Оливия будет именно  такой  женой,
какая ему нужна: хорошо воспитанная женщина, которая умеет быть хозяйкой
на большом обеде и  легко  общается  с  политиками  и  миллионерами.  Он
собирался   обзавестись   ею   так   же,   как   собирался   обзавестись
дополнительной землей. Но за один короткий день эти планы  обратились  в
прах. Слава Богу, что он не успел сделать  предложение  Оливии.  Она  не
заслуживала мужа, который не мог выбросить из головы другую женщину.
   Он думал о Денвере  и  политическом  лабиринте,  который  должен  был
пройти, чтобы влиять на нужные ему решения. Приемы,  обеды,  бесконечное
маневрирование в обществе, - он был готов пойти на это, чтобы превратить
Дабл Си в империю, может быть, проложить  дорогу  к  губернаторству  для
одного из своих сыновей. И раньше рядом ему виделась  Оливия.  Во  время
нескончаемых общественных мероприятий  ее  холодные,  отточенные  манеры
прекрасно подходили для таких ситуаций. А Ди он  не  мог  представить  в
роли своей жены, как ни старался. Он не мог вообразить, что она беседует
с важным политиком, скорее, она бы подкалывала его своим острым  языком.
Нет, Ди Сван совсем не подходила для жизни, которую он  спланировал  для
себя. И она не потерпела бы, чтобы кто-нибудь указывал ей, что делать  и
какой ей быть. Иногда  -  черт  возьми,  почти  всегда  -  ему  хотелось
схватить ее и вколотить немного ума, но в то же время  ее  независимость
вызывала у него уважение. Только женщина с сильной волей  могла  сделать
то, что сделала она. И Ди не собиралась подчинять  эту  волю  ни  одному
мужчине.
   Все эти размышления повергли Лукаса в уныние. Он научился не  строить
далеко идущих планов в делах, связанных с Ди.  То,  что  они  занимались
любовью, не означало, что она уже считает  его  своим  любовником  и  не
собирается бороться с  ним  в  следующий  раз.  И  даже  если  Ди  будет
относиться к нему как к любовнику, она будет  биться  до  последнего  за
каждый дюйм ее личной жизни, не связанный с их любовными отношениями.
   Но сейчас она спала в его объятиях. Он притянул ее к себе,  полностью
удовлетворенный  ощущением  ее  теплого,  гладкого   обнаженного   тела,
лежавшего рядом с ним, и сам погрузился в сон.
   Когда Ди проснулась, солнце уже заходило. Слабая,  томная,  некоторое
время она была полностью сбита с толку, не понимая, что с ней произошло.
Она никогда не спала днем, но по положению солнца  определила,  что  это
был не рассвет. Постепенно ясное сознание вернулось к ней, и Ди  поняла,
что она не одна в постели.  Это  открытие  поразило  ее,  поскольку  она
никогда раньше ни с кем не делила постель. Но сейчас рядом спал Лукас, и
они оба были обнажены. Она  не  испытывала  стыда,  но  решила  изменить
положение. Ди не  могла  смириться  с  его  господством  над  ней,  хотя
близость  с  Лукасом  и   заставляла   трепетать   от   наслаждения   ее
предательскую плоть.
   Затем мысль о беременности встревожила ее. Так  же,  как  это  делали
женщины в течение тысячелетий, она сосчитала дни до следующих  месячных.
Должно было пройти более двух недель до тех пор, пока  она  узнает.  Две
недели страха и волнений, поскольку ее жизнь стала бы невозможной,  если
бы у нее родился ребенок.
   Лукас притянул ее к себе и лениво положил свою большую  влажную  руку
на ее грудь. Она не заметила, как он проснулся. Быстро взглянув на него,
она тут же отвела взгляд из-за неприятного торжества, сверкавшего в  его
глазах.
   - О чем ты думаешь? - спросил он низким, ленивым голосом,  уткнувшись
в ее волосы.
   - О том, что  мы  не  можем  больше  заниматься  этим.  -  Она  снова
посмотрела на него со знакомым упрямым выражением.
   - Почему, дорогая? Ведь тебе это понравилось? - Он откинул  волосы  с
ее лица.
   - Ты знаешь, что понравилось, - твердо ответила она. -  Но  теперь  у
меня может быть ребенок.
   Он помолчал, слегка нахмурив  брови.  Ребенок.  В  диком  наслаждении
обладания он не подумал о возможных последствиях.
   - Когда ты будешь знать это?
   - Примерно через две недели. Или немного позднее.
   Он поглаживал ее грудь, очарованный шелковистостью ее  кожи.  Теперь,
черт возьми, она принадлежала ему, и он не собирался отпускать ее.
   - Существуют способы предохранения от беременности.
   - Я знаю, - сухо  произнесла  она.  -  Для  этого  мне  нужно  только
держаться от тебя подальше. Он улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы.
   - Есть и другой способ. Я принесу тебе губку.
   Она сразу же заинтересовалась:
   - Что ты имеешь в виду? Как может губка помешать мне иметь ребенка?
   - Не знаю, как она действует, но точно знаю, что  она  помогает.  Это
просто маленькая губка, которую ты смачиваешь уксусом  и  вкладываешь  в
себя.
   Ее щеки вспыхнули, и она рванулась от его ищущих рук. Он  рассмеялся,
схватил ее и снова повалил на кровать. Она не боролась по-настоящему,  а
просто была обижена и смущена его объяснением, и он  улыбнулся,  усмирив
ее.
   - Откуда ты знаешь о таких вещах? - бросила  она,  сердито  глядя  на
него. - Это ведь прием проституток, не так ли?
   - Думаю, что проститутки применяют его, но и другие женщины тоже.
   Он не сказал, откуда узнал об этом. Видимо, он неплохо развлекался  в
Новом Орлеане и других местах, но ей не собирался рассказывать  о  своих
приключениях. Ди отвернулась, прекрасно понимая, что он узнал об этом от
других  женщин.  Ей  захотелось  вернуть  свою  девственность,  но   это
по-детски наивное желание не могло быть осуществлено.
   Ди казалось, что она  в  темноте  кинулась  головой  вниз  со  скалы.
Теперешнее состояние пугало ее, но в то же время она  не  хотела,  чтобы
Лукаса не было в ее жизни, чтобы он никогда  больше  не  подъехал  к  ее
двери. Несмотря на его возмутительное поведение и решимость  делать  все
по-своему, он заставил ее испытать незабываемые, удивительные ощущения.
   Со свойственной ей  честностью,  Ди  призналась  себе,  что  полюбила
Лукаса Кохрана.

Глава 9

   Оливии пришлось сделать над собой усилие, чтобы пойти на танцы в этот
вечер. Лукаса в зале не было, и она слышала, как люди шептались  о  нем.
Но  его  отсутствие  порадовало  Оливию.  Она  предположила,  что  Лукас
отправился на ранчо Ди. Во время их странного  разговора,  когда  Кохран
так  смущенно  упомянул  Ди,  Оливия  мысленно  скрестила  пальцы.   Она
подумала, что если ее подруге и суждено выйти замуж, то для этого  нужен
человек, подобный Лукасу, такой же сильный и волевой. Ведь Ди не  смогла
бы быть счастлива с мужчиной, не соответствовавшим ей по силе характера.
Оливия допускала, что,  может  быть,  лишилась  последнего  шанса  выйти
замуж, но, по крайней мере, ей теперь не нужно решать принимать  или  не
принимать предложение Лукаса. Похоже, что  он  его  не  сделает,  и  это
обстоятельство успокаивало ее.
   Но в действительности ее беспокоил не Лукас. Все ее мысли были заняты
тем, что произошло в лесу. И ей казалось,  что  она  не  переживет  этот
день. Ее нервы были напряжены, я  она  готова  была  расплакаться,  если
придется улыбнуться еще хоть одному человеку. Она не  могла  смотреть  в
глаза  своей  матери.  Онора  растила  ее,  чтобы  она  стала   хорошей,
порядочной женщиной, а она при первой возможности позволила  незнакомому
человеку отвести ее в лес и  заниматься  там  вольностями.  И  какими...
Когда-то она считала, что поцелуй является дерзким поступком, но  теперь
знала: легкие прикосновения к губам, которые она получала  раньше,  были
невинными, почти братскими. И она позволила Луису ласкать ее. Он  должен
был предположить, что она легкомысленнее девушек  из  салуна,  поскольку
настоящая леди не ведет себя так, как мисс Милликен вела себя в лесу.
   Она едва могла  воспринимать  разговоры,  которые  велись  вокруг,  и
казалась еще более отчужденной, чем  обычно.  Но  все  были  так  заняты
весельем, что на бледное от  огорчения  лицо  Оливии  никто  не  обратил
внимания, кроме Луиса, стоявшего в стороне от толпы  и  наблюдавшего  за
ней. Когда Кайл Беллами подошел к ней и пригласил на танец, расстроенная
Оливия подала ему руку раньше, чем поняла, что она делает.
   Во время танца его рука, лежавшая на ее  талии,  прижимала  Оливию  к
нему сильнее, чем ей хотелось. После прогулки с Луисом она остро ощущала
мужскую близость. Неожиданно она с ужасом  подумала,  не  похвалился  ли
Луис своим успехом. И именно поэтому Кайл решил, что может прижимать  ее
так сильно?
   Она напряглась в его руках.
   - Мистер Беллами, будьте любезны...
   - Я готов оказать вам любую любезность.
   Она не могла понять, были ли эти слова намеком или  простым  флиртом,
но в данный момент это ее не волновало.
   - Вы держите меня слишком близко.
   Он тут же ослабил объятия и позволил ей отступить назад.
   - Прошу прощения, -  пробормотал  он,  но  его  улыбка  заставила  ее
подозревать, что он совсем не чувствовал себя виноватым.
   Кайл танцевал отлично, его движения были  пластичными  и  уверенными.
При других обстоятельствах она могла  бы  отбросить  свою  инстинктивную
неприязнь к нему и наслаждаться танцем, но сегодня это было  невозможно.
Она могла только молиться, чтобы танец поскорее закончился.
   - Не желаете прогуляться со мной? - спросил он. - Вечер прекрасный, а
здесь душно. Признаться, я давно хотел получить возможность поговорить с
вами.
   - Спасибо за приглашение, мистер Беллами, но я  устала  и  хотела  бы
посидеть здесь.
   - Тогда, может быть, я посижу с вами?
   Она не знала, что ответить. Она  не  могла  быть  невежливой  с  этим
человеком, но не желала находиться в его обществе.
   - Я собиралась скоро идти домой, - сказала она,  отчаянно  придумывая
предлог, чтобы отказать ему.
   - Тогда разрешите мне посидеть с вами до вашего отъезда?
   Боже, каким же он был настойчивым! Что еще могла она  сделать,  кроме
того, что сказать "да"?
   Когда они сели, Кайл прижал свою ногу к ее бедру, и  Оливии  пришлось
немного отодвинуться.
   - Я бы хотел встретиться с вами завтра, - сообщил он.
   Его наглость заставила ее поверить в то, что Луис рассказал ему  все,
и теперь Беллами собирается насладиться теми же вольностями! Она  смогла
придумать только одну причину для отказа и поспешно использовала ее.
   - Не думаю, что это было бы разумно, мистер Беллами. У нас с мистером
Кохраном имеется негласное соглашение. Думаю, что вы понимаете.
   - Если оно негласное, то я  полагаю,  что  вы  по-прежнему  свободная
женщина, - нагло заявил Кайл. - И я не вижу здесь сегодня Кохрана.
   - У него... у него дела.
   - Человек, оставивший в одиночестве такую очаровательную женщину, как
вы, не заслуживает ее.
   Луис наблюдал за этой сценой из противоположной комнаты и  мог  легко
представить себе диалог, который не слышал. Ему  не  нравилось  то,  как
близко Беллами наклонялся к Оливии, и по застывшему  выражению  ее  лица
видел, что ее это тоже не устраивало, но она не умела остановить его.
   Оливия взглянула в том направлении, где находился  Луис,  и  замерла.
Она не могла отвести от него глаза и видела, что он наблюдает за ней. Ее
страдание усилилось, потому что она вообразила, что в его черных  глазах
было презрение. В конце концов, что еще мог он испытывать к ней?
   Луис  же  думал  о  том,  что  она,  должно  быть,  обвиняет  себя  в
легкомыслии и страдает от этого. Ему  мучительно  хотелось  утешить  ее.
Бедняжка, она действительно не имела представления о физической  стороне
любви. Оливия была воспитана слишком традиционно  и  сама  была  слишком
нежной, чтобы это могло быть иначе. Она даже не знала, как избавиться от
навязчивого внимания Беллами.
   Луис огляделся, и его взгляд остановился на двух ковбоях с ранчо  Бар
Би, людях, как он знал, вспыльчивых. Они почти  всегда  спорили  друг  с
другом по разным поводам, и этот вечер не был исключением. На  этот  раз
объектом их соперничества  была  маленькая  симпатичная  фермерша,  лицо
которой горело от удовольствия от такого избытка мужского внимания. Луис
пробрался  сквозь  толпу.  Оба  мужчины   держали   в   руках   напитки,
предполагалось, что это пунш, но он знал - напиток основательно разведен
виски. В густой толпе  было  нетрудно  толкнуть  под  локоть  одного  из
мужчин, так, чтобы он выплеснул все содержимое своего бокала  на  лучшее
платье девушки с фермы.
   Луис быстро отступил, смешавшись  с  толпой  и  слушая  растущий  шум
перебранки позади себя. Человек, выплеснувший свой пунш, обвинял другого
в том, что тот  намеренно  толкнул  его.  Ссора  переросла  в  настоящий
кулачный бой раньше" чем Луис вернулся на прежнее место.
   Кайл раздраженно нахмурился, когда увидел, что  драчунами  были  двое
его людей. Он что-то сказал Оливии и, поднявшись с места, быстро пересек
комнату. Его положение в  обществе  пострадало  бы,  если  бы  его  люди
оказались грубиянами и нарушителями общественного порядка,  а  Фронтерас
знал, как Беллами гордится своей респектабельностью.
   Луис посмотрел на измученное лицо Оливии и мысленно выругал себя.  Он
слишком далеко зашел сегодня днем, и  теперь  она  скорее  вспоминала  о
своем стыде, а не об удовольствии от его поцелуев. Потребовалось бы  все
его обаяние, чтобы исправить ошибку. Он пробрался к  ней  сквозь  толпу.
Она заметила его раньше, чем он подошел, и  немедленно  кинулась  прочь,
убегая от него.
   Она боялась его! Луиса как будто гром поразил, когда он понял это. Ни
одна женщина до сих пор не боялась его,  так  почему  же  это  произошло
именно с этой женщиной? Женщиной, которая  нравилась  ему  как  ни  одна
раньше.
   Ее  поступок  рассердил  его.   Луис   был   мужчиной,   властным   и
подчиняющимся инстинктам, и он намеревался заявить свои права на Оливию.
Ускорив шаг, он настиг ее раньше, чем она оказалась в безопасности рядом
с матерью. Луис остановил ее, просто наступив сапогом  на  юбку.  Оливия
дернулась,  остановилась  и,  обернувшись,  бросила  на  него  умоляющий
взгляд, но ей оставалось только стоять или порвать юбку.
   - Потанцуй со мной, - еле слышно сказал он. - Пожалуйста.
   - Нет! - выдохнула она отказ.
   Она была в таком смятении, что не могла снова оказаться в его  руках,
в какой-то степени не предав саму себя.
   - Тогда давай выйдем отсюда.
   - Нет! - и на этот раз восклицание было наполнено ужасом.
   Еще одно приглашение заняться чем-то недостойным! Как мог он  просить
ее снова пойти с ним после того, что произошло днем?! Но, возможно,  это
и было причиной его просьбы, горько подумала она.  Он  ожидал,  что  она
опять окажется такой же податливой.
   Своей сильной рукой Луис взял ее за локоть и развернул.
   - Пойдем отсюда, Оливия. Ну.
   Жесткий, командный тон,  которым  он  произнес  эту  фразу,  заставил
девушку притихнуть. Она  молча  позволила  ему  вывести  ее  из  зала  и
провести по ступеням. Прохладный воздух  овеял  ее  разгоряченное  лицо,
когда они перешли через улицу и остановились в тени большого дерева. Она
по-прежнему  слышала  музыку,  смех  и   какофонию   голосов   множества
говоривших одновременно людей, но все это  было  приглушено  и  удалено,
задушено звуками ночи.
   - Что тебе нужно? - прошептала она почти испуганно.
   Оливия попыталась освободиться, но он сжал ее руку сильнее.
   - Я хочу, чтобы ты перестала выглядеть неприступной,  как  камень,  -
сердито ответил он.
   Спина Оливии напряглась при этом тоне. Она не  обладала  необузданным
нравом, но это не означало, что она не могла постоять за себя,  если  ее
подвергали несправедливым нападкам.
   -  Я  буду  выглядеть  так,  как  захочу,  -  резко   ответила   она,
обескураженная тем, что смогла придумать только такой детский ответ.
   Она оказалась в невыгодном положении, почти не имея опыта  в  спорах.
Очевидно, он тоже заметил это, поскольку его  хватка  ослабла  и  легкая
улыбка тронула уголки его рта.
   - Напомни мне когда-нибудь, чтобы я научил тебя  бороться,  -  сказал
он.  -  Ты  должна  была  сказать  что-то,  заставившее  бы  меня   тоже
почувствовать себя виноватым.
   - Зачем? - спросила она расстроенным голосом. - Случившееся было моей
виной. Я не должна была идти с тобой.
   - Ах, дорогая, - он мягко рассмеялся, поднес ее руку к своим губам  и
нежно поцеловал один из ее пальцев. - Не взваливай  на  себя  всю  вину,
ведь мои плечи намного шире. Я, по крайней мере, знал, что делал.
   - Я не ребенок, мистер Фронтерас. Конечно, и я знала, что делала.
   Она  была  раздражена  его  снисходительностью.  Его  же   продолжало
забавлять ее упрямство.
   - Неужели? Не думаю. Если бы у тебя был хоть какой-нибудь опыт, ты бы
не была так огорчена сейчас. Кто-нибудь еще когда-нибудь целовал тебя?
   - Конечно, - возмущенно ответила она.
   - Правда? И как? -  произнес  он  скептически.  -  Легкие  поцелуи  с
закрытым ртом, которые даже не позволяют ощутить вкус?
   Оливия вдруг осознала абсурдность  своего  поведения,  поскольку  она
старалась убедить его в наличии у нее опыта, которого у нее не было, и в
то же время боялась, что он поверит в ее опытность. Ситуация  показалась
ей комичной, и она прижала ладонь ко  рту,  чтобы  подавить  смех.  Луис
усмехнулся тоже.
   - Так-то лучше, - сказал он и нежно погладил ее щеку.  -  Происшедшее
сегодня - это то, что случается между  людьми,  которых  влечет  друг  к
другу. Это не позорно, но, конечно, всегда должно  оставаться  в  тайне.
Думаешь, твои подруги не  ощущали  прикосновения  мужских  рук  к  своей
груди? Уверяю тебя, что большинство из них ощущали.
   - Большинство из моих подруг замужем, - заметила Оливия.  -  Полагаю,
что состоящие в браке люди могут... могут более вольно общаться  друг  с
другом, - осторожно закончила она, чувствуя, что ее лицо горит.
   - Немногим более чем остальным, - медленно произнес Луис.
   - Не думаю, - сказала она, смущенная этой мыслью.
   В этот момент из зала вышли два ковбоя, и их  веселые  голоса  громко
звучали в неподвижном ночном воздухе. Луис обнял ее за  талию  и  обошел
дерево, подальше от их глаз. Она чувствовала у  себя  за  спиной  грубую
кору и благодарно прислонилась к твердой опоре.
   - Конечно, многие занимаются любовью до того, как поженятся. В  конце
концов, это же так приятно.
   Ей становилось все труднее понимать суть спора.
   - Приятно или нет, мистер Фронтерас...
   - Луис.
   - ...Мне не следовало позволять вам сегодня такие  вольности,  и  мне
стыдно за мое поведение.
   - Маленькая дорогая моралистка, - нежно произнес он.
   - Я не ваша дорогая! Пожалуйста, не называйте меня так.
   - Но это так. Ты просто еще не признала это.
   Она глубоко вздохнула, пытаясь собраться и привести  в  порядок  свои
мысли.
   - Наши отношения носят слишком  случайный  характер,  чтобы  я  могла
позволить подобное между нами, и я не допущу, чтобы  это  произошло  еще
раз...
   Он положил руки на дерево, и она оказалась в его объятиях.
   - Не нужно, - тихо сказал он, - не нужно делать таких заявлений.
   - Но я должна, - так же тихо ответила она.
   Луис тяжело вздохнул. Он не мог позволить ей уйти. Но  он  и  не  мог
просто соблазнить ее. Оливия сочла бы себя падшей и никогда бы не  вышла
замуж, чтобы сохранить свою ужасную тайну. Она была милой и  благородной
и заслуживала большего.
   Ему казалось, что никогда в жизни он так  сильно  не  желал  ни  одну
женщину, как Оливию Милликен. И был готов на все, чтобы получить ее.
   Он наклонился к ней и сказал:
   -  Мои  намерения  благородны.  Тебе  не  нужно  сопротивляться  моим
чувствам, пока я не стану настолько неприятен  тебе,  что  ты  захочешь,
чтобы я ушел. Но я не думаю, что это произойдет. А если бы и  произошло,
я бы  все  равно  не  отказался  от  тебя,  -  закончил  он  с  железной
решимостью.
   У нее перехватило дыхание. Она откинула голову назад,  глядя  на  его
худое лицо, видимое в лунном свете, струившимся сквозь чуть колыхавшиеся
листья. Она была так ошеломлена, что не могла собраться с мыслями.
   Это было почти непостижимо. Луис хотел ж