вергнутся
переоценке, когда мы подвергнем рассмотрению, кроме истерии и
   [126]
   невроза навязчивых состояний, еще другие, нарцисстические неврозы.
   При  неврозе  навязчивых  состояний,  напротив,   регрессия   либидо   на
предварительную  ступень  садистско-анальной  организации   является   самым
замечательным  и  решающим  фактом  симптоматического  выражения.   Любовный
импульс должен тогда маскироваться под садистский. Навязчивое представление:
я хотел бы  тебя  убить,  в  сущности,  означает,  если  освободить  его  от
определенных, но не случайных, а необходимых добавлений, не что иное, как: я
хотел  бы  насладиться  тобой  в  любви.  Прибавьте  к  этому  еще  то,  что
одновременно произошла регрессия объектов, так что  эти  импульсы  относятся
только к самым близким и самым любимым лицам, и вы сможете себе  представить
тот ужас, который  вызывают  у  больного  эти  навязчивые  представления,  и
одновременно ту странность, с которой они выступают перед  его  сознательным
восприятием. Но и вытеснение принимает в  механизме  этих  неврозов  большое
участие,  которое,  правда,  нелегко  разъяснить  в  таком  беглом   вводном
экскурсе, как наш. Регрессия либидо без вытеснения никогда не привела  бы  к
неврозу, а вылилась бы в извращение. Отсюда вы видите, что вытеснение -  это
тот процесс, который прежде  всего  свойствен  неврозу  и  лучше  всего  его
характеризует. Но может быть, у меня когда-нибудь будет случай показать вам,
что мы знаем о механизме извращений, и тогда вы увидите, что и  здесь  ничто
не происходит так просто, как хотелось бы себе представить.
   Уважаемые господа! Я полагаю, что вы, скорее всего, примиритесь с  только
что услышанными рассуждениями о фиксации и  регрессии  либидо,  если  будете
считать их за подготовку к исследованию этиологии неврозов. Об этом я сделал
только одно-единственное сообщение, а именно то, что люди заболева[127]
   ют неврозом, если у них отнимается возможность удовлетворения либидо,  т.
е. от "вынужденного отказа" (Versagung), как я выражаюсь, и что их  симптомы
являются  заместителями  несостоявшегося  удовлетворения.  Разумеется,   это
означает вовсе не то, что любой отказ от либидозного  удовлетворения  делает
невротиком каждого, кого он касается, а лишь то, что во  всех  исследованных
случаях невроза был обнаружен фактор вынужденного отказа.  Положение,  таким
образом, необратимо. Вы, наверное, также  поняли,  что  это  утверждение  не
раскрывает  всех  тайн  этиологии  неврозов,  а  выделяет  лишь   важное   и
обязательное условие заболевания.
   В настоящее время неизвестно, следует ли при дальнейшем обсуждении  этого
положения обратить особое внимание на природу  вынужденного  отказа  или  на
своеобразие того, кто ему подвержен.  Вынужденный  отказ  чрезвычайно  редко
бывает всесторонним и абсолютным:  чтобы  стать  патогенно  действующим,  он
должен затронуть тот способ удовлетворения, которого только и требует данное
лицо, на который оно только и способно. В общем,  есть  очень  много  путей,
чтобы вынести лишение либидозного удовлетворения,  не  заболев  из-за  него.
Прежде всего, нам известны люди, которые в состоянии перенести такое лишение
без вреда, они не чувствуют себя тогда счастливыми, страдают от тоски, но не
заболевают. Затем мы должны принять  во  внимание,  что  именно  сексуальные
влечения  чрезвычайно  пластичны,  если  можно  так  выразиться.  Они  могут
выступать одно вместо другого, одно может приобрести  интенсивность  других;
если  удовлетворение  одного  отвергается  реальностью,  то   удовлетворение
другого может привести к полной компенсации. Они относятся друг к другу  как
сеть сообщающихся, наполненных жидкостью каналов, и это  -  несмотря  на  их
подчинение примату гениталий, что
   [128]
   вовсе не так легко  объединить  в  одном  представлении.  Далее,  частные
сексуальные влечения, так же как составленное из них сексуальное стремление,
имеют способность менять свой объект, замещать его другим,  в  том  числе  и
более   легко   достижимым;   эта   способность   смещаться   и   готовность
довольствоваться суррогатами должны  сильно  противодействовать  патогенному
влиянию вынужденного отказа. Среди этих процессов, защищающих от заболевания
из-за лишения, один приобрел особое культурное значение. Он состоит  в  том,
что сексуальное стремление отказывается от своей цели частного  удовольствия
или удовольствия  от  продолжения  рода  и  направляется  к  другой  [цели],
генетически связанной с той, от которой отказались, но самой по себе уже  не
сексуальной, а заслуживающей название социальной. Мы называем  этот  процесс
"сублимацией" (Sublimierung),  принимая  при  этом  общую  оценку,  ставящую
социальные цели выше сексуальных, эгоистических в своей основе.  Сублимация,
впрочем,  является  лишь  специальным  случаем   присоединения   сексуальных
стремлений к другим, не сексуальным. Мы будем  говорить  о  нем  еще  раз  в
другой связи.
   Теперь у  вас  может  сложиться  впечатление,  что  благодаря  всем  этим
средствам, помогающим перенести лишение, оно потеряло свое значение. Но нет,
оно  сохраняет  свою  патогенную  силу.  В  целом  средства  противодействия
оказываются недостаточными. Количество неудовлетворенного либидо, которое  в
среднем могут  перенести  люди,  ограниченно.  Пластичность,  или  свободная
подвижность, либидо далеко не у всех  сохраняется  полностью,  и  сублимация
может освободить всегда только определенную часть либидо, не  говоря  уже  о
том, что многие люди лишь в незначительной степени обладают  способностью  к
сублимации. Самое важное среди этих ограничений - очевидно,
   [129]
   ограничение  подвижности   либидо,   так   как   оно   делает   зависимым
удовлетворение индивида от очень незначительного  числа  целей  и  объектов.
Вспомните только о том, что несовершенное развитие либидо  оставляет  весьма
многочисленные, иногда даже многократные фиксации  либидо  на  ранних  фазах
организации и  нахождения  объекта,  по  большей  части  не  способные  дать
реальное удовлетворение, и вы признаете  в  фиксации  либидо  второй  мощный
фактор, выступающий  вместе  с  вынужденным  отказом  причиной  заболевания.
Схематически кратко вы можете сказать, что  в  этиологии  неврозов  фиксация
либидо представляет собой предрасполагающий, внутренний фактор,  вынужденный
же отказ - случайный, внешний.
   Здесь я воспользуюсь  случаем  предостеречь  вас,  чтобы  вы  не  приняли
какую-либо сторону в совершенно  излишнем  споре.  В  науке  весьма  принято
выхватывать часть истины, ставить ее на место целого и бороться в ее  пользу
со всем остальным, не  менее  верным.  Таким  путем  от  психоаналитического
движения откололось уже несколько  направлений,  одно  из  которых  признает
только эгоистические влечения, но отрицает  сексуальные,  другое  же  отдает
должное только влиянию реальных жизненных задач, не замечая  индивидуального
прошлого,  и  т.  п.(1)  И  вот  здесь   возникает   повод   для   подобного
противопоставления и постановки проблемы: являются  ли  неврозы  экзогенными
или   эндогенными   заболеваниями,   неизбежным   следствием    определенной
конституции или продуктом определенных  вредных  (травматических)  жизненных
впечатлений, в частности, вызываются  ли  они  фиксацией  либидо  (и  прочей
сексуальной конституцией) или возникают под гнетом вынужденного отказа?  Эта
ди---------------------------------------(1)   Здесь    имеются    в    виду
отколовшиеся от школы Фрейда школы Юнга и Адлера.
   [130]
   лемма кажется мне в общем не более глубокомысленной, чем другая,  которую
я мог бы вам предложить: появляется ли ребенок в  результате  оплодотворения
отцом или вследствие зачатия  матерью?  Оба  условия  одинаково  необходимы,
справедливо ответите вы. В причинах  неврозов  соотношение  если  не  совсем
такое,  то  очень  похожее.  Все  случаи   невротических   заболеваний   при
рассмотрении их причин располагаются в один ряд,  в  пределах  которого  оба
фактора - сексуальная конституция и переживания или, если  хотите,  фиксация
либидо и вынужденный отказ - представлены так,  что  одно  возрастает,  если
другое уменьшается. На одном конце ряда находятся крайние случаи, о  которых
вы с убеждением  можете  сказать:  эти  люди  заболели  бы  в  любом  случае
вследствие своего особого развития либидо, что бы они ни  пережили,  как  бы
заботливо ни щадила их  жизнь.  На  другом  конце  располагаются  случаи,  о
которых следовало бы судить противоположным образом: [эти люди]  определенно
избежали бы болезни, если бы жизнь не поставила их в то или иное  положение.
В  случаях,  находящихся  внутри   ряда,   большая   или   меньшая   степень
предрасположенности сексуальной конституции  накладывается  на  большую  или
меньшую степень вредности жизненных требований. Их  сексуальная  конституция
не привела бы к неврозу, если бы у них не  было  таких  переживаний,  и  эти
переживания не подействовали бы на них травматически, если  бы  у  них  были
другие отношения либидо. Я, пожалуй,  мог  бы  признать,  что  в  этом  ряду
большую роль играют предрасполагающие моменты, но и это зависит от того, как
далеко вы растянете границы неврастении.
   Уважаемые господа! Предлагаю назвать подобного рода ряды  дополнительными
рядами  (Erganzungsreihen)  и  предупреждаю  вас,  что  у  нас  будет  повод
образовать и другие подобные ряды.
   [131]
   Упорство,  с  которым  либидо  держится  за  определенные  направления  и
объекты, так сказать, прилипчивость  либидо,  кажется  нам  самостоятельным,
индивидуально изменчивым, совершенно неизвестно от чего зависящим  фактором,
значение которого для  этиологии  неврозов  мы,  конечно,  не  будем  больше
недооценивать. Но нельзя  и  переоценивать  глубину  этой  связи.  Такая  же
"прилипчивость" либидо - по неизвестным причинам -  встречается  при  многих
условиях у нормального человека и считается определяющим фактором  для  лиц,
которые  в  известном  смысле  противоположны  страдающим  неврозом,  -  для
извращенных. Еще до психоанализа  (Binet,  1888)(1)  было  известно,  что  в
анамнезе извращенных  весьма  часто  встречается  очень  раннее  впечатление
ненормальной направленности влечения или выбора объекта, на  котором  либидо
этого лица застряло на всю жизнь. Часто  нельзя  сказать,  что  сделало  это
впечатление способным оказать на  либидо  столь  интенсивное  притягательное
действие.  Я  расскажу  вам  случай  такого  рода  из   собственного   опыта
наблюдений. Один мужчина, для которого гениталии и другие  прелести  женщины
уже ничего не  значили,  который  мог  прийти  в  непреодолимое  сексуальное
возбуждение только  от  обутой  ноги  определенной  формы,  вспоминает  одно
переживание в  шестилетнем  возрасте,  ставшее  решающим  для  фиксации  его
либидо. Он сидел на  скамеечке  возле  гувернантки,  у  которой  брал  уроки
английского  языка.  У  гувернантки,  старой,  сухой,  некрасивой   девы   с
водянистыми голубыми глазами и вздернутым носом, в тот день болела  нога,  и
поэтому она вытянула ее, обутую в бархатную  туфлю,  на  подушке;  при  этом
верх---------------------------------------(1) Бине  Альфред  (1857-1911)  -
французский психолог. Основатель первого во Франции психологического журнала
и психологической лаборатории.
   [132]
   няя часть ноги была закрыта самым скромным образом. Такая худая  жилистая
нога, которую он видел тогда у гувернантки, после робкой попытки  нормальной
половой деятельности  в  период  половой  зрелости  стала  его  единственным
сексуальным объектом,  и  он  был  неудержимо  увлечен,  если  к  этой  ноге
присоединялись еще и другие черты, напоминавшие тип  гувернантки-англичанки.
Но вследствие этой фиксации своего либидо этот человек стал не невротиком, а
извращенным, как  мы  говорим,  фетишистом  ноги.*  Итак,  вы  видите,  хотя
чрезмерная, к  тому  же  еще  и  преждевременная  фиксация  либидо  является
непременной причиной неврозов, однако круг ее  действия  выходит  далеко  за
область неврозов. Само по себе это условие является таким же мало  решающим,
как и ранее упомянутое условие вынужденного отказа.
   Итак, проблема причин неврозов, по-видимому, усложняется. В  самом  деле,
психоаналитическое исследование знакомит нас с новым фактором,  не  принятым
во внимание в нашем этиологическом ряду, который лучше всего наблюдать в тех
случаях, когда  хорошее  самочувствие  неожиданно  нарушается  невротическим
заболеванием. У таких лиц всегда находятся  признаки  столкновения  желаний,
или, как  мы  привыкли  говорить,  психического  конфликта.  Часть  личности
отстаивает определенные желания, другая противится этому и отклоняет их. Без
такого конфликта  не  бывает  невроза.  В  этом,  казалось  бы,  нет  ничего
особенного. Вы знаете,  что  наша  душевная  жизнь  беспрерывно  потрясается
конфликтами, которые мы должны  разрешать.  Следовательно,  для  того  чтобы
такой конфликт стал патогенным, должны быть  выполнены  особые  условия.  Мы
можем  спросить,  каковы  эти  условия,  между   какими   душевными   силами
разыгрываются  эти  па---------------------------------------*  Ср.   работу
Фрейда "Фетишизм" (1927е).
   [133]
   тогенные конфликты, какое отношение имеет  конфликт  к  другим  факторам,
являющимся причиной болезни.
   Надеюсь, я смогу дать вам исчерпывающий ответ на эти вопросы, хотя  он  и
будет схематичным. Конфликт вызывается вынужденным отказом,  когда  лишенное
удовлетворения либидо вынуждено  искать  другие  объекты  и  пути.  Условием
конфликта является то, что эти другие пути и объекты  вызывают  недовольство
части личности, так что накладывается  вето,  делающее  сначала  невозможным
новый способ удовлетворения. Отсюда идет далее путь к образованию симптомов,
который мы проследим позднее. Отвергнутые либидозные стремления  оказываются
в состоянии добиться цели окольными путями, хотя и уступая протесту  в  виде
определенных искажений и смягчений. Обходные пути и  есть  пути  образования
симптомов, симптомы - новое и замещающее удовлетворение, ставшее необходимым
благодаря факту вынужденного отказа.
   Значение   психического   конфликта   можно   выразить   по-другому:    к
внешне-вынужденному отказу, чтобы он стал патогенным, должен  присоединиться
еще внутренне-вынужденный отказ. Разумеется, внешне- и внутренне-вынужденный
отказы имеют отношение к разным путям и объектам.  Внешне-вынужденный  отказ
отнимает одну возможность  удовлетворения,  внутренне-вынужденный  хотел  бы
исключить другую возможность, вокруг которой затем и разыгрывается конфликт.
Я предпочитаю этот способ изложения, потому что он имеет скрытое содержание.
Он намекает на то, что внутренние задержки произошли,  вероятно,  в  древние
периоды человеческого развития из-за реальных внешних препятствий.
   Но  каковы  те  силы,  от  которых  исходит  протест  против  либидозного
стремления, что представляет собой другая сторона  в  патогенном  конфликте?
Вообще говоря, это не сексуальные влечения. Мы объединяем
   [134]
   их во "влечения Я"; (1) психоанализ  неврозов  перенесения  не  дает  нам
прямого доступа к их дальнейшему разложению, мы знакомимся с ними  в  лучшем
случае  лишь  отчасти   благодаря   сопротивлениям,   оказываемым   анализу.
Патогенным конфликтом, следовательно, является конфликт между влечениями Я и
сексуальными влечениями.  В  целом  ряде  случаев  кажется,  будто  конфликт
происходит между различными чисто сексуальными стремлениями; но, в сущности,
это то же самое, потому что из  двух  находящихся  в  конфликте  сексуальных
стремлений одно всегда, так сказать, правильно с точки зрения Я, в то  время
как другое вызывает отпор Я. Следовательно, конфликт  возникает  между  Я  и
сексуальностью.
   Уважаемые господа! Очень часто, когда психоанализ считал душевный процесс
результатом  работы  сексуальных  влечений,  его  с  сердитой  враждебностью
упрекали в том, что человек  состоит  не  только  из  сексуальности,  что  в
душевной жизни есть еще  другие  влечения  и  интересы,  кроме  сексуальных,
нельзя "все" сводить к сексуальности и т. п. Очень  приятно  иной  раз  быть
одного мнения со своими противниками. Психоанализ никогда  не  забывал,  что
есть и несексуальные влечения, он опирается на четкое разделение сексуальных
влечений и влечений Я и еще  до  всяких  возражений  утверждал  не  то,  что
неврозы появляются из сексуальности, а что они обязаны своим  происхождением
конфликту между Я  и  сексуальностью.  Когда  он  изучает  роль  сексуальных
влечений в болезни и в жизни, у него также нет  никакого  возможного  мотива
оспаривать существование и значение влечений Я. Только  его  судьба  такова,
чтобы    за---------------------------------------(1)     При     объяснении
патогенного конфликта Фрейдом впервые вводится понятие  о  влечениях  Я  как
мотивационном факторе, отличном от сексуального влечения (либидо).
   [135]
   ниматься сексуальными влечениями в первую очередь, потому  что  благодаря
неврозам перенесения они стали самыми доступными для рассмотрения  и  потому
что ему пришлось изучать то, чем другие пренебрегли.
   Неверно также и то, что психоанализ вовсе не интересовался  несексуальной
частью личности. Как раз разделение Я и сексуальности позволяет нам с особой
ясностью понять, что и  влечения  Я  проходят  значительный  путь  развития,
развития, которое не  совсем  независимо  от  либидо  и  не  происходит  без
обратного воздействия на него. Правда, мы гораздо хуже знаем о  развитии  Я,
чем о развитии либидо, потому что только изучение  нарцисстических  неврозов
обещает  дать  понимание  структуры  Я.  Однако  уже  имеется  заслуживающая
внимания попытка Ференци (1913)(1) теоретически построить  ступени  развития
Я, и по крайней мере в двух местах мы получили твердые точки опоры для того,
чтобы судить об  этом  развитии.  Мы  не  думаем,  что  либидозные  интересы
личности  с  самого  начала  находятся  в  противоречии   к   ее   интересам
самосохранения; скорее Я будет стремиться на  каждой  ступени  оставаться  в
согласии с соответствующей сексуальной организацией  и  подчинять  ее  себе.
Смена отдельных фаз в развитии либидо происходит, вероятно, по  предписанной
программе, но нельзя не согласиться, что на  этот  процесс  может  оказывать
влияние Я и одновременно, по-видимому, предусмотрен  известный  параллелизм,
определенное соответствие фаз  развития  Я  и  либидо;  нарушение  же  этого
соответствия могло бы стать патогенным фактором. С нашей точки зрения важно,
как Я относится к прочной фиксации своего либидо  на  какой-то  ступени  его
развития. Оно может допустить
   ---------------------------------------(1) Ференци Шандор  (1873-1932)  -
венгерский психиатр. Один из главных представителей школы Фрейда.
   [136]
   ее и станет тогда в соответствующей мере  извращенным,  или,  что  то  же
самое, инфантильным. Но оно может отнестись к  этому  закреплению  либидо  и
отрицательно, и тогда Я приобретет "вытеснением там, где  у  либидо  имеется
"фиксация".
   Таким  образом,  мы  получаем,  что  третий  фактор  этиологии  неврозов,
склонность к конфликтам, точно так же  зависит  от  развития  Я,  как  и  от
развития либидо. Наше понимание причин неврозов, таким образом,  углубилось.
Сначала, как самое общее условие  -  вынужденный  отказ,  затем  -  фиксация
либидо, которая  теснит  его  в  определенных  направлениях,  и,  в-третьих,
склонность  к  конфликтам  в  результате  развития  Я,  отвергающего   такие
проявления либидо. Положение вещей, следовательно, не так уж запутано  и  не
так трудно в нем разобраться, как вам,  вероятно,  показалось  в  ходе  моих
рассуждений. Пожалуй, однако, это еще не все. Нужно  прибавить  еще  кое-что
новое и детализировать уже известное.
   Для того чтобы продемонстрировать вам влияние развития Я  на  образование
конфликтов и вместе с тем на причину неврозов, я хотел бы  привести  пример