Кармите
не оставалось ничего другого, как последовать за хозяйкой.
   При виде входящей  Виктории  Анжелина  повернула  голову  на  грязной
подушке. Она попыталась улыбнуться, но  по  лицу  проскользнула  гримаса
боли.
   - А, хозяйка пришла. Хочешь узнать, как  это  бывает?  Скоро  и  твой
черед.
   Грязь в комнате была удручающей.  Камин  давно  погас,  и  холод  был
страшный. Тем не менее Анжелина металась по кровати вся в  поту,  у  нее
был жар.
   - Быстро разведи  огонь,  -  скомандовала  Виктория,  повернувшись  к
Кармите,
   Она толком не знала, что делать. Но в любом случае тепло и чистота  -
вещи совершенно необходимые. Вместе с Кармитой они принесли свежее белье
и перестелили постель Анжелины. Виктория поразилась  чудовищно  грязному
матрасу на ее постели, но менять его было  некогда.  Виктория  переодела
Анжелину в свою просторную и чистую рубаху.
   Схватки продолжались весь день и ночь. Анжелина была  обессилена,  ее
еще недавно прекрасные глаза глубоко запали, а  губы  были  искусаны  до
крови.
   Джейк постучал в дверь и вывел Викторию на улицу, укутав своим теплым
овчинным полушубком.
   - Пойдем домой. Пусть этим  занимается  Кармита.  Тебе  здесь  делать
нечего.
   Ветер пронизывал насквозь и не давал  дышать.  Виктория  прижалась  к
мужу и почувствовала, как ребенок зашевелился внутри.
   - Знаешь, будь я на ее  месте,  мне  бы  понадобилась  помощь,  я  бы
хотела, чтобы каждый  что-нибудь  сделал  для  меня.  И  потом,  у  меня
страшное предчувствие. Мне кажется, она умрет, - прошептала Виктория.
   Ее тревога и сочувствие были вызваны отнюдь  не  тем,  что  ей  самой
предстояло вскоре рожать. Просто Анжелина  была  сейчас  так  одиноко  и
брошена всеми, что невозможно было отвернуться от нее.
   Не исключено, что Анжелина и в самом деле умрет,  и  Джейк  вовсе  не
хотел, чтобы его беременная жена присутствовала при этом.  Он  попытался
увести ее домой, но она категорически отказалась. Джейк  уже  готов  был
подхватить ее на руки и унести насильно, но она так посмотрела на  него,
что он не решился.
   - Как я могу сама ожидать чьей-то помощи, если брошу ее сейчас?
   - Ты - совсем другое дело. У тебя есть семья.
   - Да, у меня есть, а у нее нет никого. Она совсем одна, понимаешь?
   Виктория коснулась пальцем обветренных губ  мужа.  Впервые  после  их
ссоры она сама, первая, прикоснулась к нему, пытаясь  приласкать.  Джейк
прижал мягкую ладонь жены к своей небритой  холодной  щеке.  Это  легкое
прикосновение согрело его душу и успокоило.
   Прислать Эмму тебе в помощь? - голос его стал хриплым,  он  с  трудом
мог говорить.
   - Нет, - Виктория улыбнулась, - она ведь не замужем. Нечего ей на это
смотреть. Может быть, Лолу? Только  не  приказывай  ей.  Если  она  сама
захочет.
   Джейк отпустил жену  обратно  в  душную,  пропахшую  потом  и  кровью
комнату. Сейчас ему хотелось,  чтобы  у  Виктории  было  хоть  чуть-чуть
меньше благородства и сочувствия.
   Вскоре пришла Лола. Она предложила Виктории  и  Кармите  пойти  домой
перекусить. На кухне их ждал горячий ужин. Она готова была подменить  их
около  Анжелины.  Кармита  поспешила  воспользоваться  предложением,   а
Виктория осталась. Она страшно устала, но есть ей вовсе не хотелось.
   Анжелина уже целый час пролежала  с  закрытыми  глазами,  но  услышав
голоса женщин, сказала неожиданно громким голосом:
   - Вам надо поесть. Я и сама бы поела,  если  бы  могла.  -  Это  были
последние слова, произнесенные Анжелиной.
   Виктория  постоянно  протирала  губкой   лицо   измученной   женщины.
Промежутки между схватками становились все короче.  В  полночь  Анжелина
разрешилась маленькой толстенькой девочкой с кудрявыми черными  волосами
и затянувшейся вокруг шеи пуповиной. Виктория дрожащими руками завернула
безжизненное тельце в простыню. Анжелина больше не приходила в сознание,
так и не узнав, что ее дочка умерла,  едва  появившись  на  свет.  Через
несколько часов ее не стало.
   Кармита и Лола сказали, что они сами позаботятся о телах  умерших,  и
отправили Викторию домой. Она шла по двору, чуть не падая от  усталости,
но ее собственный ребенок весело дубасил ее изнутри, сообщая, что у него
все идет отлично.
   Виктория очень удивилась, застав  Джейка  на  кухне  с  чашкой  давно
остывшего кофе. Он ведь отправился спать.
   - Они умерли, и мать, и дитя, - еле слышно произнесла Виктория.
   Джейк шагнул ей навстречу и подхватил на руки. Он нес жену в спальню,
а она горько плакала, прижавшись лицом к его плечу.

***

   Жизнь остановить невозможно. На  ранчо  по  прежнему  кипела  работа.
Виктория с каждым днем полнела все больше и больше. Теперь ей уже трудно
было сохранять равновесие, и она двигалась очень  осторожно.  Поглаживая
живот в те моменты, когда ребенок был особенно подвижен, она  уже  могла
нащупывать его локотки, пяточки, головку.
   Господи, - Джейк был поражен той силой, с которой толкался  малыш,  -
вот это да! Можно подумать, у тебя там два тигренка дерутся.
   - Хорошенькое сравнение. Спасибо, дорогой.
   Он улыбнулся, продолжая лениво поглаживать живот Виктории.
   - А вдруг у тебя там двое?
   - Нет. Я уже все сосчитала. Одна головка, две пяточки,  два  локотка,
два кулачка. Как ни крути, только один.
   Джейк облегченно вздохнул. Роды и так достаточно тяжелая вещь. Хватит
и одного ребенка на первый раз.

***

   .... Уже кончался январь. Селия забралась в кладовку и  взяла  оттуда
яблоко. Она собиралась угостить им Рубио.
   Утро выдалось морозным и  прозрачным.  Земля  была  покрыта  пушистым
белым ковром, на небе ни облачка.
   Селия радовалась утру, солнцу и тому, что, может быть,  Льюис  улучит
минутку и придет в ее потаенное место на чердаке. Сейчас, зимой, им было
трудно остаться вдвоем, ведь холода согнали всех поближе к  усадьбе.  Но
скоро весна. Они с Льюисом снова будут уезжать верхом  далеко-далеко  от
дома и любить друг друга.
   Рубио бегал по самому большому загону. Пар валил у него  из  ноздрей,
копыта взрывали землю, глянцевая кожа блестела.  Жеребец  тряс  головой,
наслаждаясь движением.
   Селия встала у ограды, с восторгом следя за ним  и  даже  не  пытаясь
подозвать.  Он  редко  бывал  таким  игривым  и  веселым,  как  сегодня.
Набегавшись всласть, он сам подойдет к ней, и она  сможет  угостить  его
яблоком. Жеребец уже привык к  девушке,  он  позволял  ей  гладить  свою
мощную шею и больше не пытался укусить.
   Рубио был очень красив, почти так же красив, как Льюис.  Девушке  они
оба казались прекрасными и немного опасными животными.
   Льюис. Стоило Селии произнести это имя, как тело ее пронизывало тепло
от воспоминаний о его  ласках.  Ее  груди  набухали,  стоило  ей  только
представить, как он целует ее соски. Льюис, Льюис...
   Задумавшись, Селия выронила яблоко на землю, за ограду  загона.  Нет,
так не годится, надо его достать. Встав на колени, она  протянула  руку,
но  ее  пальцы  чуть-чуть  не  дотягивались  до  яблока.  Рубио  был   в
противоположном конце загона, стоя  с  поднятой  головой.  Сейчас  можно
перелезть  через  ограду  и  спокойно  взять  яблоко.   Это   совершенно
безопасно. Селия поставила ногу на перекладину...
   Дикое ржание взбесившейся лошади  было  слышно  даже  в  доме.  Потом
раздались крики и топот бегущих мужчин. Потом прозвенел еще один  слабый
тоненький крик, пронзивший сердце Виктории.
   Она бросилась бежать. Эмма пыталась  остановить  ее,  но  Виктория  с
неистовой силой оттолкнула сестру и вылетела  во  двор.  Она  больше  не
ощущала тяжести своего тела.
   - Селия! - позвала она в отчаянии, но никто не отозвался.
   В загоне несколько верховых пытались накинуть веревку на  шею  Рубио.
Среди них был и Джейк. Когда жеребца привязали к столбу, Джейк  спешился
и побежал туда, где  в  углу  возвышался  маленький  холмик  взрыхленной
земли. Опустившись рядом с ним на колени, Джейк заметил бегущую жену.
   - Бен, задержи ее! - заорал Джейк.
   Бен побежал наперерез Виктории и крепко обхватил ее своими  железными
руками. Она пинала его, пытаясь вырваться, но он стоял как скала.
   - Пусти меня, пусти! Селия,  Селия!  -  поток  слез  хлынул  из  глаз
Виктории.
   Джейк  загородил  собой  тело  Селии,  но  кое-что  Виктория   успела
заметить. Выпачканную в грязи голубую шаль,  край  юбки,  белое  кружево
нижнего белья, сиротливо брошенную на белом снегу маленькую  туфельку  и
много-много чего-то красного. Откуда это? Селия никогда ничего  красного
не носила.
   - - Одеяло, быстро! - приказал Джейк, и  кто-то  тут  же  сорвался  с
места.
   Виктория вырывалась из рук Бена, не слыша того, что  он  говорит  ей.
Эмма стояла рядом с ними, зажав рот рукой, чтобы не закричать.
   Лицо ее было смертельно бледным, а глаза - огромными и полными ужаса.
   Принесли одеяло, и Джейк осторожно завернул в него  тело  девушки.  В
этот момент к загону подъехал Льюис. Он понял  все  с  первого  взгляда.
Лицо его окаменело. Спешившись, он перелез через изгородь  и  подошел  к
Джейку, который собирался поднять Селию.
   - Я сам все сделаю, - хрипло проговорил он.  -  Иди  и  позаботься  о
своей женщине, а я о своей позабочусь сам.
   Джейк посмотрел на него и, увидев бесконечную  тоску  в  его  глазах,
отошел, коснувшись на прощание окровавленной щеки девушки.  Он  оставлял
Селию мужчине, который любил ее, а сам шел к своей жене.
   Виктория больше не рвалась бежать, она стояла рядом с Беном,  замерев
на месте, лицо ее стало бесцветным. Она не успела даже накинуть шаль, но
не чувствовала холода. Она искала на  лице  Джейка  хоть  какой-то  знак
надежды, но не находила его. Все-таки она решилась спросить:
   - Селия жива?
   Джейк хотел схватить жену на руки, унести в теплую спальню, согреть и
только там сообщить ей страшную весть, но знал, что она не  сдвинется  с
места, пока не узнает правды.
   - Нет, - ответил Джейк.
   Виктория покачнулась, Джейк бросился к ней, но она сама справилась со
своей слабостью, выпрямившись, она подняла голову.
   - Пожалуйста, отнесите ее в дом. Ее надо  помыть,  -  голос  Виктории
дрожал.
   Льюис поднял и понес Селию в дом. Ветер развевал ее золотистые кудри,
и они касались его лица. Следом за ним шли  Виктория  и  Эмма,  выпрямив
свои худенькие плечи и стараясь не согнуться под бременем страшной беды.
Джейк и Бен присоединились к ним.
   Джейк сдержал свой первый порыв обнять жену  и  утешить.  Это  только
ослабит ее. Сейчас ей надо собрать все свои силы  и  достойно  проводить
сестру.
   Кармита и Лола тихонько плакали,  прикрывшись  передниками.  Жуана  с
трудом сдерживала рыдания.
   - Нам  понадобится  вода,  -  тихо  сказала  Виктория,  обращаясь,  к
женщинам.
   Льюис принес Селию в ее спальню и  положил  на  кровать.  Опустившись
рядом на колени, он гладил золотистые кудри девушки,  выбившиеся  из-под
одеяла.
   - Я люблю тебя, - прошептал он,  обращаясь  к  неподвижному  телу,  и
молчание было ему ответом. Льюис чувствовал, как сердце умирает у него в
груди.
   Виктория положила руку на плечо юноши. Только сейчас она поняла то, о
чем ей следовало догадаться гораздо раньше. Так  вот  почему  Селия  так
переменилась в последнее время.
   - Она тоже любила тебя. Ты сделал ее счастливой.
   Он перевел дыхание и прижал к губам прядь золотистых волос Селии. Они
все еще источали ее сладкий аромат.
   - Мы были любовниками, - хрипло сказал Льюис, -  и  в  этом  не  было
ничего дурного.
   - Конечно, не было, - согласилась Виктория.
   То,  что  произошло  между  Селией  и  Льюисом,  противоречило   всем
правилам, которые Виктория впитала с молоком матери. Но  они  больше  не
довлели над ней. Их жизнь изменилась, изменились и они сами. Разве такой
она была, когда впервые вступила на эту землю? Все  ее  представления  о
том, что достойно, а что нет, были разрушены. Любовь оказалась сильнее.
   Любовь изменила и Селию.  Из  наивного  ребенка  она  превратилась  в
женщину. Она перестала порхать от цветка к цветку в  поисках  красоты  и
радости жизни. Все это она нашла в Льюисе.
   В комнату вошла Кармита с ведром воды.
   - - Если позволите, я обмою сеньориту, - сказала она Виктории.
   - Спасибо, мы с Эммой должны это  сделать  сами,  -  мягко  возразила
Виктория, - это последнее, что мы можем сделать для нее.
   Джейк увел с собой Льюиса. Бен отправился распорядиться насчет  гроба
и могилы. Осторожно сняв с тела сестры  изодранную  одежду,  Виктория  и
Эмма смыли кровь и грязь с ее тела. Копыта Рубио оставили многочисленные
страшные следы на ее спине.  Наверное,  она  уткнулась  лицом  в  землю,
прикрывая голову руками и  пытаясь  защититься  от  смертельных  ударов.
Затылок был разбит. Видимо, в это место жеребец нанес смертельный  удар.
После того как сестры  вымыли  Селию,  насухо  вытерли  волосы  и  одели
любимое платье, она лежала так, словно  только  что  заснула.  Казалось,
стоит позвать ее, она откроет глаза  и  улыбнется.  Лицо  девушки  стало
мраморно-белым, черные ресницы оттеняли бледность щек. Это была  все  та
же Селия, только душа уже покинула ее тело.

***

   Виктория не могла заснуть. Джейк настоял на том, чтобы  она  легла  в
постель, и она лежала с открытыми  горящими  глазами  в  объятиях  мужа.
Сначала она плакала, но слезы не приносили  никакого  облегчения.  Потом
иссякли и  они.  Страшная  тоска  сжимала  ей  сердце.  Никогда  она  не
представляла себе жизни без Селии, которая, как солнышко,  освещала  все
вокруг себя. Ее не стало, и жизнь погрузилась во мрак.
   Ребенок шевельнулся и напомнил Виктории о себе.
   - Селия так ждала нашего малыша. Теперь уж она его не увидит.
   Джейк тоже не спал. Он беспокоился о  том,  как  перенесет  несчастье
жена, но и сам горевал. Не будет больше их забавных бесед  о  женских  и
мужских седлах, о том, как отличить  кота  от  кошки,  не  будут  больше
пропадать тапочки, не придется искать разные мелочи в самых  невероятных
местах.
   Джейк  крепко  прижимал  к  себе  Викторию.  Она  должна  все   время
чувствовать, что он рядом с ней.
   - Если у нас будет девочка, ты назовешь ее Селия?
   Виктория покачала головой:
   - Нет. Я не могу. Не сейчас. Прошло не меньше часа,  прежде  чем  она
смогла произнести еще несколько слов.
   - Она была красивой, правда?
   - Как ангел.
   - Надо позаботиться о ее котенке.
   Разгоралась заря. Роскошное буйство красок на небе вызвало у Виктории
новый прилив тоски.
   Селия всегда восхищалась такими восходами, и  теперь,  без  нее,  для
Викторин они потеряли всю свою прелесть.
   У Виктории не было черного платья, но это не имело значения. Здесь не
Огаста. Траур был в ее сердце. Кое-как заколов  волосы,  она  подошла  к
окну и выглянула вниз.
   - Я хочу, чтобы эту лошадь уничтожили, - резко сказала она.
   Джейк прекрасно знал,  что  такое  жажда  мести.  Он  знал,  как  она
испепеляет, сжигает душу изнутри.
   Положив руки ей на плечи, он посмотрел в глаза жене:
   - Это просто глупое животное, Виктория. Мы предупреждали Селию  много
раз.
   - Нет, это убийца. Он затоптал мексиканца после твоего отъезда. Ты не
знал? Его надо пристрелить.
   У Джейка были большие планы, связанные с Рубио. У Софи скоро будет от
него  жеребенок,  он  покрыл  еще  несколько  кобыл.   Джейк   собирался
использовать его и дальше, чтобы вывести собственную  породу  быстрых  и
сильных лошадей. Он скорбел вместе с женой, но смерть Рубио не вернет им
Селии, а только нарушит  все  его  замыслы.  Со  стороны  Виктории  было
неразумно требовать этого, но сейчас нельзя было ожидать от нее  чего-то
другого.
   Правда, если никто больше не захочет работать  с  жеребцом,  придется
его пристрелить, тогда  у  него  не  будет  выбора,  но  пока  он  хотел
подождать.
   - Пока я не буду  этого  делать.  Давай  подождем,  посмотрим.  Я  не
говорю, что вообще не сделаю этого.
   - Неужели этот дряной жеребец для тебя дороже Селии?
   - Нет, конечно, нет, но чего мы добьемся, если пристрелим его?
   - Чего? Да того хотя бы, что я  не  буду  всякий  раз,  проходя  мимо
конюшни, думать о том, что он стоит там сытый и ухоженный, а моя  сестра
лежит в могиле.

***

   Селию хоронили утром. Ярко светило солнце,  и  свежеструганные  доски
гроба казались золотистыми, почти такими же, как волосы девушки.

Глава 20

   Все разошлись по комнатам ранним вечером. Ни у кого не было  ни  сил,
ни  настроения  разговаривать.  Эмма  проводила  взглядом  поднимавшихся
наверх Викторию и Джейка. Нежно обнимая жену за талию, он отворил  дверь
в спальню, и они ушли в свой мир, где не было места  для  третьего.  Бен
вежливо пожелал Эмме спокойной ночи и тоже направился к себе.
   Эмма  поднялась  в  спальню  и  принялась  за  вечерний  ритуал.  Она
причесалась, помылась, переоделась в ночную рубашку, но  не  могла  себя
заставить лечь в постель. Усевшись на стул и положив руки на колени, она
предалась своим грустным, размышлениям.
   Смерть приходила так внезапно и была окончательна и бесповоротна. Она
унесла невинное, только что родившееся дитя, никем  не  любимую,  падшую
женщину и очаровательную девушку, ясную как солнце. Чего же еще ждать от
жизни? Разве можно быть уверенной, что  у  тебя  в  запасе  есть  время?
Ребенок появляется на свет, и каждый следующий день его  жизни  несет  с
собой опасность, опасность смерти. Люди могут спрятаться от жизни, но от
смерти не уйти никому.
   Селия прожила короткую, но радостную жизнь. Она принимала  только  ее
красоту, отворачиваясь от уродливых и неприглядных  сторон,  и  все-таки
смерть настигла ее.
   Никто не застрахован от этого. Можно планировать  будущее,  прилагать
массу усилий для достижения  цели,  но  все  может  прерваться  в  любой
момент.
   У Виктории был муж, она скоро станет матерью. Селия узнала, что такое
любовь, а Эмма? Почему она отвернулась от того, что было предложено  ей?
Да, у нее было на это множество причин, одна важнее другой. Возможно, не
такой любви ей хотелось. Ну и что из того? Девушка представила себе, что
бы случилось с ней, если бы погиб Бен, и  слезы  навернулись  на  глаза.
Возможно, он никогда не сможет разделить ее чувства, но от этого они  не
станут слабее. Он позвал ее однажды, а  она  отказала  ему.  И  вот  уже
несколько месяцев он не подходил к ней,  оставив  ее  один  на  один  со
своими неосуществимыми желаниями.
   Эмма встала и задула лампу. Довольно. Можно просидеть так всю ночь, и
что толку? Нужно поспать хотя бы немного.  Но  пустая  холодная  постель
показалась девушке такой непривлекательной, что она не  могла  заставить
себя лечь. Ей и без этого было холодно и одиноко.
   Она вышла из спальни и, не останавливаясь, не давая себе  времени  на
размышления, отворила дверь в комнату Бена.
   Услышав шум шагов, он вскочил и взвел курок пистолета, который всегда
был у него под рукой. Эмма в страхе замерла, увидев направленное на  нее
дуло.
   - Никогда больше так не делай, - Бен сначала поднял его к потолку,  а
потом осторожно перевел курок в прежнее положение.
   - Не буду, - заверила она его.
   Он был без рубашки, с влажными после мытья  Волосами.  Эмму  поразили
его широкие и мускулистые плечи, и она почувствовала, - как  подгибаются
ее колени.
   - Чего ты хочешь?
   - Я хочу, - девушка замолчала, с трудом переводя дыхание и вцепившись
руками в дверную раму, - Бен я...
   Он смотрел на нее, не пытаясь помочь.
   - Бен, я хочу, чтобы ты обнял меня, - прошептала Эмма,  протягивая  к
нему руки. - Не оставляй меня одну. Господи, я не хочу умереть, так и не
узнав, что это такое.
   Бен вздохнул и сжал ее мягкую и  нежную  ладонь  в  своей  большой  и
грубой. Он уже перестал  надеяться,  перестал  ждать,  хотя  по-прежнему
мечтал о ней. Он перестал настаивать  на  своем  вовсе  не  потому,  что
больше не хотел ее, нет. Просто он понял, что она стоит намного  дороже.
Он по-прежнему чувствовал отвращение к  супружеской  жизни,  то  есть  к
тому, Что нужно Эмме.
   Но все это абсолютно ничего не