ились.
   - В последний раз говорю: нет! - кричала она, когда  они  садились  в
машину.  Кричала  так,  что  на  них  пораженно  оглядывались  прохожие.
"Последний раз" имел уже по меньшей мере пять повторов.
   - Проклятие! - чертыхался Грей.
   Он был уже совсем не похож на человека, старавшегося избегать  слухов
и пересудов на свой счет. Его "ягуар" был хорошо известен всему  городу,
а Фэйт была заметной женщиной. Куча народу видела, как  он  отвез  ее  в
город в  полицию,  которая  размещалась  на  главной  площади  в  здании
городской администрации. Еще  больше  людей  видели,  как  они  выходили
оттуда вместе. Уж не говоря о том, что она кричала на него на всю улицу.
   Но теперь уже было поздно спохватываться. И потом, если возможно было
повернуть время вспять и начать день заново, он поступил  бы  точно  так
же.
   Фэйт яростно застегнула ремень безопасности.
   - Я знаю, что ты не имеешь  никакого  отношения  ни  к  кошке,  ни  к
запискам, - зло  выговаривала  она.  -  Но  ты,  похоже,  всерьез  решил
использовать и то и другое на все сто. Ты хотел,  чтобы  я  убралась  из
города с самого первого дня. И тебе просто  не  дает  покоя  то,  что  я
поступаю не так, как тебе бы хотелось.
   Он сверкнул на нее темными глазами, выезжая на дорогу.
   - Какая ты глупая! - спокойно произнес он. - Да  если  бы  я  всерьез
задумал выдворить тебя из города, тебя не было бы в Пресноте  уже  через
полчаса.
   - Так в чем же дело? - спросила она, поразившись его словам. - Что же
тебя останавливает?
   - Тут две причины. Во-первых,  я  понимаю,  что  ты  не  заслуживаешь
повторения того, что случилось с тобой  двенадцать  лет  назад.  И  я  с
самого начала не собирался выгонять тебя таким способом. -  Он  отвлекся
на несколько мгновений от дороги и скользнул медленным  взглядом  по  ее
телу, чуть задержавшись на груди и бедрах. -  А  вторая  причина...  Она
тебе известна.
   Да, вторая причина была ей известна. Он  хотел  ее.  Фэйт  знала  это
давно. С того первого поцелуя в Новом Орлеане, который воспламенил и  ее
саму. Но он хотел ее на своих условиях. Ему  хотелось,  чтобы  она  тихо
сидела в каком-нибудь уютном гнездышке подальше от Прескота и  чтобы  об
их отношениях ничего не знали в округе. Таким образом он убил  бы  сразу
двух зайцев.
   - Я не позволю тебе упрятывать меня, как будто я что-то  такое,  чего
следует стыдиться, - неподвижно  уставившись  на  дорогу,  с  горечью  и
гневом проговорила она. - Если ты не можешь общаться со мной в открытую,
так не общайся вовсе.
   Он стукнул кулаком по баранке.
   - Черт возьми, Фэйт! Эта кошка не рождественский  подарок!  Я  должен
думать прежде всего о твоей безопасности! Да, мне было бы очень приятно,
если бы ты убралась из города. Моя мать меня  порой  бесит,  но  это  не
значит, что я должен равнодушно смотреть на ее страдания. Или  я  должен
извиняться перед тобой за то, что люблю ее, несмотря ни на что?  Это  ты
умеешь смотреть правде в глаза, а она не научилась.  Да,  я  хочу  сразу
всего: и чтобы ей было хорошо, и чтобы ты  была  со  мной.  Если  бы  ты
переехала в какой-нибудь другой город, мы  познали  бы  с  тобой  немало
радостей. И при этом я не беспокоился бы о том, что в  любую  минуту  до
тебя может добраться озверевший маньяк.
   ( Вот и не беспокойся. Я сама о себе побеспокоюсь.
   Грей приглушенно рыкнул:
   - Тебя с места не сдвинешь, как я погляжу.
   И снова ей мучительно захотелось раскрыть ему мотивы, по которым  она
не могла уезжать сейчас из округа, рассказать о своих догадках.  Но  она
поборола в себе это желание. Он находился в  таком  состоянии,  что  все
равно не поверил бы ни единому ее слову.
   Они выехали из города, шоссе  стало  гораздо  свободнее.  Вскоре  они
свернули к ее дому. Фэйт как будто новыми  глазами  взглянула  на  него,
только  сейчас  осознав,  как  же  все-таки  уединенно  он   стоит.   До
сегодняшнего дня она  радовалась  покою  и  тишине,  ощущению  простора.
Теперь все было испорчено.
   Вот уже несколько минут они  молчали.  Солнце  садилось,  окружив  ее
маленький  домик  оранжевым  сиянием.  Только  она  переехала   в   свой
собственный дом и уезжать? Нет, невозможно.
   - Я не хочу иметь с тобой роман, - проговорила она, выходя из машины.
- Надеюсь, теперь ты не будешь так беспокоиться за меня?
   Он схватил ее за руку.  Глаза  его  горели  гневом,  но  он  не  стал
отвечать оскорблением на оскорбление.
   - Не хочешь? Мне кажется, я  в  состоянии  изменить  твое  мнение,  -
негромко проговорил он. - И ты это хорошо знаешь.
   Он отпустил ее, и она вышла,  досадуя  на  то,  что  последнее  слово
все-таки осталось за ним. Как всегда. У  него  был  особенный  талант  к
этому. В том месте разговора, где  Фэйт  пыталась  поставить  точку,  он
умело переправлял ее на запятую и продолжал разговор дальше.
   Поднимаясь на крыльцо, она чувствовала на себе его взгляд.  Он  прав,
черт возьми! Он в состоянии был изменить ее  мнение.  Ее  утверждение  о
том, что она не хочет иметь с ним роман, было отчасти блефом. Да, ей  не
хотелось,  но  она  понимала,  что  тогда  она   уже   не   сможет   ему
сопротивляться. Вот если бы он сейчас попытался вместе  с  ней  войти  в
дом, то после первого же поцелуя она, скорее всего, проводила бы его  до
самой спальни. А жалела бы потом, когда было бы уже слишком поздно.

***

   - Грей, черт возьми, что ты творишь?! - раздраженно воскликнул Алекс.
- Разъезжаешь вместе с ней по всему городу, ругаешься  на  площади!  Вас
все видели! А кто не видел, тем уже через полчаса рассказали!
   Моника подняла голову  и  метнула  на  Грея  горький  взгляд.  А  ему
захотелось дать Алексу по роже за то, что он поднял за столом  эту  тему
при сестре.
   - Я пытался убедить ее уехать, - коротко бросил он, почувствовав, как
напряжение несколько отпустило  Монику.  -  Кто-то  решил  попугать  ее.
Сегодня ей подбросили в дом дохлую кошку.
   - Дохлую кошку? - Алекс поморщился.  -  Отвратительно!  Но  за  каким
чертом вас понесло в город?
   - Обнаружив кошку, она позвонила мне и...
   - Зачем? - требовательно спросила Моника.
   - Затем, - грубо ответил Грей,  нисколько  не  жалея  об  этом.  -  Я
связался с Майком, и он приехал к ней. Потом он попросил нас приехать  в
полицию  для  снятия  отпечатков   пальцев...   -   Моника   приглушенно
вскрикнула. - А Фэйт была все еще в таком состоянии... Словом,  я  решил
ее подвезти.
   - Зачем с  тебя  снимали  отпечатки  пальцев?  -  уязвленно  спросила
Моника. - Она что, обвинила тебя в том, что это ты подбросил кошку?
   ( Нет, просто я прикасался к коробке.  Майку  надо  было  знать  наши
отпечатки пальцев, чтобы не запутаться.
   Моника пожевала губы.
   - И что? Он что-нибудь нашел?
   - Не знаю. Когда Фэйт закончила писать свои  показания,  я  отвез  ее
домой.
   - Она уедет отсюда? - спросил Алекс.
   - Нет, - буркнул Грей, яростно  запустив  пятерню  в  волосы.  -  Она
уперлась так, что ее с места не сдвинешь. - Он поднялся из-за  стола.  -
Ладно, я пошел.
   - Куда? - удивленно и одновременно настороженно спросила Моника.
   - Прогуляюсь. -  Он  чувствовал  себя  норовистым  жеребцом,  который
почуял кобылицу, но не  имеет  возможности  приблизиться  к  ней.  Кровь
стучала в висках, он не мог сидеть на месте. Ему хотелось, чтобы  вокруг
него все гремело и сотрясалось, хотелось грозы, но небо, как назло, было
ясное. Это его  немало  раздражало.  -  Когда  вернусь,  не  знаю.  А  с
бумагами, Алекс, разберемся завтра.
   Моника проводила его обеспокоенным взглядом.  Она  не  знала,  что  и
подумать. Похоже, Грей все больше запутывается в сетях этой женщины. Она
не могла понять, как же он смеет - после всего, что довелось пережить им
всем, после всех страданий. К тому же Майкл был у нее  дома!  Монике  не
хотелось, чтобы он вообще приближался к Фэйт Девлин. Все женщины из этой
семейки как пауки. Они плетут свои хитроумные сети, в которые попадаются
все мужчины, у которых хватает неосторожности приблизиться к ним.
   Алекс покачал головой, в глазах у него была тревога.
   - Пойду пожелаю спокойной ночи твоей  матери,  -  сказал  он  и  ушел
наверх. Ноэль удалилась в свою личную гостиную на втором этаже сразу  же
после ужина, сославшись на усталость, но на самом деле ей просто  уютнее
было наверху, подальше от людей.
   Он оставался  там  примерно  с  полчаса.  Моника  все  еще  сидела  в
кабинете, когда он  вернулся  от  матери.  Спускался  Алекс  с  лестницы
медленнее, чем поднимался.  Остановившись  на  пороге,  он  взглянул  на
Монику. Глаза их встретились. Ее охватил страх, когда она  увидела,  что
он потянулся рукой к выключателю.
   Свет в комнате погас.
   - Дорогая, - проговорил он, и Моника поняла, что он обращается сейчас
не к ней, а к матери.

***

   Фэйт ходила взад и вперед  по  комнате,  будучи  не  в  состоянии  ни
читать, ни  смотреть  телевизор.  Несмотря  на  высказанное  ею  твердое
решение никуда не уезжать, на душе было тревожно, как никогда. В  кухню,
после того как в ней лежала дохлая кошка, смогла зайти лишь через  силу.
Приготовила себе скудный ужин, да и к нему почти не притронулась.
   Она снова позвонила Рини. Фэйт знала, что еще не  время,  но  все  же
набрала мамин номер, повинуясь какому-то неясному импульсу. Позвонила не
столько в поисках поддержки, сколько из-за того, что, кроме родства,  их
теперь крепко связывала еще одна вещь: мужчины из рода Руярдов.
   - Мама, - сказала она в трубку, чувствуя, что голос слегка дрожит,  -
мне нужна помощь.
   На том конце провода повисла минутная пауза, потом Рини  настороженно
спросила:
   - А в чем дело?
   Материнская тревога за ребенка была для нее неестественной реакцией.
   - Кто-то оставил в  моем  почтовом  ящике  мертвую  кошку,  и  еще  я
получила две записки с угрозами. Мне приказано прекратить ходить в город
с расспросами, если я не хочу, чтобы меня постигла та же судьба,  что  и
кошку. Я не знаю, кто все это делает...
   - Что за расспросы?
   Фэйт ответила не сразу,  боясь,  что,  услышав,  Рини  тотчас  бросит
трубку. Но все же сказала:
   - Про Ги.
   - Черт возьми, Фэйт! - взвизгнула Рини. - Я ведь говорила тебе, чтобы
ты перестала вынюхивать! Но разве ты меня когда слушала? Вот и получила!
Ты понимаешь, что тебя могут убить, если  ты  не  прекратишь  заниматься
этим?
   - Как Ги, да? Ведь его убили, мама? И ты знаешь, кто убил, не так ли?
Поэтому и уехала.
   Рини шумно задышала в трубку.
   - Не лезь в это дело, - почти  взмолилась  она.  -  Я  не  могу  тебе
рассказать. Я обещала, что буду молчать! У него мой браслет. Он  сказал,
что если у меня развяжется язык, он представит все дело так, что  это  я
убила. Положит браслет рядом с Ги. Все подумают, что у нас с  ним  вышла
драка и я его убила.
   После нескольких недель неосознанных смутных подозрений,  после  всех
расспросов, всех тупиков услышать наконец правду...  Фэйт  оказалась  не
готовой к этому. Ей не сразу удалось отойти от потрясения и взять себя в
руки.
   - Ты любила Ги, - наконец произнесла она убежденно. - Ты не могла его
убить.
   Рини зарыдала. Это отнюдь не был шумный плач с целью вызвать  к  себе
сочувствие.
   - Это был единственный  человек,  которого  я  когда-либо  любила,  -
сказала она.
   Фэйт не знала, любила ли мать его на самом  деле.  Но  Рини  искренне
верила в то, что любила, и этого уже было достаточно.
   - Что случилось, мам?
   - Я не могу...
   - Прошу тебя.
   Фэйт  стала  лихорадочно  отыскивать  причину,  которая   смогла   бы
развязать Рини язык. Преодолеть  ее  эгоизм  -  нелегкое  дело.  Сильнее
эгоизма была только ее жадность...
   Решение пришло внезапно.
   - Мама, все считают, что Ги  еще  жив.  Он  не  объявлен  мертвым,  а
значит, не вскрыто и его завещание.
   Рини всхлипнула, но слово "завещание" явно привлекло ее внимание.
   - И что?
   - Если он что-то оставил тебе, это должно быть указано в завещании. У
тебя могли бы быть большие деньги.
   - Он всегда говорил, что позаботится обо мне, - захныкала  Рини.  Она
шумно  вздохнула,  как  будто  для  того,  чтобы  успокоиться,  и   Фэйт
почувствовала, что мать приняла решение.
   - Мы были в его летнем домике, как обычно, - начала она. - Мы  уже...
ну, это... Ну, ты понимаешь. Лежали в темноте, разговаривали. Тут  он  и
приехал. Мы услышали, как подъехала чья-то машина.  Ги  вскочил  и  стал
натягивать штаны, боясь, что это может быть кто-то из его детей. На жену
ему было плевать, да и ей на него тоже...
   ...Они ушли в лодочный сарай и стали там говорить. До меня доносились
крики. Одевшись, я пошла к ним. Мы с Ги едва  не  столкнулись  лбами:  я
входила, а он выходил. Остановившись в  дверях,  он  обернулся  назад  и
сказал: "Я принял решение". Я точно помню. И тут  раздался  выстрел.  Ги
получил пулю прямо в голову. Он упал на землю перед сараем. Я заревела и
опустилась перед ним на  колени,  но  он  умер  мгновенно.  Даже  агонии
никакой не было.
   - Это был Грей? - вдруг спросила  Фэйт,  почувствовав,  как  защемило
сердце. Она не верила, что это был Грей, только не он, но спросить  было
необходимо. - Мам, это Грей убил своего отца?
   - Грей? - недоуменно переспросила Рини и даже  на  секунду  перестала
плакать. - Нет, его там вообще не было.
   Не Грей... Спасибо тебе, Господи! Не Грей, это был не Грей... До этой
минуты у Фэйт еще оставались сомнения. Она уверяла себя в  обратном,  но
они оставались, ибо рассеять их могла только мать. И  она  их  рассеяла.
Чувство небывалого облегчения снизошло на Фэйт.
   - Мам, никто не поверил бы, что это ты убила Ги. Почему ты  сразу  не
пошла к шерифу?
   - Ты что, шутишь?! - Рини зло рассмеялась и снова сорвалась на  плач.
- Да в этом городе насчет меня во все поверят! Они были бы рады  увидеть
меня за решеткой, даже если б знали, что я ни в чем не повинна. И  потом
он мог все так подстроить...
   - Но у тебя даже не было оружия!
   - Он меня тоже собирался убить! Сказал, что сунет пистолет мне в  рот
и моей же рукой нажмет на спусковой крючок, если я только  не  поклянусь
ему, что уеду и никогда больше не вернусь. И никому никогда не расскажу.
Он такой, Фэйт. Он может все. Я пыталась сопротивляться,  но  он  ударил
меня. Я не могла от него убежать...
   - Почему же он все-таки  не  убил  тебя?  -  спросила  Фэйт,  пытаясь
понять, отчего убийца с такой легкостью отпустил живого свидетеля.
   Рини ответила не сразу, она все никак не могла  унять  свои  рыдания.
Наконец судорожно сглотнув, она произнесла дрожащим голосом:
   - Он не хотел... Он и Ги не хотел убивать. Просто тот  вывел  его  из
себя, взбесил. Он и меня не хотел  убивать.  Забрал  браслет  и  сказал,
чтобы я убиралась  из  города.  И  пообещал,  что  если  я  когда-нибудь
вернусь, он сделает так, что все подумают на меня. И я получу вышку!  Ты
его не знаешь, он все может!
   У Фэйт жгло глаза. Впервые в жизни ей стало жаль мать. Бедняжка Рини,
без образования, без влиятельных друзей. Да еще со  своей  репутацией...
Она и  правда  была  лучшим  кандидатом  в  козлы  отпущения.  Человека,
которого она любила, с которым  связывала  надежды  на  красивую  легкую
жизнь, убили на ее глазах и еще  пригрозили,  что  свалят  всю  вину  за
убийство на нее. Нет, убийца рассчитал все точно. Рини  никак  не  могла
пойти к шерифу. Она поверила в угрозы убийцы, и, возможно, это был самый
разумный выход.
   - Хорошо, мама, - мягко проговорила она. - Хорошо.
   - Ты... ты никому не расскажешь? Этот разговор должен остаться  между
нами, иначе меня арестуют. Я знаю, что он это сделает...
   - Я никому не позволю арестовать тебя, обещаю. Тебе известно, что  он
сделал с телом Ги?
   Рини от неожиданности икнула.
   - С телом? - переспросила она. - Похоронил, наверное.
   Возможно. Но, с другой стороны, разве стал бы убийца тратить время на
рытье могилы, которую, кстати, могли обнаружить, если  прямо  перед  ним
было озеро? Камень к ногам - и нет проблемы.
   - Что у него было за оружие? Ты видела?
   - Я не разбираюсь в этом. Обычный пистолет.
   - Это был револьвер, из каких палят в вестернах, с круглым барабаном?
Или пистолет с обоймой, которая вставляется в рукоятку?
   - В рукоятку, - чуть подумав, ответила Рини.
   Автоматический пистолет. Это  означало,  что  при  выстреле  вылетела
гильза. Убийце нужно было избавиться от трупа и напугать мать.  Вспомнил
ли он про гильзу, подобрал ли ее?
   Каковы шансы на то, что гильза и сейчас еще, по прошествии двенадцати
лет, лежит в лодочном сарае? Практически никаких. Но после  исчезновения
Ги летний домик был заброшен, а лодочный сарай если и ремонтировали,  то
вряд ли основательно.
   Гильза, конечно, могла упасть в  лодку  или  даже  в  воду.  То  есть
потерялась навсегда.
   Но могла и в угол закатиться. Всякое бывает.
   - Никому не рассказывай, - взмолилась Рини. - Никому. Кто тебя вообще
просил возвращаться туда, Фэйти?  Теперь  он  примется  за  тебя.  Лучше
уезжай, пока цела. Ты его не знаешь...
   - Кто он, мама? Скажи. Может, мне удастся что-то сделать.
   Рини швырнула трубку  с  таким  оглушительным  треском,  что  у  Фэйт
зазвенело в ушах.
   Этот разговор дал ей очень много, но все  же  недостаточно.  Главное,
конечно, заключалось в подтверждении того, что Грей невиновен. Но плохо,
что она до сих пор не знала имени убийцы.
   Рини все время говорила: "он". Значит, Андреа Уоллис и Иоланда Фостер
автоматически отметаются. Впрочем, Фэйт и без этого уже исключила их  из
списка подозреваемых. Лауэлл Фостер, если верить его жене, узнал про  ее
роман с Ги только после его исчезновения. Но  Фэйт  отлично  знала,  как
быстро в Прескоте распространяются слухи, так что нельзя было  исключать
вероятности того, что какой-то "доброжелатель" поведал обо всем  Лауэллу
еще до всех драматических событий.
   Так что с Лауэлла Фэйт подозрений пока не сняла.
   Кто же мог поссориться с Ги тем вечером в летнем домике?  Из-за  чего
произошла ссора? Может быть,  деловой  партнер,  обиженный  на  какую-то
несправедливую, по его мнению, сделку? Или  чей-то  обманутый  муж,  что
больше походило на правду, если  вспомнить  репутацию,  которую  снискал
себе Ги в округе, благодаря своим любовным похождениям.  С  кем  еще  он
спал тем летом?
   Фэйт понимала, что сегодня ей уже не найти ответов на эти вопросы. Но
мысль о гильзе не давала покоя. Точнее, не давала покоя мысль,  что  она
вполне может проверить лодочный сарай хоть сейчас.
   Она посмотрела на часы. Половина десятого. Если уж идти на  это,  так
лучше всего ночью, когда меньше риск  наткнуться  на  Грея,  а  если  не
повезет, то больше шансов скрыться от него.
   Фэйт относилась к числу людей, которые,  что-то  задумав,  тотчас  же
переходили к действиям. Только на этот раз она не  забыла  надеть  более
подходящую обувь, а также захватила фонарь.
   Поначалу она направилась к личной дороге Руярдов,  ведшей  к  летнему
домику, но скоро передумала.  Ее  могли  заметить  и  сообщить  об  этом
Руярдам, а встречаться с ними сегодня в ее планы не  входило.  И  вообще
она решила не приближаться на машине к домику, чтобы в глаза не бросился
свет фар, если там все-таки кто-то окажется.
   Поэтому она остановила машину там же, где и  в  прошлый  раз.  Летний
домик был отсюда примерно в миле ходьбы по ночному лесу, но  это  ее  не
пугало. Фэйт не боялась ни темноты, ни змей, ни других ночных обитателей
леса. Подобрав с земли на всякий случай крепкую палку,  она  вступила  в
лес.
   Вокруг было довольно шумно. Ночные хищники уже  вышли  на  охоту.  По
деревьям карабкались опоссумы и еноты, ухали  филины,  скрипуче  квакали
лягушки, тонко  жужжали  насекомые,  перекликались  между  собой  ночные
птицы, отчаянно стрекотали кузнечики. Какофония  была  невообразимая.  В
небе  медленно  покачивались  густые  кроны  высоких  сосен.   Фэйт   не
торопилась: главное - не сбиться с дороги. И когда через несколько минут
она вышла к ручью