. Горячие  соленые  слезы
капали на его полированную  поверхность,  и  она  сразу  же  утирала  их
рукавом, чтобы не дай Бог не попортить ее.
   Она никогда не чувствовала  себя  такой  несчастной  и  одинокой.  По
крайней мере с того далекого дня, когда исчез отец.
   Ничего не получалось. Она так и не нашла в себе сил  сказать  Алексу,
что между ними все кончено. Когда он вернулся в  тот  вечер  от  мамы  и
застыл в дверях, глядя на нее, Монике показалось, что у нее остановилось
сердце. Слова, которые уже  готовы  были  сорваться  с  ее  уст,  комком
застряли в горле. А потом он уже склонился  над  ней,  и  стало  поздно.
Всякий раз, вспоминая об этом, она содрогалась  от  отвращения  к  самой
себе. Как она могла позволить ему дотронуться до себя  тогда?  Ведь  она
собралась выйти замуж за Майкла. Моника чувствовала себя запятнанной,  и
ей казалось, что она теперь запятнает и безвинного Майкла.
   При всем при этом она до сих пор не осмелилась рассказать Грею об  их
с Майклом планах. С матерью и того хуже: она даже не знала, что ее  дочь
встречается с шерифом. После той идиотской попытки наложить на себя руки
Моника постоянно контролировала  себя,  но  теперь  контроль,  казалось,
вновь был утерян.
   Грей в гостях у Фэйт Девлин. Грей был уже вторым в ее  жизни  любимым
человеком, который попался на крючок этим шлюхам. Как он мог?! Ладно  бы
еще кто-то другой, но Грей?!
   Моника стала раскачиваться из стороны в сторону, обхватив себя руками
и не заглушая стенаний. Слезы струились по щекам.
   Он собирается провести у нее ночь. Ему плевать на то, что подумают  и
скажут люди. Ему плевать на то, что слухи об этом все  равно  дойдут  до
мамы. Когда папа занимался любовью с Рини Девлин, он совершенно  забывал
о своей семье. И похоже, сын встал на путь отца.
   Им только одного надо.
   Моника рыдала до тех пор, пока глаза не вспухли и пока  ей  не  стало
трудно  дышать.  Но  потом   на   нее   внезапно   опустилось   ощущение
необыкновенного покоя.
   Она выдвинула ящик стола и опустила взгляд  на  револьвер  Грея.  Эта
сучка не вняла предупреждениям, которые ей  посылала  Моника...  Что  ж,
пришла пора от слов переходить к действиям. И плевать, что с ней  сейчас
брат. Ему будет полезно на это поглядеть. Хорошая встряска  Грею  сейчас
не помешает.
   Она вынула револьвер из ящика и взвесила на руке.
   Если Грей не способен избавить Прескот от Девлинов, она  сделает  это
сама.

***

   - Что ты хочешь мне рассказать? - спросил Грей, протянув руку,  чтобы
выключить лампу. Их окружила тьма. Прижав Фэйт крепче, он добавил:
   - У тебя такой серьезный тон.
   - Да. - Ей на глаза навернулись слезы, и она попыталась сморгнуть их.
- Я все откладывала этот разговор, потому что... потому что не  хотелось
делать тебе  больно.  Но  откладывать  дальше  нельзя.  Я  расскажу.  Но
прежде... прежде я хочу, чтобы ты знал одну вещь. - Глубоко  вздохнув  и
набравшись смелости, она тихо проговорила дрожащим от нежности голосом:
   - Я люблю тебя. И всегда любила. Еще тогда, в детстве. Я жила тобой и
готова была нее отдать, чтобы только лишний раз увидеть  тебя,  услышать
твой голос. И этого отношения ничто не изменило. Даже та ночь. Даже  эти
двенадцать лет, что мы не виделись.
   Он обнял ее крепче и открыл было рот, чтобы что-то  сказать,  но  она
закрыла ему рот рукой.
   - Нет, ничего не говори, - взмолилась она. - Дай мне закончить.
   Фэйт чувствовала, что если не скажет все сразу, то потом у нее просто
может не хватить духу.
   - Грей,  твой  отец  в  действительности  никуда  не  сбегал  с  моей
матерью... - Почувствовав, как он весь напрягся, она обняла его  крепче.
- Я знаю, где сейчас  мама.  Она  одна.  А  твой  отец...  он  погиб.  -
Обжигающие слезы хлынули у нее из глаз и покатились  по  щекам.  У  Фэйт
больше не осталось сил их сдерживать. - Той ночью его кто-то убил.  Мама
знает, кто именно. Тот человек пригрозил ей, она  испугалась  и  поэтому
скрылась из города.
   - Хватит! Перестань! - резко бросил Грей. Он  оторвал  от  себя  руки
Фэйт и хорошенько ее встряхнул. - Не знаю, чья это ложь, твоя или  твоей
матери, но я получил от отца письмо,  датированное  следующим  днем.  Из
Батон-Руж. Мертвые письма не пишут.
   - Письмо? - пораженно отозвалась Фэйт и оторопело посмотрела на Грея.
Такой реакции на свои откровения она от него никак не ждала. - От твоего
отца? Ты уверен?
   - Уверен.
   - Ты узнал его руку?
   - Письмо было отпечатано на машинке, - сказал Грей раздраженно и зло.
Он сел на постели и свесил ноги вниз. - Но подпись стояла отцовская.
   Фэйт подалась к  нему  всем  телом  и  обхватила  за  плечи.  Хоть  и
понимала, что  ему  не  составит  труда  стряхнуть  ее  с  себя,  словно
надоедливого комара. С отчаянием в голосе она спросила:
   - О чем говорилось в том письме?
   -  Какая  разница,  черт  возьми?!  -  рявкнул  Грей.  Ему   хотелось
освободиться, но вместе с тем не делать ей больно Он схватил ее за  руки
и попытался отвести их от себя. Но Фэйт навалилась на него всем телом.
   - Большая! - крикнула она и разрыдалась.
   Чертыхнувшись себе под нос, он оставил свои попытки освободиться.  Он
разозлился на Фэйт уже за то, что  она  посмела  поднять  эту  тему.  Но
вместе с тем он видел е слезы, чувствовал их на  своей  коже.  Он  мягко
притянул е к себе и проговорил:
   - Это была доверенность на  ведение  дел.  Деловой  документ,  ничего
больше. Без него моя семья потеряла бы почти все. - Он глубоко  и  шумно
вздохнул. - Если бы не оно, я стал бы искать  отца.  Но  он  не  выражал
никаких сожалений, даже не прощался. Со стороны все выглядело  так,  как
будто он уладил какую-то мелочь, о которой чуть было не позабыл.
   - Может быть, письмо написал кто-то другой? - высказала предположение
Фэйт дрожащим голосом. Она почти физически чувствовала боль, которую  он
испытывал сейчас. И переживала ее вместе с ним. - Может, письмо  написал
убийца? Грей, я клянусь тебе,