увствовала смертельную усталость.  Она  не  сомневалась,  что
Карсон достанет деньги, но даже это не давало ей уверенности в будущем.
   Кандра не любила возвращаться в  темную  квартиру  и  уходя  оставила
включенными лампы в прихожей и гостиной.  Когда-то  темнота  в  доме  не
пугала ее, ведь рядом с ней был Ричард. Иногда  одиночество  становилось
невыносимым, и тогда Кандра приглашала  на  ночь  Кая,  но  сегодня  она
предпочла остаться одна, не желая  делить  с  ним  ложе.  Казалось,  Каю
понравилось, как с ней обошелся Ричард. "Я его уволю, - решила Кандра. -
Его внешность - ценное достояние для салона, но в Нью-Йорке полным-полно
привлекательных молодых людей, жаждущих приобщиться  к  миру  искусства,
даже если для этого приходится выбирать окольные пути".
   Кандра положила свою маленькую, вышитую бисером сумочку на  столик  у
двери и заперла замки. Стуча  каблуками  по  плиткам  на  искусственного
мрамора, она пересекла прихожую и ступила на пышный  светлый  берберский
ковер, расстеленный в гостиной. Уловив уголком глаза какое-то  движение,
Кандра рывком повернулась, на мгновение потеряв от испуга дар речи.
   - Как вам удалось проникнуть в дом? - спросила она, прижимая  руку  к
груди, чтобы унять сердцебиение.
   - У меня есть ключ. Очень удобно, не правда ли?
   - Ключ? Не лгите. Откуда у вас ключ от моей квартиры?
   - Есть одна старая пословица - мир не без добрых людей.
   - Перестаньте молоть чепуху. Ключ от  этой  квартиры  есть  только  у
меня.
   - Очевидно, вы заблуждаетесь, моя дорогая.
   Самодовольство незваного  гостя  действовало  Кандре  на  нервы.  Она
опустила глаза и с легким презрением спросила:
   - Вы что - собрались на костюмированный бал или по ошибке решили, что
сегодня День всех святых?
   - Если кто-то из нас и совершил ошибку, то не я, а вы.
   Изображать неведение уже не имело смысла. К тому  же  Кандра  слишком
устала, чтобы притворяться.
   - Я сделала это из-за  денег.  Тут  нет  ничего  личного.  Мне  нужны
деньги, много денег,  и  у  меня  нет  другого  способа  достать  их.  В
дальнейшем это не повторится.
   Ее уверения не были услышаны.
   - Уж не думаете ли  вы,  будто  я  позволю  отнять  у  меня  то,  что
составляет смысл моей жизни?
   - Вы прекрасно знали, во что ввязываетесь, поэтому не изображайте  из
себя жертву.
   - Я знаю одно, что если здесь будет жертва, ею окажусь не я. -  Слова
прозвучали мягко, почти безмятежно, однако и они не достигли цели.
   Внезапно испугавшись, Кандра отступила на шаг.
   - Не прикасайтесь ко мне! Вон из моего дома!
   - Здесь распоряжаюсь я. - Рука в перчатке поднялась, и в ней сверкнул
кухонный нож с длинным лезвием.
   Мгновенно приняв решение, Кандра метнулась  влево,  словно  собираясь
бежать к двери, но тут же бросилась  вправо  и  потянулась  к  телефону.
Трубка  соединялась  с  аппаратом  проводом;  предпочитая   элегантность
удобству, Кандра выбрала изысканную европейскую  настольную  модель.  Не
успела она нажать девятку, как острие ножа полоснуло ее по руке.  Кандра
вскрикнула,  отшатнулась  и,  зацепившись  правым  каблуком   за   ножку
телефонного столика, повалилась на спину.  Взвыв,  она  перекатилась  на
живот и даже умудрилась вскочить на ноги, но в тот же миг  нож  вонзился
ей  в  спину.  От  захлестнувшей  ее  боли,  ледяной  и  вместе  с   тем
обжигающе-горячей, Кандра едва не потеряла сознание.
   Глаза ее застилал туман, но Кандра с отчаянной  решимостью  бросилась
прочь от сверкающего лезвия.
   - Нет, нет, не надо, - залепетала  она  и,  пошатнувшись,  попыталась
перебраться через спинку дивана, чтобы выиграть немного  времени,  но  у
нее уже подгибались ноги.
   Изящная туфля на высоком каблуке скользнула  по  ковру,  и  щиколотка
Кандры подвернулась с тошнотворным хрустом;  ее  пронзила  такая  острая
боль, что она почти забыла про рану в спине. Туфля свалилась с  ноги,  и
Кандра упала на четвереньки. Еще один язык холодного огня лизнул ее тело
под правой лопаткой. И еще один, на сей раз ниже и сбоку.
   Все тело Кандры напряглось и забилось в  конвульсиях.  Она  не  могла
даже закричать. Ее рот широко раскрылся,  беззвучно  хватая  воздух,  но
легкие уже отказывались подчиняться. Каким-то  образом  женщине  удалось
вновь перевернуться, приподняться на руках и  коленях  и  поползти.  Это
потребовало нечеловеческого напряжения, но Кандра знала, что  ее  усилия
тщетны. Она все поняла.
   Распластавшись на толстом ковре, женщина слабо дернула ногой,  словно
защищаясь.  Сквозь  темную  пелену  она  увидела,  как  вновь   блеснуло
опускающееся лезвие ножа, и ухитрилась  приподнять  левую  руку.  Кандра
почувствовала удар, но боли не было. За первым последовал второй, на сей
раз в грудь, и ее ребра хрустнули. Еще один удар,  нацеленный  в  мягкие
ткани живота...
   Кандра  судорожно  открыла  рот  и  забилась  на  ковре,  как   рыба,
выброшенная на берег. Время словно замедлило свой  ход  и  потянулось  с
черепашьей скоростью. А может, это ей только  почудилось.  Ужасная  боль
отступила, сменившись нарастающей апатией. Должно быть, что-то случилось
с   освещением;   Кандра   различала   лишь   тусклый   отблеск   света,
просачивающийся сквозь кромешный  мрак.  Надо  двигаться...  нож...  нож
куда-то подевался. Кандра лежа  и  в  темноте,  чувствуя,  как  ее  тело
пронизывает  странный  холод,   а   сердце   бьется   все   медленнее...
медленнее... и наконец останавливается.
   Убийца следил за жертвой, дожидаясь наступления  смерти  и  испытывая
неожиданное  наслаждение  при  виде  отвратительных  следов  опорожнения
кишечника и мочевого пузыря. Поделом ей, мерзкой суке, пусть ее найдут в
куче собственного дерьма.
   Сцена  ограбления  была  подстроена  заранее.  Квартира   подверглась
тщательному обыску, но заветного пакета здесь не оказалось. Очень  жаль.
Хорошо еще, что заговорщики догадались принять необходимые меры.
   К счастью, им вовремя сообщили по телефону, что Кандра рано  покинула
вечеринку и отправилась домой, иначе исход мог быть совсем  другим.  Все
деньги и драгоценности, находившиеся в квартире,  были  собраны.  Дверца
холодильника осталась открытой, и полиция  решит,  что  хозяйка  застала
грабителя врасплох, когда тот находился  на  кухне.  Это  обстоятельство
объяснит  также,  почему  убийство  было  совершено  ножом  из  дорогого
кухонного набора - первым, что попалось под руку.
   Пальцы в перчатке разжались, уронив нож на пол  рядом  с  телом.  Нож
принадлежит Кандре и должен остаться здесь. Нельзя допустить, чтобы  его
связали с кем-нибудь кроме жертвы.
   Из набедренного кармана появилась  отвертка.  Через  несколько  минут
возни с замками они выглядели так,  словно  их  аккуратно  вскрыли.  Они
сохранялись почти неповрежденными, чтобы не  спугнуть  женщину,  которая
идет домой через полутемный  коридор,  но  полиция  не  оставит  их  без
внимания. Проникновение в жилище без  следов  взлома  означало  бы,  что
хозяйка знает посетителя в  лицо  или  что  тот  воспользовался  ключом.
Взломанные замки наведут следствие на мысль о чужаке.
   Деньги  и  драгоценности  -  в  основном   драгоценности,   поскольку
наличности оказалось очень мало,  -  были  уложены  в  маленькую  черную
сумку. Эту сумку спрячут в самом укромном и недоступном месте -  на  тот
случай, если она когда-нибудь понадобится.

Глава 15

   Суини выбралась из постели сразу  после  трех  часов  ночи.  Она  без
малейшего труда прошла по темной квартире, ни разу не оступившись. На ее
лице застыло спокойное отстраненное выражение, глаза почти  не  моргали.
Сердце билось медленно и ровно.
   Приблизившись  к  незаконченному  холсту,  все  еще   натянутому   на
подрамник, она долго стояла перед ним,  чуть  склонив  голову  и  словно
прислушиваясь к беззвучным голосам.
   Неторопливыми  размеренными  движениями   девушка   замешала   густой
коричневый пигмент и добавила в него черной  краски.  Добившись  темного
глянцевитого оттенка  норковой  шерсти,  она  начала  рисовать,  точными
взмахами   кисти   воспроизводя   веер   Темных   волос,    беспорядочно
разметавшихся по светлому ковру.
   Нарисовать лицо было гораздо труднее. За окном уже  занимался  летний
рассвет,  когда  Суини  завершила  тщательно  проработанное  изображение
красивого,  покрытого  пепельной  серостью  лица  с  широко   раскрытыми
мертвыми глазами и расплывшимся накрашенным ртом.  Студию  уже  начинали
заливать солнечные лучи, когда она методично промыла кисти в  скипидаре,
закрутила тюбики с краской и вернулась в постель - так же беззвучно, как
покинула ее.

***

   Когда Суини проснулась, за окном ярко сверкало солнце. Она свернулась
клубком,  крепко  обхватив  себя  руками  в  бессознательном  стремлении
сберечь тепло. Такого сильного,  пронизывающего  озноба  у  нее  еще  не
бывало. Суини так дрожала, что под ней тряслась кровать.
   Ричард. Ей нужен Ричард.
   Поскуливая, она подвинулась  к  краю  постели.  Яркое  солнце  мешало
рассмотреть цифры на электронном  табло  будильника,  но  все  же  Суини
безошибочно различила единицу, ноль, тройку  и  четверку.  Десять  часов
тридцать четыре минуты.
   Почему не позвонил Ричард?
   Он должен был позвонить.  Не  дождавшись  звонка  Суини,  должен  был
позвонить  сам.  Господи,  как  быстро  в  их   отношениях   установился
заведенный порядок! Но еще быстрее Суини привыкла к Ричарду.  Отсутствие
звонка потрясло ее, лишало только что обретенного чувства  защищенности,
казавшегося Суини чем-то почти невероятным.
   - Ричард... - прошептала Суини, словно надеясь, что  он  услышит  ее.
Голос девушки напоминал слабый писк.
   "Не паникуй, не смей паниковать, - сказала она себе. -  Я  справлюсь.
Мне только показалось, что я умираю", - успокоила себя Суини.  Каким  бы
неведомым законам ни подчинялись ее паранормальные способности,  девушка
никогда не слышала, чтобы они убивали своего обладателя.
   Позвони Ричарду. Может быть, он проспал. Может быть, его деловой обед
затянулся до позднего вечера.
   Суини потянулась к телефону, стоявшему около кровати, и в тот же  миг
ее  пронзила  тошнотворная  мысль.  Картина!  Она  начинала   улавливать
определенную закономерность в происходящем. Чем больше она работает, тем
сильнее реакция в виде озноба. Сегодня  ей  было  холодно,  как  никогда
прежде.
   Ночью Суини нарисовала лицо жертвы.
   Беспокойство  заставило  ее  подняться.  Медленно  и  неуверенно  она
поплелась в студию.  Необходимо  взглянуть  на  картину,  и  немедленно.
Каждая секунда на счету. Ричард полагал, что Суини  рисует  после  того,
как свершился факт, но в глубине души она сомневалась  в  этом.  Ужасные
сомнения и вынудили ее передвигать ноги, хотя они и  казались  чужими  и
ступали не совсем туда, куда надо. Пошатываясь, Суини прошла по комнате.
Она морщилась от усилий, которыми  давался  каждый  шаг,  и  мучительной
боли, уже зарождавшейся в глубине тела.
   Оказавшись перед картиной, Суини тут же пожалела о том, что пришла  в
студию. Она стояла перед мольбертом, чувствуя, как в ушах  шумит  кровь.
Девушка дрожала так сильно, что, опасаясь прикусить язык, стиснула зубы.
   Кандра!
   Суини смотрела на холст, пока не заболели глаза. В душе  ее  брезжила
смутная надежда, что черты лица на портрете вдруг изменятся сами собой и
перед ней окажется  другой  человек.  Нет,  наверное,  она  ошиблась.  В
последние дни Кандра занимала такое важное место  в  мыслях  Суини,  что
она, вероятно, невольно придала жертве отдаленное сходство с ней.
   Но  нет.  Лицо   было   выписано   со   скрупулезной   четкостью,   в
фотографической манере Герхарда Рихтера. Суини отлично  знала,  что  она
очень, очень хороший портретист.
   Кандра!
   О Господи!
   У нее не было телефона Кандры. Скорее всего это секретная  информация
- Кандра как-то, упомянула о том, что никогда не публиковала свой номер.
Салон? Кандра должна быть в салоне, и Суини знала его номер.
   Она потащилась в  гостиную  к  радиотелефону.  В  трубке  послышались
длинные гудки, и наконец зазвучал голос автоответчика.  Раздосадованная,
Суини дала отбой. Руки так тряслись, что  девушка  уронила  аппарат,  и,
когда наклонилась, чтобы поднять его, ее внезапно оставили силы,  и  она
распласталась на полу.
   Суини повалилась прямо на трубку, и жесткий угол пластикового корпуса
впился ей в ребра. Постанывая, она все  же  умудрилась  сесть,  положила
аппарат на колени и набрала номер Ричарда.
   Ответила одна из помощниц Ричарда, но необычно приглушенным голосом.
   - Это С-суини... Ричард на месте?
   - Прошу прощения, мисс Суини, но его  сегодня  не  будет.  -  Женщина
поколебалась и добавила:
   - Миссис Уорт... Кандра... ее убили.
   - О Господи!.. - застонала Суини, едва сдерживая рыдания.
   - Горничная обнаружила... тело, когда  пришла  в  квартиру.  Господин
Уорт сейчас в полиции.
   Суини вдруг поняла,  что  плачет.  Сглотнув,  она  попросила  осипшим
голосом:
   - П-передайте Ричарду, что я з-звонила.
   - Обязательно, мисс Суини. При первой возможности.
   Итак, Ричард прав: она ничем не  может  помочь,  ничего  не  в  силах
предотвратить. Всхлипывая, Суини подтянула колени к груди и уткнулась  в
них лицом. Какой смысл в ее способностях, если она не  способна  извлечь
пользу из тех кошмаров, которые рисует? К  чему  эти  страшные  приступы
озноба, если она не в силах помешать убийствам? Должно же быть  какое-то
воздаяние за эту мучительную боль.
   Внезапно  взбунтовались  мышцы  ног,  слишком  долго  находившиеся  в
напряженном состоянии. Их скрутила такая свирепая  судорога,  что  Суини
закричала от боли. Тяжело дыша и глотая слезы, она уперлась  кулаками  в
бедра и начала разминать их, спускаясь к коленям и  надеясь,  что  мышцы
расслабятся. Девушка повторяла эти движения вновь и вновь, однако мышцы,
казалось, тут же стягивались узлами.
   Однажды  она  видела,  как  тренер  футбольной   команды   массировал
сведенную   судорогой    икру    игрока,    совершая    обеими    руками
возвратно-поступательные движения. Суини задержала дыхание, собралась  с
силами и, положив руки на левое бедро, почувствовала под ладонями  тугие
узлы мышц. Постанывая от боли, она начала энергично растирать  бедро,  и
через несколько секунд боль стала утихать, по крайней мере в этой ноге.
   Когда наконец  левая  нога  успокоилась,  Суини  взялась  за  правую.
Судорога в правом бедре оказалась сильнее и  возобновлялась  сразу,  как
только девушка прекращала массаж. Она трудилась около пяти  минут,  и  в
конце концов мышцы расслабились. Все ее  тело  обмякло,  как  проколотый
воздушный  шарик.  Не  в  силах  сохранять  сидячее   положение,   Суини
повалилась на пол, словно тряпичная кукла.
   Тепло. Ей нужен  источник  тепла.  Ричарда  ждать  не  приходится.  С
формальной точки зрения он все еще муж Кандры  и  теперь,  должно  быть,
дает  показания  полиции,  подписывает  протоколы,  отдает   необходимые
распоряжения. Суини записала номер его сотового телефона, но не  звонить
же ему при таких ужасных обстоятельствах. Придется самой позаботиться  о
себе.
   От электрического одеяла мало проку. От горячего кофе  -  больше,  но
недостаточно. Тепло тела - это энергия,  запасенная  в  воде,  поскольку
человек в основном состоит из воды. Значит, ей нужна горячая  вода.  Душ
мало чем поможет; надо целиком погрузиться в горячую ванну.
   Суини поползла к ванной, подтягивая себя вперед, будто раненый зверь.
Руки и ноги едва действовали, она чувствовала, как замедляются ее мысли.
   Она никогда не принимала ванну, только  душ.  Девушка  уставилась  на
рукоятку, закрывавшую отверстие слива, и  лишь  через  несколько  секунд
сообразила, как та действует, хотя, разумеется, прекрасно об этом знала.
Просто отупела от холода.
   Суини до отказа отвернула горячий кран.  Комната  начала  заполняться
туманом. В голове девушки мелькнул последний проблеск здравого смысла, и
она вспомнила, что нужно пустить и холодную  воду.  В  чересчур  горячей
воде можно обвариться, а то и вовсе погибнуть. Очень много людей умирает
в ваннах от сердечного приступа, вызванного слишком долгим пребыванием в
горячей воде. Нужно быть осторожной.
   Суини  подставила  руку  под  струю  воды,  и  ее  пальцы   обволокло
благословенное тепло. Ощущение было таким приятным, что Суини подставила
и другую руку, навалившись всем телом на край ванны.  Она  была  слишком
слаба, чтобы сидеть.
   Когда вода набралась и ее уровень достиг  отверстия  перелива,  Суини
закрыла краны и плюхнулась в ванну, даже не сняв  пижаму.  Она  чуть  не
взвыла - вода оказалась слишком горячей. Ноги  девушки  дрожали.  Сквозь
прозрачную воду она смотрела на свои обнаженные ступни;  от  холода  они
казались белыми, съежившимися.
   Суини опустилась ниже, пока вода не коснулась ее подбородка. От вновь
охватившей девушку дрожи по поверхности побежали  маленькие  волны.  "Ну
же, ну... ну..." - снова и  снова  бормотала  она.  Господи,  только  бы
помогло. Если не поможет,  придется  звонить  911.  Пожалуй,  уже  давно
следовало это сделать, но в каком-то уголке сознания теплилась  надежда,
что озноб не такой уж серьезный.
   Суини начала согреваться. Тепло воды проникало в нее очень  медленно.
Дрожь начала стихать, временами прекращаясь  вовсе  и  позволяя  девушке
отдохнуть между приступами. Совершенно измученная, она положила  затылок
на покатый бортик ванны. До сих  пор  всякий  раз,  когда  она  начинала
согреваться, ее клонило в сон, и чем  сильнее  был  озноб,  тем  сильнее
проявлялась сонливость. Надо постараться не заснуть в ванне.
   Вода начинала остывать. Пальцы ног и  рук  порозовели  и  сморщились.
Суини  выпустила  немного  воды,  включила  горячий  кран,  чтобы  вновь
наполнить ванну, и заставила себя сесть прямо. Уж очень велика опасность
уснуть, а значит, провести в воде слишком много времени.  Еще  несколько
минут - и хватит, пообещала она себе.
   Пока тянулись эти минуты,  Суини  вновь  начала  всхлипывать.  Как  и
большинство людей, Кандра не была ангелом, но плохим человеком  ее  тоже
нельзя назвать. Вплоть до того мгновения, когда она увидела Суини вместе
с Ричардом, она неизменно  вела  себя  дружески  и  доброжелательно.  Ее
поддержка немало способствовала успеху Суини.
   Девушку очень огорчало то, как произошел ее разрыв с Кандрой. Она  не
раскаивалась, не могла раскаиваться в том, что сблизилась с Ричардом, но
это  случилось  не  в  самое  подходящее  время.  Если  бы  развод   уже
завершился, если  бы  Кандра  не  принимала  так  близко  к  сердцу  его
условия... этих "если бы" оказалось слишком много, и уже  ничего  нельзя
было изменить.
   Суини не решалась засиживаться в воде. Она открыла слив  и,  несмотря
на дрожь, заставила  себя  подняться.  Казалось,  мышцы  превратились  в
вареные макароны. Она  сняла  промокшую  пижаму  и  повесила  ее  поверх
занавески сушиться. Чтобы вытереться,  пришлось  приложить  колоссальное
усилие. Кончилось тем, что Суини вытирала ноги и ступни, сидя на  крышке
унитаза.
   Потом она отжала промокшие концы  волос.  Ей  следовало  вернуться  в
кровать хотя бы на время, но Суини не  хотела  укладываться  с  влажными
волосами, опасаясь нового приступа озноба. С другой стороны,  нельзя  же
ждать, пока волосы высохнут. Суини подумала, не обрезать ли их,  но  тут
же к ней вернулся здравый смысл, и  она  покачала  головой.  Вытащив  из
стопки сухое полотенце, девушка обернула им волосы, подоткнув  под  него
мокрые локоны.
   Пошатываясь, она побрела к кровати. Электрическое одеяло все еще было
включено. Суини голышом заползла под него,  наслаждаясь  теплом,  и  как
только ее тело расслабилось, немедленно уснула.

***

   Детектив Джозеф Аквино, тучный мужчина с  проницательными  глазами  и
добродушным домашним лицом, внушал доверие.  Его  напарник  X.  Райтнер,
худощавый и несколько желчный, с песочными волосами,  подстриженными  на
военный  манер,  имел  привычку  впиваться  в  доп