есто  для  противоположных  тенденций,  для
противоречий, которые существуют рядом друг с другом; возможно даже, что как
раз  преобладание   одного  побуждения  является  условием  бессознательного
существования  его  противоположности.  Итак, выдвинутые вначале возражения,
что  результаты толкования сновидений непросты и очень неприятны, остаются в
силе. На  первое можно  возразить,  что,  мечтая о  простоте,  вы не сможете
решить ни одной проблемы сновидения; вы должны примириться с  предполагаемой
сложностью  отношений. А  на второе  --  что вы явно  не правы, используя  в
качестве  обоснования  для  научного  суждения   испытываемое  вами  чувство
удовольствия  или  отвращения. Что  нам за  дело  до  того,  что  результаты
толкования  кажутся  вам  неприятными,  даже  позорными   и  противными?  Са
n'empeche  pas  d'exister,*  -- слышал  я в таких случаях  молодым врачом от
своего  учителя  Шарко.   Приходится   смириться   со  своими  симпатиями  и
антипатиями, если  хочешь знать,  что в этом мире реально. Если какой-нибудь
физик  докажет  вам,  что  в  скором  будущем органическая  жизнь  на  земле
прекратится,  посмеете ли  вы  ему  возразить:  этого  не  может  быть,  эта
перспектива слишком  неприятна? Я думаю,  что вы  промолчите  или подождете,
пока явится  другой  физик  и  укажет  на  ошибку в его  предположениях  или
расчетах.  Если  вы  отстраняете  от  себя то, что вам неприятно, то вы,  по
меньшей мере, действуете как механизм образования  сновидения,  вместо  того
чтобы понять его и овладеть им.
     Может быть, вы согласитесь тогда не обращать внимания на отвратительный
характер  отвергнутых  цензурой  желаний,  а  выдвинете  довод,  что  просто
невероятно, чтобы в конституции человека столько места занимало зло. Но дает
ли вам ваш  опыт право  так говорить?  Я не хочу говорить  о  том, какими вы
кажетесь сами себе, но много ли вы нашли благосклонности у своего начальства
и конкурентов, много ли рыцарства у своих
     ----------------------------------------
     * Это не мешает тому, чтобы было так (франц.). -- Прим.
     пер.
     врагов  и мало ли  зависти  в своем обществе,  чтобы  чувствовать  себя
обязанным выступать против эгоистически  злого в человеческой природе? Разве
вам  неизвестно, как  плохо  владеет  собой и как  мало  заслуживает доверия
средний человек во  всех  областях сексуальной жизни? Или  вы не знаете, что
все  злоупотребления  и  бесчинства,  которые  нам  снятся ночью,  ежедневно
совершаются бодрствующими людьми  как действительные преступления?  В данном
случае психоанализ только подтверждает старое изречение Платона, что добрыми
являются  те, которые довольствуются сновидениями о том,  что злые  делают в
действительности.
     А  теперь отвлекитесь  от индивидуального  и перенесите  свой  взор  на
великую  войну, которая все еще опустошает Европу, подумайте  о безграничной
жестокости, свирепости и лживости, которые сейчас  широко распространились в
культурном   мире.  Вы   действительно  думаете,   что  кучке   бессовестных
карьеристов и соблазнителей удалось бы сделать столько зла, если бы миллионы
идущих  за вожаками не были соучастниками преступления? Решитесь ли вы и при
этих  условиях  ломать копья  за исключение  злого  из  душевной конституции
человека?1
     Вы мне возразите, что я односторонне сужу о войне; она обнаружила самое
прекрасное   и   благородное  в   людях,  их  геройство,  самоотверженность,
социальное  чувство.  Конечно,  но  не  будьте  столь  же   несправедливы  к
психоанализу, как те, кто упрекает  его  в том, что он  отрицает одно, чтобы
утверждать другое. Мы не собирались отрицать благородные стремления че-
     ----------------------------------------
     * Версия о том, что источник  войн скрыт в  психологическом  устройстве
человека,   является   совершенно    несостоятельной.    Она   опровергается
историческим опытом,  указывающим  на решающую  роль социальных  факторов  в
возникновении войн.
     ловеческой  природы  и ничего  никогда  не  делали,  чтобы  умалить  их
значимость.  Напротив, я показываю  вам не  только отвергнутые цензурой злые
желания   сновидения,   но  и  цензуру,   которая   их  подавляет  и  делает
неузнаваемыми. Мы  подчеркиваем  злое  в  человеке только потому, что другие
отрицают его,  отчего душевная жизнь человека становится  хотя  не лучше, но
непонятнее.  Если  мы  откажемся  от  односторонней  этической  оценки,  то,
конечно,  можем найти более правильную форму соотношения  злого и доброго  в
человеческой природе.
     Итак,   все  остается  по-прежнему.   Нам  не  нужно   отказываться  от
результатов  нашей  работы  по толкованию сновидений, хотя они и кажутся нам
странными.  А  пока   запомним:  искажение  сновидения  является  следствием
цензуры, которая осуществляется признанными тенденциями Я против неприличных
побуждений,  шевелящихся в нас  ночью во время сна. Правда,  почему  ночью и
откуда берутся эти недостойные желания,  в  этом еще много непонятного,  что
предстоит исследовать.
     Но  с нашей стороны  было  бы несправедливо, если бы мы не  выделили  в
достаточной мере  другой  результат этих исследований.  Желания  сновидения,
которые  нарушают  наш  сон,  нам  неизвестны,  мы узнаем  о  них только  из
толкования  сновидений; их можно поэтому назвать  бессознательными  в данное
время в указанном выше смысле. Видевший  сон  отвергает их, как мы видели во
многих случаях, после того как узнал о них благодаря толкованию. Повторяется
случай, с которым мы встретились при толковании оговорки "auf stoЯen", когда
оратор возмущенно уверял, что ни тогда, ни когда-либо раньше он не испытывал
непочтительного чувства  к  своему шефу.  Уже тогда мы сомневались  в  таком
заверении и  выдвинули вместо него предположение, что оратор долго ничего не
знал  об имеющемся чувстве.  Теперь это  повторяется  при  всяком толковании
сильно искаженного сновидения и тем самым приобретает  большое значение  для
подтверждения  нашей точки зрения. Мы  готовы предположить, что  в  душевной
жизни  есть  процессы, тенденции, о  которых человек вообще ничего не знает,
очень давно ничего  не знает, возможно,  никогда ничего  не  знал. Благодаря
этому бессознательное получает для нас новый смысл; понятие "в данное время"
или  "временно" исчезает из его сущности, оно может также означать длительно
бессознательное,  а  не  только  "скрытое  на  данное время".  Об  этом нам,
конечно, тоже придется поговорить в другой раз.



ДЕСЯТАЯ ЛЕКЦИЯ

     СИМВОЛИКА СНОВИДЕНИџ

     Уважаемые дамы и господа! Мы  убедились, что искажение, которое  мешает
нам   понять   сновидение,   является   следствием   деятельности   цензуры,
направленной  против неприемлемых, бессознательных желаний. Но мы,  конечно,
не  утверждаем,  что  цензура  является  единственным  фактором,  вызывающим
искажение сновидения, и  в дальнейшем мы действительно можем установить, что
в этом искажении участвуют и другие моменты. Этим мы хотим сказать, что если
цензуру  сновидения  можно  было  бы  исключить, мы все равно  были бы  не в
состоянии понять  сновидения, явное сновидение не  было бы идентично скрытым
его мыслям.
     Этот  другой  момент,  затемняющий  сновидение, этот новый  фактор  его
искажения  мы  откроем, если обратим внимание на изъян нашей  техники. Я уже
признавался вам, что анализируемым иногда действительно ничего не приходит в
голову по поводу  отдельных элементов  сновидения. Правда, это происходит не
так часто,  как  они утверждают;  в  очень  многих случаях при настойчивости
мысль  все-таки  можно заставить появиться. Но  бывают,  однако,  случаи,  в
которых  ассоциация  не получается или, если ее вынудить, она не дает  того,
что мы от нее ожидаем. Если
     это происходит  во время психоаналитического  лечения,  то  приобретает
особое  значение, о чем мы не будем здесь  говорить. Но это случается  и при
толковании   сновидений   у  нормальных  людей  или  при  толковании   своих
собственных сновидении. Когда видишь, что никакая настойчивость не помогает,
то  в  конце  концов  убеждаешься,  что  нежелательная случайность регулярно
повторяется при определенных элементах сновидения,  и тогда начинаешь видеть
новую закономерность там,  где сначала предполагал  только несостоятельность
техники.
     В  таких  случаях  возникает  соблазн  самому истолковать  эти  "немые"
элементы сновидения,  предпринимаешь их перевод  (Ьbersetzung)  собственными
средствами. Само собой  получается, что, если  довериться такому  замещению,
каждый раз находишь  для сновидения вполне удовлетворяющий смысл;  а до  тех
пор, пока не решишься на этот прием, сновидение остается бессмысленным и его
связность  нарушается. Повторение многих чрезвычайно похожих случаев придает
нашей вначале робкой попытке необходимую уверенность.
     Я  излагаю   все  несколько  схематично,  но  это  вполне  допустимо  в
дидактических   целях,  и  мое  изложение  не  фальсификация,   а  некоторое
упрощение.
     Таким  образом для целого ряда элементов сновидений получаешь одни и те
же переводы,  подобно тем, какие можно найти в наших популярных сонниках для
всевозможных  приснившихся  вещей.  Однако  не  забывайте,  что   при  нашей
ассоциативной технике постоянные  замещения элементов  сновидения никогда не
встречались.
     Вы  сразу же возразите, что этот путь толкования  кажется вам еще более
ненадежным и спорным, чем прежний посредством свободных ассоциаций. Но здесь
следует кое-что добавить. Когда благодаря опыту на-
     капливается достаточно таких постоянных замещений,  начинаешь понимать,
что это  частичное  толкование  действительно возможно исходя из собственных
знаний,   что   элементы   сновидения   действительно   можно   понять   без
[использования] ассоциации видевшего  сон. Каким  образом  можно  узнать  их
значение, об этом будет сказано во второй части нашего изложения.
     Это постоянное отношение между элементом сновидения  и его переводом мы
называем  символическим  (symbolische),  сам   элемент  сновидения  символом
(Symbol)  бессознательной  мысли  сновидения.  Вы  помните,  что раньше  при
исследовании  отношений  между  элементами  сновидения  и  его   собственным
[содержанием] я  выделил три вида таких отношений: части от целого, намека и
образного  представления. О четвертом я  тогда упомянул,  но не назвал  его.
Введенное  здесь  символическое отношение является этим четвертым. По поводу
него  имеются очень интересные  соображения, к которым мы обратимся,  прежде
чем  приступим  к  изложению  наших специальных наблюдений  над  символикой.
Символика, может быть, самая примечательная часть в теории сновидения.
     Прежде всего: ввиду того, что символы имеют устоявшиеся переводы, они в
известной   мере  реализуют   идеал  античного   и   популярного  толкования
сновидений, от которого мы при нашей технике так  далеко ушли. Они позволяют
нам иногда толковать сновидения,  не расспрашивая видевшего сон, ведь он все
равно  ничего  не  сможет сказать по поводу  символа.  Если  знать  принятые
символы сновидений и к тому же личность видевшего сон, условия, в которых он
живет, и полученные им до сновидения  впечатления, то часто мы оказываемся в
состоянии  без  затруднений истолковать сновидение,  перевести его сразу же.
Такой фокус  льстит  толкователю  и  импонирует видевшему  сон; это  выгодно
отличается от утомительной работы при
     расспросах видевшего сон. Но пусть это  не введет вас в заблуждение. Мы
не ставим перед собой задачу  показывать фокусы.  Толкование,  основанное на
знании символов, не является  техникой, которая может заменить ассоциативную
или равняться с  ней. Символическое толкование является только дополнением к
ней и  дает ценные результаты  лишь в сочетании  с ассоциативной техникой. А
что касается знания психической ситуации видевшего сон, то прошу принять  во
внимание,  что вам придется  толковать  сновидения не только хорошо знакомых
людей,  что  обычно  вы  не  будете  знать  событий  дня,  которые  являются
побудителями  сновидений, и что мысли, приходящие  в  голову анализируемого,
как раз и дадут вам знание того, что называется психической ситуацией.
     В связи  с обстоятельствами, о  которых будет идти  речь ниже, достойно
особого внимания  то, что признание  существования символического  отношения
между  сновидением  и бессознательным вызывало опять-таки  самые  энергичные
возражения.  Даже   люди,  обладающие   смелостью  суждения  и  пользующиеся
признанием, прошедшие с  психоанализом  значительный путь, отказались в этом
следовать за  ним.  Такое  отношение  тем более удивительно, что, во-первых,
символика  свойственна и  характерна не только для сновидения,  а во-вторых,
символику в сновидении, как  ни богат он ошеломляющими открытиями, открыл не
психоанализ.  Если  уж  вообще  приписывать  открытие  символики  сновидения
современникам, то следует назвать философа  К. А.  Шернера (Scherner, 1861).
Психоанализ   только  подтвердил   открытия  Шернера,  хотя  и  основательно
видоизменил их.
     Теперь вам хочется услышать что-нибудь о сущности символики  сновидения
и познакомиться с ее примерами. Я охотно сообщу вам, что  знаю, но сознаюсь,
что наши знания не соответствуют тому, чего бы нам хотелось.
     Сущностью символического отношения является сравнение, хотя и не любое.
Предполагается,  что это  сравнение особым  образом  обусловлено,  хотя  эта
обусловленность  нам не  совсем  ясна. Не все то, с чем  мы  можем  сравнить
какой-то  предмет или процесс,  выступает в сновидении  как символ. С другой
стороны,  сновидение  выражает  в символах  не все,  а  только  определенные
элементы скрытых  мыслей  сновидения.  Итак,  ограничения  имеются  с  обеих
сторон.  Следует также  согласиться  с тем, что  пока понятие символа нельзя
строго  определить,  оно  сливается  с  замещением,  изображением  и  т. п.,
приближается  к  намеку.  Лежащее  в  основе  сравнения   в   ряде  символов
осмысленно.  Наряду  с  этими  символами есть другие, при  которых возникает
вопрос,  где  искать  общее,  Tertium comparationis*  этого  предполагаемого
сравнения. При ближайшем рассмотрении мы либо найдем его, либо действительно
оно останется  скрытым от нас. Удивительно, далее,  то, что  если  символ  и
является сравнением,  то оно  не обнаруживается  при помощи  ассоциации, что
видевший  сон  тоже не знает сравнения, пользуется им, не  зная о нем.  Даже
больше  того,  видевший сон не желает признавать это сравнение, когда ему на
него  указывают.  Итак,  вы  видите,  что  символическое отношение  является
сравнением  совершенно  особого рода,  обусловленность  которого  нам еще не
совсем  ясна.  Может  быть,   указания   для  его  выяснения  обнаружатся  в
дальнейшем.
     Число  предметов,  изображаемых  в  сновидении символически,  невелико.
Человеческое  тело в  целом,  родители,  дети,  братья  и  сестры, рождение,
смерть, нагота и еще немногое. Единственно типичное, т. е. по-
     ----------------------------------------
     * Tertium comparationis  -- "третье в сравнении",  т.  е. общее в  двух
сравниваемых между собой  явлениях, служащее  основанием  для сравнения.  --
Прим. ред. перевода.
     стоянное  изображение  человека  в целом,  представляет  собой дом, как
признал  Шернер, который  даже хотел  придать  этому символу  первостепенное
значение,  которое ему не свойственно. В сновидении  случается спускаться по
фасаду  домов то с удовольствием,  то со страхом. Дома с совершенно гладкими
стенами изображают  мужчин; дома с выступами и балконами,  за которые  можно
держаться,  -- женщин.  Родители  появляются  во  сне  в  виде императора  и
императрицы,  короля  и королевы или других  представительных лиц,  при этом
сновидение преисполнено чувства почтения. Менее нежно сновидение относится к
детям,  братьям  и  сестрам,  они  символизируются  маленькими  зверенышами,
паразитами.  Рождение  почти  всегда  изображается  посредством  какого-либо
отношения  к  воде, в  воду  или  бросаются, или  выходят из  нее,  из  воды
кого-нибудь  спасают или  тебя  спасают из  нее,  что  означает  материнское
отношение  к  спасаемому. Умирание заменяется  во сне отъездом,  поездкой по
железной  дороге,  смерть  --  различными  неясными, как  бы  нерешительными
намеками,  нагота  --  одеждой  и  форменной одеждой.  Вы  видите,  как  тут
стираются границы между символическим и намекающим изображением.
     Бросается в глаза, что по сравнению с  перечисленными объектами объекты
из  другой  области  представлены  чрезвычайно  богатой  символикой.  Такова
область сексуальной жизни,  гениталий, половых процессов, половых  сношений.
Чрезвычайно большое  количество символов  в сновидении являются сексуальными
символами. При этом  выясняется  удивительное  несоответствие.  Обозначаемых
содержаний  немного, символы же для них чрезвычайно  многочисленны, так  что
каждое  из  этих  содержаний  может  быть   выражено  большим  числом  почти
равнозначных  символов.  При   толковании  получается  картина,   вызывающая
всеобщее  возмущение.  Толкования символов в противоположность  многообразию
изображений сновидения  очень однообразны. Это не  нравится каждому, кто  об
этом узнает, но что же поделаешь?
     Так  как в этой лекции мы  впервые говорим о вопросах половой жизни,  я
считаю  своим долгом  сообщить  вам,  как  я  собираюсь  излагать  эту тему.
Психоанализ не  видит причин для скрывания  и  намеков,  не  считает  нужным
стыдиться обсуждения  этого  важного  материала, полагает,  что  корректно и
пристойно все называть своими  настоящими именами, и надеется  таким образом
скорее всего устранить мешающие  посторонние мысли.  То  обстоятельство, что
мне приходится говорить перед смешанной аудиторией, представляющей оба пола,
ничего  не может изменить. Как нет науки in usum delphini,* так нет ее и для
девочек-подростков, а дамы  своим появлением в этой  аудитории дают  понять,
что они хотят поставить себя наравне с мужчинами.
     Итак, сновидение изображает мужские гениталии несколькими символами,  в
которых  по большей  части вполне  очевидно  общее основание для  сравнения.
Прежде всего,  для  мужских гениталий в  целом символически важно  священное
число  3. Привлекающая большее внимание и  интересная для  обоих полов часть
гениталий,  мужской член,  символически заменяется, во-первых,  похожими  на
него  по  форме,  то  есть длинными и торчащими  вверх  предметами,  такими,
например,  как  палки,  зонты,  шесты,  деревья  и  т. п.  Затем предметами,
имеющими с обозначаемым  сходство  проникать внутрь и  ранить, т. е. всякого
рода   острым   оружием,  ножами,  кинжалами,  копьями,   саблями,  а  также
огнестрельным оружием:  ружьями, пистолетами и очень похожим по  своей форме
ре-
     ----------------------------------------
     * Для дофина.
     вольвером. В  страшных снах девушек  большую роль играет  преследование
мужчины  с ножом или  огнестрельным оружием. Это,  может  быть, самый частый
случай символики сновидения, который  вы  теперь легко можете  понять. Также
вполне  понятна замена  мужского члена  предметами, из  которых льется вода:
водопроводными кранами, лейками, фонтанами и другими предметами, обладающими
способностью    вытягиваться   в   длину,    например,   висячими   лампами,
выдвигающимися  карандашами  и т. д.  Вполне понятное представление об  этом
органе обусловливает точно так же  то,  что  карандаши,  ручки,  пилочки для
ногтей, молотки и другие инструменты являются несомненными мужскими половыми
символами.
     Благодаря  примечательному свойству  члена  подниматься в  направлении,
противоположном  силе   притяжения   (одно   из   проявлений   эрекции),  он
изображается символически в виде воздушного шара, аэропланов, а  в последнее
время в виде воздушного корабля цеппелина.  Но сновидение может символически
изобразить  эрекцию  еще иным,  гораздо  более  в