ла,  сколько
кварталов укладывается в миле. Где-то здесь, в  районе  Парк-авеню,  был
дом Ричарда. Кандра тоже жила неподалеку; как-то раз Кай  сказал  Суини,
что новая квартира Кандры находится в северной части какого-то квартала,
но она не запомнила какого именно.
   Суини не смотрела по телевизору новости, только погоду. Ей  казалось,
что местные информационные выпуски состоят из сплошных сцен  насилия.  В
таких шикарных домах убийства  совершаются  далеко  не  каждый  день,  а
Кандру так хорошо знали  в  обществе,  что  ее  смерть  наверняка  стала
сенсацией.  Суини  претила  мысль  о  том,  чтобы  выслушивать   домыслы
журналистов и смотреть репортажи с места преступления.
   Ей хотелось одного - встретиться с Ричардом.
   Девушка подошла к дому и несколько секунд постояла у входа. Она  была
здесь однажды по приглашению Кандры - три или четыре года  назад,  когда
ненадолго приехала в Нью-Йорк и попала на многолюдную  вечеринку.  Суини
здесь не задержалась. Пригубив шампанское и  перебросившись  несколькими
словами с Кандрой, она исчезла.
   Из полукруглого окна над крыльцом лился свет. Суини смотрела на окно,
гадая, дома ли Ричард, или свет  оставили  гореть,  чтобы  люди  думали,
будто внутри кто-то есть.
   Нет, не стоило сюда приходить. Если  Ричард  дома,  он  наверняка  не
один, к нему приехали  друзья  с  соболезнованиями...  а  может,  совсем
напротив, если учесть обстоятельства. Но уж во всяком случае,  из  него,
несомненно,  попытаются  вытянуть  пикантные   подробности,   чтобы   на
следующий день обсудить их с приятелями за чашечкой кофе.
   Суини решила, что не войдет в дом, а только позвонит в дверь,  скажет
Ричарду... скажет ему какую-нибудь ерунду, ну, например,  что  думала  о
нем и очень сожалеет о случившемся. Что-нибудь в  этом  роде.  Может,  в
доме прислуга, а сам он не подходит к двери. В таком случае она передаст
ему записку. Тогда Ричард узнает, что Суини приходила, а это уже немало.
   Она поднялась и нажала кнопку  звонка,  потом  опять  сунула  руки  в
карманы и стала ждать, опустив голову и  чувствуя,  как  вечерний  ветер
ерошит ее волосы.
   Дверь распахнулась так резко, что Суини испуганно отскочила.
   Ричард навис над ней, грозно сверкая глазами.
   - Где ты была, черт побери?
   Суини моргнула.
   - Гуляла по улицам.
   - Гуляла? - недоверчиво переспросил он. - Шла от самого дома?
   - Да. Я просто отправилась прогуляться и... забрела сюда.
   Ричард смотрел на нее сверху вниз. Его лицо было бесстрастным,  но  в
глазах появилось загадочное выражение.
   -  Входи.  -  Он  отодвинулся,  пропуская  Суини.  После   секундного
колебания она вошла в дом.

***

   Сидя в своем автомобиле, припаркованном в  тридцати  ярдах  от  дома,
детектив Аквино  вскинул  брови  и  посмотрел  на  часы,  отметив  время
появления женщины. Им руководило лишь обычное полицейское любопытство.
   Эти двое даже не коснулись друг друга, но в их поведении  угадывалась
явная близость. Значит, Уорт завел себе милашку; что  ж,  никакой  закон
это не запрещал. Более того, после года  воздержания  только  святой  не
обзавелся бы подружкой.
   Аквино озадачило другое. Почему Уорт, отвечая на вопросы  в  участке,
даже не упомянул имя этой женщины? Аквино уже понял, что Уорт -  человек
скрытный, но когда дошло до дела, он, пусть и неохотно, все же рассказал
об аборте, который сделала его жена. Признаться в том, что у  тебя  есть
любовница, гораздо легче. Вдобавок связь с другой женщиной лишь укрепила
бы позицию  Уорта,  поскольку  в  таком  случае  он  вряд  ли  очень  уж
интересовался бы похождениями своей бывшей супруги.
   Но Уорт умолчал о своей подружке, и это заинтриговало Аквино.

Глава 17

   Пол прихожей был  выложен  темно-серыми  плитками  и  покрыт  толстым
ковром самой затейливой расцветки, какую Суини видела  в  жизни.  Она  с
удовольствием задержалась бы  здесь,  но  Ричард  сделал  ей  знак  идти
вперед, и девушка нехотя подчинилась. Лицо Ричарда совершенно окаменело.
Казалось, ее появление рассердило его, но вежливость  не  позволяла  ему
прямо сказать об этом. Суини еще глубже засунула руки в карманы  куртки,
чувствуя себя незваной гостьей.
   То же ощущение возникло у нее и в прошлый раз,  когда  она  приезжала
сюда.  Разумеется,  тогда  на  Суини  давила  необходимость  общаться  с
незнакомыми людьми - впрочем, это продолжалось недолго, - однако  сейчас
она испытывала такую же неловкость. Роскошь действовала ей на  нервы.  В
детстве Суини то и дело проливала соус на чью-нибудь фамильную скатерть,
нечаянно вымазывала красками шелковую блузку или  наступала  на  упавшую
чернильную ручку, да так, что та ломалась, забрызгивая  ковер,  стоивший
целое состояние. В голосе матери неизменно появлялись трагические нотки,
она говорила, что  ради  спокойствия  человечества  Парис  следовало  бы
запереть в клетке, после чего рассыпалась в  извинениях  за  неуклюжесть
ребенка. И когда-то Суини  всерьез  опасалась,  что  мать  действительно
посадит ее в клетку.
   Постепенно девушка преодолела этот страх, но ощущение того,  что  она
опасна  для  окружающих,  сохранилось.  При  виде  дорогих  предметов  и
обстановки ей неизменно становилось не по себе. Суини прошла  по  осевой
линии прихожей, стараясь держаться как можно дальше от изящного торшера.
   Просторная гостиная была справа. Пропустив туда Суини,  Ричард  молча
последовал за ней. У девушки возникло смутное ощущение, что ее ведут под
конвоем. Она понимала, что ей не следует здесь  находиться.  Мало  того,
что ей не  место  в  доме  Ричарда,  она  ко  всему  прочему  явилась  в
неподходящее время. Суини слишком многого ждала  от  своих  отношений  с
ним,   хотя   отношения   эти   только   начинались   и   были   слишком
неопределенными, чтобы от них чего-то ожидать.
   Несмотря на смущение, Суини  не  утратила  своего  обычного  чутья  к
цветам и краскам  и  сразу  заметила,  что  комната  изменилась.  Кандра
предпочитала светлые, нейтральные тона, а теперь все вокруг стало  более
насыщенным и  сильнее  бросалось  в  глаза.  Обстановка  изменилась,  но
казалась такой же роскошной.
   Суини стояла посреди гостиной, нервно переминаясь с ноги на ногу.
   - Садись, - сказал Ричард.
   - Мне нужно идти. - Господи, она до сих пор не научилась  лгать  так,
как  это  принято  в  обществе.  -  Я  понимаю,  что  мне  нельзя  здесь
оставаться. Я пришла без приглашения...
   - Садись, - повторил Ричард, но на сей раз сердито.
   Суини  взглянула  на  большое  кожаное  кресло  с   подголовником   и
устроилась на краешке сиденья. На столике рядом с креслом  стояло  нечто
вроде статуэтки. Девушка сунула руки между коленями, чтобы ненароком  не
уронить вещицу.
   Суини смущало сейчас присутствие Ричарда, и от этого ей было особенно
не по себе. Ни в своей квартире, ни на любой нейтральной территории  она
ничуть не стеснялась его. К тому же только здесь Суини  впервые  ощутила
разделявшую их финансовую пропасть. Она не замечала в поведении  Ричарда
ни тени снобизма, значит,  дело  только  в  ней  самой,  однако  снобизм
навыворот раздражал девушку ничуть не меньше.
   - Не знаю, о чем ты думаешь, но  мне  не  нравится  выражение  твоего
лица. - Ричард произнес эти слова сухо, но по крайней мере  без  прежней
злости.
   - Я думаю о том, что мне здесь не место. - Приятно ей или нет, но это
чистая правда. Суини вперила взгляд  в  цветочную  композицию  и,  чтобы
отвлечься, изучала сочетание красок.
   Ричард пожал плечами.
   - Мне тоже.
   Суини испуганно вскинула голову.
   - Это ведь твой дом.
   - В душе я до сих пор остался деревенским  пареньком.  Этот  дом  для
меня всего лишь жилище, я предпочел бы другую обстановку.
   Суини молча уставилась на него. Ричард тоже не спускал  с  нее  глаз,
казавшихся черными в мягком приглушенном свете  ламп.  Девушку  пронзило
физическое ощущение близости, возникавшее у нее всякий раз, когда  рядом
был Ричард. Она тут же попыталась овладеть собой, понимая, что сейчас не
время для этого.
   - Я весь день провел в  полиции,  -  негромко  сообщил  Ричард.  -  Я
чертовски тревожился за тебя, но позвонить не мог.
   - Понимаю, - быстро ответила Суини. - Я и не ждала твоего  звонка.  У
меня все хорошо. Наконец-то я догадалась, что могу забраться  в  горячую
ванну и сидеть там, пока не пройдет озноб.
   - Я бы предпочел, чтобы ты согревалась в моей постели.
   От этих слов  между  ними  словно  протянулась  раскаленная  ниточка.
Почувствовав, как по ее  телу  пробежала  судорога,  Суини  все  поняла.
Конечно же, она ошиблась, решив, что Ричард смотрит на нее с неприязнью,
как на незваную гостью; на самом деле  это  был  сосредоточенный  взгляд
мужчины, который хочет заняться любовью - немедленно, не сходя с места.
   Суини вскочила на ноги, словно выброшенная из  кресла  острым,  почти
невыносимым приступом смущения и неловкости. В ее душе боролись  желание
и тревога. Одной откровенной фразой Ричард  возбудил  девушку,  заставил
воспламениться ее тело. Груди Суини набухли и  запульсировали;  даже  не
опуская глаз, она поняла, что ее соски  отвердели.  Между  ног  растекся
сладостно-мучительный жар, и она вся напряглась, стараясь унять боль, но
та лишь усилилась.
   Суини сознавала силу своего влечения к Ричарду и  наслаждалась  этим.
Ей нравились неистовые поцелуи, исполненные  неудовлетворенной  страсти,
пьянящие прикосновения  обнаженной  плоти,  головокружительное  ощущение
опасности и вместе с тем полного покоя - все, что она испытывала, лежа в
его объятиях. Как бы сильно ни хотела Суини довести  до  конца  любовную
игру, сдержанность Ричарда доставляла ей  огромное  удовлетворение.  То,
чем Суини наслаждалась в мечтах, пугало ее в реальности.
   - Пожалуй, я пойду. - С этими словами она повернулась к двери.
   Руки Ричарда сомкнулись на талии Суини, прежде чем она успела сделать
шаг.
   - Ты никуда не пойдешь. - Ричард крепко обнял девушку,  прижимаясь  к
ней грудью и бедрами.  Она  почувствовала,  что  его  отвердевшая  плоть
уткнулась ей в живот. - Неужели ты не  хочешь  меня?  -  Ричард  склонил
голову, щекоча дыханием ее висок и спускаясь к чувствительной  ямке  под
ухом.
   Девушка замерла. О чем он спрашивает? Она хочет его так, как  никогда
и никого в жизни. Суини только начинала осознавать истинную  силу  своей
страсти к нему,  и  не  только  в  физическом  смысле  этого  слова.  По
сравнению с ее духовной привязанностью  к  Ричарду  плотское  вожделение
казалось чем-то незначительным, второстепенным. В детстве Суини  обожала
домашних и отчаянно нуждалась в ответной любви, но она не получила ее, и
с той поры избегала всего, что могло ранить душу.
   Но сейчас Суини с испугом подумала, что остерегаться уже поздно.  Она
влюбилась  в  Ричарда,  ее  тело  трепетало  от  прикосновения  к  нему,
охваченное  жаждой  упоительного  наслаждения,  которое  он  подарил  ей
однажды.
   Суини не могла ответить ему согласием, хотя  он  требовал  этого,  во
всяком случае, не могла ничего  выразить  словами.  Охваченная  безумным
страхом и возбуждением, она утратила дар речи.  Ее  руки  скользнули  по
груди Ричарда и обвились вокруг его шеи. Суини приподнялась  на  цыпочки
так, что его набухший орган попал в ложбинку между ее бедер. Это  и  был
ответ.
   Ричард привлек девушку к себе, прильнув к ее губам неистовым,  жадным
поцелуем. Его язык глубоко проник ей в рот, и, ошеломленная, Суини вдруг
поняла, с каким трудом он сдерживался до сих пор. Теперь Ричард дал себе
полную волю. Суини казалось, что ее  вот-вот  сомнут  и  проглотят,  вот
только ей совсем не было больно от  этого.  Она  ощущала  боль  лишь  от
мучительной, неудовлетворенной страсти.
   Ричард стянул с нее куртку и швырнул на пол. Потом запустил руки  под
блузку Суини и положил ладони ей на грудь, стискивая горячими  шершавыми
пальцами ее напряженные соски. От его  прикосновений  девушка  выгнулась
дугой,  из  ее  губ   вырвался   негромкий   протяжный   стон.   События
разворачивались слишком быстро и уже не поддавались контролю.
   - Ричард... - выдохнула Суини, сама не зная, что это  -  протест  или
мольба. Он сорвал с нее блузку, и  уже  в  следующее  мгновение  девушка
оказалась распростертой на кушетке необъятных размеров. Еще через десять
секунд она была раздета донага и даже не успела сообразить,  где  туфли,
носки,  джинсы  и  трусики.  Ричард  широко  раздвинул  ее  ноги.  Суини
затуманенным взором следила за тем, как он усаживается между  ее  бедер,
положив одно колено на кушетку, упираясь в пол  ступней  другой  ноги  и
терзая пальцами застежку брюк. Все тело Суини содрогалось от сладостного
предвкушения,  а  по  жилам  мчался  поток  горячей,   бурлящей   крови,
направляясь в низ живота. Ричард склонился над  ней,  и  Суини  положила
руки ему на  грудь,  чувствуя  под  правой  ладонью  удары  его  сердца.
Сузившиеся от страсти глаза Ричарда встретились  с  широко  распахнутыми
глазами Суини, и, не спуская взгляда с девушки, он глубоко вошел  в  нее
одним мощным толчком.
   Суини почувствовала пронзительную боль, острую и жгучую, словно вновь
была  девственницей.  Она  вскрикнула  и  затаила  дыхание,  каменея  от
напряжения. Ричард вполголоса неразборчиво выругался и,  чуть  отпрянув,
вновь вонзился в нее, на сей раз медленнее. Боль тут же отступила и  уже
не  повторялась;  видимо,  это  была  реакция  ее  тела  на  непривычное
вторжение. Второй толчок вновь заставил Суини  пронзительно  вскрикнуть,
но на сей раз от удовольствия.
   - Хорошо... - задыхаясь, пробормотал Ричард. Его  напружиненное  тело
замерло в неподвижности, словно  он  опасался,  что  еще  одно  движение
окончательно сломит его волю, и тогда уже ему  не  остановиться  до  тех
пор, пока не достигнет оргазма.
   Суини обвила ногами талию  Ричарда  и  выгнула  бедра,  позволяя  ему
проникнуть еще глубже. Она дышала коротко и отрывисто.  Суини  казалось,
что она не выдержит, если  огромный  и  твердый  член  Ричарда  хотя  бы
шелохнется, но вместе с тем всеми силами побуждала его двигаться.  В  ее
венах закипала кровь, а тело горело от жара.  Ее  мускулы  напряглись  и
словно обхватили вторгшийся  в  лоно  член  Ричарда,  стараясь  поглубже
втянуть его. Ричард изогнулся, издал утробный звук и устремился вперед с
такой силой, что Суини едва  не  закричала;  потом  опять  на  мгновение
остановился. Девушка выгнулась дугой, впиваясь ногтями в бугры  мышц  на
его спине.
   - Ну что же ты? - задыхаясь, пробормотала она. - Давай же!
   Ричард схватил руки Суини и намертво  прижал  их  к  подушке  над  ее
головой. Его лицо блестело от пота; он всем  телом  налег  на  Суини,  и
что-то в бездонной глубине его глаз сказало ей: его самообладанию пришел
конец.
   От его мощных толчков тело Суини содрогалось. Ричард не отпускал  рук
Суини, подтягивая ее все ближе к себе. Она  чувствовала,  как  с  каждым
мгновением в ней нарастает напряжение  и  страсть;  ее  бедра  пришли  в
движение,  раскачиваясь  вперед  и  назад  и  словно  стараясь   целиком
поглотить Ричарда. Суини быстро кончила, рыдая и всхлипывая,  но  Ричард
безжалостно продолжал двигаться, и как только завершились спазмы,  Суини
вновь охватило желание. Вдруг Ричард напрягся и приподнялся,  содрогаясь
в оргазме.
   В воцарившейся тишине Суини отчетливо  слышала  собственное  дыхание,
быстрое и судорожное. Ее сердце билось неистово и сильно,  как  птица  в
клетке. Внезапно она обессилела и вся обмякла. Ричард всем  своим  весом
навалился на нее, придавив к кушетке, но Суини была бы рада  лежать  так
до бесконечности. Удовольствие, которое она испытала с  ним  прежде,  не
шло ни в какое сравнение с наслаждением настоящей близости. Несмотря  на
полное изнеможение, Суини охватил прилив  душевных  сил;  казалось,  она
способна сдвинуть горы, но при этом не могла пошевельнуться.  Сейчас  ей
хотелось одного - лежать с Ричардом, ощущать его тяжесть, прикасаться  к
его трепещущим мышцам и знать, что она не обманула его ожиданий, что  он
действительно удовлетворен.
   Только сейчас Суини поняла, какую радость доставляет женщине близость
с любимым  мужчиной.  В  те  редкие,  недолгие  мгновения,  когда  Суини
позволяла себе пожалеть о своем одиночестве, она даже  не  представляла,
какого наслаждения была лишена.
   Ричард приподнял голову. Его волосы потемнели от пота, лицо светилось
чисто мужским торжеством.
   - Ну как? - ликующим и немного охрипшим голосом осведомился он.
   Суини проглотила застрявший в горле комок.
   - Сама хотела спросить, - выдавила она. - У меня слишком мало опыта.
   Он одарил ее сияющей улыбкой.
   - Я бы сказал, что ты чертовски хороша в постели. -  Ричард  отпустил
запястья Суини, приподнялся на локтях, взял ее лицо  в  ладони  и  начал
покрывать  его  медленными,  осторожными  поцелуями,   повторяя   языком
движения  своего  члена,  еще  не   совсем   потерявшего   твердость   и
остававшегося в Суини. Она заерзала под ним; ее разомлевшее  лоно  стало
таким чувствительным, что с трудом выдерживало даже эту мягкую ласку.
   Заметив это, Ричард отделился от Суини так осторожно, что она едва не
прослезилась. Он привстал на колени, кое-как  привел  в  порядок  брюки,
поднялся и взял девушку на руки. Она лежала в  его  объятиях  совершенно
обнаженная и беззащитная. Ричард вынес Суини из гостиной и  поднялся  по
лестнице.
   - Надеюсь, ты не откажешься остаться у меня на ночь, - шепнул  он.  -
Нам еще многое предстоит изведать.
   - Нет... В постели Кандры...
   - Кандра не спала ни в той кровати, ни в той  комнате,  -  мягко,  но
твердо заверил ее Ричард. - После того как мы расстались, я перестроил и
заново отделал дом. - Толчком плеча он распахнул двустворчатую  дверь  и
пошел, держа на руках Суини, по полам  из  блестящего  дерева  и  коврам
всевозможных расцветок. Наконец они оказались у  громадной  кровати,  на
которой могли бы уместиться шестеро. Ричард, опустив девушку на пол,  но
продолжая прижимать ее к себе, нагнулся и сорвал покрывало.
   У Суини подогнулись колени.
   - Я хотела бы принять душ, - сказала она. Еще ей  была  нужна  ночная
сорочка, полотенце и пара салфеток, чтобы прикрыть интимные  места.  Еще
никогда Суини  не  чувствовала  себя  такой  беззащитно-обнаженной,  еще
никогда так остро не ощущала свое тело.
   Внезапно Ричард замер.
   - Будь я проклят! Я же забыл надеть резинку!
   Они уставились друг на друга широко раскрытыми глазами, и Суини вдруг
отчетливо ощутила влагу между ног. Она быстро подсчитала в уме.
   - Думаю, обойдется. Последние месячные были у меня около трех  недель
назад. - На мгновение у нее мелькнула безумная мысль, сожаление, что  их
близость пришлась на такое подходящее - то бишь  неподходящее  -  время.
Несколько секунд Суини колебалась, не зная, какое  из  двух  слов  более
уместно.
   Ричард открыл ящичек прикроватного  столика,  вынул  оттуда  коробку,
поставил на столешницу и достал оттуда презерватив.
   - Нам обоим  не  помешает  душ.  Ванные  комнаты  -  вон  там.  -  Он
повернулся и указал на две двери, забранные решетчатыми жалюзи.
   Но Ричард и не думал принимать душ отдельно от Суини.  Презерватив  в
его руке свидетельствовал о том, что  он  лелеет  определенные  замыслы.
Сердце Суини учащенно забилось; она невозмутимо  направилась  к  ванной,
хотя щеки ее уже пылали румянцем. Между тем Ричард, разбрасывая предметы
одежды по полу на пути от кровати к ванной, уже  разделся  до  трусов  и
настиг Суини.
   Она остановилась в дверях. Ванная  Ричарда  оказалась  просторнее  ее
спальни.  Напротив  входа  возвышалась  огромная   квадратная   раковина
"джакузи", на ее изразцовом бортике лежала  стопка  толстых  белоснежных
полотенец, а  рядом  стояла  хрустальная  ваза,  наполненная  маленькими
разноцветными шариками мыла. Справа за стеклянной дверцей  располагалась
душевая  кабина.   Пол,   выложенный   глянцевитыми   плитками   мягкого
розовато-коричневого  оттенка,  казало